Исполнительный, дожидаясь пока ответят, серьезно покачал головой:
- Они никогда этого не сделают, даже если ничего еще не отослали, это единое правило. "Все костюмы должны быть вычищены сразу после носки".
Си-Ди протянул руку и взял трубку.
- Ты прав. - Он повесил ее. - О'кей, переснимите сцену. Это ничего, верно? Декорации еще на месте. - Это получасовая работа, самое большее, часовая.
Он наклонился и схватил собеседника за запястье.
- И я хочу те, которые использовались в фильме. И я хочу, чтобы ты, Клифф, я хочу, чтобы ты лично убедился в том, что те вещи, которые она надевала, отправились прямо в мой офис, как только она их снимет. И сделай несколько лишних дублей во время съемок - дай ей немного вспотеть, ты знаешь, выделить немного сока… потому что у меня есть чертовски замечательная идея, приятель, чертовски замечательная идея!
Его "идея", по крайней мере в самом элементарном аспекте, заключалась в том, что две женщины, Анжела и Луиза, одетые как на съемках, повторят сцену в гостиничной комнате Лас Вегаса, в точности так, как это должно было выглядеть на экране, но на этот раз сцена будет прервана. Прервет ее мародер, самоуправствующий кавалерист солдат-янки - грязный и небритый, прямо с поля сражения, грубый, похотливый, обуреваемый долго сдерживаемым желанием и размахивающий пистолетом. Он ворвется в комнату, откинет мамашу в сторону, кинет чистую в белых панталончиках дочь на кровать и, оставаясь в сапогах, жадно ее изнасилует… держа пистолет на подушке, дулом у ее виска, чтобы отбить охоту кричать у мамаши или же у ее насилуемой дочери.
Вторгнувшимся головорезом, конечно, будет Си-Ди, который вместо того, чтобы впрыгнуть в окно, в духе Эррола Флинна просто выбежит из ванной, где он будет ждать своего выхода на сцену.
- Сегодня она никуда не пойдет, - зарычал он, наставив пистолет на Анжелу и плечом отталкивая Луизу в сторону, - пока ее не затрахают до полусмерти!
Обе леди открыли рот (по сценарию) от изумления.
- О, мамочка…
- Ах, вы этого не сделаете… - умоляла Луиза, и затем обращаясь к Анжеле. - Скарлетт? Это твое имя?
Анжела скромно опустила глаза и ответила тихим голосом:
- Да, Скарлетт… Скарлетт О'Хара.
- Я собираюсь затрахать тебя, Скарлетт О'Хара, - кратко проинформировал ее Си-Ди, толкая ее на кровать, - я собираюсь трахать тебя сильно и долго.
- О, пожалуйста, сэр, - стенала Луиза, - эта маленькая девочка еще девственница!
- Пользуйся ее именем, черт возьми, - резко и отрывисто сказал в сторону Си-Ди, - пользуйся все время ее именем!
- Извините, - быстро сказала Луиза своим обычным голосом и возобновила свои мольбы:
- Я прошу Вас, сэр, пожалуйста, не делайте этого с моей маленькой Скарлетт! Скарлетт - девственница.
В это время Си-Ди стянул вниз кружевной верх корсета, выставив наружу ее груди.
- О, пожалуйста, сэр…
- Хорошо, рассказывай своей матери, что я - что этот солдат-янки с тобой делает.
- О, мама… солдат-янки целует мою грудь.
- Не целует, - сердито зашипел Си-Ди.
- О, мама, он… этот солдат-янки… сосет мою грудь!
- Сэр, я молю вас… - рыдала Луиза очень убедительно.
Си-Ди рванул панталоны, он не стянул их вниз, а разорвал на промежности, где шов был заранее ослаблен несколькими надрезами с внешней стороны.
- О, мама, - причитала Анжела, - он заставляет меня кончить… солдат-янки заставляет меня кончить… я сейчас потеряю сознание… о, мама, он затрахал меня до полусмерти!
