Часть своих обещаний новый царь выполнил. Дворянам он увеличил денежные и земельные оклады за счёт денег, выданных из царской и монастырской казны и намеченного им пересмотра монастырских земельных владений. Южные районы отблагодарил за поддержку, на 10 лет освободив от налогов и отменив отработку "десятинной пашни". Указом от 1606 г. он признал законным уход крестьян от помещиков во время голода 1601-1603 гг., если они "сбрели от бедности". (Но не "признал свободными" этих крестьян, как пишет Нефёдов. - К.Р.) Указ закреплял беглого крестьянина за тем помещиком, "хто его голодное время прокормил". Этот указ был выгоден южным помещикам, ведь именно на хлебный юг бежал народ от голода. "Дмитрий" облегчил положение холопов, указав вписывать в кабальную запись на холопство имя только одного владельца. При нем готовился к изданию новый "Судебник", где сохранялось право крестьянина на выход от помещика в Юрьев день.
Годы 1604-1606 были для России благополучными: хлеба в стране вновь было с избытком, и цены на рожь вернулись к тем, что были до голода. В связи с нехваткой рабочих рук реальная плата за труд возросла против старых сытых времен в полтора раза. Но собирать налоги в прежних размерах стало сложно, ведь число тяглых людей уменьшилось. Между тем "Дмитрий" остро нуждался в деньгах для выплаты наделанных долгов и подготовки войны с Турцией. Весной 1606 г., после сбора налогов в казну, современники отметили, что "Дмитрий стал тяжёл подданным в податях". 17 мая 1606 г. "Дмитрий Иоаннович" был убит боярскими заговорщиками. 1 июня 1606 г. бояре избрали на престол главу заговора - Василия Шуйского.
Нефёдов не называет причину, запустившую системный кризис в России, поскольку она не укладывается в неомальтузианскую концепцию. Между тем она очевидна - это убийство боярами любимого в народе царя. В течение года правления "Дмитрия Иоанновича" в России было спокойно, теперь же страна всколыхнулась: поднялся мятежный юго-запад. Нашелся и вождь. Им стал Иван Болотников, решивший постоять за якобы спасшегося царя. Во главе войска из казаков, мелкопоместных дворян и крестьян Болотников дошел до Москвы и в октябре 1606 г. осадил столицу. В "листах", обращенных к городской бедноте и холопам, он призывал, чтобы они расправлялись с врагами царя Дмитрия - "побивали бояр... гостей и всех торговых людей" и захватывали их имения. Повстанцы говорили: "Идем вси и приимем Москву, и потребим живущих в ней и обладаем сю, и разделим домы вельмож сильных, и благородные жены их и тщери приимем о жены себе".
Царь Василий спешно собирал войска. Чтобы вознаградить верных ему людей, он разрешил превращать захваченных повстанцев в холопов. Одновременно Шуйский обещал свободу холопам - перебежчикам из войска Болотникова. Больше всего он стремился угодить дворянам - главной военной силе государства. В марте 1607 г. царь утвердил Уложение, где запрещал любые переходы крестьян и разрешал помещикам требовать их возвращения вместо пяти до пятнадцати лет. Василий раздавал дворянству не поместья, а вотчины: он даровал вотчины 2000 дворянам. Усилия Шуйского принесли успех: ему удалось перетянуть на свою сторону многих дворян из войска Болотникова и в конечном итоге разбить его.
В 1607 г. на западных границах России появился самозванец, утверждавший, что он спасшийся царь Дмитрий. Летом 1608 г. его армия подошла к Москве и сделала ставку в селе Тушино - отсюда пошло прозвище самозванца - Тушинский вор. Состав его армии был пестрый: польские искатели фортуны, дворяне, казаки, остатки болотниковцев. Вор всячески стремился перетянуть к себе боевых холопов. Конрад Буссов пишет: "Дмитрий приказал объявить повсюду... чтобы холопы пришли к нему, присягнули и получили от него поместья своих господ, а если там остались господские дочки, то пусть холопы возьмут их себе в жены и служат ему. Вот так-то многие нищие холопы стали дворянами". К сказанному Нефёдовым следует добавить, что ни Болотников, ни Тушинский вор ничего не сделали для облегчения положения крестьян. Их популистские шаги ограничились сменой владельцев части поместий, когда помещиками становились холопы или казаки. После убийства Вора (декабрь 1610) гражданская война в России сменилась борьбой против интервентов. Провозглашение Земским собором царя Михаила Романова (21 февраля 1613 г.) означало завершение гражданской войны.
