Даниил Романович Галицкий
Его попытки противостояния Золотой Орде
Появление Великого княжества Литовского
и отношения с ним Галицко–Волынского княжества
В отличие от многих исторических личностей, которым воздается почет одной политической властью и которые, наоборот, подвергаются критике со стороны другой, Даниил Романович Галицкий является одним из немногих, чью деятельность потомки оценивают исключительно положительно. И не только в Украине. Даже для чрезвычайно чувствительного к требованиям великодержавной исторической науки российского общества галицко–волынский князь является представителем своего, а не вражеского лагеря. Пользовался уважением князь Даниил до октябрьской революции 1917 года, причем царь Александр II даже распорядился увековечить его в камне на знаменитом памятнике "Тысячелетие Руси" в Новгороде. Не обошла слава князя и в советские времена - коммунистические пропагандисты приравняли князя Даниила Галицкого к личности самого Александра Невского, который за время коммунистического правления превратился из средневекового феодала едва ли не в борца за права трудящихся. Даже современная российская историография не исключает значимость деятельности галицко–волынского князя в отражении "польско–венгерской интервенции на Южную Русь".
И хотя в рамках этой книги мы не можем слишком детально останавливаться на персоне этого весьма незаурядного политического и военного деятеля, осветить кратко его биографию будет полезным. Ведь именно во времена правления Даниила Галицкого в Галицко–Волынском княжестве, которое отошло позже под власть Великого княжества Литовского, начались первые попытки противостоять татарскому нашествию, которые впоследствии и привели к битве при Синих Водах.
Известно, что после смерти Романа Мстиславича у него осталось двое малолетних сыновей - Даниил и Василько. Их регентшей стала вдова князя Романа, как утверждает летопись, византийская принцесса Анна Комнин. Мать Даниила была, безусловно, женщиной энергичной и имела незаурядные политические способности. Известно, что она всеми силами старалась удержать для сыновей Галицко–Волынское княжество. Но одних только усилий Анны оказалось мало. Недавно организованное государство не могло существовать без сильного правителя, на роль которого пока не годились ни Даниил, ни Василько. Поддерживали власть Романовичей только волынские бояре, видевшие в потомках Романа Мстиславича тех людей, кто будет удерживать Галицко–Волынское княжество в целости, не давая ему развалиться на части. Совсем другую политику повели бояре в Галиче. Эта часть нобилитета Галицко–Волынского княжества считала, что связь с Владимиром–Волынским для них невыгодна, и пыталась разорвать ее, взяв власть в свои руки. Не поправлял дела и тот факт, что в политику Галицко–Волынского княжества стали вмешиваться соседние страны, такие как Венгрия и Польша. Совокупность этих факторов и привела к началу сорокалетней гражданской войны, которая длилась с 1205–го по 1245 год.
Именно на последние годы этой междоусобицы пришлось вторжение в Киевскую Русь орд хана Батыя.
Утвердив на просторах Киевской державы свое господство, татары начали официально вызывать в Золотую Орду князей захваченных земель. Такой шаг "дипломатии принуждения" был скорее символическим - большинство князей от Галича до Суздаля и так были вассалами Батыя. Но теперь они официально утверждались на своих княжествах выданными Золотой Ордой ярлыками. Первым в 1242–м или в начале 1243 года побывал в Орде Ярослав, князь владимиро–суздальский. За ним отправились князья северные - в 1244–м и 1245 годах. В 1246 году в Сарай–Бату почти одновременно выехали князья Михаил Черниговский и Даниил Галицкий.
И хотя у потомка Романа Мстиславича едва ли были определенные иллюзии по поводу аудиенции у хана, вопрос, который был поднят на ней, стал для него серьезной неожиданностью. Без лишних дипломатических реверансов ему было заявлено: "Отдай Галич". Вероятно, такое требование исходило от кого–то из бывших противников Даниила Романовича в борьбе за престол. Сейчас эти политические противники князя довольно ловко смогли воспользоваться поддержкой татар. Заметим, что в то время положение князя Даниила было слишком тяжелым, чтобы он мог позволить втянуть себя в открытое противостояние с Золотой Ордой. Но и покорно идти на все предложенные ханскими надзирателями уступки князь не собирался. После довольно долгого и тяжелого переговорного процесса Даниил Романович все же получил от татар подтверждение прав на все Галицко–Волынское княжество, хотя и должен был признать себя "мирником" - то есть татарским союзником и вассалом хана.