Луиза подала реплику точно по сценарию, в соответствии со своим образом важной старой наседки:
- О, сэр, как вы могли сделать это с моей Скарлетт! Я расскажу об этом вашему капитану!
- Скажи, Луиза, - торопил Си-Ди, - быстро, скажи это!
- … и расскажу ему, - поспешно сказала она, - как вы трахнули Скарлетт О'Хара! И заставили ее кончить!
И когда Си-Ди близился к завершающему спазму, крича:
- Я трахаю тебя, Скарлетт! Я трахаю тебя, Скарлетт! - Луиза подобрала поляроидную камеру со вспышкой с туалетного столика и щелкнула ею.
- Эй, подожди минутку! - сказала Анжела, взметнувшись как стрела в кровати, - никто ничего не говорил о грязных снимках.
Си-Ди приподнялся на локте, вздохнул, потянулся за сигарой, тихо рассмеялся и разубедил ее:
- Не беспокойся, детка, это только для моей частной коллекции, - затем пожал плечами, задавив сигару, - …кроме того, кто когда-нибудь сможет разобрать, что это ты?
И впрямь ни одно из их лиц нельзя было ясно различить - всего лишь верхняя четверть профиля Анжелы, достаточно, чтобы кто-либо поклялся, что это действительно известная звезда - после чего это утверждение немедленно будет охарактеризовано как еще одна дешевая ложь… подобно той, которая была рассказана пьяным Гровером Морсом.
В других отношениях это был почти захватывающий снимок - запечатлевший разорванный корсет, отделанный кружевами, спущенный чуть ниже ее двух превосходных грудей и, благодаря его стягивающему эффекту, заставлявший их драматически выдаваться вперед; ниже были видны ноги в гофрированных панталонах, обвившиеся вокруг голых ягодиц, и в этом сочетании запачканные кавалерийские ботинки на ногах с пристегнутыми шпорами.
Хотя фотография была немедленно раскритикована как не запечатлевшая Анжелу Стерлинг, она некоторое время пользовалась определенной популярностью среди фешенебельного фетишисткого общества, так называемой кампании "Ботинки и месячные".
* * *
- Ты можешь быть честным со мной, - сказала Анжела, потянувшись через стол к руке Бориса и глядя на него самым серьезным взглядом, - ты ведь знаешь это, не так ли?
Он улыбнулся. Чтобы не улыбаться слишком часто, он поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее.
- Да, я знаю, - пробормотал он.
- Тогда скажи мне… ты думаешь, у меня есть талант?
Борис нахмурился и на мгновение посмотрел в сторону. Говорить с актерами с их нарциссизмом бесполезно; это имело смысл лишь на съемочной площадке.
- У каждого есть талант, - сказал он. - Весь вопрос в том, как его использовать, - он сумел вовремя остановиться. - Использование таланта правильным образом, в правильное время и до необходимого предела. Ты знаешь, что я имею в виду. - Казалось, она его не слышала.
Анжела спокойно кивнула, опуская глаза, затем подняла их.
- Пожалуйста, скажи мне кое-что, - сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало бодро. - Какой из моих фильмов тебе понравился больше всех… нет, я не это имела в виду, я хотела спросить, какой, ты думаешь… ну, показал, что я смогла бы… - Она умолкла, глядя на него умоляющими глазами, - ты знаешь, что я имею в виду?
- Видишь ли, на самом деле не важно, какой из них я считаю лучшим, - дело в том, какой из них ты считаешь лучшим, тот, в котором, как ты чувствуешь, ты больше всего выложилась.
- О, пожалуйста, Борис, - молила она, сжимая его руку, - пожалуйста, скажи мне одну… одну роль, одну сцену…
- М-м, давай посмотрим, давай посмотрим… - Он поднял глаза, будто пытаясь вспомнить, и постепенно до нее дошло, что он не может вспомнить ни одного из ее фильмов, которые ему понравились.
