И геолог достал из-за пазухи аккуратно сложенную карту. Когда я взглянул на указанный квадрат, куда отправились люди, мне всё стало ясно.
– Вы что, что-то знаете? – с надеждой в голосе посмотрел мне в глаза учёный.
– А вы не пытались их искать?
– Пытался, я три дня шёл их маршрутом, но так ничего и не увидел. Никаких следов. Люди исчезли.
"Как сам-то ты не испарился? – подумал я. – Или тот, кто охраняет эти горы, посчитал, что ты и так не жилец? Умная тварь. Ничего не скажешь, разбирается в людях…"
По карте, которую показал мне учёный, дорога, по которой ушли его друзья, лежала километрах в двадцати от найденной мною платформы. Это в здешних маршрутах совсем рядом.
– Так вы мне скажете или нет? – снова подступил со своим вопросом геолог. – По вашему лицу видно, что вы что-то знаете…
– Знать-то я знаю, – вздохнул я, – но как вам всё это объяснить? Есть вещи, которые не укладываются в моём сознании. И вы можете посчитать меня сумасшедшим. Можно вам задать вопрос? – налил я свежего чаю своему собеседнику.
– Конечно! – испытующе посмотрел он на меня.
– Когда вы шли по следам пропавших, вам ничего не показалось странным?
– Знаете, было! – оживился геолог. – Ночью к моему лагерю кто-то подходил. Но я думал, что это любопытный медведь. И потом, – задумался он на секунду. – Мне показалось, что за мною кто-то внимательно следит. Но я не придал этому значения. Посчитал, что мне всё это кажется…
– Вам не казалось. Всё так и было. И подходил к вашему биваку не медведь.
– Кто же? – поднял на меня удивлённые глаза лесной бродяга.
– Тот, кто забрал без следа ваших друзей, кто несколько раз пытался убить и меня.
– Вас?! – открыл рот от удивления учёный. – Зачем ему это?
– А зачем ему было лишать жизни ваших спутников? Непонятно, как вы-то уцелели?
– Наверное, я ему понравился, но скажите, пожалуйста, кого вы имеете в виду?
– В том-то и дело, что сам не знаю, с кем столкнулся. Следов эта зверюга не оставляет. Сила у неё неимоверная.
И я подробно посвятил старого геолога в свою войну с невидимой силой. Не рассказал я ему только о своей дружбе с волками.
– То, что вы мне поведали, не входит ни в какие рамки, всё это ненаучно!
– Но факт! – отрезал я. – То, что здесь тысячи лет назад стояли города, храмы и дворцы неведомой нам великой цивилизации, доказать несложно. Достаточно пройти моим маршрутом. Местами руины выходят на дневную поверхность. Их видно. Не понятно только, что собой представляет обитающая здесь осатанелая бестия?
– Именно её я и имел в виду, – вздохнул собеседник.– Насчет первого я с вами согласен. Вы когда-нибудь слышали о Долине смерти на Вилюе?
– Конечно, – кивнул я.
– Интересный вы человек! Всё-то вы знаете! – прищурился учёный. – Тогда вам известно, что недалеко от этих мест стоят десятки, а может, сотни вросших в землю так называемых котлов… В некоторых из них местные жители находили высушенных человекоподобных существ…
– Об этом я тоже слышал. Знаком я и с работами некоторых учёных. И о том, что люди там мрут, как мухи…
– Тогда зачем вы туда идёте?
– С чего вы взяли, что я держу путь в долину Вилюя.
– А куда же ещё? Больше и идти-то некуда!
– Я же сказал, что скрываюсь от долговой ямы. Точнее от кредиторов, у которых вы сами знаете, какие методы…
– Такие люди, как вы, предпринимательством не занимаются, – посерьёзнел Густав Давидович. – Так что не надо о долгах. По складу ума вы учёный. Но не такой, как все. Что вас привело в эти богом забытые края, спрашивать больше не буду. Чувствую, что не имею права. Мне хочется вам поведать то, что не так давно пережил, когда отсиживался в укрытии, во время бури. Кстати, я забыл вас спросить, как вам удалось пережить непогоду? Ураган мне всё и испортил. Не будь его, мне бы продуктов хватило, – взялся за новую порцию шашлыков Густав Давидович. – Беда обрушилась на меня внезапно, когда я переносил свой лагерь к подножию вон той гряды, – геолог показал глазами направо. – Палатку поставить я успел, но плохо её укрепил, и порывом ветра её забросило на деревья. И тут пошёл дождь, вы ведь помните, что творилось?
