Мать и семеро ее сыновей, чьи имена не дошли до нас, содержались в тюрьме за отказ отступиться от иудаизма. Их избивали кнутами и палками на глазах друг у друга, но безрезультатно. Сам царь явился к ним и потребовал, чтобы они съели свинины.
- Мы скорее удавимся, чем нарушим закон наших предков! - воскликнул старший из сыновей.
Разъяренный царь велел вырвать ему язык, отрубить руки и ноги и кинуть его в котел с кипятком на глазах матери и братьев. Когда убили всех, кроме последнего, самого младшего, царь сказал его матери:
- Уговори хоть этого сына, чтобы он слушался меня и тем самым спас свою жизнь!
Мать же обратилась к сыну со словами:
- Не бойся этого злодея и умри добровольно, как умерли твои братья, за Бога и нашу веру!
Мальчик, естественно, был казнен, а вслед за ним вскоре и мать.
В этой истории слишком много эпического, сказочного - от числа сыновей и от строгой последовательности, с которой жестокий Антиох IV Эпифан движется от старшего к младшему, до откровенной театральности всех реплик (создатели этого текста могли определять себя как угодно, могли испытывать ритуальную ненависть любой силы к греческой культуре, но с греческим театром они наверняка были знакомы).
Важно, что такого рода сцены, пусть менее торжественные и назидательные, все-таки происходили - и служили для иудеев примером. И примером мужества, и примером всего, что будет с ними самими, если они не будут бороться. Не от хорошей жизни иудеи переделали прозвище Эпифан, то есть Великолепный, в Эпиман - то есть Безумный, Бешеный. Восстание становилось все более неизбежным, и оно, наконец, произошло.
Легенда связывает события, начавшиеся в горном городке Модеине близ Иерусалима, со священником Мататией из рода Хасмонеев и его пятью сыновьями. Когда отряд воинов вошел в городок и жителей согнали на площадь, чтобы заставить их принести жертву языческим богам, нашелся только один отступник. Но только он собрался принести нечестивую жертву, как старик Мататия бросился на него и вонзил нож в сердце "предателю". Что ж! Таковы они, народные вожди, - это всегда люди, лучше нас знающие, что нам надо и как мы должны поступать. Это и у евреев так, и не только.
Затем народ под руководством Мататии и его сыновей кинулся на сирийцев и быстро перебил их. С этого почти стихийного выступления началась настоящая партизанская война, и руководил ею, конечно же, народный вождь Мататия, а после его смерти во главе повстанцев встал его сын Иуда Маккавей (Молот).
Более двадцати лет, с 167 по 140 год до Р. Х., шли освободительные войны, приведшие к власти династию, которую называют и Хасмонеями, и Маккавеями. Это была не только война против сирийцев, но и против "эллинизированных". Несчастным соплеменникам, посмевшим думать не так, как хотели от них хасидеи, повстанцы возвращали все, что успели сделать им самим язычники-эллины.
Разумеется, героические иудеи совершили много новых славных подвигов. Например, один из сыновей Мататии, Элиазар, убил мечом боевого слона в 164 году до Р. Х. при битве у города Бет-Цура. Слон рухнул на героя и раздавил его. Не советую читателю проявлять излишнюю доверчивость: длина меча не позволяет заколоть слона - лезвие слишком коротко и попросту не может дойти до жизненно важных органов. Если бы в истории упоминалось копье - еще о чем-то говорить имело бы смысл… Хотя и с копьем не так просто подойти к боевому слону - ведь обученный слон вовсе не двигается по прямой, он все время бросается из стороны в сторону. Ну ладно, сын Мататии был необычайно силен и в такой же степени стремителен, слон просто не успел от него убежать. Но резать слона мечом… Это напоминает историю, с помощью которой Дж. Даррелл отомстил противному местному охотнику: он рассказал, как на его бабушку напал бешеный дромадер, и она задушила дромадера голыми руками.
Хотя, конечно, "истинный ариец" все может, это давно известно, и нет таких препятствий, которые не преодолели бы большевики. Послушайте! Может, Элиазар задушил этого препротивного слона? Или завязал ему хобот узлом, и он задохнулся? Так бы сразу и говорили…
Но самое главное - из этого времени к нам дошло много примеров самой замечательной иудейской смычки и взаимной поддержки. Вот одна из них: сирийский царь Антиох Сидет подговорил зятя иудейского князя Симона, Птолемея, убить тестя и самому занять его престол. Птолемей заманил родственников к себе в крепость Док, близ Иерихона, - якобы на пир. Там Симона и его сыновей убили, а свою тещу Птолемей держал в заточении, как заложницу. Предусмотрительный Птолемей, явно годящийся в восточные владыки не хуже Артаксеркса или Мордохая, послал убийц и к старшему сыну Симона, Иоханану Гиркану, но его предупредили, и он вовремя сбежал.
