Знакомый голос прорезался сквозь туман, и она немедля встала, бросаясь в объятия дяди. Тот единственный момент умиротворения, который она испытала, посмотрев в глаза Уеса, растворился, когда она разрыдалась. Она всхлипывала на его плече, пока он усаживался с ней на диван. Между ее рыданиями она рассказала ему историю. Она хотела устроить ему сюрприз своим приездом. Она пошла в дом священника. Думала, никого нет дома. Она услышала шаги... что-то накрыло ее голову. Она боролась, сопротивлялась, но никакая сила не высвободила ее. Они затащили ее в багажник какой-то машины. Казалось, в машине она провела несколько дней, но, вероятно, всего лишь пару часов. Когда машина остановилась, кто-то вытащил ее, и, когда они стянули повязку с глаз, она увидела...
- Я увидела тетю Элли. Она у них, - сказала она, переключаясь на английский. Пока они говорили, в комнату вошли еще люди - красивая женщина с рыжими волосами и веснушками и мужчина с темными волосами, оливковой кожей и опасными глазами. Они выглядели такими же напуганными, как и ее дядя, как и она сама.
- Кого? - спросил через плечо Лайлы Уес.
- Элеонор, - объяснил Сорен, целуя Лайлу в макушку. - Лайла и ее сестра считают Элеонор тетей. Продолжай, Лайла.
- Она была там, сидела на полу.
- Она была ранена? - спросил Уес.
Лайла покачала головой.
- Было несколько синяков на руках и на лице. В комнате была еще одна женщина и мужчина с пистолетом.
- Как выглядела женщина? - спросил мужчина с волосами до плеч. Он говорил с французским акцентом. Кингсли, так его звали. Ее тетя рассказывала о красивом французе, которого она называла проклятием ее бытия. Из уст тети Элли это звучало как комплимент.
Она уставилась на него.
- Она была похожа на вас. - Мужчина покачал головой и выругался себе под нос. Он повернулся спиной к комнате. - Но старше, - продолжила Лайла. - И злая. Она улыбалась, но выглядела очень злой.
- Что она сказала? - ее дядя смахнул волосы с ее лица.
- Она говорила ужасные вещи... - Лайла перешла на датский, не желая, чтобы кто-то еще слышал. Она сказала дяде все, что говорила женщина, все, что говорила тетя в защиту. И рассказала о выборе, который им пришлось совершить. Лайла уткнулась лицом в его грудь, когда призналась, что тетя сделала и насколько беспомощной она была, чтобы ее остановить.
- Сорен? - рыжеволосая женщина с веснушками подошла ближе. - Что она сказала?
Лайла только слушала, пока дядя пересказывал все на английском. Он опустил лишь ту часть, когда женщина назвала тетю Элли "шлюхой".
- Мари-Лаура заставила их выбрать, - сказал он, его голос был низким, но твердым. - Сказала Элеонор и Лайле выбрать, кто сможет уйти и доставить мне сообщение. Другая должна будет остаться для... развлечения. Элеонор...
Он замолчал, чтобы прочистить горло, и Лайла снова начала плакать, тихо всхлипывая на его груди.
- Что? - спросил Уес. - Что произошло?
- Элеонор прикрыла рукой рот Лайле, чтобы она не смогла выбрать себя. Лайле было разрешено уйти и доставить сообщение.
Он замолчал, и в комнате никто не произнес ни слова. Признание жертвы ее тети обезмолвило всех.
- Черт, Нора... - первым заговорил Уес.
Лайла поморщилась от его слов, ощутила собственный провал, ощутила стыд от того, как ей повезло выбраться на свободу.
- Она передала записку для тебя. - Лайла потянулась в карман джинсов и вытащила бумажку. - Велела сказать тебе, что она дала свою смерть в подарок и теперь забирает его. Сказала, что и у Бога для тебя есть сообщение.
Кингсли шумно выдохнул с явным и очень французским отвращением.
- И что Бог должен сказать нам? - спросил он.
- Сказала, что Бог говорит больше не грешить. Время для искупления.
Никто не произнес ни слова, пока Лайла протягивала дяде записку. С каменным выражением лица он прочитал ее и протянул записку Кингсли. Кингсли взял ее и открыл.
