Для начала он начисто отверг версию Н. С. Хрущева и полностью переключился на "легенду Лозгачева", выделив из нее два, на его взгляд, самых существенных момента. Во-первых, он поверил легенде, что Сталин мог отдать распоряжение охране, чтобы они спокойно спали, а охрана беспрекословно это распоряжение выполнила:
"Итак, в ту ночь на ближней даче пили легкое вино - никаких крепких напитков, которые могли спровоцировать приступ, не было. Хозяин, по словам Лозгачева, "был добрый", а "когда он чувствовал себя неважно, у него настроение менялось - лучше не подходи".
Но главное- удивительная фраза: "Ложитесь-ка вы все спать", которую Лозгачев от Хозяина "слышит впервые". Точнее, не от Хозяина - от прикрепленного Хрусталева. Это он передает приказ Хозяина, а утром уезжает с дачи. Приказ, который так удивил и Лозгачева, и другого охранника, Тукова. Они-то знают, как беспощадно Хозяин следит за порядком. Эта фраза нарушала священный порядок: разрешала им всем спать, то есть не охранять его комнаты и не следить друг за другом.
Что и произошло".
Во-вторых, он безоговорочно верит Лозгачеву, что на ближнюю дачу первыми по вызову охраны прибывают Берия и Маленков, а не "Четверка" в полном составе по версии Н. С. Хрущева:
"Лозгачев: "В 3 часа ночи слышу - подъехала машина. (Прошло почти четыре часа после того, первого звонка, почти четыре часа Сталин лежит без помощи - и только теперь приехала машина. - Э. Р.) Приехали Берия и Маленков. У Маленкова ботинки скрипели, помню, он снял их, взял под мышку. Они входят: "Что с Хозяином?" А он лежит и чуть похрапывает… Берия на меня матюшком: "Что ж ты панику поднимаешь? Хозяин-то, оказывается, спит преспокойно. Поедем, Маленков!" Я им все объяснил, как он лежал на полу, и как я у него спросил, и как он в ответ "дзыкнул" невнятно. Берия мне: "Не поднимай панику, нас не беспокой. И товарища Сталина не тревожь". Ну и уехали".
Итак, объявив, что 74-летний старик, пролежавший четыре часа в луже мочи, "преспокойно спит", соратники уезжают, вновь оставив Хозяина без помощи".
Таким образом, взяв за основу "легенду Лозгачева", Э. Радзинский приходит к однозначному выводу, что организатором убийства Сталина был Берия, а исполнителем "прикрепленный" к Сталину телохранитель И. В. Хрусталев, хотя и оговаривается, что до конца раскрыть тайну смерти вождя вряд ли кому-либо удастся:
"Мы никогда не узнаем, что же произошло ночью в запертых комнатах Хозяина. Но есть только два варианта происшедшего: или Хозяин обезумел и действительно отдал приказ всем спать, "по удивительному совпадению, той же ночью с ним случился удар… или Хрусталеву было кем-то приказано уложить спать своих подчиненных, чтобы остаться наедине с Хозяином - ему или кому-то еще, нам неизвестному. (После ареста Власика Берия, конечно же, завербовал кадры в оставшейся без надзора охране. Он должен был использовать последний шанс выжить.)
Проник ли в неохраняемую комнату сам Хрусталев или кто-то еще? Сделали ли укол заснувшему после "Маджари" Хозяину? Спровоцировал ли этот укол удар? Проснулся ли Хозяин, почувствовав дурноту, и пытался ли спастись, но сумел дойти только до стола? Все это - предположения… но если все так и было, становится понятной поражающая смелость соратников: узнав о происшедшем, они не спешат примчаться на помощь, будто точно знают, что произошло, уверены, что Хозяин уже безопасен. Но в обоих вариантах четверка сознательно бросила Хозяина умирать без помощи.
Так что в обоих вариантах они убили его. Убили трусливо, как жили. И Берия имел право сказать Молотову слова, которые тот потом процитировал: "Я его убрал".
Пока Сталин лежал на смертном одре, приближенные принялись делить власть. Оставив при умирающем вожде Булганина, соратники поспешили в Кремль, в кабинет Сталина, поскольку дежурный секретарь приемной вождя, сменивший на этом посту Поскребышева, продолжал беспристрастно фиксировать посетителей в Журнале учета.
