- Да. Илью приходилось много защищать. Мы от игроков не скрываем ничего, и ту же прессу они читают. Он сам тоже переживал. И чтобы хоть как-то отвести удар, мы старались отстаивать его, как могли. И здорово, что так все получилось. Это, видимо, судьба.
- То, что Ковальчук провел фантастический чемпионат мира в Швейцарии и был признан самым ценным его игроком, - логическое продолжение концовки матча с Канадой в Квебеке? Что называется - прорвало?
- Может быть. Но думаю, что он еще будет прибавлять.
- Капитанство в "Атланте" на это влияет?
- Да. Роль капитана - это вообще такой момент, который можно использовать, она способна заставить игрока прогрессировать. Но не для всех. Кого-то, наоборот, это может прибить. Илья, впрочем, к последним не относится.
- У вас были примеры, кого прибивало?
- Да. Но таких примеров немного, потому что мы стараемся подобные вещи просчитывать. Нужно знать характер человека и предполагать, как может сказаться на его игре та или иная наша фраза. А также буква "С" на свитере.
- До Морозова вы же пытались и Сушинского в этой роли использовать.
- Макс по сути своей - капитан, лидер. У него есть этот дух. Инея это придумал - он и до меня был капитаном. Это очевидно. Не использовать его в роли капитана или его ассистента - сложно. Если он не находится в одной из этих ролей, нужно с ним правильно построить диалог, объяснить, почему. А Лешка Морозов - настоящий русский парень. Он на роль капитана подходит как нельзя лучше. Хотя бы в силу своей коммуникабельности.
- Но вы не находите, что он слишком корректный и воспитанный для раздевалки с двумя десятками хоккеистов?
- У него огромный авторитет. Ребята его очень уважают. Это тоже нужно брать в расчет.
- Ковальчука видите в роли будущего капитана сборной - может, через несколько лет?
- Почему нет? Сейчас же он в "Атланте" капитан. И не просто так. Повторяю: он растет как личность. Меняется, мужает. Мне очень приятно с ним общаться как с человеком.
* * *
- Овечкин, Малкин, Ковальчук, Дацюк, другие звезды… В Ванкувере все они захотят много игрового времени, а оно не резиновое. Как будете "разруливать" эту проблему?
- Думаю, ребята все прекрасно понимают. Мы решим этот вопрос. Просто то время, которое будет им отведено, каждый должен использовать по максимуму.
- В Москве-2007 Овечкин был в четвертом звене. И его мама, в прошлом знаменитая баскетболистка и тренер, публично сказала после той бронзы: "Выигрывает команда, проигрывает тренер"…
- Я не отказываюсь от справедливости этой фразы. Так было, есть и будет. Кто ее придумал - не знаю. Можно с ней соглашаться, можно - нет. Но в случае, как мы строим работу, я бы не стал разделять команду на составные части. Мы единая семья. Однако то, что капитан покидает корабль последним, верно. Как и то, что тренер отвечает за результат.
- Готовы признать, что в чем-то с Овечкиным два с половиной года назад ошиблись? Может, тему партнеров по звену до конца не продумали. Или с функциями не разобрались…
- Нет, до сих пор считаю, что все было правильно. Целью молодых партнеров Саши по звену было выполнить черновую работу и доставить ему снаряды. И ведь он бросал. Очень много!
- Что же тогда не пошло?
- А почему у Илюхи в Квебеке до финала никак не выстреливало? У Сашки годом раньше было то же самое. Нельзя же сказать, что из-за пребывания в четвертом звене у Овечкина было мало игрового времени и он не бросал. Просто он был моложе.
- Как-то вы с ним пообщались после московского первенства, объяснились?
- Я не считал себя виновным в чем-то. И сейчас не считаю. Говорить по душам - это значит объяснить человеку, почему ты ошибся. А я не видел своей неправоты, а значит, и необходимости ее признавать.
- То есть разговора не было?
- Нет. У меня и конфликта с ним не было. И недопонимания - тоже. Все было нормально. Потом мы виделись в Москве, пересекались в ресторане. Но там не было никакого выяснения отношений по итогам московского чемпионата мира. В то же время с его стороны, конечно, могло быть какое-то недовольство. Всегда хочется большего, и понять это можно.
И еще один вывод: раз мы не выиграли то первенство, значит, где-то ошибка все-таки произошла. Фактор удачи тоже нельзя списывать. Неопытность на тот момент вратаря Сашки Еременко, нерациональные действия защиты в роковой момент в овертайме… Но это спорт, игра. Обвинять кого-либо в том поражении я никогда не буду.
