Зачем быть бережливым, когда ваша старость и медицинское обслуживание обеспечены вне зависимости от того, сколько вы распутничали в юности? Зачем быть благоразумным, когда государство страхует ваши банковские вклады, предоставляет вам новый дом вместо погубленного наводнением, закупает всю пшеницу, которую вы можете вырастить, и спасает вас, когда за рубежом вы оказываетесь в зоне боевых действий? Зачем быть усердным, когда половину ваших доходов у вас отнимают и отдают лентяям? Зачем быть трезвенником, когда налогоплательщики оплачивают клиники, готовые лечить вас от пристрастия к алкоголю, как только вы наконец устанете от него?
Подытоживая воздействие государства на характер человека, Фрум пишет, что государство "освобождает человека от ограничений, наложенных на него ограниченными ресурсами, религиозным страхом, общественным порицанием, риском заболеть или потерпеть личную катастрофу". Считается, что цель либертарианства - освобождение человека, и это действительно так; но освобождение человека от искусственных, принудительных ограничений, накладываемых на его действия. Либертарианцы никогда не предлагали "освободить" людей от реальности мира, от обязательства платить за избранный путь и нести ответственность за последствия своих собственных действий. С моральной точки зрения люди должны быть свободны в выборе собственных решений, они должны добиваться успеха или терпеть неудачу в соответствии со своим выбором. С практической точки зрения, как указывает Фрум, когда мы защищаем людей от последствий их действий, то получаем общество, где преобладает не бережливость, трезвость, прилежание, уверенность в своих силах и благоразумие, а распутство, невоздержанность, зависимость и безразличие к последствиям.
Возвращаясь к образу, с которого начиналась глава 4, - возможность получать наличные и брать в аренду автомобили по всему миру, - можно сказать, что человеческая потребность в сотрудничестве помогла создать обширные и сложные сети доверия, кредита и обмена. Чтобы такие сети функционировали, требуется несколько условий: готовность со стороны большей части людей сотрудничать с другими и выполнять свои обещания, свобода отказываться вести дела с теми, кто не выполняет свои обязательства, правовая система, обеспечивающая принудительное выполнение договоров, и рыночная экономика, позволяющая производить и обменивать товары и услуги на основе защищенных прав собственности и согласия людей. Такая система позволяет людям создавать многоликое и сложное гражданское общество, способное удовлетворять невероятное разнообразие потребностей.
Глава 8. Рыночный процесс
Приходя в супермаркет, я сталкиваюсь с изобилием продуктов - от молока и хлеба до пиццы Wolfgang Puck's Spago и свежих киви из Новой Зеландии. На полках среднего супермаркета сегодня представлено около 30 000 наименований товаров - в два раза больше, чем всего 10 лет назад. Подобно большинству покупателей, я принимаю окружающее меня изобилие как должное. Стоя посреди этого гастрономического великолепия, я недовольно ворчу: "Не могу поверить, в этой убогой лавке нет диетической вишневой коки без кофеина в 12-унцевых банках!"
Как такое чудо вообще возможно? Как получается, что я, не способный отыскать ферму и с картой, могу пойти в магазин в любое время дня или ночи в полной уверенности, что найду нужные продукты в удобной упаковке и готовыми к покупке? Кто планирует это сложное предприятие?
Главный секрет, конечно же, как раз в том, что его никто не планирует, более того, никто и не смог бы его спланировать. Современный супермаркет - всего лишь рядовой, но совершенно поразительный пример бесконечно сложного спонтанного порядка, известного как свободный рынок.
Рынок возникает благодаря тому, что, во-первых, в сотрудничестве с другими люди могут добиться большего, чем по отдельности, и, во-вторых, мы способны это осознать. Если бы человек разумный был видом, для которого сотрудничество не было более продуктивным, чем работа в одиночестве, или если бы мы не могли разглядеть преимущества сотрудничества, мы бы не только оставались изолированными и атомистичными, но и, как объясняет Людвиг фон Мизес: "Любой человек был бы вынужден видеть во всех остальных людях своих врагов; его стремление удовлетворить собственные аппетиты ввергло бы его в состояние острого конфликта со всеми соседями". Без возможности получить взаимную выгоду от сотрудничества и разделения труда ни чувство сострадания, ни дружба, ни сам рыночный порядок возникнуть не могли. Те, кто говорит, что люди "созданы для сотрудничества, а не для конкуренции", не понимают, что рынок и есть сотрудничество.
