Великокняжеский кандидат вошел в историю под именем Митяя. Он, в отличие от большинства русских иерархов церкви того времени, не принадлежал к княжескому или боярскому роду. Отец его Иван служил священником в селе Тешилове за Окой, в окрестностях Коломны. И Митяй продолжил династию – стал священником и получил приход в Коломне. Там его и приметил великий князь Дмитрий Иванович. Современники так описывают внешность Митяя: был ростом немал, плечист, был голосист ("глас имея доброгласен, износящ"), любил петь в церкви, знал грамоту и любил книжную премудрость, ибо был "чести горазд, книгами говорити горазд".
Дмитрий Донской для начала сделал Митяя своим духовником, а затем печатником. "И бысть Митяй отец духовныи князю великому… но и печатник, юже на собе ношаше печать князя великого". По древнему обычаю великий князь никогда не "рукоприкладствовал": его подпись на грамоте заменяла печать. Фактически Митяй стал чем-то вроде канцлера на Западе.
В конце концов, великий князь решил, что лучшего митрополита всея Руси, чем Митяй, ему не найти. Но ни печатник князя, ни даже поп – представитель белого духовенства, по православным канонам не мог стать митрополитом. По настоянию князя Митяй в 1376 г. принял постриг в Спасском монастыре в Кремле, и стал иноком Михаилом. Немедленно по княжескому указанию архимандрит этого монастыря Иван Непенца был освобожден "по глубокой старости", а на его место назначен… Митяй. Но "глубокая старость" не помешала через 4 года Ивану Непенце благополучно совершить путешествие в Константинополь, что по тем временам было совсем нелегким делом. Не лишенный юмора летописец помянул анекдот, ходивший по Москве: "Иде до обеда белец сын, а по обеде архимандрит, до обеда мирянин, а по обеде мнихом начальник и старцем старейшина, и наставник, и учитель, и вождь, и пастух".
Теперь великий князь мог требовать у митрополита Алексея назвать своим преемником Митяя (архимандрита Михаила). "Князь же великии много нуди о сем Алексея митрополита, дабы благословил, овогда бояр старейших посылая, овогда сам приходя". Однако согласия он так и не получил. Самое большее, что смогли добиться от Алексея, – неопределенной ссылки на волю патриарха. "Алексей же митрополит, умолен быв и принужден, не посули быти прошению его, но известуя святительскы и старческы, паки же пророчьскы рече: "Аз не доволен благословити его, но оже дасть ему бог и святая Богородица и пресвященныи патриарх и вселеньскыи збор" . Так Алексей и не дал благословения Митяю. В 1376 г. византийский император Иоанн V Палеолог был свергнут с престола сыном Андроником, воспользовавшимся помощью генуэзцев и турок. Патриарх Филофей был лишен сана и заточен в монастырь.
Митрополит Алексей направил грамоту вместе с приличной суммой новому патриарху Макарию. Макарий прислал ответную грамоту, где говорилось, что он не примет Киприана, а "предает ту церковь грамотой архимандриту оному Михаилу".
Киприан тотчас обличил сторонников Митяя словами: "И тии на куны надеются и на фрязы…" Фрязами Киприан называл латинян-генуэзцев, помогших свергнуть патриарха Филофея, а, говоря о "кунах", подразумевал подкуп нового патриарха послами Алексея.
И вот, наконец, 12 февраля 1378 г. в Кремле умер митрополит Алексей. "Митяй вышел на митрополичий двор, стал ходить и властвовать как митрополит". Поначалу он собрался ехать в Константинополь на поставление к патриарху, но потом раздумал и начал говорить великому князю: "В правилах писано, что два или три епископа поставляют епископа; так пусть и теперь сойдутся епископы русские, пять или шесть, и поставят меня в митрополиты".
Великий князь и бояре согласились, и епископы уже собрались. Но на заседании епископов Митяя начал обличать суздальский владыка Дионисий. Митяй надоумил Дмитрия Ивановича заключить Дионисия в темницу. Но тут в защиту опального епископа решительно выступил Сергий Радонежский, не высказывавшийся ранее против Митяя.
Великий князь пошел на компромисс – с Дионисия была взята клятва, что он впредь не будет выступать против Митяя, а гарантом этого согласился быть тот же Сергий. Покаявшийся Дионисий попросился обратно в свою епархию. Но, приехав в Суздаль, он бежал к Волге и на ладье добрался до Сарая, далее медленно двинулся по Дону к Черному морю в Константинополь.
Митяй принял решение ехать в Константинополь и начал собирать деньги: "по всей митрополии с попов дань сбираше, сборное и рожественое и урокы и оброкы и пошлины митрополичи, то все взимаше, готовляшеся на митрополию и тщашеся и наряжашевя ити к царю-городу на поставление". Обычно за поставление в митрополиты греки брали тысячу рублей, но (на всякий случай) собрали в десять раз больше.