Согласно записи в Журнале от 2 марта в 10.40 утра в кабинете собрались Берия, Маленков и Хрущев, а вскоре к ним присоединились опальные Молотов, Микоян, Ворошилов, Каганович и остальные члены Президиума ЦК КПСС. В половине девятого вечера, согласно Журналу, все вновь собрались в сталинском кабинете - продолжали делить власть. И так каждый день. Но беспомощный, еле дышащий полутруп вождя еще был им нужен.
"Профессор Мясников: "Маленков дал нам понять, что… он надеется, что медицинские мероприятия смогут продлить жизнь больного на достаточный срок. Мы все поняли, что речь идет о необходимом сроке для организации новой власти и подготовки общественного мнения… Сталин иногда стонал. Только на один короткий миг показалось, что он осмысленным взглядом обвел окружающих. Тогда Ворошилов сказал: "Товарищ Сталин, мы здесь, твои верные друзья и соратники. Как ты себя чувствуешь, дорогой?" Но взгляд уже ничего не выражал. Весь день мы что-то впрыскивали, писали бюллетени. Члены Политбюро подходили к умирающему, те, кто рангом пониже, смотрели через дверь. Помню, Хрущев тоже держался у дверей. Во всяком случае, иерархия соблюдалась: впереди - Маленков и Берия, далее - Ворошилов, Каганович, Булганин и Микоян. Молотов был нездоров, но два-три раза приезжал на короткий срок".
Молотов: "Меня вызвали на дачу… Глаза у него были закрыты, и, когда он открывал их и пытался говорить, тогда к нему подбегал Берия и целовал ему руку. После похорон Берия хохотал: "Корифей науки, ха-ха-ха".
Наступило 5 марта.
Светлана: "Отец умирал страшно и трудно… Лицо потемнело, изменилось… черты лица становились неузнаваемы… Агония была страшной, она душила его прямо на глазах… В последнюю уже минуту он вдруг открыл глаза. Это был ужасный взгляд - то ли безумный, то ли гневный, И полный ужаса перед смертью… И тут… он вдруг поднял кверху левую руку и не то указал куда-то вверх, не то погрозил всем нам… И в следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела".
Впрочем, каждый воспринял этот последний его жест по-своему.
Реаниматор Чеснокова: "Но вот дыхание резко нарушилось, наступило возбуждение. Левая рука, как в приветствии, поднялась и упала. Это была агония. Дыхание остановилось".
Лозгачев: "Говорят, когда он умирал, то, как тогда у стола, поднял руку - просил о помощи… Но кто ему поможет!.."
Мясников: "Смерть произошла в 21.50".
Светлана: "Берия первым выскочил в коридор, и в тишине зала, где все стояли молча, послышался его громкий, не скрывавший торжества голос: "Хрусталев, машину!.." И круглолицая, курносая Валечка Истомина грохнулась на колени около дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос".
К Хрусталеву обращается Берия! Из всех прикрепленных выбирает Хрусталева! (Напрасно Э. Радзинский подводит под восклицательный знак обращение Берия к Хрусталеву. Он обращался к своему шоферу С. Хрусталеву - однофамильцу И. Хрусталева. - А.К.).
Берия торопится уйти. Но другие соратники остаются. Для Берии он был только Хозяин. Для остальных- Молотова, Кагановича, Ворошилова - он был их молодостью, их надеждами. Он был всей их жизнью. Но, постояв немного, и они ринулись в Кремль вслед за Берией - принимать власть. В Кремле в это время шло совместное заседание ЦК партии, Совета Министров, Верховного Совета. Оно должно было легализовать то, о чем они уже договорились.
К. Симонов был членом Верховного Совета. Но и он, как и вся страна, верил, что Сталин еще жив и борется со смертью здесь, в Кремле: "Я пришел в зал за сорок минут, но уже собрались все. Мы все знали, что где-то рядом в Кремле лежит Сталин, который никак не может прийти в сознание. Все сидели совершенно молча… Я никогда бы не поверил, что в течение сорока минут так могут молчать триста тесно сидящих людей. Никогда в жизни не забуду этого молчания. Из задней двери вышли они - те, кто был в Бюро Президиума ЦК, плюс Молотов и Микоян. Вступительную речь сказал Маленков. Смысл: товарищ Сталин продолжает бороться со смертью, но, даже если он победит, состояние его настолько тяжелое… Нельзя оставлять страну без руководства. Поэтому необходимо сформировать правительство".