– Помню! – кивнул я.
– От дождя я побежал вдоль каменной стены и нашёл нечто похожее на козырёк. Под него я перетащил свои вещи и кое-как развёл огонь. Но вскоре дождь сменился градом, а за ним пошёл снег. От порывов ветра козырёк перестал спасать. Надо было найти ещё какое-то укрытие. И я его нашёл. В сотне шагов от своего лагеря. Идя вдоль осыпи, я заметил на высоте в человеческий рост какой-то лаз, что-то вроде пещеры.
Когда я прошёл в отверстие, то обнаружил, что попал в зал! Сухой, каменный зал. В нём было уютно и тепло. Ни ветра, ни снега. И тогда, работая на пределе сил, я перенёс через лаз все свои вещи и натаскал побольше сушняка. Была непроглядная ночь, но меня выручил фонарик. Благо рядом с каменной осыпью сушняка оказалось вдоволь.
– Надо же, какое везение! – искренне удивился я.
– Не просто везение, а целое… не знаю, как бы вам сказать, ведь я не археолог и не историк, – на секунду рассказчик замялся. – Короче, открытие! И оно вас обязательно заинтересует!
– Что за открытие? – привстал я со своего места.
– Видите, как я вас раззадорил! Вы наверняка историк и занимаетесь здесь самостоятельными изысканиями? Прав я или нет?
– В некотором роде прав, – улыбнулся я ожившему после еды и чая геологу.
– Но расскажу всё по порядку. В сухом уютном зале я разжег маленький костёр и около него стал сушиться. Теперь за свою жизнь я был вполне спокоен. Наскоро поев, я забрался в свой спальник и уснул, как убитый. Сколько так проспал, не помню. Проснулся от холода и голода. Когда я снова разжег костёр и согрелся, то решил разобраться, куда попал. Огонь от моего костра освещал стены зала, и я обратил внимание, что они гладкие и ровные. Когда же я осветил фонариком потолок, то понял, что нахожусь в вырубленной в базальтовом горном кряже галерее! Вот почему я поверил каждому вашему слову о погибшей в этих местах древней цивилизации… То, что я видел своими глазами, просто удивительно! Представьте рукотворный квершлаг, горизонтально он уходил вглубь горы, куда – неизвестно. У меня тут же встал вопрос, кто его строил и зачем?
– Может, вы попали в бомбоубежище древних? – заволновался я.
– Вполне возможно, но сейчас там кладбище.
– Кладбище? – удивился я.
– Самое настоящее! Огромное!
– Расскажите, пожалуйста, для меня это очень, очень важно!
– Признаться, я его не изучал, – опустил голову Густав Давидович. – Я ведь вам говорил, что к истории не имею никакого отношения. Просто обходя галерею, зашёл в зал, где полным-полно скелетов. Лежат они там все рядом, какие-то красные, на некоторых ещё видна истлевшая одежда. Рядом с ними луки, стрелы, кажется топоры и ножи…
Последние слова геолога меня ошарашили.
– И вы больше ничего не увидели?
– Нет! Я вообще от мертвецов держусь подальше. Признаться, после такого открытия, сколько длилась непогода, столько я и не спал. Всё казалось, что души мёртвых где-то рядом и недовольны моим присутствием…
– Говорите, кости скелетов были красными?
– Да, они чем-то покрыты. Местами краска облетела и виден естественный цвет. Это о чём-то говорит? – поднял на меня свои глаза геолог.
– Если вы не ошиблись, то вам посчастливилось оказаться в тайном подземном захоронении бореалов, людей белой расы, наших с вами предков, – сказал я, вставая.
– Вы куда?
– Хочу увидеть всё своими глазами.
– Но ведь уже поздно! Через час зайдет солнце. Надо подумать о ночлеге, – охладил мой порыв Густав Давидович. И потом от нас до того места больше двадцати километров.