Получив вести о смерти митрополита Алексея, в Москву из Литвы двинулся Киприан, притом, ехал он нелегально. Великий князь выслал заставы, чтобы перехватить неугодного митрополита. 3 июня 1378 г. Киприан из-под Калуги, то есть уже с территории Великого княжества Московского, написал письмо Сергию Радонежскому и его ученику Федору Симоновскому с предложением встретиться "где сами погадаете".
Киприану удалось обмануть московские дозоры и в сопровождении свиты из монахов и слуг въехать в Москву. Киприан надеялся, что великий князь не захочет скандала в столице. Но Дмитрий Иванович ради дела был готов на все. Воевода Никифор с отрядом захватил Киприана и его свиту. С митрополитом обошлись довольно грубо. Позже сам Киприан писал, что над ним "содея… хулы, и наругания, и насмезания, грабления, голод!.. Мене в ночи заточил, нагаго и голодного, и от тоя ночи студени и нынеча стражу!"
Как реагировал на случившееся Сергий Радонежский и другие иерархи – неизвестно. Но через сутки, с наступлением ночи, Киприана и его свиту под конвоем княжеских дружинников тот же воевода Никифор повез до литовского рубежа. Причем, свита была основательно ограблена подчиненными Никифора.
Как писал Р.Г. Скрынников: "По возвращении в Киев Киприан написал обширное послание Сергию и прочим своим единомышленникам. В нем он доказывал, что московский князь не заботится о церкви и, назначив Митяя, "гадает двоити митролию", тогда как он, Киприан, печется о ее единстве: "Яз потружаюся отпадашая места приложити к митрополии". В заключение святитель обвинил Дмитрия и его бояр в непочтении к "митрополии и гробам святых митрополитов", в бесчестье его "святительства", после чего объявлял им всем церковное проклятие "по правилам святых отец". Послание было получено с наказом читать и распространять его по всей Руси" .
В конце июля 1379 г. Митяй покинул Москву и отправился в Константинополь. В его свите были Иона – архимандрит московского Петровского монастыря, Пимен – архимандрит переяславского Успенского Горицкого монастыря и другие церковные чины. Светскую власть представлял боярин великого князя Юрий Васильевич Кочевин. Как гласит "Житие Сергия Радонежского", Сергий предсказал, что Митяй не получит желаемого и не увидит Царьграда.
В отличие от Дионисия, Митяй со свитой двинулся кратчайшим путем через Рязань. Вскоре посольство было захвачено татарами, и Митяй предстал перед Мамаем. Красноречие митрополита оказало нужное действие на темника, и с подачи Мамая хан Тюлякбек (Тулухбек) выдал ярлык митрополиту Михаилу, подтвердивший привилегии, полученные митрополитом Алексеем от хана Бердибека.
Ханский ярлык позволил посольству беспрепятственно достигнуть Кафы (современная Феодосия), где был нанят корабль. И вот у входа в пролив Босфор Митяй внезапно "разболеся и умре на море".
В Москве Митяя постоянно корили за его молодость, и вот этот силач и здоровяк внезапно скончался. Позднейшие историки обвинят его спутников в умышленном убийстве – то ли его удушили, то ли отравили.
Казалось бы, свите умершего патриарха нужно было поворачивать назад, но они прибыли в Галату, где без лишних церемоний похоронили Митяя. А в свите Митяя немедленно начались раздоры, кому быть митрополитом – Иоанну Петровскому или Пимену Горицкому. Дело чуть ли дошло до ножей. В конце концов, решили представить патриарху Пимена.
Иоанн Петровский, потерпев поражение, пригрозил, что донесет на согрешивших против истины послов то ли патриарху, то ли великому князю московскому. "Аз, – сказал он, – не обинуяся, възглаголю на вы, единаче есте не истиньствуете ходяще!" Тогда боярин Кочевин с подачи Пимена дождался удобного момента и, "пришедше, возложиша руце на Ивана и яша его, и посадиша его в железа", чтобы не мог бежать с корабля.
Как отмечал Р.Г. Скрынников: "Князь Дмитрий снабдил своего любимца чистой "хартьей", запечатанной великокняжеской печатью. Найдя в казне Митяя эту грамоту, Пимен и его советники написали подложную. Из нее следовало, что московский князь прислал в Константинополь на поставление не Митяя, а Пимена, "того бо единого избрах на Руси и паче того иного не обретох".
