Внимание Романа опять привлекли полки с бумагами. Он получил столь скудную информацию, что ему ничего не оставалось, как перерыть каждую папку. Работа предстояла утомительная, но он был терпелив – умел быть терпеливым, когда речь шла о деле такой важности, как то расследование, которое он сам решил провести.
– Роза притворяется. Я в этом уверена.
Теперь он слушал разговор вполуха. Если сейчас вздумает вернуться Джеффри, предстоит непростое объяснение.
– Насчет чего притворяется? – спросила Ванесса.
– Что она уверена в возвращении той женщины. Ее уже полтора года как нет.
Роман медленно повернулся к экрану.
Ванесса опять присела на краешек стола.
– Полтора года? Она что-нибудь о ней слышала?
Поколебавшись, Феникс произнесла:
– Не думаю. По-моему, Роза просто решила, что эта квартирантка должна когда-нибудь вернуться.
Ванесса откинулась назад, опершись на ладони, отчего пальцы ее слегка побелели.
– Но ты так не думаешь?
– Я не знаю, – сказала Феникс. – Роза все время говорит о ней. По ее словам, это очень красивая блондинка! Но на самом деле она почти ничего о ней не знает, кроме того, что она из богатой семьи и что ей нет необходимости работать – разве что занять себя. И что ее зовут Эйприл Кларк.
Глава 2
Она, видимо, была на грани отчаяния. Иначе у нее вот так не вырвалось бы имя Эйприл. Да, она потеряла твердую почву под ногами и потеряла надежду обнаружить хоть что-нибудь, могущее помочь ей найти свою самую близкую подругу.
Феникс продолжала улыбаться, но ощущение у нее было такое, будто на лицо надета маска клоуна.
– Самое главное, – сказала она, не отводя взгляда от непроницаемых черных глаз графини, – это Мел. Он повсюду ходит со мной. Я очень серьезно отношусь к животным. Я всегда считала, что можно судить о человеке по тому, как он – или она – обращается с животными. Это одно из тех качеств, из-за которых я восхищаюсь англичанами. Они так…
– Я рада, что ты решила попытать счастья и заехать сюда, – произнесла графиня фон Лейден, словно не слышала болтовни Феникс. – Очень удачно для всех, кто в этом заинтересован.
Губы Феникс тронула улыбка. Может, ей это только показалось, но экстравагантная графиня вдруг круто изменила свои манеры. Теперь она была само очарование.
– Конечно, ты должна улаживать свои домашние дела так, как тебе удобнее. Мы еще об этом поговорим. То, что ты сказала об этой предыдущей квартирантке – этой Эйприл, – очень загадочно. Твоя хозяйка больше ничего о ней не говорила?
Графине не шло быть такой любезной. Чем шире она улыбалась, тем больше обнажались ее десны и тем явственнее эта улыбка напоминала Феникс кошачий оскал. Но, несомненно, имя Эйприл задело ее за живое.
– Да нет, пожалуй, – сказала Феникс. – А спрашивать мне было неловко. Меня только удивляет, почему никто не сообщит в полицию или что-нибудь в этом роде. – Ее сердце бешено колотилось.
– Нет, не думаю. Если бы было о чем беспокоиться, ее богатая семья уже давно предприняла бы необходимые шаги.
Никакой богатой семьи у Эйприл не было. Будучи приемышем в доме, где государственные дотации обеспечивали ей существование, но не любовь, Эйприл вырвалась оттуда, как только смогла. Феникс была для нее единственной опорой в жизни, единственным человеком, за которого она держалась, тихой пристанью, куда Эйприл всегда возвращалась, иногда после длительного отсутствия. Так было до тех пор, пока Эйприл не позвонила ей в последний раз, очень возбужденная и счастливая, уверенная в том, что встретила свою любовь, человека, который наконец-то даст ей все, о чем она мечтала.
Эйприл звонила из Паст-Пик, приблизительно тогда, когда ее там видели в последний раз.
Затем – молчание.
