Благодаря недавнему рассекречиванию части фондов Генштаба мы можем увидеть ситуацию и глазами самого Енеке. Он, сидя в лагере в Воркуте, в июле 1948 года сделал описание обороны Крыма в 1943–1944 годах. Не слишком складный 63-страничный перевод этого документа сохранился в фонде Военно-исторического управления Генштаба. Бывший командующий 17-й армии продемонстрировал удивительную для довольно крупного военачальника узость взглядов. Усилия Клейста по удержанию линии Днепра (важнейшая задача немецкой армии на тот момент) в описании Енеке выглядят какой-то мышиной возней по сравнению с обороной Крыма. Командарм утверждал, что Клейст перебрасывал силы из Крыма в состав 6-й армии под надуманными предлогами. А Цейцлер, бывший ранее начальником штаба у Клейста, "молча терпел все махинации своего старого командующего". Енеке обвинил фельдмаршала в том, что тот не хотел себя компрометировать перед Гитлером предложением об эвакуации Крыма, но делал все, чтобы эвакуация стала неизбежной.
Действительно, Клейст, как и пишет Енеке, был противником обороны Крыма. Но он делал единственно возможную в той ситуации вещь - пытался на участке своей группы армий остановить Красную Армию на линии Днепра. А положение 6-й армии, отходившей к Нижнему Днепру, было не "якобы тяжелым", а реально близким к катастрофе.
Итак, поздним вечером 28 октября маховик эвакуации начал раскручиваться в обратную сторону. К счастью для нас, противник уже успел многое взорвать и сломать и долго расхлебывал последствия душевных метаний своего командования. Впрочем, Енеке и после этого продолжал добиваться эвакуации. Уже 3 ноября он прилетел в "Вольфшанце" к Гитлеру и обрисовал ситуацию в самых мрачных тонах, надеясь на отмену директивы. Вместо этого Гитлер пообещал деблокировать Крым ударом с Никопольского плацдарма, а также перебросить на полуостров танковую дивизию. После этого штаб 17-й армии начал потихоньку разрабатывать первый план эвакуации морем - "Рудербот". В последующие недели командиры и штабы всех уровней время от времени посылали наверх запросы об отходе и эвакуации и одновременно транслировали вниз суровые приказы в стиле "ни шагу назад".
Фюрер оба своих обещания не выполнил. 1 декабря штаб группы армий "А" обратился к Цейцлеру с просьбой не посылать новые войска в Крым, так как и тех, что уже имеются, нельзя ни эвакуировать, ни нормально снабжать. Безусловно, штаб сгущал краски. Оборона Крыма оказалась до поры до времени выполнимой задачей. Как и прогнозировал Гитлер в октябре, советское командование не смогло выделить достаточных сил для освобождения полуострова. Но за полугодовую отсрочку потери Крыма противник весной 1944 года заплатил разгромом 17-й армии.
Советское командование занялось крымской проблемой в сентябре 1943 года. В докладе по плану операций Южного (будущего 4-го Украинского) фронта начальник Генерального штаба A.M. Василевский и командующий фронтом Ф.И. Толбухин наметили операцию по освобождению полуострова. Войска Южного фронта частью сил должны были ворваться в Крым через Перекоп и Сиваш. В районе Джанкоя выбрасывался воздушный десант силами двух-трех бригад, а Азовская флотилия высаживала часть сил Северо-Кавказского фронта для перехвата железной дороги в районе Джанкоя. Основные силы СКФ предлагалось перебросить в район Мелитополя для последующего участия в освобождении Крыма с севера. В ночь на 24 сентября план был утвержден директивой Ставки с некоторыми изменениями. Так, Азовская флотилия высаживала десант у Геническа, чтобы перерезать пути снабжения войск противника, оборонявших Мелитополь. Основные силы СКФ высаживались в районе Керчи, от их переброски к Мелитополю отказались. Основной задачей Южного фронта в обоих случаях оставалось форсирование Днепра.
Командующий Северо-Кавказским фронтом генерал армии И.Е. Петров и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.A. Владимирский доложили в Ставку свой план Крымской операции 30 сентября. По этому плану 18-я армия высаживала по одной дивизии в районах Мама Русская и Кыз-Аула (соответственно, северный и южный берега Керченского полуострова). Затем на захваченные плацдармы высаживалось еще по одной дивизии, войска брали Керчь, а после переправы всей 18-й армии с частями усиления наступали в направлении Владиславовки. Срок готовности к операции был совершенно нереалистичным - 10–12 октября. Освобождение Таманского полуострова завершилось лишь 9 октября, а нужно было успеть как минимум восстановить разрушенные пристани, построить новые, соорудить паромы и т. д.