- Что там? - спросил Уес. Лайла обрадовалась тому, что он спросил. Она не успела ее прочесть. - Она требует выкупа? Я заплачу любую сумму, которую они просят.
- Не выкупа. - Кингсли скомкал записку. - И неважно, что здесь говорится, потому что мы не позволим ей играть с нами.
- Нет, важно. - Уесли встал и подошел к Кингсли. - Я буду играть в любые игры, если должен, и, если это спасет Нору.
- Она не с тобой хочет играть, Уесли, - сказал Сорен, и Лайла посмотрела на него. - Кингсли и я, вот на кого она злится, вот кому она пытается причинить боль.
- И что вы собираетесь делать? - Уесли повернулся к ее дяде, в его глазах бушевала ярость. Она никогда не видела, чтобы кто-то так смотрел на ее дядю.
- Все, что должен. - Односложно ответил дядя без намека на страх. По какой-то причине его бесстрашие и тихая уверенность в голосе пугали ее больше, чем ее собственное похищение.
- И что тогда? - спросил Уес.
- Я вытащу ее, - ответил Кингсли.
- Ты вытащишь ее? - Уес повернулся к Кингсли. - Ты и какая армия?
- Мне не нужна армия.
- Что? Ты типа французского Джеймса Бонда?
- Конечно, нет. Джеймс Бонд ванилька.
- Сейчас мне намного лучше, - ответил Уес и провел пальцами по волосам. - Извращенец Джеймс Бонд собирается спасти Нору. Спасибо, но думаю нам пора привлечь полицию.
- Если хочешь ее смерти, можешь звонить в полицию. Сделай одолжение, позвони им. Они любят включать сирены, чтобы весь мир знал, что они едут. Ты хоть представляешь, насколько легко убить кого-то как... - Кингсли поднял руку и громко щелкнул пальцами над ухом Уесли, так громко, что Уесли вздрогнул. - Вот так. Скорость звука 342 метра в секунду. Скорость пули в четыре рада быстрее. Она будет мертвой прежде, чем они успеют постучать в дверь. Обещаю, Мари-Лаура осторожна. Каждую минуту каждого часа рядом с Норой находится кто-то с пистолетом на расстоянии выстрела. Одно неверное движение приравнивается одной пуле.
- Мы должны что-то сделать. Мы даже не знаем, где она, - сказал Уес.
- Я знаю, - Лайла села и вытерла лицо. - Я знаю, где она.
- Где? - Уес посмотрел на нее, и она увидела в его глазах надежду.
Лайла потянулась к шее и расстегнула подвеску на шее. Она раскрыла медальон и передала его дяде.
- В этой комнате.
- Какой?
Рыжеволосая женщина наклонилась над плечом дяди и уставилась на фотографию. Лайле не нужно было смотреть. Она носила серебряный фамильный медальон большую часть жизни, знала фотографии в нем лучше, чем свое лицо. На одной стороне была фотография ее бабушки, на руках которой была ее новорожденная мама. На другой - ее бабушка с новорожденным дядей Сореном. Ее бабушка хранила коробку с фотографиями, которые она время от времени просматривала. Казалось, они все были сделаны в одной комнате - библиотеке с камином. Золотые стены, зеленые занавески. Однажды она спросила бабушку о комнате, и бабушка предпочла не говорить о времени, когда она жила в Америке. Все, что было важно, с грустной улыбкой сказала бабушка, что она родила своего сына, пока была в этой стране. Его появление на свет окупило ее все страдания.
- Ты уверена? - спросил ее дядя.
Она кивнула.
- Я видела фотографию в коробке Mormor . Она сидела у камина и держала вас на руках. Она не улыбалась. Именно в этой комнате в моем медальоне, и сейчас в ней тетя Элли. Я точно знаю.
- Сорен? - голос Уеса заставил дядю оторваться от медальона.
- Элеонор в доме моей сводной сестры. Она у Элизабет.
- В доме твоей сестры? - спросил Уес. - Она тоже в это вовлечена?
Сорен покачал головой.
- Нет, я сказал Элизабет уехать из страны и попутешествовать, быть в движении. Боялся, что произойдет нечто подобное. Она с сыновьями уехала на прошлой неделе. Она не дома. Она не участвует в этом.