Иоханан тоже годился в восточные владыки и несколько раз подходил с сильной армией к замку Доку, где затаился Птолемей. А Птолемей каждый раз выводил на крепостную стену свою тещу и маму Иоханана и обещал ее зарезать, если Иоханан будет себя вести не по понятиям. В конце концов Птолемей, оставленный сирийцами без помощи, бежал из Иудеи, но тещу все-таки напоследок зарезал.
Иоханан же повел себя очень неплохо для человека, в одночасье потерявшего отца, мать и двух братьев. Впрочем, у него к тому времени были взрослые сыновья, Аристовул и Антигон. Дети с греческими именами у явного хасмонея - это меня необычайно радует. Душевное здоровье - все-таки очень привлекательное качество! Даже для восточного владыки.
Иоханан с помощью удачных сыновей завоевал земли самаритян и идумеев и насильственно обратил их в иудаизм под страхом изгнания и смерти.
Тут есть некоторое противоречие… С одной стороны, иудейская традиция появление царя Ирода Великого рассматривает как наказание за это насилие. Царь Ирод захватил власть в 37 году до Р. Х. с помощью римлян и прославился жестокостями, чрезмерными даже для той эпохи и для Востока. Родом же царь Ирод был идумеянин… Вот, мол, заставили идумеян идти обрезаться в иудаизм, а потом к самим же иудеям эта жестокость вернулась. Что ж! Получается красиво, интересно, немного мистично и сохраняет некоторое благородство тона.
С другой стороны, эдомиты "с течением времени слились с евреями…" [25, с. 249]. И получается, что связывать происхождение Ирода с насильственным обрезанием его далеких предков - это примерно то же самое, что считать Смутное время наказанием за крещение татарских предков Бориса Годунова. А события 1917 года - карой Божьей за женитьбы русских царей на немецких княжнах. Логика та же - то есть вопиющее отсутствие логики; лишь бы потешить свои стереотипы да попугать самих себя ужасами ассимиляции.
ПАРТИИ
И после избавления от владычества Селевкидов не перевелись партии у иудеев. Только-только ослаб пафос освободительной борьбы, как общество распалось, по крайней мере, на три партии - садуккеев, фарисеев и ессеев. В таких случаях полагается говорить: "все образованное общество распалось". Но в том-то и дело, что образованный слой у евреев того времени громаден, не меньше трети, а то и половины всего мужского населения. Партии не были чисто верхушечным, столичным или придворным изобретением, "распадалась на партии" очень значительная часть всего народа.
Название партии садуккеев происходило от имени первосвященника Садика или Цадика. Потомки этого первосвященника стояли во главе этой партии. Садуккеи отстаивали ту версию иудаизма, которая бытовала до вавилонского плена, - с храмом, первосвященниками, обязательными жертвоприношениями. Они не отрицали синагоги, но считали ее чем-то глубоко второстепенным. Для них не были важны толкование священных текстов и споры о том, как понимать то или иное место в Библии.
Само воскресение из мертвых, суд по делам человека, существование рая и ада оставалось для них очень сомнительным делом. "В тот день приступили к нему садуккеи, которые говорят, что нет воскресения…" - свидетельствует апостол Матфей (Мф. Глава 22. 23) [53, с. 1009].
Фактически садуккеи стояли за то, чтобы иудеи оставались своеобразным, но ничем не выдающимся народом Древнего Востока. В чем-то народом даже более примитивным, чем египтяне или вавилоняне, - те-то уже давно не сомневались в существовании загробного суда… Хотя и не очень представляли себе, как выглядит этот суд и к каким последствиям приводит.
Такой народ Древнего Востока вполне мог не бояться эллинизации - ассимиляция не угрожала его основным ценностям. И садуккеи стояли за широкие заимствования из эллинской культуры.
Фарисеи, то есть "обособленные", "отделившиеся", и впрямь последовательнее других стояли за обособление евреев. Для них был не столь важен храм, сколько синагога и устные народные предания и запреты. Фарисеи считали необходимым строжайшим образом соблюдать эти требования традиции - и записанные в Библии, и устные, до самых мельчайших деталей. Воспаленному воображению фанатиков представлялось невероятно важным помнить о каждой, самой мельчайшей частности. Фарисеи охотно помогали больным и бедным, но притом не просто так, а для сплочения общества.
