"Крик ратей взмыл к небесам, потом, точно весенний гром с продолжительным, рокочущим треском прокатился над полем - хоругви столкнулись друг с другом, и все потонуло в поднятой пыли. Вот обратилась в бегство хоругвь Святого Георгия на королевском крыле, в которой служили чешские и моравские наемники и которую вел чех Ян Сарновский. Хоругвь ушла в рощу, где стоял король Владислав.
В это время под натиском крестоносцев зашаталось большое знамя короля Владислава, которое нес Марцин из Вроцимовиц, краковский хорунжий, рыцарь герба Полукозы. Оно уже рушилось на землю, когда подоспевшие рыцари отборного королевского отряда подхватили его и встали грудью, защищая знамя. Тут закипел самый яростный бой. Поляки в неистовстве, не щадя жизней, ринули на немецкий строй, опрокинув, сокрушив и втоптав в землю победоносных соперников".
В это же самое время вернулись конные отряды Витовта, перестроившиеся после отступления. Над полем боя зазвучал радостный возглас поляков "Литва возвращается"! Поляки, "отбросив охватившие их сомнения" (выражение Длугоша), с энтузиазмом бросились на врага. Наметился перелом в пользу союзников.
Часть польского войска тем временем пошла слева через лес, чтобы обойти правый фланг крестоносцев с юго-запада. Кто их послал в обход - неясно, как вообще неясен вопрос с управлением коронным войском на поле боя. Одни польские авторы утверждают, что от начала и до конца сражения им руководил король Владислав (Ягайло). Другие отдают все лавры краковскому воеводе Зындраму. Третьи - коронному маршалу Збигневу. Что ж, пусть спорят между собой. Что касается литвинов, то никто не оспаривает руководящую и вдохновляющую роль великого князя Витовта (или Александра, как предпочитают называть его польские авторы).
Сеча продолжалась, шел пятый час боя. Вдруг стали отступать две хоругви из Кульмской (Хелминской) земли, повинуясь ложному сигналу своего знаменосца Никкеля фон Рениса. Следуя их примеру, за ними последовали четыре орденские хоругви во главе с великим госпитальником (гроссшпиттлером) Вернером фон Теццингеном.
Ульрих фон Юнгинген, увидев, что чаша весов стала склоняться не в пользу ордена, предпринял отчаянную попытку переломить ход битвы. Он во главе резервных 14 (или 16) хоругвей атаковал королевское войско. Этот маневр свидетельствует о хорошей организованности подразделений ордена и достоинствах верховного магистра как военачальника. Ему удалось прорвать фронт, но его отряд со всех сторон окружили с одной стороны литвины, с другой - поляки, рассекли на небольшие группы и полностью уничтожили.
Генрик Сенкевич, желая возвеличить Ягайло, отсиживавшегося в тылу, придумал, будто бы во время атаки орденского резерва произошло нападение на него. Вот как он это преподнес:
"Вот в это-то время, когда Владиславу (Ягайло) казалось, что его войска одолевают врага, вступили в сражение 16 свежих немецких хоругвей под своими знаменами. С глухим согласным топотом копыт, опустив копья, рыцари мчались в бой. Развевались конские попоны, развевались белые плащи рыцарей. Телохранители уже сомкнули ряды, взявши копья на изготовку, но их было всего шестьдесят рыцарей-копьеносцев, и могли ли они устоять под прусским натиском?
В сей миг Ягайло невольно вспомнил о подготовленных для его возможного бегства конских подставах - ибо польская господа, оценивая жизнь своего короля в десять тысяч коп, отнюдь не хотела гибели Ягайлы, после которой, неволею, начнутся прежние смуты и сами Великая и Малая Польша могут погибнуть под орденским натиском. Однако его хватило на то, чтобы не пуститься в бегство, но он отчаянно взывал о помощи, и послал Збигнева из Олесницы, своего нотария, в хоругвь дворцовых рыцарей, стоящую близь.
