После неудачного Второго крестового похода Людовика VII прошло сорок лет. Обстановка для христиан в Святой земле продолжала ухудшаться. Появился величайший мусульманский герой эпохи - Саладин (Салах-ад-Дин). Он объединил весь Египет и Сирию под своей рукой и начал натиск на Латинское королевство. В 1187 году Саладин взял Иерусалим.
Ужас охватил Запад от этих новостей, но Ричард нашел в этом кое-что интересное для себя. Он был сыном своей матери, романтиком, воспитанным в традиции трубадуров. Он даже писал стихи и самостоятельно их исполнял. Действительно, он был доблестным служителем куртуазной любви, по законам которой Прекрасную Даму воспевают, но никогда с ней не сближаются. Тем более что у Ричарда были гомосексуальные наклонности.
Как и его мать, Ричард стремился продолжать Крестовый поход и добиваться известности в сражениях в Святой земле. Захват Иерусалима Саладином был прекрасным поводом, и он поклялся повести армию на Восток, как только воссядет на престол.
Филипп II, однако, был прагматичным и бесстрастным политическим деятелем, чуждым романтики. Он слишком хорошо знал результаты похода своего отца и менее всего хотел отправиться за тридевять земель, на край света, в то время как его королевство так сильно нуждалось в нем. Мало того что он был крайне заинтересован в удалении большой опасности Анжуйской империи (включая и самого Ричарда), он также стремился продолжить консолидацию королевского домена, в осторожном стиле отца и дедушки (и их преданного советника - Сужера).
Филипп II установил новую систему королевской администрации, строго подчиненной ему. В различные части королевства были назначены чиновники, чтобы отправлять королевское правосудие и твердо держать магнатов под королевским надзором. Он продолжал поощрять рост городов и выбирал чиновников из числа бюргеров. Он также усиливал армию и сделал ее полупостоянной, чтобы сократить сроки сбора ополчения в момент кризиса или не слишком зависеть от частных армий лордов.
Больше всего внимания он обратил на свою столицу - Париж. Он строил стены, прокладывал улицы, начал строительство здания, которое должно было в конечном счете стать Лувром, и продолжал строительство большого собора Пресвятой Девы (Нотр-Дам), основание которого было заложено при его отце. Именно при Филиппе II начался процесс, который должен был закончиться, превратив Париж в город, который весь западный мир считает самым очаровательным в мире.
И в то время как все эти планы вертелись в его голове - некоторые уже воплощаясь, а некоторые лишь готовились к воплощению, - появился великий безумец Ричард, готовый к войне и думающий лишь о том, как войти в историю победителем сражений на Востоке.
Ричард потребовал, чтобы Филипп пообещал ему присоединиться к Крестовому походу, и Филипп был вынужден это сделать. С одной стороны, они с Ричардом были союзниками, и Филипп не желал чем-нибудь оскорбить его. С другой стороны, общественное мнение было за Крестовый поход, и нежелание участвовать в нем могло сделать Филиппа в глазах народа предателем Христова дела.
Филипп и тут смог повернуть ситуацию в свою пользу. Он немедленно ввел новый налог, так называемую "десятину Саладина". Она предназначалась для того, чтобы собрать деньги для похода, и, конечно, никакой настоящий христианин не мог отказаться заплатить ее. Десятина Саладина была началом новой финансовой политики, которая была очень ранним предшественником современных налоговых процедур.
Вообще говоря, Филипп не слишком волновался. Он был уверен, что, когда Ричард станет королем, королевские обязанности быстро отрезвят его и заставят взглянуть на поход с "правильной" точки зрения. Но в этом он просчитался. В 1189 году Генрих II наконец скончался, Ричард стал королем и, к ужасу Филиппа, стал быстро готовиться к войне.
Он обратился к Филиппу с просьбой делать то же самое. Филипп отчаянно хотел отказаться и вежливо сослался на трудности, но общественное мнение было неумолимо. Филипп должен был идти в поход. Он согласился участвовать в том, что впоследствии будет названо Третьим крестовым походом. В 1190 году они отправились в путь. (У Филиппа не было Сужера, которого можно было оставить приглядывать за королевством. Он назначил Регентский совет, в который входило не меньше шести бюргеров.)