- О, Боже, - сказала она с безнадежностью, - разве ничего не было? Но должна была быть хоть одна сцена… одна реплика…
- Ну, м-м, дело в том, видишь ли…
Она закрыла лицо руками.
- О, нет, - сказала она, - ты никогда даже и не видел… О, нет…
- Не глупи, конечно же я видел тебя.
- В каком? - спросила она.
- Я видел тебя в анонсах по телевидению.
- В анонсах чего?
- Ну, давай разберемся…
Она расстроилась.
- Ты не видел! Ты не видел ничего из того, что я когда-либо делала. - Затем она пришла в глубокое возмущение. - Будь добр, признайся, пожалуйста, почему я здесь? Потому что считается, что у меня такая хорошая задница? В этом причина? - Она начала горько рыдать.
Борис сжал ее плечо, наступило время проявить твердость.
- Прекрати сейчас же, Анжела, ты ведешь себя как ребенок! Мне не обязательно было видеть тебя на экране, я уверен, что ты точно создана для этого фильма! Я не хочу обсуждать, что я видел из твоих работ, потому что знаю, твой потенциал никогда не был реализован, ты к нему даже не приблизилась. Тебе просто нужно быть уверенной во мне, о'кей? - Он отдал ей свой платок.
Она промокнула глаза и сквозь слезы улыбнулась ему.
- Извини меня, это было глупо. - Она опять сжала его руку. - Простишь меня?
- Вот, - сказал он, наполняя ее бокал. - Выпей немного бренди.
Она присоединилась к нему, когда он поднимал свой бокал.
- За… "Лики любви".
Они выпили и некоторое время молчали. Борис смотрел на нее, но его мысли витали далеко.
- Ты знаешь, почему студия не смогла изменить мой образ? - спросила она. - Даже несмотря на то, что я перестала сниматься в этих пляжных картинах в бикини и начала делать прекрасные роли в духе Дорис Дей? И по-прежнему осталась секс-символом? И не только осталась, но стала еще хуже? Знаешь, почему?
- Почему?
- Потому что, - продолжала она, не без определенной горечи, задумчиво глядя в свой бокал, - каждому мужчине в этой стране нравится думать, что он Большой Неукратимый Бабник, трахающий Золотистый Лютик, вот почему.
Сохраняя на секунду недовольное выражение лица, она подняла на него взгляд.
- Но ты не такой, не так ли…
Борис пожал плечами.
- Я не знаю, может быть иногда я такой.
- Тебе не следовало бы таким быть, - предостерегла она.
Он рассмеялся.
- Ну, ты даешь!
Она изучала его.
- Ты имеешь в виду, "даешь хорошая" или "даешь плохая"?
Он пожал плечами и улыбнулся, изображая колебание.
- Хорошая, - наконец сказал он. - Да, пожалуй, хорошая.
- Я рада, - тихо сказала она, затем опять опустила глаза, поворачивая пальцами бокал. - Борис… я точно не знаю, как это сказать…
- Ты имеешь в виду, что со мной трудно разговаривать?
- О, нет, дело не в тебе. Ты такой откровенный, и все такое… Я не хочу, чтобы ты думал, будто я, ну, ты знаешь, какая-то не такая, капризная, или еще что-то в этом роде. Я просто знаю, что некоторым режиссерам, чтобы почувствовать себя близкими с актерами, прежде чем они смогут действительно хорошо работать вместе и… ты такой бесстрастный, что я, возможно, даже не буду знать об этом, если бы тебе захотелось… Черт, я не думаю, что ты начнешь действовать, даже если бы почувствовал, что тебе этого хочется…
Борис видел это как "Монолог крупным планом" - акцент на лице… подергивания, фактура, углы, тени, общее освещение, подбор слов, их суть, в соответствии с содержанием образа - или контрапункт к ним. Как, интересовало его, могло бы это выглядеть лучше? Он думал в этот момент только об этом, затем он внезапно осознал, не резко, но с теплой, быстрой гладкостью, которая напоминает сжатую артерию - что ее рука оказалась на его руке и что он не смог бы вообразить ее "монолог крупным планом" как-нибудь иначе. Блестящая игра.