Однако обмануть Синод с помощью подложной грамоты послам было довольно трудно. Во-первых, патриаршая канцелярия располагала точными данными о том, что на митрополию в Москве назначен Михаил, а не Пимен. Во-вторых, его похороны в Галате не могли остаться тайной для Константинополя. В-третьих, в приемной у патриарха послы столкнулись лицом к лицу с прибывшим из Киева Киприаном, доказывавшим свое исключительное право на митрополичий стол" .
Дело решили деньги, причем не столько привезенные из Москвы, сколько занятые Пименом у генуэзских купцов в Константинополе. Новый патриарх Нил и священный собор поставили Пимена митрополитом всея Руси, а Киприана – митрополитом Малой Руси и Литвы, причем, в случае смерти Киприана его митрополия должна перейти к Пимену.
Весть о смерти Митяя и поставлении Пимена на митрополию была получена в Москве после возвращения русских войск с Куликова поля. Великий князь Дмитрий был расстроен и в сердцах сказал: "Я не посылал Пимена в митрополиты, послал я его как слугу при Митяе; что сделалось с Митяем, я не знаю, один бог знает, один бог и судит, только Пимена я не приму и видеть его не хочу".
25 февраля 1381 г. Дмитрий Донской направил в Киев своего духовника, чтобы призвать Киприана на митрополию в Москву. 23 мая, в праздник Вознесения, столица торжественно встретила нового пастыря, тремя годами ранее выдворенного под конвоем боярина Никифора.
А митрополиту Пимену не дали даже доехать до Москвы. В июне 1381 г. он был схвачен в Коломне великокняжескими дружинниками. С Пимена силой сорвали митрополичье облачение и отправили в ссылку в Чухлому. Духовные лица из его свиты тоже были сосланы, а светские подверглись телесному наказанию, боярину же Юрию Кочевину отсекли голову.
Вскоре Дмитрий Донской решил избавиться от митрополита Киприана. В августе 1382 г., когда войско хана Тохтамыша подошло к Москве, вся знать, включая самого Донского, покинула Москву. Бежал, естественно, и Киприан, но со страху или по недомыслию он прибежал в Тверь и, видимо, "политически неграмотно" повел себя с великим князем тверским Михаилом Александровичем – соперником Донского. Лишь 3 октября 1382 г. Киприан отправляется из Твери в Москву. Но Дмитрий Донской дает ему "от ворот поворот", и Киприану приходится ехать в далекий Киев.
Но еще раньше Дмитрий Донской получил несколько грамот из Константинополя от патриарха Нила, который был обеспокоен судьбой митрополита Пимена и просил великого князя избавить Пимена "от телесных бедствий". После высылки Киприана великому князю пришлось за неимением лучшего вернуть из ссылки Пимена и посадить его на митрополию. Но власть Пимена была весьма ограничена. Дмитрий Иванович едва терпел Пимена, а Сергий Радонежский и его окружение вообще игнорировали митрополита. Видимо, сторонники Сергия и отправили в Царьград жалобу на Пимена. И в 1383 г. патриарх назначил митрополитом всея Руси известного нам суздальского епископа Дионисия. Итак, на многострадальной Руси стало сразу три митрополита: один в Москве, второй в Киеве и третий в Царьграде.
Новопоставленный митрополит легкомысленно решил ехать в Москву через Киев. Надо ли говорить, что Киприан не мог упустить свой шанс. Он пожаловался киевскому князю Владимиру Ольгердовичу, который заточил Дионисия в темницу. Через год Дионисий умер (а может, ему помогли?). Зато киевские власти устроили третьему митрополиту торжественные похороны в Киево-Печерском монастыре, в самом святом месте обители – в пещере основателя монастыря Антония Печерского.
В 1389 г. патриарх Антоний признал единственным патриархом всея Руси Киприана. Узнав об этом, Пимен отправился объясняться в Царьград, даже не предупредив великого князя Дмитрия. Но увидеть патриарха Пимену не удалось – его постигла судьба Митяя. 11 сентября 1389 г. незадачливый митрополит скончался при невыясненных обстоятельствах в нескольких верстах от Константинополя. Еще ранее, 19 мая, умер Дмитрий Донской. Великокняжеский стол занял его старший сын Василий. И вот 6 марта 1390 г. Москва вновь с колокольным звоном встречает митрополита Киприана.
В 1391–1395 гг. турецкий султан Баязид фактически блокировал Константинополь и выдвинул ряд требований к византийскому императору Мануилу, которые должны были сделать его вассалом турок. В этой ситуации Киприан начал сбор денег по всей Руси в помощь Византии. Главными пожертвователями стали московский и тверской князья. Только в 1395–1396 гг. в Царьград было отправлено 20 тысяч рублей (огромная по тем временам сумма). В благодарность патриарх прислал в Москву и Тверь иконы византийского письма.