Феникс подняла юбку и блузку, которые дала ей графиня. У нее все дрожало внутри. Морт и Зельда очень беспокоились из-за Эйприл. И Лен тоже. Они все полагали, что ей встретился здесь, в Пиковом Клубе, некто, кого она не хотела с ними обсуждать и кто мог иметь какое-то отношение к ее исчезновению. Именно исчезновению. Феникс помнила, что Эйприл уже не в первый раз пропадает из ее поля зрения. Но только раньше она никогда так долго не отсутствовала и всегда предупреждала о своем отъезде. И если бы Феникс не переезжала в спешке из страны в страну, из штата в штат, пытаясь забыть, что ее уволили за честность, она бы уже давно приехала сюда, чтобы разыскать Эйприл.
– Чуть не забыла! – Ей вдруг показалось, что она слышит биение собственного сердца. Она же обещала действовать осторожно. – Эйприл Кларк иногда заезжала в "За Поворотом" выпить чашечку кофе. Зельда говорит, что помнит ее, потому что она была такая хорошенькая.
Графиню эти слова явно заинтересовали.
– Я сказала вам, что это и натолкнуло меня на мысль приехать сюда и предложить свои услуги? – Морт знает, где она. Если она не вернется сегодня вечером, он будет искать ее здесь, она в этом уверена.
Дверь распахнулась, и в офис вошел большой темноволосый мужчина.
– Я не слышала стука, – резко произнесла графиня. – Я занята.
Если этот упрек и произвел на вошедшего какое-то впечатление, то он этого не показал. Он закрыл за собой дверь и, пройдя неторопливой и уверенной походкой, остановился рядом с графиней.
– Боб сказал, что ты проводишь собеседование. – Он ободряюще улыбнулся Феникс. – Я решил прийти и посмотреть.
И он принялся лицезреть. Скрестив на груди загорелые мускулистые руки, улыбаясь, внимательно оглядел Феникс с ног до головы.
Красивым мужчинам нельзя доверять. Этот нелегкий и болезненный урок Феникс выучила давно. Этот человек будет выделяться и среди самых потрясающих мужчин.
– Боб не сказал, на какую работу ты нанимаешься, – сказал он Феникс.
– Массажисткой, – коротко произнесла графиня. – Боб этого и не знал. Это Феникс. Она может оказаться полезной для клуба, я, собственно, в этом почти уверена.
– Вот как? – Его глаза были того же цвета, что и у кота Феникс, но беспокоили ее гораздо больше. Ее кот Мел был черным мускулистым самцом, а немигающий взгляд его голубых глаз свидетельствовал о том, что где-то в родне у него был сиамский кот. Мел появился вскоре после того, как Феникс сходила в кино на "Смертельное оружие". После этого фильма у нее, как видение, не шли из головы незабываемые голубые глаза с загибающимися кверху ресницами.
– Вот как, массажисткой? – Крепкие, ровные зубы и широкий рот. Твердые, полные, пожалуй чересчур полные, губы. Это парень много пережил, и жизнь его была не из легких. Жестко очерченное лицо, прорезанное глубокими линиями, которые тянулись от впадин под скулами до ямочки на подбородке.
В нем было, наверное, шесть с половиной футов роста, и с такими плечами он не во всякую дверь пройдет. Из расстегнутой на шее темно-синей спортивной рубашки видны были вьющиеся волосы, такие же темные, что и коротко подстриженные, зачесанные назад волосы на голове. В вылинявших и потертых джинсах и изношенных кроссовках, дополненных спортивной рубашкой, некоторые мужчины выглядят расслабленными. Что-что, а уж расслабиться в присутствии этого человека Феникс никак не могла. Чувствовалось, что он готов отреагировать в долю секунды.
– Спокойная, – заметил он, продолжая ей улыбаться. – В некоторых ситуациях это может пригодиться, Ванесса.
Феникс чуть шевельнулась. Раз уж она ступила на эту тропинку, то надо идти дальше, по крайней мере пока она не убедится, что зашла слишком далеко.
– Я сюда совсем недавно приехала, – сказала она. – Я помогаю по хозяйству в одном заведении, и там мне предложили обратиться сюда за работой по специальности.
