- Это была цепь для захвата женщин, - пояснил я. - Нужно отличить её от стандартной гарроты, которая представляет собой провод с ручками и может легко перерезать горло жертвы. Стандартная гаррота непрактична для захвата пленницы, жертва даже при рефлекторном движении, может порезать своё собственное горло.
- Независимо от того, что это было, - вздохнула она, - это было очень эффективно. И отлично меня контролировало.
- Конечно, - усмехнулся я. - Именно поэтому оно и используется для подобных дел.
Девушка продолжала:
- Через несколько мгновений мужчина соединил рукоятки цепи, и закрутил цепь. Так он мог держать её одной рукой. Он повернул руку и затянул цепь на моём горле, наполовину душа меня и затем вновь ослабил, немного. Он отлично продемонстрировал свою власть надо мной. Затем он дал ещё немного слабины. "Так-то лучше, не правда ли, детка?" - спросил он. "Да, Сэр", - ответила я. "Хорошо, у нас будет долгая поездка вместе". Мы продолжали путь, я была испугана, а он сидел сзади и давал мне указания. Со стороны могло показаться просто, что человек на заднем сиденье, наклонился вперед, улыбается, возможно, разговаривая со мной. Если кто-либо видел тонкую золотую цепь на моем горле, он, несомненно, не мог знать о её назначение.
- Он не был в маске? - спросил я.
- Нет.
- Маска могла вызвать подозрения.
- Действительно, - согласилась она, и продолжила:
"Не бойся смотреть на моё лицо, если хочешь, Ты дольше его никогда не увидишь, после того, как тебя доставят", - засмеялся он. "Доставят!?" - воскликнула я. "Да, доставят, мой симпатичный товар". Мы продолжали путь. Он постоянно держал цепь слегка натянутой, я предполагаю, что это стандартная угроза и аргумент для захваченной девушки, но, тогда, когда мы ехали, это приводило меня в изумление и ступор. Легкого давления на цепь было вполне достаточно, чтобы держать меня в повиновении. Ландшафт становился всё более отдаленным и пустынным. Скоро мы поехали по гравийной дороге, а затем и по грунтовой, вдоль ряда темных, редко стоящих и выровненных деревьев. Я запомнила очень немногое из того, что происходило. Я была очень испугана, поймите, цепь была на моем горле. Лучи от фар впереди казались мне дикими на этой дороге. "Притормози здесь", - потребовал он, - "остановись среди тех деревьев". Я повиновалась его командам. Я выключила фары и заглушила двигатель. Я доставила сама себя, хотя, к кому, куда, и для чего, я не имела понятия. Он, цепью, вывел меня из автомобиля, и вскоре я была в руках уже других мужчин. Он отошёл в сторону, спрятав цепь с ручками, в карман своей куртки. Я была брошена на живот в траву.
Мои руки были закреплены сзади каким-то металлическим сдерживающим устройством. Оно было прочным и негнущимся. Мои лодыжки скрестили и связали короткой веревкой. Какой-то металлический ножной браслет был закреплён на моей левой лодыжке.
- Это идентификационный ножной браслет рабыни, - объяснил я. - Его сняли сразу после твоей доставки на Гор.
Ящикоподобное устройство появилось около моей головы, - рассказывала она дальше. - Оно представляло собой что-то вроде ящика, две половины которого соединялись посредствам петель с одной стороны, а с другой стороны, той, что была раскрыта, имелись полукруглые вырезы. Мою голову подняли за волосы, и поместили горло на один из вырезов, после чего вторая створка ящика была захлопнута, пряча внутри мою голову, и достаточно свободно охватывая мою шею. Моё горло обернули толстой тканью и втолкнули её в зазор между шеей и краями теперь закрытых полукруглых вырезов в створке ящика
- Интересно, - отметил я.
- Моя голова была скрыта в коробке, - меж тем продолжала она свой рассказ, - Я услышал звук отъезжающего автомобиля. Несомненно, моего собственного, управляемого парнем с цепью.