– Ладно, уговорили, – посмотрел я на небо. – На самом деле, глупо идти на ночь глядя. Давайте выберемся из гари и где-нибудь у ручья или болота разобьём лагерь?
– С таким предложением я согласен, – нехотя поднялся геолог.
Было видно, что силы к нему ещё не вернулись, но он с энтузиазмом принял моё предложение. Не прошло и часа, как мы вышли на чистое место, и я развернул свою палатку.
– Как я понимаю, свой походный дом вы оставили.
– Так и остался висеть на дереве.
– Вот и хорошо. Я его вам и принесу. Вы сейчас куда направились?
– К вертолётной площадке. Скоро туда должен прилететь "борт".
– Через сколько дней?
– Через пять!
– А расстояние до площадки?
– Километров тридцать, не больше. Это за тем отрогом, – показал учёный на север.
– Вот и хорошо. Мне как раз в ту сторону! Я вам помогу и с палаткой, и с вашим грузом.
– Да у меня нет никакого груза, кроме бесполезной берданки.
– Почему бесполезной?
– Потому что я стрелять не умею. Да и патроны все кончились.
– Понятно, – кивнул я учёному.
Вместе мы быстро натаскали сушняку и разожгли костёр. После обильного ужина и горячего чая я предложил Густаву Давидовичу лечь спать в мою палатку. Сам я решил ночевать у костра. Из головы никак не уходила преследующая людей тварь. Я уже не задумывался, что это такое, и на кого она похожа. Главным было то, что перед нами была реальность. Жестокая, беспощадная.
"Завтра мне опять идти назад, – думал я, глядя на пламя,– прямо в её владения. Хотя пещера, где отсиживался геолог, находится в другом месте".
Это в какой-то степени меня успокаивало. Прислушиваясь к звукам ночи, я снова погрузился в свои воспоминания.
Глава 32
Вопросы и ответы
Сознание опять перенесло меня в мир близких мне людей. Снова я увидел себя в поморской деревне. Добран Глебыч с хозяином дома вышли заправить наши "бураны", а я с Гориславом решал вопрос, кто на обратном пути будет управлять снегоходом. Гориславу очень хотелось сесть за руль своего "бурана", но отец не взял его тёплой одежды, и он хотел уговорить меня, чтобы я поменял свои лосиные пимы на его ботинки, тем более что размер ноги у нас с ним был один и тот же.
– Ар, а Ар? Ты ведь наездился? Тут тебя ещё и навоз заставили возить… – смотрел на меня Горислав своими мальчишескими глазами. – Может, поменяемся? А ты закутаешься в тулуп со Снежанкой.
– С кем? – не понял я.
– Да с моей сестрой Милонежкой. Мы её про себя Нежкой зовём, а в зиму Снежкой или Снежанкой…
– Собственно, я не против! Только спроси сначала отца.
– Ему-то какая разница?
– А вдруг есть. Лучше спросить.
– Ладно, пойду, – пожал плечами Горислав и направился к двери.
В это время в комнату вошла та самая Милонежка. Она была ещё совсем юной хрупкой девчушкой, но её глаза светились не детским умом и какой-то особой глубиной понимания происходящего. От её взгляда я невольно вздрогнул.
"Вот ещё одна ведьма! – пронеслось в сознании. – Не чета Даше. Она уже сейчас знает, чего хочет".
Относиться ко мне, как к сыну. Я давно это почувствовал. Сегодня собственного ребёнка отбрил за меня, как чужого. По сути, ни за что! Неужели поморы решили меня женить и оставить в общине? В мои планы такой оборот событий не входил. И потом, кого они могут за меня сосватать? Светлену? Или может быть ершистую Светладу? Неужели сразу обеих?! И Дангуньку в придачу! – от такой мысли, несмотря на лютый холод, меня бросило в жар.
Но в этот момент "буран" Добрана Глебыча резко остановился. Я тут же сбросил газ и заглушил мотор.