56-я армия в это время должна была высадиться в районе Ялта - Алушта. По предварительным наметкам, этот десант рассматривался как основной. В докладе Петрова и Владимирского Сталину 30 сентября он уже назван "преждевременным", хотя и "вполне целесообразным". Справедливо отмечалось: если сопротивление противника в Крыму затянется, флот не сможет снабжать высаженные войска. Теперь такой десант планировалось высадить лишь при благоприятной ситуации, то есть при быстром продвижении наших войск с севера и на Керченском полуострове.
Тем не менее 56-я армия и главные силы ЧФ должны были готовиться к этому "дальнему" десанту независимо от проведения и подготовки "ближнего" десанта 18-й армии. В первом эшелоне в район Ялта - Алушта высаживались одна дивизия и две бригады, а всего в трех эшелонах - 8 стрелковых дивизий. Готовность к операции - 15 октября, то есть 2 недели с момента представления плана. При особо благоприятных условиях вместо района Ялта - Алушта планировалось высадить десант непосредственно в Севастополь. 1 октября этот план был утвержден директивой Ставки, "как более осуществимый, чем предыдущий".
5–6 октября произошло событие, изменившее ситуацию на море и повлекшее за собой изменение планов десантной операции. Это печально известный выход лидера и двух эсминцев к южному Крыму, закончившийся гибелью отряда под бомбами немецких пикировщиков. В результате Сталин директивой от 11 октября запретил использовать крупные корабли в "дальних операциях" без разрешения Ставки. Таким образом, участие крупных надводных кораблей в десантной операции фактически исключалось. Соответственно, отпали и все планы "дальних" десантов. Безусловно, на изменение планов повлияла и более трезвая оценка наличия переправочных средств.
13 октября Петров направил в Генштаб новый план. Теперь 56-я армия (основной десант) высаживалась северо-восточнее Керчи двумя группами (на участке мыс Варзовка - поселок Опасная и в районе мыса Тархан), 18-я армия (3-я десантная группа) - на участке Камыш-Бурун (исключая) - мыс Такиль. Обе армии брали, соответственно, Керчь и Камыш-Бурун, через эти порты высаживались остальные эшелоны, и потом войска фронта наступали на запад. Отмечалось, что по новому плану отпадает необходимость привлекать главные силы флота. Предполагалось использовать и выброску парашютистов. Петров сам назвал такое решение прямолинейным. Выбрано оно было по двум причинам - из-за недостатка плавсредств и из-за желания использовать для поддержки десанта мощную артиллерийскую группировку с таманского берега. В тот же день Ставка утвердила план, исключив воздушный десант.
Таким образом, планы уменьшились в размахе и почти приблизились к реальности. Впрочем, даже на этот усеченный вариант сил флота не хватало. Последовали новые изменения. 23 октября местами высадки 1-й и 2-й десантных групп были определены участки Рыбный промысел - Опасная и Еникальский маяк - Жуковка. То есть теперь обе группы высаживались в ближайшие к косе Чушка пункты. Для мыса Тархан оставалась только демонстративная группа. Десант на этот мыс планировался теперь на третий день операции. Но и этот урезанный план после неудавшейся высадки в ночь на 1 ноября претерпел заметные изменения.
Последовали уточнения и по задачам 3-й десантной группы. Первые три эшелона 18-й армии (20-й корпус) должны были высадиться южнее порта Камыш-Бурун, на участке мыс Камыш-Бурун - коммуна "Инициатива" (южнее Эльтигена). Затем захватывался порт Камыш-Бурун, после чего в этом порту высаживался 22-й корпус. Одновременно планировалась демонстрация высадки на южное побережье Керченского полуострова (пристань Дуранде, западнее горы Опук).
Поддержка армейской артиллерией с другого берега придавала операции черты форсирования широкой водной преграды. К сожалению, даже самый узкий морской пролив - более сложное препятствие, чем самая широкая река. Тем более что операция пришлась на самое неблагоприятное время года. В октябре-ноябре ветры (в основном, северо-восточного направления) в проливе наиболее сильны. На период ноябрь-март приходится и наибольшее число густых и длительных туманов.