- Это вполне вероятно. Он хотел бы иметь средства для возврата в город, и конечно, следовало оставить автомобиль, далеко от излюбленного места похитителей.
- А я вынуждена была остаться там, - горько проговорила она.
- Конечно. Ты была всего лишь ещё одной доставленной пленницей.
- Потом в коробку пустили газ, - сказала она. - Я попытался бороться. Но нога мужчины держала меня на месте. Я потеряла сознание. А пробудилось я, не знаю насколько позже, в местности поросшей травой в этом мире, прикованной цепью за шею вместе с другими девушками.
- Интересно, - пробормотал я. - Я, конечно, не знаю точно, но тебя, похоже, хранили в течение нескольких дней, а возможно даже нескольких недель.
- Хранили? - удивлённо спросила она.
- Да, - задумчиво проговорил я, - может быть, в замороженном виде. А когда трюм был заполнен товаром, вас отправили всех сразу и сдали оптом.
- Вы говорите об этом, как если бы я могла быть вещью, - обиженно сказала девушка, - простым товаром.
- Ты, - рыкнул а.
- Да, Господин, - дёрнулась она от неожиданности.
Я потянул рабскую тунику, и затем, таща её вверх, сначала вынудил девушку сесть, потом поднять руки, и сдёрнул с неё одежду через голову.
- Вы возражаешь? - насмешливо, спросил я.
- Нет, Господин, - ответила она. - Я, не могу возражать. Я - рабыня.
Я отбросил скудный предмет одежды в сторону, на траву.
- Так значит Ты не вещь, - спросил я, глядя ей в глаза.
- Нет, Господин, я не вещь. Я - рабыня.
- Ляг на спину, руки раскинь в сторонах, ладони рук разверни к лунами Гора, - приказал я ей.
- Да, Господин.
- Подними левое колено. Ещё немного. Вот так, - управлял я её телом.
- Да, Господин.
Я стоял и смотрел вниз на неё.
- Я теперь лежу выставленная перед Вами, как рабыня, Господин.
- Это соответствующе и надлежаще для тебя? - спросил я.
- Да, Господин.
- Почему?
- Поскольку я - рабыня.
- Ответ верный и подходящий, - похвалил я девушку.
- Да, Господин.
- Действительно ли Ты - новая рабыня?
- Да, Господин.
- Этот ответ является неверным, - огорошил я её.
- Господин? - не поняла рабыня.
- Единственный смысл, в котором Ты - новая рабыня, - объяснил я, - состоит в том, что раньше твоё рабство не было юридический оформлено.
- Господин? - она всё ещё не понимала.
- В течение многих лет Ты уже была рабыней, только такой, на кого право собственности пока не было должным образом оформлено, всего лишь формальность, недавно исправленная на Горе.
Она смотрела на меня снизу.
- Это - то, что, уже давно, признала твоя тетя, - говорил я, любуясь распростёртой передо мной рыжеволосой рабыней, - хотя, возможно, она сделала это не вполне осознанно. Это, было признано ещё более ясно твоей бывшей начальницей, женщиной-руководителем. Она одевала тебя, и обращалась с тобой, как если бы Ты в действительности была рабыней, не так ли? - задал я ей вопрос, на который мог быть только один ответ.
- Да, - сказала девочка, сердито.
- Да?
- Да, Господин.
- Я думаю, несмотря на другие возможные соображения и преимущества, которые, могли быть вовлечены в её линию поведения по отношению к тебе, мне совершенно ясно, что она пыталась быть доброй к тебе, она пыталась пояснить тебе, кем Ты была на самом деле, пытаясь поощрить тебя средствами верными для твоей собственной природы.
- Возможно! - сказала девочка, всё ещё сердито.
- Тебе нравится красивая одежда, не так ли? Любишь быть привлекательной для мужчин.
- Да, Господин!
- На Горе, в противоположность Вашему миру, порабощать рабынь - это общепринятая практика.
Она сердито посмотрела на меня.
- Тебя уже заклеймили и поработили на Горе, не так ли?
- Да, Господин.
- Почему, как Ты думаешь?
