К концу 1920-х годов окончательно сложилось мнение, что в эпоху двигателей внутреннего сгорания и механизированного вооружения роль кавалерии в дальней разведке и прежде всего на поле боя окончательно сыграна. Организационно было довольно легко воспринимать кавалерию как устаревший, но заслуженный и влиятельный род войск, добиваться осуществления ее желаний и намерений, коль скоро такие возникали. Но очевидным в то время это не представлялось. Да, желательно было оценить преимущества моторов, но на поле боя такое средство глубокого продвижения, как лошадь, продолжало существовать. Поэтому, когда инспекция кавалерии при 4-м кавалерийском полку в Потсдаме в 1929 году оказала поддержку инспекции транспортных войск моторизованным разведывательным эскадроном на легких автомобилях, 3-м эскадроном 4-го кавалерийского полка под командованием обер-лейтенанта Оскара Мунцеля, это было только началом.
Вторая рота Тр 6 выступала в роли имитации танковой роты и служила для теоретической и тактической подготовки там, где ее оборудование и местность это позволяли. В более далекой перспективе эта рота также служила для подразделений 6-й дивизии при отработке методов борьбы с танками. В результате эта рота стала зародышем танковых войск. Имитационные танковые роты были впервые задействованы в ходе "Больших маневров сухопутных сил 1930 года".
В то время как первая рота Тр 6 уже была полностью преобразована в боеспособное танковое подразделение, третья рота Тр 6 из-за недостатка бронированных разведывательных автомобилей продолжала оставаться только имитационным подразделением.
Теперь задачей транспортной инспекции совместно с управлением вооружения сухопутных войск было производство необходимого количества танков.
По положительным итогам Тр 6 в ходе осенних маневров 1929 года 6-я дивизия и 2-е групповое командование получили разрешение от военного министерства преобразовать остальные транспортные подразделения подобным же образом.
Гудериан приходит в 1929 году к идее оперативных танковых частей
Если мы теперь обратимся к изысканиям о том, каковым было значение деятельности Гудериана в те годы для развития танковых войск, то мы непременно наткнемся на замечание Драгомирова, который в 1866 году вспоминал о графе Мольтке: "Он, однако, относился к числу тех крупных и редких деятелей, которые глубокие теоретические знания быстро дополняли практикой".
Во время своей преподавательской деятельности в штабе 2-й дивизии Гудериан получил возможность подробно изучить кампанию Наполеона 1806 года и действия германской и французской кавалерии осенью 1914 года и вынести из этого знания свои собственные выводы. Это знание было чрезвычайно интересно для приверженца мобильной тактики войск и укрепило Гудериана в его решении использовать как тактическую, так и оперативную мобильность воинских частей и соединений и их скорость передвижения в полной мере, в том числе и для находящихся в обороне сухопутных войск, чтобы многократно увеличивать их возможность пополнения и взаимодействия.
Когда в управлении личного состава (Генерального штаба) военного министерства стали искать компетентного специалиста для создания инструкции "Транспортировка личного состава на грузовых автомобилях", то для выполнения этой задачи была предложена кандидатура именно Гудериана, и с 1 октября 1927 года он был переведен туда в возрасте 39 лет с повышением в звании до майора службы Генерального штаба.
С октября 1928 года, наряду со своей работой в военном министерстве, Гудериан провел несколько учебных занятий для сотрудников учебного штаба грузового транспорта, подчиненного подполковнику Штоттмайстеру и расположенного в районе Берлина Моабит. Учебные занятия были посвящены тактике танковых войск, хотя сам Гудериан до сих пор никогда не видел ни одного "танка". Тем временем в мире появилась масса специальной литературы, изданной за границей, которая была посвящена применению танков в 1917–1918 годах и их дальнейшему техническому развитию после Первой мировой войны. Германские публикации и занимаемое им место в военном министерстве также облегчили Гудериану выполнение этой непростой задачи. "Временные английские инструкции по бронированным транспортным средствам" от 1927 года в течение долгих лет служили практически официальным руководством для планирования развития германского танкостроения. Их "ввоз в Германию" никоим образом не был запрещен статьей 171 Версальского договора.