Экономист Пол Хейне сравнивает планирование со спонтанным порядком, прибегая к такому образу. В районе залива Сан-Франциско существует три крупных аэропорта. Из них ежедневно взлетают тысячи самолетов, и каждый направляется по своему маршруту. Соблюдать график взлета и посадки такого большого количества самолетов, не допуская столкновений, невероятно сложно, так что систему управления воздушным движением без преувеличения можно назвать чудом сложной организации. Однако ежедневно в районе залива люди совершают тысячи поездок на автомобилях, причем у этих поездок гораздо более индивидуальные пункты отправления, назначения и "полетные листы". Эта система - координация миллионов автомобильных поездок - слишком сложна, и никакая система управления движением с ней не справится; поэтому мы должны позволить ей работать спонтанно, в рамках небольшого числа конкретных правил: ехать по правой стороне, останавливаться у светофоров, уступать дорогу при левом повороте. Конечно, случаются аварии и пробки - хотя проблем было бы меньше, если б дороги строились и эксплуатировались в соответствии с рыночными принципами, - но главное в том, что планировать и постоянно координировать все автомобильные поездки просто-напросто невозможно. Таким образом, в противоположность первоначальному впечатлению планироваться должны именно менее сложные системы, а более сложные должны развиваться спонтанно.
Многие признают необходимость рынков и при этом продолжают считать, что в них есть что-то неуловимо аморальное. Они боятся порождаемого рынком неравенства или не могут согласиться с тем, что на рынке бал правит личный интерес. Рынки иногда называют "жестокими" или "беспощадными". Однако, как будет показано в этой главе, рынки не просто необходимы для экономического прогресса, - они более консенсуальны и порождают большие добродетели и равенство, чем государственное принуждение.
Информация и координация
В основе рынков лежит согласие. В отличие от бланка налоговой декларации ни одно предприятие не выставляет счет за товар, который вы не заказывали. Ни одна коммерческая компания не может заставить вас что-либо купить. Они пытаются выяснить, что вам нужно, чтобы предложить вам это. Если человек пытается заработать деньги, продавая бакалейные товары, автомобили, компьютеры или механизмы, с помощью которых изготавливают автомобили и компьютеры, он должен знать, что нужно покупателям и сколько они готовы заплатить. Где коммерческие компании берут такую информацию? Не в некоем гроссбухе. В рыночной экономике эта информация не материализована в директивах плановых органов (хотя, по крайней мере теоретически, в социалистической экономике производители в самом деле действуют на основе приказов сверху).
Цены
Эта жизненно важная информация о желаниях других людей воплощена в ценах. Цены не просто говорят нам, сколько стоит в магазине какой-то товар. Система цен собирает воедино всю имеющуюся в экономике информацию о том, чего хочет каждый человек, какую ценность для него представляет определенный продукт и как его лучше всего произвести. Цены делают информацию пригодной к употреблению как для производителя, так и для потребителя. Любая цена заключает в себе информацию о запросах потребителей и издержках производства, начиная с количества и стоимости труда, необходимого для производства единицы продукции, и заканчивая сведениями о том, что на другом краю света стоит плохая погода, повысившая цены на сырье, необходимое для производства данного товара. Человеку не нужно знать все эти детали, в его распоряжении одно простое число: цена.
Когда затраты на производство товара выше, чем сумма, которую готов заплатить потребитель, рыночные цены сообщат об этом производителю. Собственно издержки - это не цена в долларах; это то, что могло было быть изготовлено из использованных ресурсов. Ваши издержки, связанные с чтением этой книги, - это все, на что вы могли бы потратить свое время вместо этого: сходить в кино, подольше поспать, почитать другую книгу, сделать уборку. Издержки на компакт-диск ценой 15 долларов - это все, что вы можете купить на 15 долларов. Любое использование времени или других ресурсов для производства какого-либо товара является издержками, которые экономисты называют альтернативными издержками. Этот ресурс уже нельзя использовать для производства чего-то другого.