Сформировали. Комедию играть больше не было смысла. И когда после заседания Симонов приехал в "Правду", зазвонил телефон. Редактор выслушал сообщение, повесил трубку и сказал коротко: "Сталин умер".
Глава 4
В. КАРПОВ О "ГИБЕЛИ" СТАЛИНА
Так называется глава, посвященная последним дням жизни И. В. Сталина, в известном двухтомнике В. Карпова "Генералиссимус". Автор решительно отвергает естественный ход событий, когда человек умирает от болезней, в результате несчастного случая, по старости, наконец. При этом он ссылается на то, что здоровье Сталина было подорвано в напряженные годы войны, отмечает резкое снижение работоспособности вождя, приводя в доказательство количество приемных дней помесячно, начиная с 1947 года.
В то же время Сталин серьезно работал над созданием учебника политэкономии, часто встречался с учеными, вел дискуссии по спорным вопросам политэкономии социализма с такими крупными учеными, как Шепилов, Леонтьев, Островитянов, Юдин и другими.
Руководитель авторского коллектива, которому было поручено подготовить проект учебника политэкономии социализма, Дмитрий Трофимович Шепилов рассказывал впоследствии автору о том, как шла работа над учебником, при этом восхищался, насколько глубоко И. В. Сталин владел вопросом. Он дважды прочитал подготовленную учеными рукопись, возвращая ее каждый раз на доработку со своими многочисленными, принципиальными замечаниями и предложениями.
В сентябре 1952 года он завершает свой знаменитый теоретический труд "Экономические проблемы социализма в СССР", который был опубликован накануне XIX съезда партии. Сталин продолжал работу по этой проблематике. Им была написана вторая часть этой работы, которую он давал прочитать некоторым членам Политбюро, однако, после его смерти следы этой работы обнаружить не удалось.
В. Карпов поддерживает широко распространенную легенду, что к концу своей жизни Сталин избегал врачей и страдал подозрительностью:
"Все, кто близко знал Сталина, отмечают не только его старение, но еще и усилившуюся подозрительность. Будучи уже больным, Сталин избегал врачей, не доверял им. И все же соратники Иосифа Виссарионовича уверены, что Сталин умер не от болезней, а погиб в результате преднамеренных воздействий. И даже определенно указывают, чьих именно.
Но- по порядку. Прежде всего, надо выяснить, кто был заинтересован в гибели Сталина.
Многие из близких людей называют таким заинтересованным лицом Лаврентия Берию. Почему? - Потому что все предшественники Берии на должности наркома или министра внутренних дел (КГБ) были расстреляны якобы за то, что много знали. У Берии были основания считать, что настал его черед. Он действительно не только много знал, но и накапливал "компромат" на членов Политбюро, в том числе на Сталина.
Берия имел реальную власть, пожалуй, даже большую, чем сам Сталин. По одному его слову человека могли уничтожить.
Сталин, разумеется, это знал и, наверное, решил, что пора окоротить власть земляка, которого призвал в Москву из Грузии как верного и преданного слугу.
Убрать (окоротить) Берию без всякой причины нельзя, поэтому, когда возникло так называемое "Дело мингрелов" (его, кстати, раскрутил Маленков и вначале поддержал сам Берия против своих земляков, потому что они о нем много знали), Сталин решил воспользоваться этим удобным случаем.
Он вызвал министра госбезопасности Абакумова, вроде бы поинтересовался, что там за дело с мингрелами?
Абакумов изложил, что ему было известно. И вот тут Сталин якобы намекнул:
- Ищите большого мингрела…
Абакумов, разумеется, был человеком догадливым, он все понял. Но теперь надо встать на его место и попытаться решить: как быть? Сталин, его власть вне конкуренции. Но вождь старый, он уже теряет эту власть, отходит от дел, он устал. А Берия полон сил, и в Политбюро он номер один, все трепещут перед ним.
И Абакумов, видимо, решил сделать ставку на Берию. Как показали дальнейшие события, этим Абакумов погубил себя, Берию и Сталина. В этой схватке для каждого исход мог быть только один - смерть!
Понимаю, что сделать такое заявление с моей стороны довольно рискованно, однако, опираясь на конкретные действия трех названных "смертников", попытаюсь доказать правомерность такого предположения…
Абакумов шепнул или прямо сказал Лаврентию Павловичу о "намеке" Сталина. Берия понял, что в "мингрельском деле" ему предназначена роль "большого мингрела" со всеми вытекающими расстрельными последствиями.