- Мы уверены, что она в доме твоей сестры? - спросил Кинсли.
- Да. - Сорен посмотрел на Кингсли, который кивнул, будто Сорен послал ему телепатическое сообщение.
- Тогда поехали, - сказал Кингсли. - Сейчас же позвоню ему.
- Кому? - спросил Уесли. - Поедем куда?
- У нас есть друг, который живет рядом с его сестрой, - объяснил Кингсли и вытащил телефон из кармана брюк. - Всего в десяти милях. Если я буду ближе, мне удастся лучше все спланировать. Возможно, придется уходить и возвращаться несколько раз. Мне нужна база. Его дом идеально подходит.
- Ваш друг? Мы можем ему доверять? - Уес агрессивно уставился на Кингсли и на дядю Лайлы. Впервые она задумалась о том, кем он был, кем он был для ее тети, из-за чего он так глубоко увяз в этом ночном кошмаре.
- Мы можем ему доверять. Он должен мне. И ему тоже. - Кингсли кивнул на Сорена, пока листал номера на телефоне. - И больше всего он должен нашей пропавшей Госпоже.
Лайла ощутила волнение в воздухе. Нет, не волнение. Скорее предвкушение и даже в некоторой степени облегчение. Теперь они хоть что-то знали, что-то больше. И даже более, они знали, что женщина, с которой была ее тетя не знала то, что знали они. Они знали, где ее найти.
- Он ничего тебе не должен, - с явным раздражением ответил ее дядя.
- Он вышвырнул меня из собственной спальни. Он должен мне.
- Кто он? На кону жизнь Норы. Если вы мне не скажете, я позвоню в полицию...
- Он на нашей стороне, клянусь, - ответил Кингсли. - Поверь, он тебе понравится. Он милый и скучный. Женатый, семьянин. Он даже... благородный. - Кингсли произнес последнее слово так, будто оно оставило плохое послевкусие.
- Милый и благородный семьянин? - повторил Уес, он был удивлен тому, что Кинсгли мог быть связан с кем-то подобным. - Тогда почему вы дружите с ним?
- Потому что он тот еще извращенец, и я когда-то трахал его первую жену.
- Кингсли, пожалуйста, - нахмурившись, сказал Сорен.
- Вот почему детям воспрещен вход в мой дом. - Кингсли подмигнул Лайле. - Ты превращаешь всех в ванильных.
- Мне уже восемнадцать, - возразила Лайла.
- Я говорил о нем. - Кингсли телефоном указал на Уеса. Лайла улыбнулась ему, и Уес закатил глаза.
Кингсли поднес телефон к уху. Кто-то на другом конце линии ответил, и Кингсли улыбнулся своей самой дьявольской улыбкой.
- Просыпайся, Дэниел. Звоню по поводу услуги, которую ты нам задолжал.
Часть вторая
Взятие пешки на проходе
Глава 11
Королева
Нора мерила шагами комнату с зелеными занавесками, по ощущениям, почти час. Они не надели на нее наручники, не вставили кляп и не связали ее, они просто оставили ее свободной. Сначала она пыталась открыть окно, но оно было заперто и перекрыто решеткой. Ей бы понадобился автоген, чтобы выбраться через него. Дверь тоже казалась слишком опасной. Снаружи мог стоять кто-то с пистолетом, чтобы выстрелить на поражение. Тем не менее, если никто не придет за ней в ближайший час или два, она попытается. Лучше умереть на своих ногах, чем забиться в угол в слезах.
Она продолжила двигаться по комнате, стараясь не поддаваться панике. Где она была? Нора чувствовала, будто должна знать. Мебель была элегантной, но старомодной. Она догадалась, что дом обставляли в шестидесятых, и с тех пор никто не потрудился обновить декор. Это придавало комнате жуткое ощущение, словно она попала в другое время. Или время остановилось в этой комнате. Вышагивая, она вдыхала старый спертый воздух, который, вероятно, находился здесь столько же, сколько и мебель.