Сообщаемая ценами информация позволяет людям работать вместе, чтобы производить больше. Цель экономики - производить не просто больше вещей, а именно тех, которые люди желают иметь. Цены сообщают нам, чего хотят другие люди. Когда цены на какие-то товары растут, мы сокращаем их потребление. Некоторые из нас подсчитывают, можно ли заработать деньги, наладив производство этих товаров. Когда цены (т. е. ставки заработной платы или жалованье) на определенные виды труда растут, мы начинаем подумывать, не стоит ли нам сменить профессию. Молодые люди идут учиться профессиям, которые начинают лучше оплачиваться, и перестают учиться профессиям, оплата труда в которых снижается.
Только в деревне легко узнать, чего хотят люди, что именно каждый из них может сделать и какую работу за какое вознаграждение каждый из них готов выполнять. В большом обществе это невозможно.
В семье мы любим друг друга и располагаем непосредственным знанием о способностях каждого члена семьи, его потребностях и предпочтениях, поэтому нам не нужны цены для определения того, что каждый человек даст и что получит. Хорошо, если и вне семьи мы относимся к людям благожелательно. Однако, сколько бы разного рода проповедники и учителя ни призывали нас любить друг друга, мы никогда не будем любить или знать нужды всех людей в обществе так, как любим своих близких. Система цен отражает предпочтения миллионов производителей, потребителей и владельцев ресурсов, которые могли никогда не встречаться и никак не координировали свои усилия. Не обязательно любить всех участников хозяйственной жизни, более того - можно даже ни разу не встретиться с ними, однако рыночные цены помогают работать сообща, чтобы производить больше нужных, желаемых всеми вещей.
В отличие от государства, которое в лучшем случае исполняет волю большинства (а чаще действует под давлением небольших групп) и навязывает ее всем, рынки используют цены, чтобы позволить покупателям и продавцам свободно решать, как им распорядиться своими деньгами. Никто не может позволить себе всё, у некоторых есть возможность позволить гораздо больше других, но каждый волен тратить свои деньги по собственному усмотрению. И если 51 проценту людей нравятся черные машины или Барри Манилоу, все остальные вольны покупать что-то другое; им нет нужды создавать политическое движение, чтобы вся страна перешла на голубые машины или Уилли Нельсона.
Конкуренция
Все разговоры о чуде координации не должны оставлять впечатления, что рыночный процесс свободен от конкуренции. Наши личные планы всегда противоречат планам других людей; мы планируем продавать наши услуги или товары покупателям, но другие тоже надеются продавать тем же покупателям. Именно благодаря конкуренции мы выясняем, как производить товары с наименьшими издержками, узнавая, кто может продать нам сырье и труд по самой низкой цене.
Главный экономический вопрос звучит так: как скомбинировать все имеющиеся в обществе ресурсы, включая человеческие усилия, таким образом, чтобы добиться наибольшего объема производства - не максимального количества стали, компьютеров или самых захватывающих фильмов, а такой комбинации продукции, которая обеспечит людям максимальное удовлетворение. Мы хотим производить каждого товара столько, сколько потребно людям, но не столько, что было бы лучше вместо этого произвести что-нибудь другое. Цены, которые мы готовы платить за товар или услугу, или цены, которые мы назначаем за свой труд или за произведенную нами продукцию, направляют предпринимателей к правильному решению.
На рынке каждое решение принимается в отношении прироста, или "на границе": хочу ли я этот бифштекс, или еще один журнал, или дом с тремя спальнями? Наша готовность платить и цена, по которой мы уже не готовы покупать еще одну единицу продукта, говорят производителям, сколько ресурсов они могут потратить на производство этого продукта. Если они не в состоянии произвести еще одну единицу товара или услуги по цене меньшей, чем обеспечивающая равенство спроса и предложения, они знают, что не следует вкладывать дополнительные ресурсы в производство этого продукта. Когда покупатели демонстрируют рост интереса к компьютерам и снижение интереса к телевизорам, фирмы будут платить больше за сырье и труд по производству компьютеров. Когда стоимость покупки дополнительных объемов труда и материалов достигает предела того, что покупатели готовы платить за конечный продукт, фирмы прекращают вкладывать дополнительные ресурсы в данную сферу. Поскольку такие решения повторяются тысячи, миллионы, миллиарды раз, развивается сложная система координации, которая дает потребителям всё - от киви до микросхем Pentium.