Так же как и за сорок лет до этого, германский император согласился участвовать в походе, и три самых великих короля христианского мира отправились на войну.
На сей раз все шло хорошо. Германским императором был Фридрих I. Он был намного старше, чем Конрад III в свое время. Ему было уже больше шестидесяти, но он все еще считался свирепым воином, и не было никаких признаков того, что старость смягчила его сердце.
Филипп II, хотя война не была его пристрастием, по крайней мере, отправился в Крестовый поход без сопровождающей его фривольной королевы. И наконец, был большой белокурый рыцарь, Ричард I, шествовавший впереди. Конечно, тут не могло быть неудач.
И действительно, Третий крестовый поход был единственным, который мог соперничать с Первым по легендарности и успешности.
Но его успех оказался ограниченным. Фридрих Барбаросса вел свои войска сухим путем, достиг Малой Азии и там случайно утонул, купаясь в небольшом потоке. Шедшая с ним армия разошлась и в дальнейшем не играла никакой роли.
Филипп и Ричард остались вдвоем. Они встретились на Сицилии и ссорились бесконечно. Каждый не доверял другому намного больше, чем ненавидел Саладина. Каждый король предпочитал, чтобы сарацины скорее остались неразбитыми, чем их поражение даст преимущество сопернику.
Но каждый должен был продолжать двигаться дальше. Филипп II, который стремился завершить поход как можно быстрее, старался останавливаться в пути гораздо реже, чем Ричард, и достиг Святой земли 20 апреля 1191 года. Там он нашел местных крестоносцев, отчаянно пытающихся спасти небольшие участки побережья. Они осаждали прибрежный город Акру, в восьмидесяти милях к северу от Иерусалима. Вскоре сюда прибыл Ричард.
Акра была осаждена почти за два года до прибытия королей, но осада была совершенно безрезультатной. В те времена обороняющиеся имели значительное преимущество перед осаждающими. Хорошо укрепленные крепости с высокими стенами, укомплектованные решительными защитниками, могли быть побеждены разве только предательством, голодом или болезнями. Из них болезни были наиболее опасны, по причине низкого уровня гигиены. Обе стороны уже были в равной степени утомлены осадой. Осажденные были готовы сдаться. Прибытие королей придало осаждающим новый импульс, а осажденных привело на грань отчаяния. В июле 1191 года город был взят. Почти 100 тысяч человек погибло с обеих сторон.
Филиппу II захват Акры принес слишком мало поводов для радости. Он был намного более способным человеком, чем Ричард, - правда, во всем, кроме драки. В Акре Ричард оказался в своей стихии. Он вел за собой, кричал, призывал, сражался и полностью затмил Филиппа, будто французского короля совсем там не было.
Оба короля переболели болезнью, охватившей всю армию, - перенесли острую форму дизентерии. Филипп, однако, не смог полностью восстановить здоровье. После взятия Акры он посчитал свою миссию выполненной, оставил армию и возвратился в конце 1191 года во Францию.
Ричард объявил этот отъезд дезертирством и единолично принял командование Крестовым походом.
Вернувшись во Францию, Филипп II повернулся к своему настоящему врагу, которым была Анжуйская империя. По законам того времени земли и прочее имущество крестоносца (в том числе и монарха) считались неприкосновенными, и Филипп не мог атаковать анжуйские владения.
Ричард оставил регентом своего младшего брата Джона. Джон был столь же бездарным правителем, как и Ричард. Филипп начал тонкую интригу с целью убедить Джона в своей готовности поддержать его при попытке узурпации власти в стране.
Вскоре к Ричарду, все еще находившемуся в Святой земле, стали приходить дурные вести из дома. Он героически сражался и одерживал победы, но, находясь близ Иерусалима, он пока еще его не взял. И либо должен был продолжить борьбу здесь, на Востоке, теряя свое королевство дома, либо должен был оставить мечту об Иерусалиме. Это был трудный выбор, но он наконец выбрал путь домой и оставил Святую землю в 1192 году.
Однако на обратном пути он был схвачен в Германии и заточен в темницу, где содержался до уплаты выкупа. Когда известия об этом достигли Филиппа, он не сразу поверил в такое везение.