– Это Роман Уайлд, – сказала графиня. Она оправила пиджак и сплела пальцы на талии. Ее повелительный тон заметно смягчился. – Роман – один из моих партнеров. Младший партнер. Ты с ним еще будешь общаться в дальнейшем. – Она сделала ударение на последнем слове.
Мысль далеко не противная, решила Феникс. Очевидно, объявив себя в порыве вдохновения сексоманкой, она начала избавляться от свойственной ей в общении с мужчинами скованности. Она переступила с ноги на ногу и поняла, что очень долго стоит на одном месте и спина у нее болит от напряжения.
– Владельцы забегаловки, где я работаю, сказали мне, что знают женщину, которая здесь работала и которой здесь нравилось.
– Ты об этом не говорила.
Феникс заставила себя посмотреть в лицо графине удивленным взглядом:
– Разве? Ой, и в самом деле. – Она смущенно кашлянула и прикрыла рот рукой. – Это Эйприл. Та женщина, что жила у Розы Смодерс до меня. О Боже, я и не думала, что на меня все это так подействует. – Она обвела рукой комнату.
Роман почесал в затылке и потянулся:
– О ком это мы говорим, Ванесса? – Стоило поглядеть на то, как он расправил грудь.
Графиня стояла сведя брови.
– По-моему, мы говорим о мифе, – сказала она Уайлду. – О какой-то знакомой Феникс. Она здесь, безусловно, никогда не работала.
– Но…
– Нет, – отрезала графиня. – Я уверяю тебя, что никакой Эйприл Кларк здесь никогда не было. Судя по твоему рассказу, она весьма ненадежна, а ненадежных людей мы на работу не берем.
Улыбка сошла с лица Романа Уайлда.
– Нам даже в голову не приходит брать на работу человека, если мы хоть на йоту сомневаемся в нем. – Он сверлил Феникс напряженным взглядом голубых глаз. – Тебя пригласили сюда на беседу?
От тихой угрозы в его голосе у нее свело судорогой ноги.
– Нет. – Она не позволит себя запугать этому великану только потому, что он такой большой. – Я понятия не имею о том, как получают приглашение сюда на собеседование.
Но свою работу я знаю великолепно, и вам очень повезет, если мы договоримся. А об Эйприл Кларк я знаю только то, что она снимала квартиру там, где я сейчас живу, и то, что она была знакома кое с кем в Паст-Пик.
Уголки его рта дрогнули, и снова проступили борозды на щеках.
– Очень пылко, – обратился он к графине, не разжимавшей сплетенных в узел пальцев. – Вы обсуждали, в чем будет состоять работа в клубе?
– Не полностью. Я сказала, что все мы – то есть партнеры – должны прийти к согласию, прежде чем примем окончательное решение о приеме на работу. – Графиня подошла к мраморной статуе и провела рукой по ее очертаниям. – Майлс и Пьер в Париже, поэтому нам придется несколько дней подождать. А теперь я хочу на некоторое время остаться с Феникс наедине. Мы договоримся, когда она придет в следующий раз.
Очень прямолинейно.
Так же прямолинейно, как спрашивать женщину, занималась ли она любовью с другими женщинами.
Уайлд бросил в направлении Феникс равнодушный взгляд.
– А разве у тебя нет встречи с Джеффри? Кажется, он говорил, что на сегодняшний вечер что-то намечено.
Нахмурившись, графиня прошла через комнату и наклонилась над лежавшим на столе блокнотом. Она в раздражении поцокала языком:
– Забыла. Это на меня не похоже. Оставь мне свой номер телефона, Феникс. Я позвоню.
– У меня нет телефона, – солгала Феникс. – Роза не любит современных изобретений.
– Современных изобретений? – Графиня фон Лейден презрительно наморщила нос. – Какая глупость. В таком случае нам придется договориться о следующей встрече. – Она внезапно оборвала себя на полуслове и повернулась к Роману Уайлду: – Если только у тебя не найдется времени, чтобы меня заменить, Роман.
Он прошелся вдоль висевших на стене стеклянных полок, сдувая несуществующую пыль со стеатитовых скульптур, изображавших нечто непонятное Феникс.