- Не опасались, что после Москвы могут возникнуть проблемы с приездом Овечкина в Квебек?
- Нет. Совершенно. Потому что конфликта как такового не было. Ведь ребята в основе своей приезжают играть за сборную, а не за тренера. Поэтому не думал, что Сашка может отказаться.
И слава Богу. Он патриот своей страны, и этим надо гордиться. Сколько было упреков в 90-е, что, дескать, энхаэловцы такие-сякие, не приезжают, думают только о деньгах, забыли, кто их растил… Много же было таких разговоров!
- Значительная часть моей книги как раз об этом.
- А мы доказали, что они - истинные патриоты. И были такими! Просто нужно их уважать. Вот скажите: их кто-то прост говорить, что они поедут в Сочи, даже если НХЛ запретит своим игрокам участвовать в Олимпиадах? Этими разговорами ведь можно неприятности себе нажить. Да, у них есть вес, но все равно.
Кстати, это к затронутой нами ранее теме, меняются ли они за океаном. Да. Они начинают понимать, что значит быть свободными людьми. Привыкают к этому и иного положения вещей уже не представляют.
* * *
- Захаркин в одном из интервью признался, что две тройки в Ванкувере, если все будут здоровы, окажутся такими же, как на прошлых чемпионатах мира: "московское" первое звено Ковальчук - Малкин - Фролов и ударное сочетание Квебека Овечкин - Федоров - Семин. Так и есть?
- Это один из вариантов. Почему нет, если эти тройки доказали право на жизнь?
- Отчисление Семина перед Москвой послужило укреплению дисциплины? Это был не индивидуальный, а обще-командный акт?
- На тот момент я даже не думал, что это будет направлено на всю команду. Просто важно установить правила игры, по которым нужно работать. Да, жизнь может складываться по-всякому: возникают какие-то непредвиденные ситуации, но всегда есть возможность выйти на контакт. Ребята знают, что в любой момент могут мне позвонить. И это нужно делать: набери номер - и мы найдем точки соприкосновения.
Тогда же по-другому я поступить не мог. И наверняка это повлияло на команду. При этом мне было больно, потому что речь шла о сильном и талантливом игроке. Кто знает - может, с ним мы выиграли бы в Москве золотые медали?
- Но есть и обратная сторона: может, если бы он не прошел через отчисление в Москве, то не предстал бы таким блестящим хоккеистам год спустя в Квебеке.
- А если бы все развалилось, после Москвы нас бы сняли, и работали со сборной уже другие? И такое, наверное, могло быть!
Конфликта не было и с Семиным. Потому что мы разговаривали, и откровенно. Он уникальный игрок и классный парень, просто еще до конца недооцененный в НХЛ.
- Может, хорошо, что вы не в первый же год работы со сборной выиграли золото? Когда победы приходят легко, когда они не выстраданы - и уходят так же.
- Знаю одно: на тот момент мы очень хотели победить. Никогда не думаешь, что надо сейчас проиграть, чтобы выигрывать потом.
- Я слышал, что вы используете специальные продуманные методы для сплочения команды. Перед выходам команды на лед все вместе складывают ладони…
- Есть разные методы и наработки. Они существуют во всем мире. В том числе и это.
- А то, что в Москве на разные матчи первыми на площадку выходили разные звенья - из той же серии?
- Да. Мы стараемся реагировать на команду, и у нас на этот счет есть разные задумки.
- Известно, что Федоров не хотел выходить к вам с Захаркиным, когда вы желали поговорить с ним в Вашингтоне после матча его "Кэпиталз". Не было у вас желания плюнуть и уйти, потому что вы себя, грубо говоря, не на помойке нашли и не хотите унижаться до того, чтобы кого-то упрашивать?
- Нет. Мы прекрасно знали, от чего это шло. И в любом случае должны были поговорить с Сергеем и дождались бы его. В конечном счете мы поняли друг друга. Как нормальные цивилизованные люди, дали возможность человеку сделать все свои дела, никуда не спешили. Приехали, чтобы посидеть, поговорить. И сколько бы ему ни нужно было времени для необходимых для профессионала вещей, к примеру массаж, мы без проблем подождали бы и час, и два. Потому что профессиональное отношение человека к себе нельзя не уважать.
- А в чем было дело?