Збигнев подскакал к строю хоругви, которая как раз намеривалась вступить в бой. От шума брани приходилось кричать.
― Спасайте короля! - крикнул им Збигнев.
Но рыцарь Миколай Колбаса, герба Наленч, стоявший под знаменем, обнажил саблю, взмахнул ею перед лицом нотария и грозным голосом, в рык, возразил Збигневу:
- Прочь! Не видишь, несчастный, что хоругвь идет в бой! Что ж нам, подставить спину врагу, спасая твоего Владислава? Ежели разобьют нас, погибнет и король!
Збигнев, неволею, прянул в сторону и вовремя. Закованная в латы хоругвь разом пришла в движение и ринула на врага, все убыстряя и убыстряя ход. Новый ратный крик взмыл к небесам и новый треск от столкнувшихся доспехов и ломающихся копий заполнил воздух, закладывая уши.
Владислав тем часом, крича то ли в испуге, то ли в ярости, бился в руках телохранителей, шпоря коня и порываясь в бой. Меж тем немецкий рыцарь из прусского войска Диппольд Кикериц фон Дибер с золотой перевязью, в белом тевтонском плаще на рыжей лошади, выскочил из рядов прусской хоругви и устремил, потрясая копьем, прямо на короля. Ягайло и сам поднял копье, обороняясь, но тут безоружный нотарий Збигнев, поднявши с земли обломок копья, ринул на немецкого рыцаря и, ударом в бок, сбросил с коня. Владислав ударил Кикерица копьем в лоб; тот, беспомощный, пытаясь встать, бился, лежа на спине, а кинувшиеся со сторон рыцари охраны добили его.
Много позже Збигнев, предпочтя духовную карьеру рыцарской, принимая сан краковского епископа, получал от Папы Мартина V отпущение за совершенный им в бою, при защите своего короля, грех убийства… Считалось, что духовная карьера несовместима с подвигами на поле брани. Но и латинские ксендзы дрались при случае!
Отряд крестоносцев, потеряв Кикерица, проскакал мимо короля. Явившиеся на поле боя новые немецкие хоругви не сразу были опознаны польскими рыцарями: кто-то посчитал их польскою подмогой. Но Добеслав из Олесницы, рыцарь герба Крест (называемый Дембно), желая разрешить спор, один погнал коня на врага. Крестоносец, ведший новые отряды, тоже выехал из рядов. Они сразились, метнув легкие копья сулицы, и никто не потерпел поражения, лишь конь Добеслава был ранен в бедро".
На самом деле ничего подобного не было, весь этот эпизод от начала и до конца - выдумка. Тем не менее, эта выдумка вошла в большинство книг польских историков, не говоря уже о художественных произведениях. Кстати, о поединках. Ягайло на момент сражения было 60 лет, такой возраст в ту эпоху считался старостью. Между тем и в молодые годы Ягайло не отличался ни крепким телосложением, ни успехами в рыцарских забавах…
Решительная атака 16 хоругвей во главе с магистром могла бы решить судьбу битвы, если бы перед ними оказался другой противник, менее опытный и храбрый. Как уже сказано, хоругви Витовта вернулись и атаковали ударную группу магистра с фланга и тыла. Посланные в обход польские отряды начали окружать правый фланг крестоносцев с юго-запада. Это стало началом конца.
Группу верховного магистра и правый фланг орденской армии литвины и поляки окружили порознь. Некоторое время крестоносцы сдерживали натиск, но, наконец, были разбиты. Верховный магистр погиб. Весть о его смерти мгновенно облетела поле, окрылила союзников и повергла в смятение их противников. Первыми сдались рыцари Кульмской земли. Вслед за ними отдали свое знамя заграничные "гости" - среди них остались в живых только 40 рыцарей. Сдались и союзники ордена - щецинский и олешницкий князья.