Практические учебные маневры были проведены совместно с 3-м (Шпандауским) батальоном 9-го пехотного полка с использованием моторизованных жестяных макетов танков, что позволило сделать определенные выводы в условиях применения танков и отражения их атаки. Адъютантом этого батальона был тогдашний обер-лейтенант Вальтер Венк, в будущем много раз испытанный в боях офицер штаба и генерал танковых войск. Командиром же этого батальона был подполковник Эрнст Буш.
Согласно приказу, полученному им в 1929 году, Гудериан провел четыре недели в Швеции, где был обнаружен оставшийся после Первой мировой войны последний германский танк Lk II. Эта командировка в значительной степени содействовала силе воображения Гудериана. Гораздо позднее, согласно такому же приказу, он вместе с автором данной книги посетил итальянские танковые войска, carri armati.
В этом году Гудериан осознал, что танк сам по себе или во взаимодействии только с пехотой никогда не будет играть решающую роль на поле боя. "Изучение военной истории, маневры в Англии (в 1927 и 1928 годах) и опыт, полученный в ходе маневров с нашими макетами, укрепили меня во мнении, что танки только тогда могут стать определяющей боевой мощью, когда другие рода войск, на помощь которых они всегда могут опереться, смогли бы действовать совместно с ними, имея ту же скорость и проходимость на местности. Танки в этом оркестре со всеми другими родами и видами войск играли бы первую скрипку, при этом все остальные должны были бы равняться по танкам. Поэтому отнюдь не следует насыщать танками пехотные дивизии, наоборот, следует формировать танковые дивизии, в которых присутствовали бы и все другие рода войск, которые бы оказывали танками помощь для их полноценной борьбы".
Эти строки содержат самую суть доктрины Гудериана об искусстве применения танков в современных сухопутных войсках. Эта доктрина, которой пришлось пробивать себе дорогу сквозь необычно упорное сопротивление высших и средних военачальников, принесла ожидаемый успех в ходе Второй мировой войны. Эта современная доктрина вошла в соприкосновение с традиционной обороной противника в 1939–1941 годах, и организаторы этой обороны были ошеломлены. Германские танковые войска, несмотря на значительное численное, а порой и техническое преобладание противника, достигли таких успехов, на которые мало кто рассчитывал даже с германской стороны, а кое-кто откровенно сомневался.
Позднее создателя германских танковых войск при случае упрекали в том, что он не уделял внимания беззащитной пехоте. Упрек этот по многим причинам совершенно безоснователен.
Гудериану, как старому пехотинцу, было известно, что моральное состояние пехотинца во время современного боя необходимо поддерживать особыми боевыми средствами, чтобы не предъявлять к нему завышенных требований.
Существовало понимание, что помочь пехотинцу и снять с него часть тяжести боя можно, лишь нанеся противнику удар сосредоточенными танковыми силами на решающем участке.
Лутц и Гудериан в рамках своих должностных обязанностей создали труд под названием "Противотанковое оружие", которого в те времена не существовало ни в одной из армий мира. То, что практического значения их противотанковые мысли в позднейшем не имели, не было виной организаторов, но техников, которые их указания не восприняли.
За разработку и дальнейшее развитие оружия поддержки пехоты (в соответствии с мыслями этого труда впоследствии возникли проверенные в боях штурмовые орудия) ответственность несут инспекции пехоты и артиллерии. Для развития этого рода оружия много сделал будущий фельдмаршал Эрих фон Манштейн. К сожалению, самому Гудериану не удалось никак повлиять на производство и насыщение армии этим оружием поддержки пехоты.
Исходя из своей точки зрения на ситуацию, Лутц и Гудериан должны были требовать, чтобы новый вид вооружения, танк, не использовался нескоординированно и не распылялся по мелочам, коль скоро танки выпускались в столь незначительных количествах, что их недоставало даже для танковых дивизий, не говоря уже о пехотных.
Это ограничение выпуска боевых машин шло от незначительности тогдашних производственных мощностей и скудости финансовых средств.