Нужно сказать и о военно-географических особенностях Керченского полуострова. Местность там везде открытая, лишенная лесов, по большей части степная. Реки отсутствуют, озера соленые, вода в немногочисленных колодцах также солоноватая. Недостаток пресной воды требовал мер по водоснабжению войск. Населенные пункты в большинстве своем были сильно разрушены в ходе боев 1941–1942 годов, население из прифронтовой полосы выселено. Твердое покрытие имела только дорога Керчь - Семь Колодезей, остальные дороги в период дождей становились труднопроходимыми. Существенно облегчала противнику снабжение и маневр силами одноколейная железная дорога из глубины Крыма до Керчи с ответвлениями на завод Войкова, на мыс Ак-Бурну, а также на Камыш-Бурун и Васильевку.
Наиболее удобна для обороны северо-восточная часть полуострова. Сильно пересеченная местность с крутыми скалистыми высотами напоминает предгорья Кавказа. К сожалению, из-за недостатка переправочных средств и необходимости артподдержки через пролив основной десант приходилось высаживать именно в этих местах. Берега восточной части полуострова, в основном, скалистые, обрывистые. Подходящих для высадки мест немного, что упрощало организацию противодесантной обороны.
На крымском берегу Керченского пролива находилось два порта - Керчь и Камыш-Бурун. Еще во время операции возник вопрос, почему местом высадки 18-й армии не выбрали непосредственно Камыш-Бурунский порт. Казалось бы, это упрощало переброску последующих эшелонов. Впоследствии данный вопрос неоднократно поднимался в исторических работах и мемуарах. Авторы плана (штаб 3-й группы высадки) объясняли отказ от высадки в порт просто: "… противник, зная нашу тактику высадки в оборудованные порты (Феодосия, Новороссийск), сильно укрепил и заминировал подходы к порту Камыш-Бурун". Но на наших картах минной обстановки ситуация у Камыш-Буруна и Эльтигена выглядела одинаково - только авиамины, выставленные нами (всего 3 штуки) и немцами весной 1942 года. И действительно, больше перед обоими пунктами никаких мин не было. Да и по числу огневых средств, по нашим данным, участок Эльтиген - коммуна "Инициатива" выглядел даже более угрожающе, чем Камыш-Бурун. Очевидно, основная проблема была все же в другом. Артиллерия с таманского берега с трудом доставала до Камыш-Бурунского порта, а создать огневой "забор" вокруг него, как это удалось в Эльтигене, вообще не могла. Дальнобойные морские батареи прибыли позже и имели слишком мало стволов. Недалеко от Камыш-Буруна находилась коса Тузла. Но она не могла служить местом сосредоточения достаточных сил артиллерии. Эта полоска земли была совершенно открыта для наблюдения и обстрела. Опыт боев подтвердил, что те немногие батареи, которые разместили на косе, быстро подавлялись вражеской артиллерией. Кроме того, снабжение косы Тузла влекло дополнительную нагрузку на плавсредства, которых и так не хватало.
В общем, артиллерия не могла обеспечить устойчивость обороны плацдарма. На одну авиацию, тем более в условиях плохой осенней погоды, полагаться было нельзя. Риск, что десантники будут сброшены в море до того, как удастся накопить на плацдарме достаточные силы, был велик. Камыш-бурунский вариант имел и другие недостатки.
Выбранный участок у Эльтигена штабом 3-й группы высадки назывался лучшим из возможных местом для высадки с последующим ударом на Камыш-Бурун. К сожалению, единственным достоинством этого места была возможность артподдержки через пролив. У берега при господствовавших ветрах восточной половины горизонта, а иногда даже при ветрах западной четверти возникал накат (сильный прибой), который делал высадку невозможной или опасной. В первую же ночь операции оказалось, что в 30–50 метрах от пляжа есть песчаный бар. Такие бары в проливе периодически намываются и размываются прибоем. Глубина над баром была всего 50–80 см, поэтому крупные катера не могли подойти близко к берегу. Между баром и берегом глубина доходила до 3 метров, что создало тяжелые проблемы, описанные ниже в главе о высадке.
Как база для захвата Камыш-Буруна Эльтиген тоже не очень подходил. На пути к порту находилось заболоченное дефиле между морем и Чурбашским озером, шириной около двух километров. Противник легко мог создать здесь прочную оборону вдоль дамбы, пересекавшей северную часть дефиле. То, что впоследствии, в ночь на 7 декабря эльтигенцам удалось легко прорваться на север именно в этом месте, не показательно. Тогда противник ничего подобного от находившейся на краю гибели группы Гладкова не ожидал. Поэтому на пути оказались лишь слабые румынские заслоны. А в начале ноября немцы ожидали удара на Камыш-Бурун и поэтому начали свои контратаки именно с севера, со стороны порта, а в сам порт срочно перебрасывали войска.