- Поскольку я - рабыня? - спросила распростёртая передо мной девушка.
- Да, Ты рабыня!
Она сердито отвернула свою голову в сторону.
Я смотрел на неё. Она была необыкновенно изящна и красива. Я не сомневался, что Грант сможет сторговать за неё пять шкур желтого кайилиаука.
- Смотри на меня, Рабыня, - приказал я.
Она быстро перевела на меня свой взгляд.
- Да, Господин.
- На Земле, Рабыни вроде тебя, вовремя не обращённые с рабство согласно закону, часто используют их красоту для их собственной выгоды. Их красота открывает им двери, она облегчает их пути. Она делает жизнь легкой для них. Они используют её для дальнейшей карьеры, чтобы получить богатство, и умалить других женщин.
- Да, Господин, - прошептала она.
- Но здесь, на Горе, условия резко отличаются.
- Да, Господин.
- Здесь, на Горе, твоя красота полностью является собственностью, как и Ты сама.
- Да, Господин.
- Так кому твоя красота принадлежит, на Горе.
- Моему хозяину, Господин.
- Да, и именно он, а не Ты, моя дорогая, полностью будет решать, что должно быть сделано с ней, и как ею должно пользоваться.
- Да, Господин.
- Твои ладони, - напомнил я, - должны смотреть вверх, на луны Гора.
- Да, Господин, - исправилась она тут же.
- Тебя уже напоили рабским вином?
- Джинджер, одна из моих наставниц, заставила меня выпить горький напиток с таким названием.
- Почему твой хозяин, Грант, послал тебя на мои одеяла? Почему, он не счёл целесообразным, самостоятельно вскрыть тело своей рабыни для удовольствий мужчин? - спросил я девушку.
- Я не знаю, Господин.
Я присел около распростёртого голого тела прежней мисс Миллисент Обри-Уэллс, которая была дебютанткой, а теперь, превратилась в простую рабыню, и лежала на спине на моих одеялах.
- Каковы обязанности рабыни?
- Они трудны, и многочисленны, Господин.
- Говори о главном.
- Мы должны быть совершенно покорными, полностью послушными и абсолютно привлекательными.
- Существуют ли какие-нибудь условия в этом?
- Нет, Господин. Нет никаких условий. Мы - рабыни.
- И Ты готова исполнять обязанности рабыни?
- Да, Господин, - ответила она, - я должна, Господин, потому что я - рабыня.
- Ответы - правильные, и надлежащие, рабыня, - отметил я.
- Спасибо, Господин.
- Я заберу твою девственность, - сказал я. - Ты понимаешь это?
- Да, Господин.
- Ты предпочла бы, лишиться девственности, в то время как Ты была свободной женщиной?
- Нет, Господин, лучше бесправной рабыней, по решению и желанию сильного и властного Господина.
Я держал открытую руку, над её левой грудью. Она выгнула спину, стараясь прижать изумительный, пышный контур своей порабощенной сладости к моей руке.
Я не двигал своей рукой. Она откинулась назад, со слезами в её глазах.
- Вы хорошо знаете, как унизить рабыню, Господин, - простонала она, и я улыбнулся. Тест оказался интересным.
- Как Ты думаешь, со временем, Ты станешь горячей рабыней? - спросил я.
- Горячей? - удивилась она.
- Да, чувственной, сексуально отзывчивой, беспомощно и неудержимо страстной собственностью своего Господина.
- Я не знаю, Господин. Что будет, если у меня не получится?
- Тогда, скорее всего, тебя убьют, - спокойно и бесстрастно сказал я.
Она в ужасе задрожала.
- Но Ты можешь не бояться, - успокоил её я. - В большинстве своём рабовладельцы терпеливы. Скорее всего, у тебя будет месяц или больше, за это время вполне можно развить соответствующие способности к быстрому возбуждению и связанным с ним выделениям, а также развить в себе склонность к спазмам страсти!
Она со страданием смотрела на меня.