Нефёдов проводит параллель между демографической катастрофой в России в XVI в., приведшей к закрепощению крестьян, затем к голоду и Смуте, и "Черной смерти" (РЭС) Великой Чумой XIV в. в Англии, когда из-за нехватки рабочих рук выросла плата батракам, на что лендлорды запретили им менять хозяев. Беднота ответила восстанием Уота Тайлера, подавленным феодалами. Затем феодалы боролись друг с другом за скудные людские ресурсы - началась "война Алой и Белой роз". На самом деле события в Англии мало похожи на Смуту. Хотя во время голода 1601-1603 гг. происходили крестьянские бунты (Хлопко и др.), основным ответом на закрепощение крестьян было бегство их на юг, "показачиванье". Во время Смуты не было крестьянской войны: крестьяне самостоятельно не бунтовали, а присоединялись к движениям, обещавшим "доброго царя".
Для крестьян последствия Смуты были неопределенны - крепостную зависимость не отменили, но и не ужесточили. (Шуйский ужесточил закон о беглых, но его не исполняли. - К.Р.) Нефедов по этому поводу пишет: "В конечном счёте, главная причина войны - проблема крепостного права - так и не получила своего разрешения. Положение оставалось противоречивым: формально законы о прикреплении крестьян и 5-летнем сроке сыска остались в силе, но фактически они не действовали. На Юге крестьяне официально могли уходить от помещиков; в других районах они уходили, не обращая внимания на законы". Главным итогом Смуты, заключает Нефедов, "была всеобщая разруха". С заключением можно согласиться, хотя непонятно, что тут внёс неомальтузианский анализ.
Роль личности в истории. Неомальтузианский подход страдает тем же недостатком, что исторический материализм - упрощением. Все сводится к схемам: у неомальтузианцев - к соотношению численности трудящихся и элиты и перепроизводству, у марксистов - к производственным отношениям и классовой борьбе. Разница не так уж велика. В обоих случаях нет анализа общественной психологии людей того времени - этносов и социальных групп. Выпадает из рассмотрения человек, а вместе с ним - роль личности в истории. Между тем история изобилует примерами, когда один человек влиял на судьбу народа или государства. Особенно возрастают возможности подобных людей в переломные моменты истории, в частности в периоды кризисов.
Роль личности в истории вполне согласуется с теорией систем. Ведь в случае кризиса системы её ритмы разбалансированы, возможности перехода в другие состояния резко возрастают и сравнительно небольшие воздействия приводят к далеко идущим последствиям.
Возникает известный в теории хаоса эффект бабочки, когда машущая крыльями бабочка может вызвать лавину событий, в результате чего за тысячи километров пойдёт дождь. В человеческом обществе действуют не порхающие бабочки, а личности, активные и нередко облеченные властью. Их жизнь и дела обрастают легендами, и нередко трудно разобраться, где кончается реальность и начинается миф. Понять, как создавались мифы Смутного времени, можно из записей современников - людей XVII в., страстных и предвзятых, склонных видеть мир в чёрно-белых красках.
1.3. МИФОТВОРЦЫ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ
Предвзятость источников. О Смутном времени остались многочисленные записи современников - русских и иностранцев. Казалось, историкам не составит труда воссоздать картину событий, но чем глубже анализ, тем больше сомнений возникает в достоверности сведений. Разочарованный П.И. Костомаров писал: "Замечательно, что лживость, составляющая черту века, отразилась сильно и в современных русских источниках той эпохи до того, что, руководствуясь ими и доверяя им, легко можно впасть в заблуждения и неправильные выводы; к счастью, явные противоречия и несообразности, в которые они впадают, обличают их неверности". Следует заметить, что так же ненадежны и свидетельства иностранцев.
В записях современников Смуты бросается в глаза невиданное раньше личное отношение к событиям. Писатели русского Средневековья тоже были пристрастны, но они мыслили в системе моральных координат православия и встроенности человека и общества в христианский Космос. Здесь же автор становился не только свидетелем, пусть пристрастным, а судьей и творцом истории. Подобный индивидуализм есть знак Нового времени, пришедшего в Россию. Тем более это относится к запискам европейцев, ведь Новое время еще раньше появилось в Европе. Все это способствовало расцвету исторических мифов о Смутном времени.