- Я хотела сказать, - продолжала она почти робко, - тебе не нужно, знаешь ли, крутить со мной роман, я не заставлю тебя через это проходить, если ты, ну, имеешь виды… как сказала девушка в каком-то фильме, все, что тебе нужно, это свистнуть.
Борис улыбнулся и сжал ее руку. Он не удивился, что его предшествующая стратегия оказалась эффективной в подготовке ее к работе, теперь она будет как чистая доска, без всяких отложений прошлого, но здесь была и неожиданная награда, ее предложение о мифической стрижке золотого руна. Он, конечно, видел многие ее фильмы, некоторые из них неоднократно. Бог определенно заботится о людях, размышлял он, которые прежде всего думают о деле.
5
Марокканский эпизод по расписанию должен был сниматься в течение шести дней с участием Анжелы практически в каждой сцене, за исключением смонтированных вставок случаев и впечатлений из ее детства, проведенного на плантациях Вирджинии. На роль ее отца они уговорили почтенного и заслуженного Эндрю Стонингтона, великого старого патриарха дальнего Юга в прошлом году; а ее матерью, конечно, не мог быть никто другой, кроме самой великой Луизы Ларкин. Играть Анжелу в детстве - в серии сцен, представляющих ее жизнь между 8 и 12 годами, они заполучили многостороннюю и очень хорошенькую Дженнифер Джинс, более известную близким друзьям как "Дженни Джинс", а еще более близким друзьям как "Сливки Джинс". Хотя она могла сносно сойти за восьмилетнюю и великолепно за двенадцатилетнюю, на самом деле ей было уже восемнадцать. И это должно быть без сомнения установлено, прежде чем Сид подпишет с ней контракт.
- Морти, эта чертова девчонка - явно искушение попасть в тюрьму! Она же, черт возьми, ребенок! Ты на все сто процентов уверен, что этой девке уже 18?! Я не хочу, чтобы мне нанесли предательский удар каким-нибудь проклятым Актом Манна! Боже правый!
- Клянусь Богом, Сид, - сказал Морти, поднимая руку. - Я же говорю, что видел ее свидетельство о рождении, если даже этого недостаточно, я получил письменные заверения ее родителей, подтвердивших, что ей 18 и что они понимают, что мы здесь снимаем картину для взрослых.
Сид обхватил голову руками, причитая:
- Он называет ее "Картина для взрослых" - я думаю, по всем нам плачет тюрьма, Морти, вот, что я думаю.
Тем не менее, именно Тони Сандерс столкнулся самым драматическим образом с мисс Джинс.
- Боже святый, черт побери, - сказал он, вернувшись со съемочной площади, - мужики, вы действительно должны иметь представление о той штучке, что резвится во втором трейлете. Там восьмилетний подросток сворачивает гашишные бомбы, большие, как сигары, - он свалился на стул, качая головой. - И это, конечно, динамит, черт меня возьми, если не так.
Борис рассмеялся, видя его таким безнадежно пришибленным.
- Мальчишка или девчонка?
- А? Подросток? Цыпленочек, мужики, фантастический маленький вось-ми-летний цыпленочек. Она играет Анжелу в детстве. Ну, предполагается, что нам надо поработать над сценарием. Верно? Поэтому я пошел в комнату для переодевания… Фу-у, рок, на полную мощность, "Дженни К" и "Пластиковые Сердца", и она сидит там одна, уставясь в зеркало и дымя этой чудовищной сигарой из гашиша. "Забьем косячок?" - говорит она, затем хихикает - совсем как школьница, но только дьявольская - и говорит: "Если вы не из ФБР". Поэтому я сидел там и чувствовал себя побитым… Фу.