Сенкевич:
"Польские и литовско-русские хоругви вновь обрушились на врага со всею силою. Вновь возвысился до небес копейный стон и лязг железа, но что-то уже сломалось в немецком войске: с утра еще неодолимые, хвастливо заявлявшие, что со своими мечами пройдут всю Польшу из конца в конец, они начали все чаще и чаще валиться под мечами. Наемники откатывали назад, и Витовт, бледный от восторга, прорубался к немецкому знамени, а Ягайло, ободряя своих, так орал, что охрип, и назавтра едва мог говорить только шепотом. "Потемнела слава немецких знамен". В рядах этих последних шестнадцати хоругвей, полностью изрубленных, пали: магистр Пруссии Ульрих, маршалы Ордена, командоры и все виднейшие рыцари прусского войска".
В орденских хрониках записано, что верховный магистр Ульрих фон Юнгинген погиб от руки татарского мурзы Багардина (хана Бах эд-Дина). Понятно, что смерть магистра от руки мусульманина ("неверного") служила еще одним упреком против христианских государей Владислава (Ягайло) и Александра (Витовта). Именно для того, чтобы отвести такой упрек, Ян Длугош написал в своей хронике, будто бы магистра убил "простой драб", то есть рядовой воин плебейского происхождения.
Предательство
Не исключено, что несмотря на численное превосходство союзников, хитрый маневр Витовта и стойкость полков Симеона Альгердовича, тевтоны все же одержали бы верх в этой битве, если бы не измена в их собственных рядах. Это обстоятельство российские историки игнорируют, а польские с негодованием отвергают.
В оглушительном грохоте, лязге и шуме тогдашних сражений команды были практически не слышны, поэтому их заменяли сигналы, подаваемые значками и знаменами. Знаменосец рыцарей Кульмерланда, или Кульмской (Хелминской) земли - вассалов Тевтонского ордена, Никкель фон Ренис подал своим соратникам ложный знак к отступлению, чем вызвал большую сумятицу в рядах орденских войск. Заметив, что враги пришли в замешательство и показали спину, Витовт мгновенно среагировал и атаковал отступавших ленников ордена.
У магистра имелась возможность бежать с поля боя, но якобы он гордо заявил:
"Не дай мне Бог оставить это поле, на котором погибло столько доблестных мужей!".
В любом случае - глава тевтонов погиб в бою…
Окончание боя
Но это еще не был конец битвы. Многие крестоносцы, избежавшие окружения или вырвавшиеся из него, засели в своем вагенбурге. Окруженный рядами повозок, обеспеченный пехотой, лагерь давал возможность обороняться. Но успешной обороны не получилось. Решительной атакой вагенбург был взят, почти все его защитники убиты. Большое число погибших здесь орденских воинов объясняется участием в этом эпизоде битвы пехоты союзников, состоявшей из крестьян и горожан. По обычаям того времени, простолюдины не могли получать выкуп за пленников. Поэтому пехота пленных не брала…
Примерно в 18 часов битва закончилась взятием польской и литовской пехотой вагенбурга ордена возле деревни Грюнефельде (или Грюнвальд).
Геройскую смерть на поле брани приняли почти все сановники Тевтонского ордена. Помимо верховного магистра погибли великий маршал фон Валленрод, великий комтур (командор) фон Лихтенштайн, великий шатный (церемониемейстер) Альбрехт фон Шварцбург, великий скарбник (казначей) Томас фон Мергейм, а также 14 комтуров (командоров) и 15 войтов (фогхтов). Одним словом, почти все "гроссбегитеры ("великие хранители"), за исключением великого госпитальника (гроссшпиттлера) Вернера фон Теццингена, которому удалось бежать. Вместе с ними "испили смертную чашу" 203 орденских рыцаря, "а прочих - бесчисленное множество", как обычно пишут в подобных случаях.