1.4. РУССКИЕ СОВРЕМЕННИКИ СМУТЫ
Свидетели Смутного времени принадлежали к различным слоям общества - преобладали лица духовного звания, но были князья, дворяне, приказные. Происхождение и принадлежность к партиям определяли симпатии. Значение имело и время написания: новые реалии и конъюнктура постоянно меняли оценку событий. Ниже рассмотрены основные русские сочинения о Смуте с 1598 по 1630 г. в последовательности их написания. Главное внимание уделено не анализу их содержания, что блестяще сделал С.Ф. Платонов ещё на рубеже XX в., а личностям авторов и характеру их предвзятости в оценке людей и событий.
"Повесть о честном житии царя и великого князя Феодора Иоанновича" написана после смерти Фёдора, но до избрания царем Годунова, т.е. между 6 января и 3 сентября 1598 г. Автор, патриарх Иов, стал первым русским патриархом в 1589 г. благодаря покровительству Годунова. "Повесть" создана в жанре житийной литературы, но отличается идейно: за традиционным для жития описанием жизни усопшего праведника скрыта неизвестная раньше в России агитация по выбору нового царя. Иов в самых возвышенных тонах описывает Фёдора Ивановича. Царь был "благочестив, милосерден, нищелюбив и странноприимец". При нем Россия цвела, и во всех делах ему помогал советник Борис Годунов. Этому "изрядному правителю" обязана Россия процветанием. Повесть подводит читателя к мысли, что для России не может быть лучше царя, чем Годунов - ведь Фёдор возложил на него свою златую цепь: "сим паки на нём преобразуя царского своего достояния".
"Сказание о Гришке Отрепьеве" также прославляет избрание царя, но не Годунова, а Василия Шуйского. "Сказание" написано неизвестным автором во время подготовки к венчанию на царство Шуйского (1 июня 1606 г.). В нём автор обличает не только самозванца, но и Бориса Годунова - гонителя бояр и убийцу царевича Дмитрия. Согласно "Сказанию", народ понимал, что Годунов не истинный царь, и появление самозванца, назвавшего себя природным государем, привело к "смятению умов".
Шуйский первым понял самозванство "ростриги", и он же первым от него пострадал. Князя отвели на казнь и он при скоплении народа объявил, что погибает от рук "врага християнского, от еретика, от Гришки... умирает за правду". Всё же самозванец казнь заменил ссылкой. Возвратившись из ссылки, Шуйский видит, что самозванец и поляки вознамерились "разорить православную веру" и убить бояр и воевод. Тогда он с братьями обратились к москвичам и повели их в Кремль для расправы над "ростригой". Возглавлял их князь Василий, "скачюще на кони по площади и к рядам и вопиющи гласом велиим:
Отцы и братия, православные християне! постражите за православную веру, побеждайте врагов християнских!"
"Повесть како отомсти всевидящее око Христос Борису Годунову" сохранилась в составе сборника, известного под названием "Иное сказание". Известна ее сокращенная версия - "Повесть како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов". Повесть написана летом 1606 г. книгохранителем Троице-Сергиева монастыря Стахием. Стахий - поклонник боярского царя Василия Шуйского. Он ненавидит дворянских царей - Бориса и Лжедмитрия. Годунова он обвиняет в убийстве царевича Дмитрия и царя Фёдора. За его преступления Бог "попусти на него такого же врага и законопреступника... сынишку боярского Юшку Яковлева сына Отрепьева". В Москве расстрига разорил монастыри, соорудил "потеху" в виде треглавого ада, женился на "люторке" и волшебнице и "начат суботствовати римски, якоже обещася папе о том, в среду и в пяток и телчия мяса и прочие нечистоты ясти". Когда же замыслил перебить бояр и "всех православных христиан", против него выступил народ во главе с Шуйскими и расстригу убили. На престол был избран "всею Российскою областию" благочестивый, "всех благоверных царей корене" Василий Иванович Шуйский.
"Извет старца Варлаама..." В "Иное сказание" введён "Извет старца Варлаама...", где описано бегство из России чернеца Григория, объявившего себя в Польше царевичем Дмитрием. Долгое время "Извет" считали литературным вымыслом. Но Е.Н. Кушева (1926) и И.А. Голубцов (1929) доказали, что "Извет" основан на челобитной Варлаама Василию Шуйскому. В царском архиве нашли текст челобитной и указания на дело Варлаама. Старец написал "извет" (донос) по возвращении из Польши осенью 1606 г. В нем он признается в бегстве за границу с Григорием, будущим самозванцем. Старец всячески хочет убедить власти в своей невинности. Он не уверен, что заслужит прощение, и заканчивает просьбой послать его на Соловки, т.е. в ссылку. Но "Изветом" остались довольны, и Варлааму разрешили поселиться в Смоленске в Авраамиевом монастыре.