- Атмосферу нагнетал один из журналистов, работающий в Северной Америке. Когда человеку чуть ли не после каждого матча задают каверзные вопросы про сборную, а у него в это время масса других проблем, естественно, это создает нервозность. Все разговоры о национальной команде приобретают в связи с этим какой-то негативный оттенок, вызывают реакцию отторжения.
Когда Сергей все-таки пришел, мы уже разговаривали с остальными ребятами из "Вашингтона". И поначалу чувствовалось, что есть с его стороны какой-то напряг. Но когда он понял, что мы нормальные, адекватные люди, уважающие его и других ребят, все изменилось. Он задал профессиональные вопросы и получил такие же профессиональные ответы. В конце той беседы мы обнялись!
Вот что значит прямое и откровенное общение. Можно долго таить в себе какой-то негатив, и он будет расти, как снежный ком. Потом, когда назад все будет уже не вернуть, начнешь вспоминать, с чего все началось - и не вспомнишь. Потому что не было ничего серьезного! А вот если сразу сесть и поговорить, расставить все точки над i, задать нужные вопросы, всю напряженность можно мигом снять!
- В 90-м году Федоров, как и за год до того Могильный, убежал в Штаты, Тогда это был гораздо более серьезный шаг, чем, допустим, в случае с побегом Малкина из Магнитогорска в Питтсбург. Последний сделал это в условиях открытой страны, а Федоров не мог не понимать, что пути назад нет. Как думаете - такой серьезный поступок наложил отпечаток на его характер?
- Для того, чтобы делать такие выводы, нужно знать человека глубже. Но - наверное. С другой стороны, мы видели, как он менялся буквально на глазах. К концу турнира в Квебеке мы увидели того Сережку, который был в ту эпоху. Улыбчивого, открытого, относящегося к людям с доверием.
- В начале чемпионата мира было не так?
- Сложнее. Все новое, человек в сборной давно не был. Как себя вести, как занять свою нишу в коллективе? А всего-то и нужно, что быть натуральным. Таким, какой ты есть. Все это мы в итоге и увидели. Думаю, он тоже почувствовал искреннее отношение к себе, и ответил взаимностью.
- Что заставило вас выпустить Федорова с Ковальчуком в решающий момент овертайма с Канадой?
- Не знаю. Но это решение пришло ко мне сразу, моментально. Для меня оно было очевидным.
* * *
- Верно ли представление, что в вашем тандеме с Захаркиным он делает упор на тактику, а вы - на психологию?
- Нет. Думаю, что мы оба занимаемся и тем, и другим. Не нужно разграничивать наши функции. Мы много разговариваем, дискутируем, в какой-то степени спорим. Но всегда находим единое решение. У нас много схожего в менталитете.
- В какой момент вы поняли, что именно с этим человеком будете работать в связке?
- Мы познакомились еще в 86-м году, когда Игорь пришел в научную бригаду к Тихонову в ЦСКА, а я там играл. Много с ним беседовали, было очень интересно, проводили много времени вместе. По возрасту он был близок к нам.
В 93-м он был в штабе уже у Михайлова, и мы вспоминали былые годы. Была симпатия, человеческий контакт. Возникло желание поработать вместе. Он рассказал, что живет и работает в Швеции, мы обменялись телефонами. И договорились, что когда я закончу играть, то найдем друг друга, чтобы, может, трудиться совместно. Потом регулярно созванивались.
А в 2004 году, когда я принял ЦСКА, он как раз был в Москве в отпуске. Мы играли товарищеский матч, на который Игорь зашел. Я ему сразу сказал: "Готов?" Он тут же ответил: "Да".
- Вас можно назвать близкими друзьями?
- Да.
- А с игроками способны дружить?
- Дружба - вещь непростая. С теми, с кем работаешь, такое предположить сложно. Мы можем быть приятелями, но перерасти в дружбу это вряд ли способно. Да и ребята чувствуют не то чтобы субординацию, но хотя бы какую-то дистанцию. Да и мы должны ее держать, хотя за рамки хоккея это не выходит. В ресторане посидеть, поужинать? Пожалуйста! Но дружить - вряд ли.
* * *
- Как бы вы охарактеризовали ваши отношения с Владиславом Третьяком?
- И коллеги, и друзья, и люди, относящиеся друг другу с большим уважением. Знаю и его супругу Татьяну, и детей, и внуков. В то же время эти отношения и профессиональные. Словом, весьма объемные.
- Еще со времен, когда играли?
- Да. Тогда для меня это был уникальный человек. Профессионал до мозга костей, с которого во многом хотелось брать пример.