Сомнения германских военных инспекторов
Но пока что тогдашний инспектор транспортных войск генерал-майор Отто фон Штюльпнагель на тактическом совещании в 1929 году запретил его организатору майору Гудериану даже поднимать тему формирования танковой дивизии, поскольку это было бы совершенной утопией. Поскольку он совершенно напрасно не доверял своим собственным транспортным войскам, он запретил проводить на полигоне совместные учения с другими войсковыми частями. Поэтому 1-я мотоциклетная рота из состава Тр 6, оснащенная соответствующей техникой и находившаяся на высоком уровне технической подготовки, должна была проходить пешим маршем на параде по случаю окончания маневров 1931 года мимо фельдмаршала Гинденбурга, поскольку командование парада опасалось нарушения воинского порядка при прохождении этой части. Их мотоциклы должны были быть складированы далеко от парадного плаца в укрытии. Слабым утешением для подразделения стали слова радиокомментатора, которые разнесли по эфиру, что "сейчас парадным шагом мимо трибуны проходит лучшее подразделение сегодняшнего дня - рота 6-го транспортного батальона!..".
Гудериан назначен командиром 3-го транспортного батальона
С 1 февраля 1930 года Гудериан принял под свое командование 3-й батальон транспортных войск, дислоцированный в районе Берлина Ланквиц, и пребывал на этом посту в течение более чем полутора лет. Затем, спустя семь лет после ухода из инспекции транспортных войск, вернулся туда уже в качестве начальника штаба транспортных войск. 3-й транспортный батальон выполнял почти те же задачи, что и 6-й транспортный батальон. Только в составе 3-го батальона имелась еще одна, 4-я рота, которая была оснащена деревянными макетами противотанковых орудий в качестве имитационных пособий. Офицер 1-го транспортного батальона (капитан Хильдебрандт) обнаружил, что траектории пули из пехотной винтовки "Маузер-98" и противотанкового орудия калибра 37-мм практически совпадают. Совпадали также и точки прицеливания и точки попадания обоих видов оружия. Это дало возможность осуществлять практическую стрелковую подготовку с помощью деревянных макетов орудий, в полый ствол которых была вставлена пехотная винтовка.
Деятельность Гудериана в войсковых частях придала новый стимул обоим подразделениям. В начале 1931 года оставил свой пост инспектор транспортных войск Отто фон Штюльпнагель. Перед своим уходом он снова попытался убедить Гудериана отказаться от своих идей в отношении танков, предупредив того: "Они слишком возбуждающи. Поверьте мне, нам с вами не доведется дожить до того момента, когда на врага двинутся германские танки". Однако его предсказание не сбылось.
"Период создания танковых войск" с осени 1931 по 1934 год
Лутц и Гудериан во главе Ин 6 и их сослуживцы
Первого апреля 1931 года генерал-майор Лутц был снят с должности начальника штаба и переведен в инспекцию транспортных войск одновременно с присвоением ему очередного воинского звания. Подполковник Гудериан, который планировался на должность нового начальника штаба, заступил на эту должность только с 1 октября.
Оба этих офицера в своей совместной работе и в своих планах счастливо дополняли друг друга как образцовые и неповторимые организаторы германских танковых войск. Освальд Лутц стал отцом моторизации сухопутных сил, Гейнц Гудериан - создателем танковых войск. Совершенно особые чувства переживал Гудериан, когда лично вел в бой созданные им танковые войска и мог видеть в боях полное подтверждение своих глубоко продуманных доктрин.
Их сослуживцами в инспекции транспортных войск среди других были: майор службы Генерального штаба Вернер Кемпф на должности первого офицера Генерального штаба по вопросам организации войск с 1.10.1928 по январь 1932 года, ставший после этого командиром 7-го транспортного батальона в Мюнхене; с января 1932 года майор службы Генерального штаба Вальтер К. Неринг, до этого командир 1-й роты 6-го транспортного батальона в Мюнстере (стрелки-мотоциклисты). Капитан Вальтер Шаль де Больё стал вторым офицером Генерального штаба по вопросам боевой подготовки; его преемником с осени 1933 года стал капитан службы Генерального штаба Вальтер фон Хюнерсдорф; капитаны Герман Брайт и Бруно риттер фон Хауеншильд служили референтами по танкам и разведывательным бронемашинам; капитан Вернер был личным референтом, а капитан Ирмиш курировал вопросы грузовой техники.