Из рядов лично скромных ученых, социально активных фарисеев выходили ученые, толкователи Библии, учителя, предприниматели. Глубокая религиозность и нравственные добродетели фарисеев несомненны. Но они - что поделать? - в полном соответствии с положениями иудаизма и впрямь считали самих себя людьми, достигшими пределов совершенства. Раз выполняют закон - что еще надо? Они уже угодны Богу, они уже с ним. И такая позиция производила не слишком выгодное впечатление.
Фарисеи отстаивали ту версию иудаизма, которая сложилась в диаспоре… Но не как мировую религию.
А была еще партия "ессеев", то есть "совершающих омовение" или "врачующих". Это была очень странная партия, которую правильнее всего назвать "партией углубления иудаизма".
Ессеи стояли в стороне от любых общественных или государственных дел, посвящая себя исключительно делу личного спасения. На самих себя они смотрели, как на сословие "святых", очень беспокоились о своей телесной чистоте, каждый день купались в реке или озере. Жили небольшими общинами, куда принимались только мужчины. Собственность обобществлялась. Ессеи занимались земледелием, пили только воду, ели только хлеб и овощи, вели тихую, углубленную в самое себя жизнь.
Ессеи считали, что близится конец света, когда Бог будет судить людей, и что нужно быть как можно более безгрешными, чтобы попасть в хорошее место после смерти. Для этого ессеи старались как можно меньше грешить, а согрешив - ибо как прожить на Земле без греха? - старались исповедаться друг другу, рассказать о грехе и тем изжить его, сделать как бы не бывшим.
В простонародье ессеи считались чудотворцами или святыми, - откуда и название. К ним обращались за прорицанием судьбы, за излечением от болезней. За пределами же Иудеи о ессеях слышали немногие - очень уж тихий и незаметный образ жизни они вели.
Партии садуккев и фарисеев старались оттеснить друг друга от управления страной и от должностей первосвященников, их сторонники устраивали порой ожесточенные уличные стычки с мордобоем и поножовщиной. Справедливости ради нужно сказать, что ессеи стояли в стороне от всякого подобного безобразия. Естественно, расколотость еврейского народа на партии очень мешала ему и при нашествиях, иноземных завоеваниях и в организации нормальной жизни страны в мирное время.
ИУДАИЗМ И ХРИСТИАНСТВО
Существует устойчивое представление, что христианство родилось, как бы выросло из иудаизма. Представление это вовсе не только еврейское, но в еврейской же среде оно приобретает вид не допущения, а непререкаемой истины, причем в самой крайней, самой непримиримой форме. Евреи, как выясняется, стали прибегать к "упаковке" еврейской религии на экспорт. Эта идея и дала миру вначале христианство, а затем - ислам [4, с. 82].
"С начала четвертого века еврейство стоит лицом к лицу не с языческим миром, а с обществом, в котором все большую власть приобретает церковь, вышедшая из того же еврейства. Христианское религиозное мировоззрение все более отдаляется от основ иудаизма" [35, с. 265].
Известна и причина, по которой христиане сделались такими плохими: "Все императоры… были христианами, и, конечно, оказывали церкви могучую поддержку. По всей империи выросли великолепные соборы. Этот союз церкви с императорской властью имел далеко идущие последствия для характера самой христианской религии. С тех пор, как в распоряжении церкви оказались средства принуждения, она стала преследовать приверженцев других религий и навязывать им свое вероисповедание. Так маленькая еврейская секта превратилась в могучую и победоносную христианскую церковь" [16, с. 22].
Даже всегда очень корректный С. М. Дубнов не может не заявить, пусть мимоходом: "христианская религия, вышедшая из иудейской" [25, с. 373].
Как ни парадоксально, самый подробный и самый корректный рассказ о возникновении христианства содержится в израильском учебнике - том самом, который точно знает, отчего испортились нравы у христиан.
Читаешь, и душа радуется - авторы даже не поддерживают обвинения христиан в питии крови языческих младенцев! Возникновение же самого слуха связывается с замкнутостью собраний христиан. Мол, не знал толком никто, чем они там занимаются, вот и приписали пропавших детишек христианам… Логично! И в учебнике объясняется, что жилось христианам в Римской империи невесело, - объясняется почти так же подробно и корректно, как в современном польском, например [54, с. 166–181].
Совершенно корректно описывается важнейший вопрос, стоявший пред первой общиной христиан: "К кому обратиться? Только ли к евреям, или к неевреям, которые захотят принять новое учение и стать христианами?" [16, с. 18].
Действительно, это был самый важный, самый главный вопрос, стоявший перед апостолами, для решения этого важнейшего вопроса они и сошлись в Иерусалиме в 49/50 году по Р. Х., через 16 лет после Его смерти на кресте. Это был первый в истории церковный собор, - сходка апостолов и их активнейших сторонников, примерно пятидесяти уже немолодых людей, не признаваемых ни еврейским, ни римским обществом.