- Сам он сказал мне, что мог бы и до пятидесяти играть…
- Да. Вот он закончил рано. Только из-за сборов, постоянно находиться на которых больше не мог.
- Ожидали, что он, став президентом ФХР, предложит тренерский пост в сборной именно вам?
- Нет. Ну как можно было этого ожидать, если я только два года работал в ЦСКА?
- Третьяк с этим предложением позвонил?
- Да. И Слава Фетисов, знаю, тоже предлагал мою кандидатуру.
- Когда на прошлогодней встрече с Владимирам Путиным вы выступили с инициативой вывести сборную за рамки федерации…
(Прерывает) - …Это было неправильно интерпретировано. За рамки федерации я ее выводить не предлагал. Сборная не может быть без федерации, она всегда находится под ее эгидой. Просто хотелось сделать ее индивидуальной единицей. И вот почему. Нам хотелось, чтобы в сборной работали люди, занимающиеся только ею и ничем другим. Национальная команда отнимает много времени, и важно, чтобы ее сотрудники четко выполняли наши директивы. Сейчас мы видим, что все в порядке. Есть штаб, пусть маленький, но который работает только на первую сборную.
- Но та идея сама по себе не прошла.
- Это очень сложно было осуществить в юридическом плане. Главное, что в конечном итоге мы достигли того, к чему стремились, - наличия штаба, который целенаправленно занимается первой командой страны.
- Третьяк говорил, что идея была не ваша.
- Откуда эта идея - уже второстепенно. Почему - вот что важно. И то, к чему мы пришли, соответствует смыслу того, чего мы добивались.
- Тот же самый Третьяк считает, что тренерское чутье дается от Бога. Как-то он привел мне собственный пример: Анатолий Тарасов в 1971 году неожиданно для всех поставил не основного вратаря Коноваленко, а его, 18-летнего дублера, на решающий матч чемпионата мира со шведами. И сборная СССР выиграла. Привел президент ФХР и пример с вами: на решающий матч в Квебеке вы вдруг разбили казанское звено и поставили Ковальчука вместо Зарипова. Как такие вещи приходят - они спонтанны или являются результатом длительного анализа?
- Спонтанности нет. Это анализ.
- А оставить в Берне основным вратарем Брызгалова после неудачного четвертьфинала с Белоруссией?
- И это было продуманно. То решение, видимо, внешне казалось сложным. Но когда мы анализировали, как нужно будет играть, то довольно-таки быстро к нему пришли.
- Из чемпионата мира в Москве извлекли много уроков?
- Скорее всего, опыт. Уроки? Не буду лукавить: мы анализировали случившееся, искали ошибки. Вот, скажем, муссировалась тема: зачем Овечкина в большинстве против финнов надо было ставить в защиту? Но мы же это на тренировках наигрывали! И на других чемпионатах это у нас получалось! Но скакнула шайба перед его клюшкой, финны убежали в контратаку и забили. А не скакнула бы - может, как раз он бы сам забил. В конечном итоге, это игра. Каких-то грубых ошибок не было. Считаю, что мы приобрели опыт. И не только мы, а вся команда.
- Но вот, скажем, в Москве тренера вратарей у команды не было, а в Квебек вы пригласили на эту роль Третьяка. Тут-то не будете спорить, что извлекли урок.
(Смеется) - В этом - да.
- Двоякая ситуация, согласитесь, получается. Ваш начальник в федерации становится вашим подчиненным в сборной.
- Так это напрямую связано с нашими взаимоотношениями с Владиславом, которые я вам уже охарактеризовал! И дружеские, и уважительные, и профессиональные…
- Дружба и позволила вам на это решиться?
- Может быть, и так. Мы знали, чего хотим. Мы знали, что являемся единой командой. Игорь (Захаркин. - Прим. И. Р.) любит приводить классный пример. Когда Жан-Жак Кусто набирал команду к себе на борт, и кто-то спрашивал: "А что я должен делать?", - то тут же списывался на берег. Такого не должно быть. Дело всегда найдется.
Почему мы хотели, чтобы в сборной люди занимались только ею? Потому что при таких условиях люди подстраховывают друг друга, появляется взаимовыручка. Владислав - безусловный член нашей команды, ее необходимая единица. И когда мы предлагаем ему стать тренером вратарей, он реагирует на это с радостью. Когда мы говорим, что сборной на Олимпиаде нужен генеральный менеджер - то кто подходит на эту роль лучше, чем Третьяк? Человек, вокруг которого в Канаде создана такая сура славы и восхищения?
- Он даже был награжден канадским орденом.