Конкуренция всех фирм в деле привлечения новых клиентов как раз и создает такую координацию. Если некая фирма чувствует, что спрос покупателей на компьютеры растет и она будет первой, кто начнет производить больше компьютеров, она получит дополнительные доходы. И наоборот, ее конкурент, производящий телевизоры, может обнаружить, что его продажи сокращаются. Ежегодно десятки тысяч фирм добиваются успеха и тысячи закрываются. В этом проявляется свойственное рынку "созидательное разрушение". Какой бы суровый приговор ни выносили потребители тем, кто теряет работу или инвестиции, рынок работает по принципу равенства. На свободном рынке ни у одной фирмы нет особых привилегий от государства, и каждый, чтобы оставаться в бизнесе, должен постоянно удовлетворять покупателей.
Рынок вовсе не культивирует личный интерес, в чем его обвиняют критики, но именно через личный интерес он побуждает людей служить окружающим. Рынки вознаграждают честность, потому что люди более склонны вести дела с тем, кто имеет репутацию честного человека. Рынки вознаграждают вежливость, потому что люди предпочитают иметь дело с вежливыми партнерами и поставщиками.
Социализм
Как указал Людвиг фон Мизес в 1920-х годах, отсутствие рыночных цен делает социализм неосуществимым. Социалисты часто подходили к проблеме производства с инженерной точки зрения: чтобы выяснить, что будет наиболее эффективным, нужно просто произвести определенные расчеты. Инженер действительно может дать ответ на конкретный вопрос о производственном процессе: как наиболее эффективно использовать жесть, чтобы изготовить 10-унциевые банки для консервированного супа, т. е. какую форму должна иметь банка, чтобы вмещать 10 унций и иметь наименьшую площадь поверхности. Однако на экономический вопрос - об эффективном использовании соответствующих ресурсов - инженер ответить не сможет. Какой материал использовать при изготовлении банки: алюминий или платину? Все понимают, что платиновая консервная банка будет выглядеть нелепо, но мы знаем это потому, что об этом нам говорит система цен. Инженер скажет вам, что серебряная или платиновая проволока лучше проводит электричество, чем медь. Почему же мы тогда используем медь? Потому что с учетом издержек она обеспечивает наилучшие результаты. Это экономическая, а не инженерная проблема.
Откуда социалистический плановик узнает, какие товары необходимо производить? Проведя социологическое исследование, он может выяснить, что людям нужны хлеб, мясо, обувь, холодильники, телевизоры. Но сколько нужно хлеба и сколько обуви? И какие ресурсы следует использовать для производства каких товаров? Можно ответить, что производить следует "в достаточном количестве". Однако сверх нормы физиологического выживания какое количество хлеба является достаточным? В какой момент люди предпочтут новую пару обуви большему количеству пищи? Располагая ограниченным количеством стали, какую ее часть следует использовать на производство автомобилей, а какую на производство печей? И самое важное: какая комбинация ресурсов наиболее экономична для производства каждого товара? Эту проблему невозможно решить при помощи теоретической модели; без информации, сообщаемой ценами, плановики "планируют" вслепую.
На практике советским директорам заводов приходилось нелегально создавать рынки, обмениваясь друг с другом ресурсами. Им не разрешалось использовать денежные цены, поэтому возникли необыкновенно сложные системы косвенного товарообмена, или бартера. Советские экономисты выявили минимум 80 различных средств обмена, от водки и шарикоподшипников до моторного масла и покрышек к колесным тракторам. В Америке в качестве ближайшего аналога такого несуразного рынка, вероятно, можно назвать систему переговоров Рейд ара О’Рейли из кинофильма M*A*S*H. Рейдар тоже действовал в экономике с централизованным планированием - армии США, - и у его подразделения не было денег на покупку необходимых ресурсов, поэтому он садился на телефон, звонил в другие подразделения M*A*S*H и организовывал ловкий обмен хирургических перчаток на солдатские пайки, пайков на пенициллин, пенициллина на бурбон; каждое подразделение меняло то, что ему было выделено в избытке, на то, чего ему недоставало. Представьте, что так работает вся экономика.