- Но я не думаю, что тебе, в действительности стоит волноваться по этому поводу, - продолжал я. - Большинство девушек, при таких обстоятельствах, не встречают трудностей в их превращении их в страстных рабынь. Также, вся гореанская действительность способствует развитию страсти в рабыне. Например, она одета определенным способом, на ней надет ошейник, она подвергается наказаниям, её действиями командуют, она подвергается исследованиям и дрессировке, и так далее. Главное состоит в том, чтобы попытаться полностью удовлетворить твоего рабовладельца, в любое время и любыми способами. А кроме того, у тебя всегда будет возможность оценить степень развития твоих способностей, просто если твой Господин не будет ими доволен, то Ты будешь избита или выпорота.
- Я понимаю, - прошептала девушка.
- Я видел много девушек, таких же, как Ты, - сказал я. - Обычно они быстро развиваются в самых горячих из рабынь.
Она испуганно вздрогнула.
- И помни, это - прежде всего в твоих интересах стать горячей рабыней, и даже, самой горячей рабыней, которой Ты только можешь быть. Это сделает тебя более приятной для твоего владельца, и для тех, кому он, по своему капризу, тебя отправляет.
- Да, Господин.
- Воистину поражает в этом вопросе, - отметил я, - и что кажется самым восхитительным для меня, является то, девушки постепенно разогреваясь, начинают развиваться изнутри, пока она не превратится в рабыню, действительно нуждающуюся в рабстве. Вот тогда она, не только юридически и телесно окажется во власти мужчин, но это будет необходимо ей духовно.
- Сколько же рабства будет в такой женщине! - воскликнула девушка.
- Никто и не утверждает, что для гореанской рабыни предусмотрена легкая жизнь, - усмехнулся я.
- Как жалка, судьба такой девушки! Надеюсь, мужчины могли бы её пожалеть!
- Возможно, но только если она достаточно красива и хорошо их ублажает.
- Вы думаете, что я смогу развить в себе такую страсть? - испуганно, спросила она.
- Да, я даже не сомневаюсь в этом.
- Вы думаете, что тогда, это могло бы побудить мужчин, чтобы быть ко мне милосердными?
- Ты уже начинаешь ощущать то, чем Ты можешь стать, не так ли?
- Да, - прохныкала она.
- Это - хороший сигнал.
- Вы думаете, что, если я стану такой девушкой, то мой Господин, и другие мужчины могли бы оказать мне милосердие? - спросила она с надеждой.
- Возможно, - ответил я, - ведь Ты достаточно красива, и если сможешь быть достаточно приятной для них.
- Я попытаюсь, - прошептала она.
- Ты - рабыня, не так ли? - спросил я.
- Да, Господин.
- Я думаю что, к тебе будут относиться милосердно, по крайней мере, иногда, - заверил я. - Да Ты и сама, уже через несколько недель, узнаешь ответ на свой вопрос.
- Через несколько недель? - переспросила она удивлённо.
- Да, как только Ты окажешься на коленях в ногах мужчины, или на животе ползя к нему, чтобы облизать его ноги, упросить его хотя бы прикоснуться к тебе.
И вот теперь, я начал нежно ласкать её. И всего через несколько мгновений, что интересно, она уже застонала.
- Я - рабыня! - стонала она, смотря на звезды и луны в небе Гора.
- Теперь, Ты можешь просить меня взять тебя, - сообщил я ей.
- Я прошу Вас Господин, возьмите меня, - сказала она.
- Я буду нежен с тобой в этот раз, - пообещал я, - но Ты должна понимать, что тобой также будут пользоваться и по-другому, например, с презрением или пренебрежением, с безжалостностью или жестоким безразличием, или, возможно, с беспощадной властью.
- Да, Господин.
- А ещё, тебя научат служить в любом положении, которое Ваш владелец пожелает и в любой одежде, или без одежды вообще, на его усмотрение.
- Да, Господин.
- И ещё вполне вероятно, тебе придется служить обездвиженной, даже жестко обездвиженной, такими вещами как ремни, верёвки и цепи.
- Да, Господин, - сглотнув, сказала она.