Он приложил все усилия, чтобы сделать заточение Ричарда как можно более длительным. Принц Джон был обрадован этим событием, но общественное мнение слишком сильно высказывалось в пользу героя, чтобы противостоять ему. Выкуп собрали в Анжуйских доменах, и в 1194 году Ричард возвратился в свое королевство.
Но он пребывал в очень плохом настроении, в ярости из-за политики Филиппа II, что было естественно, и незамедлительно начал войну против него.
Искусство войны развивалось вместе с другими сторонами европейского общества благодаря новым знаниям, привнесенным вернувшимися крестоносцами. Металлические стремена, прикрепленные к седлу, вошли в широкое употребление на Западе и послужили усилению преимуществ тяжеловооруженного рыцаря. Они позволили ему более жестко сидеть в седле, дав упор ногам. Благодаря этому вся масса всадника и коня концентрировалась в наконечнике копья при таранном ударе.
Проект замка также усложнился. Теперь уязвимых углов избегали. Ричард хорошо разбирался в проектировании замков и в 1198 году построил Шато-Гайяр ("Галантный замок") на крутом утесе, на триста футов выше уровня реки Сены, в пятидесяти милях вниз по течению от Парижа. Двойной ряд стен и цитаделей делал замок неприступным. Это была настоящая преграда для Филиппа, пожелай он вторгнуться в сердце анжуйских владений, и в то же время форпост для будущих вторжений во Францию. В этой кампании Филипп проиграл все сражения. Мы не знаем, чем могла кончиться для Франции эта война, в которой активнейшую роль сыграл странствующий рыцарь Ричард. Он бросался в битву по любому самому мельчайшему поводу, но в 1199 году, в сражении за незначительный замок, он получил рану от стрелка, которая повлекла за собой заражение и смерть.
Филипп Август
Следовавший на престоле за Ричардом Иоанн (ранее именуемый соотечественниками принцем Джоном) оказался гораздо менее воинственным, и Филипп был спасен.
Вступление на престол не прошло полностью мирно. Действительно, каждый раз по случаю передачи королевского титула в англо-норманнской истории после смерти Вильгельма Завоевателя возникал вопрос относительно того, кто должен править страной. Этот раз не был исключением.
У Ричарда был брат Джеффри, который был старше Джона. Если бы Джеффри был жив, он стал бы наследником, но он умер перед Ричардом. Его жена, однако, на момент смерти мужа была беременна и несколько месяцев спустя родила сына, которого назвала Артуром. Артуру было двенадцать лет, когда погиб Ричард.
Вопрос был в том, мог ли младший брат иметь приоритет перед сыном старшего брата при наследовании короны. Согласно более поздним понятиям "законности", есть строгий порядок наследования, и "истинным королем" был бы Артур, а не Иоанн. Но в 1199 году не было ни одного подобного прецедента, на котором можно было основываться при решении такого спорного вопроса.
Англо-норманнское королевство вело смертельную борьбу с Францией. Было ли это подходящим временем для того, чтобы мальчику стать правителем? Кроме того, Артур был воспитан при дворе короля Филиппа и был больше французом, чем норманном. Была ли гарантия того, что он не станет марионеткой Филиппа?
Ричард, который знал, что у него не будет сына, сначала намеревался сделать Артура своим наследником. Однако он ненавидел Филиппа и, не доверяя мальчику, воспитанному французами, в 1197 году выбрал Джона в качестве наследника. Элеонора Аквитанская (все еще живая!) также поддерживала Джона, а не внука, которого едва знала, так же поступили антифранцузски настроенные лорды Англии и Нормандии.
Таким образом, Иоанн победил, но без единодушного согласия своих вассалов. В Анжу были сеньоры, которые поддерживали Артура, и Филипп знал это.
Капетинги последовательно поддерживали претендентов на англо-норманнский трон при каждой возможности. Франция поддержала Роберта Короткие Штаны против Вильгельма II, Вильяма Клито против Генриха I, Матильду против Стефана и детей Генриха II против их отца. Это был лучший способ дестабилизировать англо-норманнскую политическую жизнь. Сам Филипп поддерживал Ричарда против Генриха II, а Джона против Ричарда. Сейчас он был готов поддержать Артура против Джона.
Для того чтобы воспрепятствовать этому, Иоанн должен был начать переговоры, хотя и без особого рвения. Филипп согласился на переговоры, но поддерживал Артура, чтобы использовать его в будущем, ожидая возможности возобновить военные действия при благоприятном стечении обстоятельств. Ему не пришлось долго ждать.