– Нашим пассажирам надо немного размяться, – махнул мне старейшина и жестом позвал к себе. Из его нарт, сбросив меховое одеяло, поднялась Валентина, а из моих – Горислав с Милонежкой. Когда я подошёл к Добрану, он, хитро прищурившись и окинув меня взглядом, сказал:
– С Дашенькой ты прав, Юра. Влюбил в себя девчонку… И Милонежку, когда она подрастёт, заберёшь! Так я говорю, дочка? – посмотрел смеющимися глазами старейшина на подошедшую к нам девочку.
– Так, папа, – невозмутимо ответила дочурка.
В её голосе было столько искренности, решительности и воли, что Добран Глебыч растерялся. С минуту он смотрел на девчушку, а потом, переведя глаза на меня, сказал:
– Не знаю, как "сороки" и Дашенька, а эта точно за тобой на край света! Ну и дела, Гор! – последние слова князь- старейшина сказал на полном серьёзе.
Взглянув на него, я перевёл глаза на Милонежку. Девочка, держась за руку отца, стояла, исполнившись достоинства, уверенности и веры в своё будущее. Мне стало ясно, что она не шутит.
– Знаешь, дочка, – обратился к ней растерянный Добран Глебыч, – так, как и тебе, Ар нравится и твоим сестрам.
– Вот и хорошо, – улыбнулась девочка-подросток, – будем любить его втроём.
– А как же Дашенька? – задал свой новый вопрос отец.
– Ты ведь, папа, её знаешь, – подняла своё красивое лицо девочка.- Глупые и бездумные люди любить не умеют.
С такими словами Милонежка, гордо подняв головку, направилась к своей нарте. Я взглянул на остолбеневшего отца семейства.
– Самое интересное, что она права, моя младшенькая. Но никак не пойму, как тебе удалось так её к себе расположить?
– Знал бы – сказал, – пожал я плечами. – Надо её саму спросить.
– Она так тебе и скажет, – покачал головой старейшина.
– Спрашивать надо тебя. Наверное, слово знаешь?
– Какое ещё слово, – не понял я шутки.
– Волшебное.
– Меня не выбор её удивил, – бросил я взгляд на накрывшуюся шубой девочку, – потрясло её отношение к проблеме брака… Прости меня, Добран Глебыч, я никак не могу привыкнуть к тому, что у ваших мужчин по несколько жен. И эти жены не делят между собой мужей. Они не знают ревности, любят друг друга, как родные сестры…
– Ты не совсем прав. Наши жены любят друг друга больше, чем сестры. Между сестрами иногда происходят стычки. Это от того, что нет объединительного центра. В наших семьях такой центр имеется. Но чтобы понять, как мы живём, надо не слышать, а видеть. У тебя всё впереди, – улыбнулся Добран Глебыч. – А сейчас "по коням"!
Мы снова завели снегоходы и через час подрулили к дому старейшины. На дворе нас уже встречали: впереди стояла одетая в тёплый зимний халат Ярослава, а рядом с ней дочери-красавицы. Спрыгнув с "бурана", я со стороны стад наблюдать, как встретятся две жены-"соперницы". Тогда мне казалось, что по-другому не может быть. Но к моему великому удивлению обе женщины бросились друг к другу и, обнявшись, расцеловались.
"Неужели прав Добран? – размышлял я. – Ни у Валентины, ни у Ярославы нет и тени неприязни друг к другу? А куда делось чувство собственности? Оно же должно у них быть? Иначе, какие это женщины?"
– Если они не бесятся от ревности и злобы? – услышал я позади себя мягкий бас князя-старейшины.
– Так! – признался я.
– Иди, обними "сорок", теперь наша очередь обниматься с домашними.
И на самом деле и Ярослава, и девушки, встретив приехавших, направились в нашу сторону.
– Ну-ка, рассказывайте о своих приключениях! – обратилась к мужу жена-красавица. – Я уже вижу на лице у Юры ссадину! Что у вас там произошло?
В этот момент меня обняли обе девушки и, я, обхватив их за талии, стал кружиться.
– Не говори ничего, Добран, – смеялся я. – Чего доброго, они не поймут и посчитают меня несерьёзным.
– А ты что, серьёзный, да? – захохотал помор. – Знаете, что он там натворил? – обратился он к улыбающимся домочадцам. – В первый день, отметелил Дашиных ухажеров, а во второй – влюбил в себя по самое не могу отступницу Дашуньку. Представьте, через день Даша стала шёлковой, её не могут узнать ни мать, ни отец. Скоро к нам приедет!