Грамота об избрании Михаила Романова. Первым произведением, дающим оценку событий с точки зрения династии Романовых, является ""Грамота утвержденная об избрании на Российский престол царем и самодержцем Михаила Фёдоровича Романова-Юрьевых", составленная в 1613 г. по поручению Земского собора. Цель грамоты - показать законность возвышения Романовых.
"Пискарёвский летописец" составлен в 1612-1615 гг. в Нижнем Новгороде. Предполагаемое авторство московского печатника И.Ф. Фофанова не доказано. О Смуте в ""летописце" писали, скорее всего, два автора, примером чему служат записи о Годунове. Вначале о Борисе написано непредвзято - об опалах бояр там сказано: "поделом ли, или нет, то бог весть". Затем, после записей от 1592, 1593 и 1594 гг., появляется запись от 1591 г.: "Искони ненавистьник, враг роду християнскому и убийца человеком, злый раб... Борис Годунов... повелевает убита... благороднаго царевича Дмитрся Ивановича углецкого". Выглядит это как приписка. "Пискарёвский летописец", составленный в Нижнем Новгороде, выделяется описанием заслуг земляка - Кузьмы Минина, и подробно повествует о походе Второго земского ополчения, освободившего Москву.
"Хронограф 1617 года", написанный в Троице, доведен до 1617 г. Имя составителя неизвестно. В "Хронографе" Годунов представлен узурпатором, а Отрепьева сравнивают с Юлианом. Но отношение к Годунову мягче, чем в "Повести како отомсти". Автор примирительно пишет: "...не бывает же убо никто от земнородных беспорочен в житии своем". Об участии Бориса в убийстве царевича Дмитрия он осторожно пишет: "многи же глаголаху..." Мера добра и зла соблюдается и в оценке Годунова: "Аще бы не терние завистныя злобы цвет добродетели того помрачи, то могл бы убо всяко древышм уподобитися царем". Автор не видит заслуг Василия Шуйского в свержении самозванца. Царём он стал благодаря хитрости: в народ были посланы люди, его выкликнувшие. Иначе автор относится к Романовым: он превозносит их происхождение и заслуги.
"Сказание" Авраамия Палицына" писалось с 1612 но 1620 г. Автор, келарь Троице-Ссргисва монастыря Авраамий, по его словам, сыграл важнейшую роль в освобождении Москвы и избрании на престол Михаила Романова. Авраамий, в мире Аверкий, происходил из древнего рода Палицыных. Предок его был прозван Палицею за то, что "действовал в боях железной палицей весом в полтора пуда". В молодости Аверкий служил воеводой в Коле, по в 1588 г. был сослан на Соловки, где принял монашество и имя Авраамий. В 1596 г. Авраамия перевели в Троице-Сергиев монастырь. При Шуйском он был "обласкан" и в 1608 г. назначен келарем - ведать монастырским хозяйством, а это 250 сел, 500 деревень и десятки тысяч крестьян. После свержения Шуйского Авраамий вошел в состав посольства к королю Сигизмунду: просить на престол его сына Владислава. Посольство успеха не имело, но король отпустил Авраамия с охранной грамотой и пожертвованиями, а митрополита Филарета отправил в плен в Польшу. Филарет не забыл ловкого келаря и, став патриархом, сослал его на Соловки. В 1620 г. старец завершил "Сказание", которое должно было оправдать его жизнь. Умер Авраамий в 1627 г. в Соловецком монастыре.
"Сказание", или, как его называл автор, "История в память предыдущим родам", состоит из пяти частей и 77 глав. Первые шесть глав, написанные в 1610 г., известные также в отдельном списке под названием "Сказание киих ради грех попусти...", охватывают события от смерти Грозного до свержения Шуйского. Авраамий считает, что царевич Дмитрий сам подтолкнул Годунова к убийству ненавистью и "глумлением". В успехе самозванца автор винит не поляков и не коварный ум расстриги, а молчание русских людей. Его свержение произошло не трудами Шуйского, а по воле Бога. "Сказание" является главным источником сведений об обороне Троице-Сергиева монастыря от войск Яна Сапеги и Александра Лисовского1. Авраамий находился тогда в Москве, где продавал монастырское зерно, но он использовал записки защитников и создал подробную хронику событий. Главная его мысль, что Троицкая обитель была спасена Божиим Промыслом и заступничеством святого Сергия.