Какого черта происходило? Она думала, что знала все о браке Сорена с Мари-Лаурой. Тридцать лет назад Сорен привез Мари-Лауру из Парижа, чтобы навестить Кингсли, а вместо этого "Je t’aime", которое, она знала, хотел услышать Кингсли. Сорен сказал ей, что никогда не рассматривал возможность свадьбы на Мари-Лауре, пока не увидел, как был счастлив Кингсли в ее присутствии, и, как только он подумал о браке, то понял, что это будет идеальное решение. Но Мари-Лаура проигнорировала предупреждения Сорена, что он никогда не ответит ей взаимностью, и она разбилась из-за него. Разбилась из-за него... с этого все началось. Нора думала, что все закончилось. Мари-Лаура застала Кингсли и Сорена в интимный момент... От шока и горя Мари-Лаура побежала через зимний лес. Она поскользнулась на льду, возможно, или же она не просто поскользнулась, и нырнула на сто футов навстречу смерти, ее тело разбилось о скалу. Теперь она знала, что это была ложь. Мари-Лаура знала задолго до того, как обнаружила Сорена и Кингсли, что те были любовниками. Она думала, что делает им услугу? Она бы умерла и оставила Сорена вдовцом, и они с Кингсли упали бы друг другу в объятия и жили бы долго и счастливо?
Я подарила им свою смерть... и теперь я забираю свой подарок.
Нора перестала ходить по своей клетке и снова посмотрела в окно, вглядываясь между решетками. Звезды начали танцевать на ночном небе. Который сейчас час? Сколько она здесь? На ней была та же одежда, в которой она была в конюшне с Уесли в Кентукки. На ней до сих пор были ковбойские сапоги из змеиной кожи, которые она надела для прогулки верхом. Все еще была...
Нора посмотрела на левую руку. На безымянном пальце сидел бриллиант, который затмевал звезды за окном.
- Уес... - прошептал она, смотря на кольцо. Боже, бедный Уесли. Должно быть, он сходит с ума от паники. Что же он наделал? Она молилась, чтобы он не обратился в полицию. Привлечение полиции все сделает только хуже. Эта женщина могла быть сумасшедшей, но она была опасно сумасшедшей. Она должна быть умной, чтобы подстроить собственную смерть и жить для себя тридцать лет. Если Мари-Лаура хотела отомстить Сорену, достаточно будет убить Нору. Она знала, что Сорен предпочтет увидеть собственное вырванное сердце, чем позволит чему-нибудь случиться с ней. Если заорут сирены, ее горло быстро перережут, и она исчезнет в том тайном аду, где последние тридцать лет скрывалась Мари-Лаура.
Шаги в коридоре предупредили, что у нее осталось всего несколько секунд наедине с собой. В конце библиотеки располагался камин, а возле него висел ряд антикварных бронзовых каминных принадлежностей, включая кочергу. Взяв ее, Нора ощутила нечто странное. Ее тяжесть удивила ее. Она была тяжелее, чем можно было предположить. Она ощутила в ней историю, но не понимала, почему. Неважно. Она была той же длины, что и стек, и Нора сжала ее так же. Кингсли Эдж был первым мужчиной, который вложил в ее руки стек. Правильно используемый стек едва причинял боль, когда касался тела, но он определенно мог нанести большой вред при неправильном использовании. Первое предупреждение от Кингсли, когда он впервые дал ей ее красный стек – "никогда не бей по лицу, никогда не бей возле глаз. Я встретил парня в Индии, который ослеп, когда богатый мужчина ударил его по глазам стеком. Не доводи меня до суда, chérie".
Дверь начала открываться. Нора подошла к ней.
В комнату вошел мужчина.
Нора нацелилась в глаза.
По его лицу было понятно, что он ожидал нападения, но не такого. Он остановил медный прут в дюйме от головы и другой рукой схватил Нору за запястье, и швырнул ее на пол. Она жестко ударилась, и из легких будто выбило весь воздух.
- Андрей, ты должен был предвидеть это, - над ней послышался высмеивающий тон Мари-Лауры. Нора начала бороться, но сдалась, когда мужчина, Андрей, стоя на коленях, навалился на нее всем весом.
- Я видел, что она делает. Думал, она нацелится в пах, - ответил мужчина.
- ПЧЯ я занимаюсь, только когда мне платят, - прорычала сквозь зубы Нора. Она едва дышала с этим ублюдком Андреем на спине. Другой мужчина, Деймон, вероятно, весил полторы влажных тонны. Этот парень все две сухих тонны.