В летописи читаем, что хоть по сравнению с другими князьями приняли его в Сарай–Бату "милостиво", но чувство обиды было глубокое и у князя, и у всех его подданных. "О, злее зла честь татарская" - так остро назвал реакцию Даниила Галицкого на условия хана летописец.
Однако оказалось, что, несмотря на моральное унижение, визит к хану имел для Даниила Романовича и положительные результаты. Вернувшись с ярлыком хана в качестве вассала сильного правителя, Даниил таким образом мог надеяться на защиту со стороны татар в случае любых конфликтов с западными соседями. Поэтому в Польше и Венгрии теперь предпочли скорее стать союзниками галицко–волынского князя, чем продолжать противостояние с ним, что Даниил и использовал довольно оригинальным способом - начал подготовку к борьбе с Золотой Ордой с помощью Польши и Венгрии. Все деяния князя теперь были посвящены подготовке к новой войне - за освобождение древнерусских земель от татарского владычества. В рамках этой подготовки князь быстрыми темпами начал строительство крепостей, а также поиски союзников в Европе.
И одним из неожиданных союзников князя Даниила Галицкого стало Великое княжество Литовское, которое в то время только набирало вес и было слишком далеко от того, чтобы заставить татар убраться с территории нынешней Западной и Центральной Украины.
Возникновение Великого княжества Литовского, которое впоследствии сыграет огромную роль в жизни земель современной Украины, ученые связывают с периодом объединения разрозненных литовских племен одним из вождей литовских язычников - Миндовгом.
Первое упоминание о Миндовге встречается в Ипатьевской летописи и относится к 1219 году. По данным некоторых средневековых источников, в жилах создателя Великого княжества Литовского текла кровь Рюриковичей из Киева, а также некоторых патрицианских родов Древнего Рима. И хотя последнее утверждение выглядит весьма сомнительным, европейская средневековая традиция упорно твердит, что во времена падения Западной Римской империи, убегая от засилья варваров, предки Миндовга переселились на Балтику.
Как раз в момент появления на историческом горизонте князя Миндовга Литва бурлила междоусобными сражениями балтских князей. В то время в Прибалтике многие из феодалов, которым не досталось ни кусочка земли во время дележа имущества предков, с остатками дружин искали убежища в соседних славянских княжествах, предлагая свой меч таким городам Руси, как Полоцк, Псков, Чернигов и другие. Именно эти безземельные феодалы и заявили о себе на просторах Киевской Руси, с течением времени укрепляя связи с местными князьями. Возможно, еще тогда, находясь на службе у русичей, Миндовг увидел, какие возможности для литовцев таит бескрайняя и плодородная земля Руси. И вполне возможно, в то самое время в голове его зародилась мысль объединения разрозненных литовских племен в единое государство, которое со временем сможет контролировать эти благодатные земли.
На фоне таких предположений дальнейшая деятельность князя Миндовга выглядит довольно систематичной и полезной для создания государства - будущего Великого княжества Литовского. В течение 1230–1235 годов он смог объединить под своей властью большую часть литовских земель. Закончив с этим в 1236 году, Миндовг обратил свой взор на запад. В это время он совершил несколько блестящих походов и нанес поражение войскам немецких рыцарей под Сауле (ныне Шяуляй). В борьбе против Ливонского ордена князь опирался на поддержку местных литовских племен, которые показали, что они могут успешно противостоять хорошо организованной армии рыцарского ордена. С этого момента мечты литовского князя о владении землями Руси начали обретать вполне реальную форму.
Примерно в конце сороковых годов XIII века интересы Миндовга пересеклись с делами Галицко–Волынского княжества, что и спровоцировало войну между ним и Даниилом Галицким. По крайней мере, точно известно, что в период с 1249–го по 1252 год состоялось несколько походов Даниила Галицкого против Миндовга. В конце концов эти походы закончились мирным договором, по которому к Галицко–Волынскому княжеству отошла Черная Русь - земли на западе нынешней Белоруссии, в бассейне верхнего течения реки Неман. Мирный договор, как и положено, скрепили династическим браком - сын Даниила Галицкого взял в жены дочь Миндовга. Но начало литовской экспансии в Западную Русь было положено. Следует отметить, что успехи князя Даниила Романовича в войне с Великим княжеством Литовским, которое стремительно набирало силу на международной арене, на том и закончились. Уже через несколько лет после женитьбы сына Даниила Галицкого - Шварно Даниловича - на дочери князя Миндовга союз был разрушен и война продолжилась с новой силой, ослабляя обе стороны перед лицом общего врага - Золотой Орды.