В 1200 году Иоанн с большой поспешностью женился. Его избранница, молодая особа (ей было всего тринадцать лет) по имени Изабелла, владела обширными поместьями в Южной Франции. Земля, конечно, была главной целью этого брака. Король развелся с первой женой, и именно с Изабеллой он короновался.
Однако Изабелла до ее поспешного брака была обещана в жены члену мощной семьи южнофранцузских феодалов, которая также имела виды на эту землю. Семья почувствовала себя обманутой и обратилась к Филиппу II.
Филипп серьезно отнесся к этому вопросу. Иоанн, обладая владениями во Франции, был вассалом ее короля, и Филипп, как сеньор, был должен разрешить спор между вассалами. В 1202 году он вызвал Иоанна, чтобы тот ответил на обвинения. Иоанн, естественно, не явился. Его положение короля Англии делало невозможным подобное унижение, и Филипп рассчитывал на это. Когда Иоанн отказался явиться на суд сеньора, он "разгневался" и, согласно законам феодального права, объявил, что лишает Иоанна всех владений, которые он держал как вассал французской короны.
Естественно, это не означало ничего, если Филипп не был в состоянии вернуть их силой, но он планировал это сделать, и, громко провозглашая о своей правоте, он приступил к активным действиям.
Иоанн должен был бороться.
Военная удача переменчива. В 1203 году Иоанн прибыл на помощь осажденному замку, в котором находилась Элеонора Аквитанская. Среди командующих армией осаждающих был Артур. Мало того что Иоанн спас мать, но он также захватил Артура.
Артур был быстро заключен в тюрьму, и его никто более не видел. Никто не знает точно, что с ним случилось, но, по общему мнению, его тайно казнили по приказу короля. Теперь Иоанн мог не бояться за трон, но это событие нанесло серьезный ущерб его репутации. Филипп умело выставил его нарушителем феодальных законов, а теперь французский король упорно трудился, чтобы распространить слухи о том, что Джон убил своего племянника, законного короля Англии.
Многие из французских вассалов отвернулись от цареубийцы и перешли на сторону Филиппа. Англо-норманнские домены стали съеживаться. Причем это не был вопрос простой пропаганды. В то время, когда яд истории заключения Артура и его возможного убийства делал свое дело, Филипп готовился осуществить удивительный военный подвиг. Это было время замков, и Филипп собирался осадить самый большой замок из всех, замок, построенный самим Ричардом, - Шато-Гайяр, настолько современный и крупный, что считался неприступным.
Летом 1203 года Филипп осадил его и приготовился к штурму.
Чтобы занять армию работой, он заставил воинов активно и разнообразно трудиться вдали от замка. Он использовал катапульты, чтобы метать большие камни через стены, и тараны, чтобы пробивать в них бреши. Он пробовал обрушить стены, совершая в разных местах подкопы, устанавливая в туннелях деревянные подпорки, а потом сжигая их. Он даже послал солдат через водосток в надежде, что они проникнут по нему внутрь замка.
Но на самом деле все это время он ждал, что голод выполнит за него грязную работу. С наступлением холодов голод в замке стал ощущаться еще сильнее. В любом случае защитники должны были держаться до того момента, пока голод или болезни не одолеют либо их, либо осаждающих. В рядах врагов могли возникнуть разногласия, или могла появиться деблокирующая армия. Чтобы предотвратить голод, защитники выслали из замка приблизительно четыре сотни женщин, детей и стариков.
Французские войска не позволили им уйти, но при этом не убивали их. Они удерживали этих людей на ничейной земле в надежде, что защитники из жалости заберут их и не смогут избавиться от лишних ртов. Ни одна сторона не сдавалась в этом соревновании бессердечности, обе стороны наблюдали за бедными изгоями, доведенными голодом даже до людоедства, умирающих от голода и замерзающих на стуже.
В итоге голод сделал свое дело. В марте 1204 года Шато-Гайяр сдался, и Филипп одержал ошеломляющую победу, которая нанесла удар по боевому духу анжуйцев.
В июне войска Филиппа вошли в Руан, столицу Нормандии, и в 1205 году он фактически контролировал всю Северную Францию.