Сталин, Берия и Абакумов втайне начали предпринимать меры для своего спасения и ликвидации того, от кого грозила смертельная опасность.
Сталин в конце 1951 года начал подозревать, что Абакумов ведет двойную игру, и приказал его арестовать. Что и было сделано.
Вскоре были арестованы начальник следственной части по особо важным делам МГБ СССР генерал-майор А. Леонов, три его заместителя - полковники М. Лихачев, В. Комаров и Л. Шварцман, а также начальник секретариата министерства полковник И. Чернов и его заместитель полковник Я. Броверман. Как явствовало из формулировки обвинения, все они во главе с Абакумовым представляли собой преступную группу, занимавшуюся враждебной деятельностью против большевистской партии и Советского государства. Предлогом послужило письмо Рюмина Сталину, в котором тот обвинил Абакумова в предательстве.
М. Рюмин был повышен в должности до начальника следственной части МГБ и зам. министра МГБ (но через 10 месяцев и он сидел в камере).
В порядке самозащиты Сталин решил на XIX съезде обновить состав ЦК и Политбюро, избавиться от некоторых старых руководителей, которые вызывали у него подозрение.
Съезд проходил с 5 по 14 октября 1952 года. Отчетный доклад делал Маленков, он подвел итоги работы партии за 13 лет после XVIII съезда. Были утверждены директивы по 6-й пятилетке и ВКП(б) переименована в КПСС.
В коротком выступлении 14 октября Сталин уделил главное внимание международным проблемам. Вождь опять показал свое широкое стратегическое мышление и предвидение. Он как бы предсказал то, что произошло через четверть века:
"Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы и тем самым создавала себе популярность в народе. Теперь от либерализма не осталось и следа. Нет больше так называемой "свободы личности" - права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан. Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт. Я думаю, что это знамя придется поднять нам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите, собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять.
Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их "превыше всего". Теперь не осталось и следа от "национального принципа". Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите, быть патриотами своей страны, если хотите, стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять.
Так обстоит дело в настоящее время".
На съезде был избран новый состав Центрального Комитета партии. По предложению Сталина его увеличили вдвое - избрано 125 членов и 111 кандидатов.
В свое время Ленин, желая избавиться в руководстве партии от оппортунистов, влил в состав ЦК новые силы.
На пленуме ЦК 16 октября 1952 года Сталин объяснил членам ЦК, почему надо обновить состав Политбюро (кстати, очень важное выступление Сталина на этом пленуме не публиковалось, потому что оно бросало тень на старых членов Политбюро. После смерти Сталина они вновь обрели прежний свой, как говорят сегодня, имидж. А разоблачительную речь Сталина хотели предать забвению).
И еще процитирую любопытные комментарий писателя Симонова, который был на съезде. Мне кажется очень важным не только то, что говорил Сталин, но еще и то, как он это говорил, и какова была реакция присутствующих.
Пленум длился около двух часов. Примерно полтора часа говорил Сталин. Симонов так об этом пишет:
"Говорил он от начала до конца сурово, без юмора, никаких листков или бумажек перед ним на кафедре не лежало, и во время своей речи он внимательно, цепко и как-то тяжело вглядывался в зал, так, словно пытался проникнуть в то, что думают эти люди, сидящие перед ним и сзади.
И тон его речи, и то, как он говорил, - все это привело всех сидевших к какому-то оцепенению".
Но Сталин не успел воспользоваться своей победой на XIX съезде. Берия провел ряд опасных, но хорошо продуманных подготовительных акций по устранению верных Сталину ответственных работников.
17 февраля 1953 года "безвременно" скончался молодой, полный сил генерал Косынкин, комендант Кремля, ответственный за безопасность Сталина, назначенный на эту должность лично Сталиным из своей охраны.
Удаление самых близких и преданных Сталину- Власика и Поскребышева - Берия осуществил со свойственной ему иезуитской хитростью. Этих людей нельзя было убрать по какому-то поводу, выдвинутому самим Берией, потому что Сталин ему не доверял. Был применен многоходовой (как шахматный) маневр.
На прием к Сталину настойчиво стал проситься министр финансов Зверев. Он уверял - дело серьезное и неотложное. Сталин принял его.