– Роман? – настойчиво произнесла графиня.
– Что тебе пришло в голову?
– Я уверена, ты и сам знаешь, – сказала его партнерша сквозь зубы. – Нам нужна всего лишь предварительная оценка. Тебе понятно?
Он слегка улыбнулся и поклонился:
– Конечно. Проделаю это с удовольствием.
Феникс стало страшно. Ей нужно бежать отсюда, но она далеко не уйдет, если они этого не захотят.
Графиня фон Лейден нервно огладила юбку, затем провела рукой по волосам.
– Мне нужно убедиться, что все готово. – Она жестом подозвала Уайлда к себе, взяла его под руку и отвела на некоторое расстояние от Феникс. – Я хочу тебя кое о чем предупредить. – Поднявшись на носочки серых замшевых туфель, она зашептала ему в ухо.
Глядя на Феникс поверх приглаженных волос на голове фон Лейден, он поднял прямые темные брови и произнес:
– Правда?
– Да. И мне не нужно тебе напоминать, что с нашей стороны не должно быть и речи о непрофессиональном поведении.
– Конечно не нужно.
От огонька в этих голубых глазах у Феникс загорелись щеки. Ей нетрудно было догадаться, что сейчас прошептала графиня. Она предупредила мужчину, чтобы он был готов к сексуальной атаке! Со стороны Феникс!
От его смеха ее смущение перешло в раздражение. Он разглядывал ее с заинтересованным любопытством.
Графиня проследила за его взглядом.
– Внешность бывает обманчива, – сказала она. – Если ты думаешь, что ты можешь не…
– Как тебе это только в голову пришло, – ответил он. - Здесь нет ничего такого, с чем бы я мог не справиться.
Слишком просто все получилось, подумал Роман. Слишком удачно. Он шел впереди Феникс по коридору, стены которого покрывал лимонно-желтый шелк. Мягкий ковер цвета слоновой кости поглощал малейший звук.
Джеффри не оглянулся, когда выходил из секретной комнаты. В первый раз Роман спросил себя, почему Джеффри не осмотрелся, чтобы проверить, что его никто не заметил. Не потому ли, что так и было задумано – Роман увидит Джеффри и вход в комнату и поверит: тот не знает, что Роман в нее вошел? А не до конца выключенный громкоговоритель – чистая случайность? Или же это хорошо разработанный сценарий? И то, что казалось Роману улыбкой судьбы, на самом деле – искусная ловушка?
– Куда мы идем?
– В одну из рабочих комнат, – коротко ответил он Феникс.
Она могла быть подсадной уткой. Наживкой, чтобы посмотреть, клюнет ли он, услышав имя Эйприл. Если дело обстоит так, значит, у кого-то есть причина думать, что он не тот, за кого себя выдает. Кто-то знает, что он пробрался в клуб и сделался его членом, а затем – совладельцем исключительно для того, чтобы его усилия поймать убийцу увенчались успехом. Он верил в то, что убийца – или, по крайней мере, тот, кто организовал убийство Эйприл – был здесь совсем рядом.
Из окон на лестнице, ведущей вниз, открывался вид на реку Сноквалми. На этом отрезке она протекала мимо больших серых утесов, покрытых прожилками весеннего мха и увенчанных серебристыми елями.
Снег на вершинах гор все еще блестел на фоне вечернего неба, с приближением сумерек окрасившегося в бледно-лиловый цвет.
Когда ступеньки кончились, он остановился и отошел в сторону, жестом пропуская ее вперед.
Проходя мимо него, она бросила на него быстрый, оценивающий взгляд. И не обернулась, когда он пошел вслед за ней. Такое самообладание ей нелегко далось.
А что если Джеффри просто торопился? Та важная "встреча" действительно существовала? Роман видел, как Джеффри появился на лестничной площадке. Он заметил его дородную фигуру, когда тот, наклонив голову, спешил ко входу в подземное укрытие, известное только очень немногим избранным, которые входили в своего рода клуб внутри Пикового Клуба.