Во время бегства погиб Генрих фон Швельбок - командир хоругви из Тухоли. Еще до битвы он приказал носить перед собой два обнаженных меча и всем говорил, что не вложит их в ножны, пока не окрасит кровью врагов. Получилось с точностью наоборот.
Трое вельмож ордена - Генрих Шаумбург, фогт орденской провинции Самбия, Юрген Маршалк - оруженосец верховного магистра и Марквард фон Зальцбах - комтур Бранденбурга, были взяты в плен и убиты уже после окончания битвы. Об убийстве Шаумбурга и Маршалка сообщается, что причиной якобы послужило их дерзкое поведение (!). Что касается фон Зальцбаха, то напомню, что именно Марквард оскорбил Витовта, будучи послом. Витовт при виде его сказал по-немецки "Du bist hi Markward…" ("Ты здесь, Марквард…"). На это крестоносец резко ответил:
"Да, и спокойно приму то, что мне уготовил вчерашний день. А тебе, князь, то же может принести день сегодняшний или завтрашний, ведь не в твоей силе определить судьбу!"
Разгневанный Витовт подал знак, комтура отвели в рожь и сняли ему голову - несмотря на возражения короля Владислава (Ягайло).
Как уже сказано, само сражение происходило с 12 до 18 часов. Еще два часа до заката солнца (по местному времени солнце заходит 15 июля в 19 часов 51 минуту) продолжалась погоня за беглецами. Всю ночь с 15 на 16 июля войска возвращались из погони, вели пленных, везли захваченные хоругви и добычу - коней, оружие, доспехи… Сенкевич писал:
"Отступавших гнали несколько верст, набирая полон. Рыцарь Георгий Керцдорф, несший в немецком войске знамя Святого Георгия, преклонив колено, сдался в плен рыцарю Пшедпелку Копидловскому, герба Дрыя. Захвачены были и оба поморских князя, что сражались на стороне крестоносцев, взяты в плен многие иноземные рыцари. Обозные повозки рыцарского войска были дочиста разграблены победителями. Многие обогатились, снимая доспехи с побежденных. Бочки с вином Владислав приказал вылить на землю, дабы не погубить рать при возможном вражеском нападении".
Неподалеку от поля битвы под слово чести Ягайло и Витовт отпустили тех пленных, которые не принадлежали к ордену.
Кстати говоря, в захваченном обозе победители нашли большой запас цепей и веревок, подготовленных крестоносцами для пленных поляков и литвинов. Что ж, оковы пригодились. Их надели на недавних хозяев.
Факторы победы
Итак, главные факторы, обеспечившие победу союзников, следующие:
- Ложное отступление татар и литвинов, вследствие чего тевтоны увязли в бою за вагенбург и понесли тяжелые потери;
- Превращение союзных обозов в укрепленные лагеря, позволившее литвинам остановить атаку отрядов Валленрода.
- Стойкое сопротивление четырех хоругвей князя Симеона (Лугвена) Альгердовича, прикрывших в этот момент войско Короны от удара ему во фланг.
- Численное преимущество союзного войска над противником, позволившее создать два тактических резерва.
- Ложный сигнал, поданный кульмским знаменосцем. Попросту говоря - предательство в войске противника (скорее всего, заранее хорошо оплаченное).
- Полководческое искусство Витовта, сумевшего нанести удар во фланг и тыл резервной группе верховного магистра.
- Мужество и стойкость большинства участников сражения.
Потери и трофеи
Ян Длугош указал потери ордена в 50 тысяч убитых и 40 тысяч пленных, что чрезвычайно далеко от правды. Как мы знаем, войска обеих сторон вместе с обозниками и слугами насчитывали максимум 70 тысяч человек.
Стефан Кучинский утверждал, что со стороны крестоносцев погибло около 18 тысяч рыцарей, солдат и челяди из обоза, примерно 14 тысяч попали в плен. Немногим более 1400 рыцарей и кнехтов (в том числе 77 арбалетчиков) сумели добраться до Мариенбурга. Потери союзников убитыми, предположительно, были на 2 - 3 тысячи человек меньше.