И на 15 лет Киприана стал единственным митрополитом всея Руси в полном смысле этого слова. Он вместе с Василием I на несколько месяцев посетил Смоленск, а затем полтора года прожил в Киеве.
В 1404 г. Киприан вновь посетил Смоленск, Вильно и Киев. Витовт дал много подарков и денег митрополиту. В Литве Киприан вершил и церковный суд. Он велит схватить в Киеве своего наместника архимандрита Тимофея и тамошних своих слуг и отвезти их в Москву. По настоянию Витовта Киприан лишил сана туровского епископа Антония, обвиненного в сношениях с татарами. Антоний под стражей был увезен в Москву и заточен в Симоновом монастыре.
Сами по себе эти подробности церковной жизни XIV века, возможно, малоинтересны современному читателю, но они являются крайне немногочисленными свидетельствами, характеризующими взаимоотношения Московской и Литовской Руси.
Святой князь Дмитрий Донской. Современная икона
16 сентября 1406 г. в своем подмосковном селе Голенищеве умер митрополит Киприан. Позже он и митрополит Алексей были причислены к лику святых.
Глава 15
Крах Флорентийской унии
Сразу после смерти митрополита Киприана Витовт отправил к патриарху Матвею I (1397–1410 гг.) полоцкого епископа Феодосия. Витовт просил императора и патриарха: "Поставьте Феодосия нам в митрополиты, чтобы сидел на столе киевский митрополии по старине, строил бы церковь божию по-прежнему, как наш, потому что по воле божией мы обладаем тем городом, Киевом".
Великий князь московский Василий I не имел достойного кандидата, да и не хотел идти на прямой конфликт с тестем, и обратился в Царьград с просьбой поставить митрополита "по старой пошлине" [обычаю]. Это следовало понимать в том смысле, что Москва готова принять митрополита, указанного патриархом. Первоиерарх-грек в данной ситуации представлялся предпочтительнее литовского ставленника. Сговорчивая позиция Москвы в Константинополе, естественно, больше пришлась по душе, чем просьба Витовта: в канун падения Империи Ромеев греки рады были укрепить свое влияние в крупнейшей и богатейшей митрополии Константинопольского Патриархата и держать ее под контролем.
В пользу московского предложения греки склонялись и по причине предполагавшегося нового династического союза: дочь Василия Анна вступила в брак с сыном императора Мануила II – Иоанном Палеологом, также будущим императором. Таким образом, в Царьграде было принято решение пренебречь просьбой Витовта и вновь поставить на митрополию всея Руси грека. 1 сентября 1408 г., спустя два года после смерти Киприана, патриарх Матвей поставил митрополитом киевским и всея Руси грека Фотия. Это был уроженец Мореи (Пелопоннеса), в юные годы ушедший в монастырь.
1 сентября 1409 г. Фотий прибыл в Киев, где и пробыл 7 месяцев. То, что свое святительство на Руси он начал с Первопрестольного митрополичьего города, обещав Витовту не оставлять своим попечением Литовскую Русь, сделало возможным примирение митрополита с великим князем литовским.
В 1410 г. Фотий прибыл в Москву. Деятельность свою он начал с устроения весьма запущенных дел Русской митрополии. Четыре года отсутствовал митрополит и нашествие Эдигея в 1408 г. привели в упадок хозяйство русской церкви. За это время почти вся собственность митрополичьего двора была разграблена и расхищена, а церковными землями завладели бояре. Митрополит весьма решительно занялся наведением порядка, смело обличая всех похитителей. В их числе оказался даже великий князь, присвоивший себе право пользования частью доходов митрополии. Фотий в короткий срок самыми энергичными мерами сумел восстановить митрополичье хозяйство, и, как результат, нажить себе немало врагов, которые всячески старались рассорить Фотия с великим князем, в чем нередко преуспевали.
Фотий хотел быть не московским митрополитом, а подлинным митрополитом всея Руси. Управлять митрополией только из Москвы или только из Киева означало стать на стороне Москвы или Литвы, поэтому Фотий стал "кочующим митрополитом". Пробыв несколько месяцев в Москве, в 1411–1412 гг. он совершил длительные поездки по южным епархиям, посетив Киев, Галич, Луцк и т. д.
Как уже говорилось, Витовт мечтал о создании сильного русско-литовского королевства с единой и зависимой от него власти церковью. Причем, повторяю, сами по себе внутренние проблемы мало волновали великого князя. Понятно, что митрополит всея Руси, стоявший над московским и литовским великими князьями, не устраивал Витовта. И тут вовремя подоспела кляуза киевских иерархов на Фотия, мол, "митрополит переносит из Киева в Москву все узорочье церковное и сосуды, пустошит Киев и весь юг тяжкими пошлинами и данями".