- И иногда, даже, не смотря на то, что твоя спина и ноги все ещё будут гореть от ударов его плети.
- Да, Господин.
- Ты будешь учиться служить ему всегда, везде, так как он пожелает.
- Да, Господин.
- И со всем старанием.
- Да, да, Господин.
- Поскольку он - Господин, и Ты - Рабыня.
- Да, Господин.
- Поскольку Ты - ничто, и он - всё.
- Да, Господин, - прошептала девушка.
- Теперь готова быть вскрытой? - спросил я, пристально глядя ей в глаза.
- Да, Господин, - шёпотом ответила она.
Я смотрел вниз, в её широко открытые глаза.
- Вскройте меня, Господин. - Взмолилась она. - Вскройте меня, я прошу Вас, как рабыню, для удовольствий мужчин!
- Превосходно, - улыбнувшись, сказал я, и затем, она приглушённо вскрикнула. Я вскрыл её, неназванную рабыню, которая когда-то была дебютанткой, мисс Миллисент Обри-Уэллс, из Пенсильвании. Вскрыл, для удовольствий мужчин планеты Гор.
- Пожалуйста, не отсылайте меня к другим так скоро, Господин, - взмолилась она.
- Уже - почти утро, - объяснил я.
- Пожалуйста, Господин, - попросила она. Она обнимала меня под одеялом, прижимая свою теплую, уязвимую мягкость ко мне.
- Пожалуйста, - просила она.
Кровь на внутренней поверхности её левого бедра уже высохла. Пока кровь была ещё свежей, я обмакнул в неё палец и вставил его девушке в рот, на её язык, вынуждая слизать это.
- Да, Господин, - всхлипнула она. Я покрыл её кровью клеймо кейджеры, обычную метку для девушки-рабыни, ту, что теперь кровавым цветом горела на её бедре, а затем стёр остаток со своей руки об её левую икру. Я хотел быть уверенным, что этим утром остальным девушкам каравана было бы совершенно ясно то, как она провела эту ночь и что с ней было сделано.
- Возможно, - разрешил я.
- Спасибо, Господин, - счастливо, прошептала она.
Я протягивал свою руку в сторону. Трава была холодной и мокрой от росы. Было всё ещё темно.
Она нежно поцеловала меня.
- Как это невероятно! Я нашла себя в новой реальности, - проговорила она с восхищением. - Внезапно, я нашла меня рабыней, голой на одеялах хозяина, на чужой планете далеко от моего собственного мира.
Я промолчал.
- И, я окажусь в ней всего лишь обычной рабыней.
- Твоя новая реальность именно то, чем она кажется, - заверил я её, - Ты - рабыня, и всего лишь обычная.
- Да, Господин, - признала она.
- Твоё клеймо должно было бы объяснить тебе это, - добавил я.
- Я не знакома с гореанскими клеймами.
- Твоё - обычное рабское клеймо, - объяснил я. - Им отмечают большинство девушек ставших собственностью. Ты делишь его с тысячами тебе подобных.
- В своём мире я была членом высшего общества, - обиженно сказала она.
- Здесь, на Горе, твоего положения, статуса и престижа больше нет, они исчезли вместе с твоим именем и твоей свободой. Здесь Ты только всего лишь ещё одна рабыня, ещё одно двуногое домашнее животное.
- И я вела себя как одна из них, не так ли? - спросила она, откидываясь на спину, и глядя в темное небо.
- Это было соответствующе и надлежаще, - похвалил я девушку.
- Насколько же я унижена, - со стоном прошептала она.
- Своей чувствительностью и страстью? - спросил я.
- Да, - ответила она.
Я улыбнулся. В третий и четвертый раз, когда я использовал её, она отдалась почти как рабыня.
- Я ничего не могу с этим поделать, я просто возбуждаюсь в руках Господина.
- Даже не думай что-нибудь делать этим, - предупредил я.
- Я подозреваю, что если бы я не возбуждалась так, Вы бы просто избили меня.
- Да, - подтвердил я.
- Правда?
- Да, можешь не сомневаться.
- Я предала сама себя.