Сэр Джеффри Фуллертон и вдова Ванесса, графиня фон Лейден, создали Пиковый Клуб для обслуживания богатых американцев, жаждущих, чтобы им потерли плечи крутые профессионалы, способные предоставить им к тому же потрясающие услуги в смежных областях – и при этом гарантировать абсолютную конфиденциальность.
Справки, которые Роман исподволь наводил в течение нескольких месяцев, наконец привели его в клуб. По представлению одного благодарного знакомого со Среднего Востока он получил членство в клубе. Он очень быстро сообразил, что единственный способ продолжить расследование – это оказаться по другую сторону ведения дела.
Проанализировав состав партнеров – графиня, два аристократа, служившие раньше в преступных британских военных подразделениях, и швейцарец, имеющий связи и в банковских, и в военных кругах, – Роман понял, в каком направлении нужно действовать, чтобы достичь цели. Вначале его попытки встретили резкий отпор. "Руководство" не искало больше партнеров. Он продолжал капать им на мозги, пока не убедил, что в роли таинственного бывшего морского пехотинца, служившего в отборных частях СЕАЛ, он мог бы привлечь и мужчин, и женщин, зачарованных иллюзорной скрытой властью, приписываемой этим войскам.
Пока все шло хорошо. Демобилизация из флота заняла много времени и была самым трудным решением в его жизни, но, когда все закончилось, в его душе воцарился мир, – может быть, впервые за долгие годы. Его новая жизнь принесла много такого, что старая жизнь не в состоянии была дать. На гражданке ему предстояло не меньше сражений, чем в военном подразделении.
– Вот мы и пришли, – сказал он, протянув руку через плечо Феникс, чтобы, толкнув, широко распахнуть дверь. – Мы очень много трудимся над тем, чтобы предоставить нашим клиентам все возможные и невозможные удобства.
Она осторожно вошла в помещение, оглядываясь так, будто ожидала, что кто-нибудь или что-нибудь сейчас выскочит из-за двери или из-под стола, покрытого соболями – настоящими соболями.
Роман закрыл дверь и запер ее на ключ.
Ее руки крепче сжали комок шелкового трикотажа, который дала ей Ванесса.
– Мы сейчас проделаем все в точности так, как будет, если ты придешь к нам работать, – сказал он. Будь на то его воля, он бы поместил камеру прямо над столом. – Если член клуба не высказывает других пожеланий, мы запираем все двери во время сеансов: конфиденциальность для этих людей – дело первостепенной важности. Они очень важные персоны. Из разных миров, но все – очень высокопоставленные, и мы не задаем вопросов – если только они сами о себе не заговорят.
– Они приезжают сюда, чтобы поддержать форму? – спросила Феникс, изучая зеркала в золоченых рамах, вставленные в ниши, которые располагались вдоль стен, облицованных нежно-розовым алебастром.
Стоя рядом, Роман внимательно рассматривал ее. Если она притворяется, то делает это неплохо.
– Они приезжают развлечься. Сбросить маску благопристойности. Они приезжают сюда, чтобы свободно распоряжаться своими телами. И то же самое с их мозгами. Они хотят раскрепостить их так, как могут позволить только в стенах этого здания, охраняющего их безопасность. Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду.
У Феникс, как и у всех рыжеволосых, была светлая кожа – светлая и усыпанная веснушками, которые Ванесса нашла такими интересными. Сейчас яркий румянец залил всю доступную его взору кожу. Она ему не ответила.
– Не собираешься же ты притворяться, будто думала, что это нечто наподобие модного курорта?
Она пожала плечами:
– Нет конечно, – и рассмеялась.
Он не был, однако, в этом уверен, но продолжал:
– Люди приезжают сюда, чтобы осуществить свои фантазии. – Будь осторожен, напомнил он себе. Не торопись, а то выдашь себя, ведь все записывается. – Они много платят, а наша работа – обеспечить их тем, за что они платят, моя же задача – выяснить, вписываешься ли ты в нашу программу. Сколько тебе лет?
– Тридцать. А тебе сколько лет?
Он усмехнулся:
– Кто из нас проводит собеседование?