В отчетах, а также работах, так или иначе касающихся Керченско-Эльтигенской операции, утверждается, что решение о высадке на двух направлениях было в принципе верным, но, возможно, следовало выбрать для 18-й армии другой участок. Анализ приводит к мысли, что это не так. Эльтиген действительно плохо подходил для высадки, но был единственным местом южнее мыса Ак-Бурну, которое обеспечивалось артогнем. А без артподдержки с Большой земли (напомним, артподдержка силами флота была невозможна и не планировалась) в первые дни операции десант при решительном противодействии был обречен. Другое дело, что в связи с предполагавшейся эвакуацией Крыма серьезного сопротивления не ожидалось.
Вероятно, лучше было бы сосредоточить все плавсредства для высадки 56-й армии под Керчь, более крупными силами на более широком фронте и с большими шансами на быстрый прорыв в глубь Крыма. Впрочем, в свете имевшихся разведданных более перспективными казались фактически принятые решения. Мнение Генштаба и командования Северо-Кавказского фронта о том, что немцы не будут оборонять Крым, постоянно укреплялось и в последнюю неделю октября приблизилось к абсолютной уверенности.
Немецкое командование в Крыму к октябрю 1943 года находилось в своеобразной ситуации. Считалось, что полуостров будет оставлен без боя. Поэтому все планы обороны рассматривались как временные, гораздо большее внимание уделялось будущей эвакуации.
После вывода 17-й армии с Таманского плацдарма группа Конрада (49-й горно-стрелковый корпус) отвечала за оборону Перекопа и северного, западного и южного побережий Крыма, а Керченский полуостров и Арабатскую стрелку должен был оборонять 5-й армейский корпус. На наиболее опасных направлениях оборону держали 98-я пехотная и 6-я румынская кавалерийская дивизии с сильной артиллерией. На их участках в море патрулировали десантные баржи. Слабая 19-я румынская пехотная дивизия обороняла Арабатскую стрелку, а 3-я румынская горно-стрелковая дивизия - северное побережье Керченского полуострова. Для обороны основания Керченского полуострова ("бутылочного горлышка") и района Феодосии взамен убывшей в конце октября 50-й пд была сформирована группа полковника Кригера.
В качестве передовой линии обороны рассматривалось море. По возможности десанты еще до высадки должны были отражать артиллерия и флот. Высадившиеся части предусматривалось сковать контратаками и после подхода резервов сбросить в море.
То, что высадка в Крым последует, немцы не сомневались. Приблизительное содержание первоначальных планов стало известно немцам из агентурного сообщения уже в начале октября. Агент Герольд сообщал, что на побережье Керченского пролива будут захвачены плацдармы у Еникале, в 10–15 км и 25–30 км южнее Керчи. Одновременно Керчь будет атакована воздушными десантниками с западного и юго-западного направлений. Кроме того, будут захвачены плацдармы в районе Ак-Монайского перешейка, Феодосии, Судака и Алушты. Для этих высадок имеются 42 грузовых судна по 500–3000 брт общей вместимостью 56 000 брт, 250 десантных катеров на 200 человек каждый и 150 - на 60 человек каждый. Строятся паромы общей вместимостью 2000 брт. Донесение содержало подробный, но довольно далекий от реальности перечень соединений и частей, намеченных к высадке. Готовность к операции - конец октября.
Как видно из приведенных данных, в сообщении содержалось немало ошибок, но в общем первоначальный замысел операции передан верно. Агент принципиально ошибся лишь в одном. Он утверждал, что десантная операция будет проведена, если не удастся ворваться в Крым через Перекоп. Откуда именно черпал информацию шпион, неизвестно. Окончательный план десантной операции к немцам не попал. В результате утечка информации пошла нам на пользу. Хотя и имелись большие сомнения в способности нашего флота высадить (а главное - снабжать) новые десанты, немецкое командование постоянно держало в уме угрозу новых высадок. Даже после высадки у Эльтигена и под Керчью немцы удерживали на южном побережье заметные силы. Несомненно, устаревшее агентурное сообщение также играло в этом определенную роль.