Если проследить последующий боевой путь вышеупомянутых офицеров на организационном и тактическом поприще командования, то нужно признать, что, даже не обращая внимания на их высокие звания и награды, уже здесь генерал-майором Лутцем и отделом личного состава военного министерства был сделан превосходный выбор команды сотрудников, которым по плечу оказалось решение стоящих перед ними задач по созданию бронетанковых войск.
Годы 1931–1932. Планы инспекции транспортных войск
Перед офицерами Ин 6 на следующий год были поставлены три основные задачи:
1. Создание моторизованной разведки. В ходе одного из совещаний с участием инспектора кавалерии генерал-майора барона фон Хиршберга кавалерия добровольно отказалась от осуществления моторизованной оперативной наземной разведки и передала ее осуществление уже с 1929 года в транспортные войска.
2. Разработка оптимальной организации подразделений для предстоящего применения танков в боях. Относительно этой второй задачи Лутц и Гудериан уже довольно давно придерживались единого мнения. Их организационной целью была сначала танковая дивизия, а позднее танковый корпус. Они рассматривали танки не только как тактическое оружие поддержки в рамках наступления пехотных частей и соединений, но прежде всего как оперативное новое оружие, способное автономно наносить удар по врагу и тем самым обеспечивать решающий успех, будучи в состоянии самостоятельно решать ставящиеся перед ним задачи.
Было крайне трудно заинтересовать этими идеями командование сухопутных сил и представителей "старых традиционных родов войск", которые едва ли сколько-нибудь глубоко были знакомы с современными танками, их способностями и возможностями. Генерал риттер фон Тома, один из старейших сослуживцев Гудериана и Лутца, в разговоре с капитаном Лидделом Гартом рассказал этому англичанину, что в ходе формирования германских танковых войск пришлось преодолеть куда большее сопротивление со стороны высшего германского генералитета, чем поведал Лиддел Гарт относительно британской армии: "Состарившиеся генералы выражали сомнения, что подобные танковые соединения можно быстро создать и развернуть, поскольку они сами не понимали основ танковой войны и крайне неуверенно себя чувствовали при управлении этим новым средством ведения войны. Пожалуй, обстановку можно наилучшим образом характеризовать так: они проявляли определенный интерес, но одновременно пребывали в сомнениях и проявляли осторожность. При другом отношении мы могли бы продвигаться вперед гораздо быстрее".
Новые оригинальные идеи и высокие предполагаемые расходы поначалу действовали на высший генералитет ошеломляюще. Были и мнения, что "всякие там транспортники-снабженцы" не могут вести разведку местности, а потому и не стоит создавать этот совершенно новый и необычный род войск. Воспоминания об удачных действиях танков в 1918 году (несмотря на порой ошибочное их применение в бою) с неприятельской стороны уже успели в значительной степени померкнуть. Генералы еще были готовы рассматривать танки как новый вид тяжелого оружия пехоты - примерно как минометы. Но они совершенно не были готовы признать танки как новое решающее оружие. Такое отношение подкреплялось и официально царившей доктриной французского Генерального штаба.
3. Создание моторизованных истребительно-противотанковых подразделений для введения в состав пехотных дивизий, чтобы привести последние в состояние, при котором они могли бы отражать быстрые атаки вражеских танков столь же подвижными собственными средствами противотанковой обороны.
Производство необходимого значительного числа танков, разведывательных бронеавтомобилей и моторизованных противотанковых орудий было проблематичным, поскольку в этом отношении продолжали действовать ограничения Версальского договора.
Для проведения этой обширной программы, однако, отсутствовало многое, начиная с военного суверенитета и свободы в военных вопросах, однако существовали почти все предпосылки.