- Но ты с ней улегся? - спросил Борис.
- Нет, мужики, но вникните… в какой-то момент я спросил, есть ли что-нибудь выпить, и она ответила: "Нет, бэби, я не пью". И я сказал "Знаю, что ты не пьешь, но я подумал, что, возможно, твой менеджер или твоя мама или еще кто-то". Она улыбается и говорит: "Как насчет того, чтобы вместо этого я схватила твой отросток?" Восьми лет, верно? Я ответил ей идиотским: "А? Что ты сказала?" И она мне объясняет: "Ты же знаешь, ну отсосала бы тебе, сделала минет, пососала тебе член, в таком роде". Ну, что я тебе скажу, Б., это заставило меня взбунтоваться. Сомневаюсь, что когда-либо в своей жизни я отказывался от минета, но с восьмилетней; фу-у… я не знаю, возможно, я старомоден… 13, 12 - ужасно… возможно даже 11 или 10, черт возьми, если у нее есть хоть какие-то прелести, я имею в виду, вообще какие-нибудь груди… Но идея заниматься этим с ней… Кто хочет трахаться с цыпленочком, у которого нет сисек? Это, должно быть, как с гомиком, верно? Как будто трахаешься с молоденьким мальчиком?
- Но она только предлагала пососать член, - напомнил ему Борис. - Отсутствие прелестей ничего бы в этом случае не значило, не так ли?
Тони закудахтал, набрал в грудь воздуха и закрыл лицо рукой, в отчаянии качая головой.
- Я знаю, знаю, я уже думал об этом, меня словно порезали на кусочки, Б., клянусь Богом - это меня доконало… я не знал, что делал, черт возьми…
Борис, будучи законченным шутником, широко раскрыл глаза и театрально поднял бровь с выражением одновременно удивления и негодования:
- О?
Но этот жест был потрачен совершенно впустую на пришибленного Тони, который состроил гримасу болезненного непонимания, крепко закрыв глаза, заскрежетав зубами, наконец, с терпимостью в голосе проговорив:
- Мужики… разве вы не вникли - эта долбаная наркоманка раздолбала все мое понимание ценностей, мать их так!
6
Сюжетная линия эпизода в старинном арабском квартале была сама по себе проста: Анжела, или "мисс Мод", как ее звали по сценарию, была баснословно богатой и избалованной американской красавицей - блондинкой, которая содержала роскошный дом в Марокко и позволяла себя насиловать бесконечной процессии рослых африканцев. Эти кадры позже будут перемежаться образами из ее детства, по-видимому, иллюстрирующими, как она развивала свой ненасытный аппетит или, вернее, почему она остановилась именно на этом конкретном способе вывести папочку из себя.
Сценарий состоял из четырех обособленных сцен занятия любовью, каждая полностью и в высшей степени детализирована. После чего - чтобы показать количество и объем активности леди - последует монтаж, изображающий приблизительно две дюжины ее черных любовников: в различных видах и позах спаривающихся с ней. Некоторые из этих эпизодов требовали от нее "буйного темперамента" одновременно с двумя или тремя. Предполагаемая denouement или финал - был своего рода ronde extraordinaire, которой Тони обозначил "Круговой эпизод". Он утверждал, что был действительно свидетелем такой сцены в Гамбурге. В эпизоде участвовали Анжела и еще четверо участников… двое целуют ее груди, каждый - свою, еще один целует ее рот и четвертый в полном проникновении в ее великолепном влагалище. Как только последний достигает наивысшей точки, они все перемещаются, в стиле музыкальных стульев, по часовой стрелке, на новые позиции. К тому времени, когда первый опять дойдет до влагалища, его член будет вновь готов к эрекции - так что, по крайней мере, теоретически сцена может продолжаться в течение неопределенного времени, и использование монтажа с быстрым наплывом воспроизведет этот эффект с наибольшим преимуществом.