Почему-то важнейшее решение приписывается персонально апостолу Павлу, но, по христианской традиции, решение это соборное, общее: "христианином является всякий, кто верит в Иисуса и принимает его учение - независимо от того, еврей он или нет. А соблюдение заповедей Торы Павел счел необязательным" [16, с. 19].
Справедливо! Апостолы окончательно поняли, что произошедшее в праздник Пейсах, в месяц ниссан, на 6 году правления императора Тиберия, совершенно выходит за пределы племенного или локального события. Вопрос ведь не в том, соблюдает ли человек заповеди Торы, а в более важном: кто пришел тогда на Землю? И второй, не менее важный: к кому?
Апостолы ответили на эти вопросы так: пришел Сын Божий. Пришел ко всему человечеству.
Евреи ответили на оба вопроса иначе: пришел то ли очередной пророк, то ли вообще никто не приходил, христиане все сами придумали. Но если Христос и пришел, то пришел Он исключительно к иудеям.
Вот и все! Мартин Бубер сумел изложить смысл Ветхого Завета и Торы в одной фразе: "остальное - это уже толкования". Так и здесь: вот точка несоприкосновения, пункт различия между христианами и иудеями.
Почему же тогда Христос пришел именно в Иудею?! Почему он - сын Яхве? На этот вопрос может быть очень простой ответ: да потому, что в те времена большая часть человечества понятия не имела ни о каком таком едином Боге. Спаситель никак не мог прийти не только к африканцам или индейцам, но даже к цивилизованным индусам и китайцам, - они не имели никакого представления о Едином. Даже на Переднем Востоке, где идея единого Бога пустила глубокие корни, самым подходящим местом для прихода Христа была Иудея. А самой подходящей средой для его понимания были иноплеменники-иудаисты и еврейская диаспора в Римской империи.
Эти люди верили в единого Бога, они знали о покаянии и прощении, они ждали мессию, но, в отличие от фарисеев и садуккеев, уже были готовы признать мессию не племенного, но вселенского. Мессия - царь иудейский, который сделает евреев владыками мира, не пришел (они его до сих пор ждут). Пришел Тот, Кто отказался быть мессией для одного отдельно взятого народа. И первыми, кто приняли его, были, строго говоря, не этнические евреи, а иудаисты всех племен и народов. Как оказалось, и язычники были готовы понять и принять Спасителя, стоило обратиться к ним на языке мировой религии и сказать, что перед этим Богом нет иудеев и эллинов, а есть люди-человеки, каждый по-своему плохой и хороший.
Но тут же и объяснение, как испортились христиане, и: "После разрыва с иудаизмом христиане все еще продолжали считать себя евреями. Они даже провозгласили себя "истинным Израилем"" [16, с. 24].
Вот это уже некорректно! То есть, может быть, составители учебника считают, что оказали христианам большую услугу, похвалили их за готовность "считать себя евреями". Но это не так. Мало того, что не все апостолы были этническими евреями (Андрей и Лука - имена эллинские), но и христиане называли себя "Израилем в духе" вовсе не потому, что вздумали провозгласить себя евреями. Христиане вовсе не отрицали роли иудаизма в подготовке пришествия Христа. Евреи были для них "Израилем во плоти", причем "Израиль" в этом контексте - страна обетованная, святая земля. После пришествия Христа "Израиль во плоти" уже не имеет смысла, важен "Израиль в духе" - совокупность тех, кто исповедует Христа. Смысл: христиане теперь играют ту же роль в мире, которую играли евреи до прихода Богочеловека на Землю.
Христианство не забывало о связи с иудаизмом. Не случайно же римская власть после провозглашения христианства государственной религией и запрещением язычества признала иудаизм как "разрешенную религию", которую не возбранялось исповедовать. То есть были и эксцессы, типа бесчинств монаха Бар-Зомы, который в IV веке устроил своего рода Крестовый поход, - пошел со своей шайкой на Палестину, громя по дороге синагоги и убивая евреев. Но это именно что эксцесс, причем римские власти поймали Бар-Зому и казнили. По одной из версий, именно после Бар-Зомы иудеи затруднили обряд гиюра, стали отговаривать неофитов от обрезания. До погромов, учиненных под знаменем христианства, особых проблем восприятия новичков не возникало.
Но и споря с иудаизмом, и объединяясь с ним против язычников, и громя синагоги, и запрещая громить синагоги, играть в евреев христиане как-то и не думали и евреями себя не считали ни в каком решительно смысле.
Только один знакомый мне еврей не согласился с тем, что христианство - это ненормально расплодившаяся иудаистская секта. Это был Владимир Соломонович Библер.