– К нам?! – удивилась Ярослава. – Если ты её пригласил, значит, всё так и есть!
– Так и есть! – поднял на руки Ярославу Добран Глебыч.
– По самое не могу? – прищурилась, глядя на меня, Светлада. – Как это? Ну-ка, поясни!
От слов и от пристального взгляда девушки я почувствовал, что краснею.
– Вот видите! – показала она на меня. – Молчит и весь, как рак! Мы тебе устроим по самое…
– Ты что к нему прискреблась? – остановила сестру развеселившаяся Светлена. – Завидуешь, что не тебя, а Дашку?
– Ха-ха-ха! – раздался новый взрыв смеха старейшины. – Вы что с парнем сделали?! Он готов сквозь землю провалиться! Не обращай на них внимания, они просмешницы. Обе чудят. По тебе соскучились. Вот и стараются.
На этот раз от слов отца девушки не сконфузились. Рассмеявшись, они поторопили нас в дом и заявили, что баня для всех нас уже натоплена.
– Это хорошо! – пробасил отец семейства. – Но сначала не помешает горячего чайку…
Когда все собрались за столом, Добран Глебыч подробно рассказал о нашей поездке. Не забыл он упомянуть, что парней на меня натравила Даша, и что я всё сделал правильно. Не сказал он только о ночном визите девушки и об её бедах, что произошли в Питере.
– Как же тебе удалось перевоспитать нашу заблудшую? – взглянула мне в глаза Валентина. – Что-то вы с мужем нам не договариваете.
– Вот-вот! – кивнула ей Ярослава. – Как ты сказал: влюбил в себя бесноватую? Неужели такое могло произойти?
– Вся соль в этом! – развёл руками старейшина. – Перед нашим отъездом Даша выступила с речью о том, что Юрий показал ей, какие должны быть настоящие мужчины. Как ему это удалось, не знаю!
– Ты же сам сказал: "по самое не могу", – не выдержала Светлада.
– Хватит пошлить! Не позорь ни себя, ни нас! – оборвал её отец. – Насколько я знаю, всё получилось наоборот…
– Значит, всё-таки ты знаешь, что произошло? – засмеялась Валентина. – Но не хочешь нас посвящать. Впрочем, это правильно. Главное, что Даша очнулась…
– И раз ты её пригласил, в дальнейшем нам придётся с ней работать, – посмотрела на мужа Ярослава.
– Придётся, – кивнул головой отец семейства. – А сейчас пора нам всем в баню.
– После бани нас ждет отдых и праздничный стол, – встала из-за стола Светлена.
В парную отправились всем семейством. Сначала мужчины парили женщин. Потом женщины взялись за мужчин. После парной устроили традиционный массаж. Кончилось тем, что Светлена взялась за моё ушибленное плечо. Девушка, несмотря на мои протесты, обложила его толстым слоем распаренного берёзового листа и перевязала льняной тканью.
– Ушиб у тебя серьёзный. Похоже, внутри мышцы запеклась кровь, надо, чтобы она рассосалась, – строго взглянула на меня молодая ведьма. – Если на Коляду не выздоровеешь, можешь пожалеть.
– Ты меня уже заинтриговала, – улыбнулся я ей.
– Надо же! Это хорошо. Значит, успеешь поправиться, иначе наши парни фонарей тебе столько набьют, что мало не покажется.
– За что же они меня?
– За то, что приезжий. И ещё есть одна деталь.
– Какая же?
В это время из предбанника в моечную, где Светлена занималась моей болячкой, заглянула Милонежка.
– Долго вы там? Мама Ярослава зовёт в дом, она приготовила Юрию отвар. Его надо пить, пока он не остыл.
– Мы сейчас, – накинула на себя халат Светлена. – Через минуту придём.
Я не спеша пил горький настой каких-то неведомых мне корней, а сам думал о словах Светлены.
"Что хотела сказать мне девушка? Какая ещё деталь? Кому из местных я смог навредить своим приездом? Надо бы её при случае спросить".