- ПЧЯ? - повторила Мари-Лаура.
- Пытки члена и яиц.
Раскатистый смех заполнил комнату, и Нора заметила, как Мари-Лаура опускается на пол в море прозрачного черного атласа.
- Ты восхитительна, - Мари-Лаура убрала черную прядь волос с лица Норы. - Это хорошо. Мне сейчас так весело. Мой муж танцует для меня. Я танцевала для него тридцать лет назад. Теперь его очередь.
- Что ты хочешь от Сорена?
- Чуть-чуть поиграть, - Мари-Лаура взяла еще один локон и игриво накрутила его на палец. - Я была с ним такой глупышкой. Я сожгла его кровать. И Деймон убил одну из собак моего брата. Он даже написал сообщение кровью. - Мари-Лаура захихикала как школьница. - Так глупо. Я даже дала ему время до полудня пятницы, чтобы он принял решение насчет нас. Полдень. Я видела слишком много фильмов, верно?
- И недостаточно психологов.
Насмешка, казалось, не произвела впечатления. Мари-Лаура продолжала улыбаться.
- Подними ее, - сказала она, кивая Андрею. Мужчина схватил Нору за плечо и заставил ее встать. - Ты отвратительная. - Мари-Лаура окинула взглядом Нору с головы до ног. - И от тебя воняет.
- Я следую французской моде. Душ принимаю раз в неделю.
- А помочиться на себя тоже по-французски? - Мари-Лаура захлопала ресницами и поморщила нос, как маленькая девочка.
- По твоей вине я отключилась. Я приму душ, если ты мне позволишь. У меня отличная душевая кабина дома. Я даже сама могу туда добраться. И сама закрою за собой дверь.
Желая прощупать почву, Нора шагнула вперед, и Андрей одним быстрым движением толкнул ее к стене. Он отлично справился - толкнул достаточно сильно, чтобы до нее дошло, но она не поранилась. Отличная техника.
- Ты обещала быть моей гостьей, помнишь? - напомнила ей Мари-Лаура. - Маленькая девочка на пути в дом моего брата с посланием моему мужу. А ты остаешься со мной. Я с нетерпением жду этого. Я не часто провожу время с женщинами. Больше предпочитаю компанию мужчин.
- У меня тоже не много подруг. Меньше драмы, больше членов. Понимаю.
- Ты никогда не затыкаешься, да? - Мари-Лаура склонила голову набок и изучала Нору, словно встретила инопланетное существо.
Нора ответила полнейшей тишиной.
Мари-Лаура кивнула.
- Ты забавная, - одобряюще сказала она. - Это très chère. Поэтому тебя любит мой муж? Потому что ты заставляешь его смеяться?
- Я довольно интересная, но не знаю, по этой ли именно причине он любит меня.
- Какие-нибудь теории по этому поводу? - Мари-Лаура пренебрежительно пожала плечами, это было так по-французски, что Нора хотела влепить ей пощечину.
- Ни одной рациональной.
- Вот что я хочу понять. - Мари-Лаура снова просканировала Нору взглядом с головы до ног. - Я хочу знать... почему ты? Давным-давно я думала, peut-être, что он мог любить только такого, как он сам, мужчину, мальчика. Я простила его за нелюбовь ко мне, потому что он ничего не мог сделать. Я даже ушла, чтобы он и мой брат могли быть вместе. Но он может любить женщину, и из всех женщин на земле, элегантных женщин, умных женщин, верных женщин с осанкой и с родословной. - С этими словами Мари-Лаура посмотрела на левую руку Норы. Нора ощутила, будто кольцо на пальце потяжелело. – Так много прекрасных женщин в мире, а он выбрал тебя.
- Знаю. Безумие, верно? Если ты все-таки докопаешься до истины, будь добра, дай мне знать.
- Мы узнаем, я и ты. Пойдем. Ты останешься со мной. Но сначала нам нужно вымыть тебя. Я едва могу смотреть на тебя. Андрей, приведи ее, s’il vous plaît.
Мари-Лаура грациозно, как танцовщица, которой она была, развернулась к двери. Мужчина взял Нору под локоть крепкой хваткой и повел к двери.