Нынешние историки полагают, что орденское войско потеряло убитыми максимум 13 тысяч человек.
Точные потери поляков неизвестны, но хоругви ВКЛ потеряли убитыми и умершими от ран около 10 тысяч, тогда как общие потери союзников (включая татарские и другие отряды) составили до 20 тысяч человек. Видимо, и поляки потеряли убитыми около 10 тысяч.
Окрестности поля на протяжении нескольких миль усеяли трупы павших, а земля пропиталась кровью людей и лошадей. Воздух оглашали стоны раненых. Многие из них, не дождавшись помощи, замерзли и умерли к утру под холодным дождем.
На следующий день, 16 июля, на поле боя были найдены тела верховного магистра и других "гроссбегитеров". По приказу короля на них надели чистые белые саваны и с почетом отправили в специальной повозке в Мариенбург. 19 июля 1410 года их погребли в часовне Святой Анны Мариенбургского замка. Всех остальных убитых похоронили на месте.
Хоругви тевтонских рыцарей, их вассалов, "гостей" и союзников, захваченные поляками, король приказал вывесить в Краковском кафедральном соборе. Там они оставались до времен пресловутого "Потопа", то есть, до середины XVII века. Позже хоругви бесследно исчезли в ходе интервенции, охватившей всю территорию Речи Посполитой. Тевтонские знамена, захваченные литвинами, находились в соборах Вильни. Их описания нет.
Часть IV
ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ В РЕГИОНЕ
1. После Грюнвальда
Поход на Мариенбург
После битвы, чтобы довести войну до полной победы, союзникам требовалось захватить столицу орденского государства. Потому вместо объявленных трех дней войско союзников отдыхало только одни сутки. Быстро похоронив убитых, оно уже 17-го июля двинулось на Мариенбург, до которого было примерно 120 километров.
Проходя ежедневно около 15 км., союзники без сопротивления занимали окрестные города и замки. Очень быстро большая часть орденского государства (в том числе прусские епископства) признала власть победителей. Мало того, горожане и дворяне сами нападали на орденские замки, изгоняли гарнизоны и передавали укрепления союзникам. Орденский хронист писал, что "такой измены никогда не было слышно ни в одном государстве". Братья-рыцари Тевтонского ордена спасались бегством, кто куда мог.
Главной причиной быстрого и почти бескровного подчинения страны явился, конечно, небывалый разгром ордена под Грюнвальдом. Кроме того, впервые наглядно проявилась обособленность орденских братьев от своих подданных, в первую очередь от светского дворянства и горожан.
Через девять дней пути, 25 июля, войско прибыло к стенам Мариенбурга. Однако оно опоздало.
Еще до Грюнвальдского сражения верховный магистр оставил две группы войск для прикрытия возможных направлений ударов союзников на Поморье. Ими командовали комтуры Генрих фон Плауэн и Михель Кухмайстер фон Штернберг. Получив от магистра приказ "общий сбор", переданный гонцами, они начали марш-бросок на Грюнвальд, но, узнав в пути о разгроме, развернулись и 18-го июля пришли в Мариенбург.
Для Тевтонского ордена война была обычным делом, поэтому на случай гибели кого-то из высших иерархов была предусмотрена временная замена должностных лиц и механизм избрания новых. Однако никто не мог предположить, что погибнут все высшие сановники. Единственный выживший - великий госпитальник Вернер фон Теццинген отказался от власти. Генрих фон Плауэн собрал уцелевших рыцарей на совет. Они решили оборонять столицу "до последней возможности". В сложившейся ситуации это был единственный шанс на спасение Тевтонского ордена. Имелись еще войска в Ливонии, ожидалась помощь от орденских филиалов в Европе. Генриха фон Плауэна единогласно избрали наместником верховного магистра до окончания войны.