Умер князь Даниил Романович Галицкий в 1264 году, потеряв перед этим в 1262 году в войне с Миндовгом сына Романа Даниловича. От даты смерти князя, как принято считать, началось ослабление позиций Галицко–Волынского княжества и Западной Руси в целом, что и дало толчок к усилению в этих землях позиций Литвы. Хотя справедливости ради нужно сказать, что окончательно Галицко–Волынское княжество признало главенство Великого княжества Литовского лишь в 1340 году. На арену восходили литовские князья, потомки Миндовга, предназначением которых было покончить с господством Золотой Орды и вдохнуть в Русь новую жизнь.
Сбор бывших земель Киевской Руси
Великим княжеством Литовским
Ольгерд Гедиминович
По утверждению М. Грушевского, литовский этнос, который сильно задержался в развитии - по сравнению со своими соседями славянами, во второй половине XIII века сделал в своем созревании заметный скачок. Этому, по мнению ученого, способствовала угроза уничтожения, исходящая от заселенного немцами Балтийского поморья. И если Миндовг еще только готовил фундамент сильной государственной организации, обращая свой взор на земли севера и запада Руси, его преемники уже владели целым рядом украинских и белорусских княжеств в бассейне Немана, Припяти и Березины, все увеличивая свое влияние на черниговские, смоленские и псковские земли.
С началом XIV века династия князя Гедимина, пришедшая на смену династии Миндовга, повела процесс поглощения украинских и белорусских земель с удвоенной силой. Нужно сказать, что этот процесс не слишком глубоко исследован в отечественной и зарубежной историографии по той причине, что проходил он, как пишет М. Грушевский, без шума и громких конфликтов, а тем более без войн и выдающихся сражений, которые обычно оставляют след в исторической науке. Литва, с точки зрения Грушевского, терпеливо и не слишком агрессивно вела свою экспансию, стараясь не возмущать против своего господства народ бывшей Киевской державы, - а он, надо признать, и не мог противостоять ее влиянию, сломленный предыдущими событиями.
Несколько в ином свете представляют завоевания Руси Великим княжеством Литовским российские историки. С их точки зрения, этот процесс происходил не так уж и мирно. Например, у Н. Карамзина встречаем:
"Сей мужественный витязь (Гедимин), в 1319 году победой закончив войну с Орденом, немедленно устремился на Владимир–Волынский. Город сдался. Как скоро весна наступила (1320 год) и земля покрылась травою, Гедимин с новой бодростью выступил в поле, взял Овруч, Житомир, города Киевские и шел к Днепру. Осадил Киев. Еще жители не теряли надежды и мужественно отразили несколько приступов, наконец, не усмотрев помощи и зная, что Гедимин щадит побежденных, отворили ворота. Духовенство вышло с крестами и вместе с народом присягнуло быть верным Государю Литовскому, который, лишив Киев от ярма Моголов, скоро завоевал всю южную Россию от Путивля и Брянска". Также Н. Карамзин сообщает, что в 1321 году в битве на реке Ирпень Гедимин полностью разбил объединенные силы южнорусских князей: киевского, переяславского, галицкого и двух брянских. Конечно, картина, описанная Н. Карамзиным, не выглядит слишком мирной. Но, как говорится, цыплят по осени считают. Вернемся же к исторической разведке М. Грушевского.
Как отмечает знаменитый автор "Истории Украины–Руси", литовский этнос, находясь ниже в культурном и экономическом отношении, чем народности земель, которые к нему присоединялись, подпадал под влияние славянской культуры. Он наследовал ее общественные и политические формы, религию, быт и язык. Соглашаясь с М. Грушевским, можем сказать, что старославянский язык стал языком общего пользования в Великом княжестве Литовском, а также применялся в официальном делопроизводстве, о чем свидетельствуют письменные исторические памятники той эпохи. Древнерусское право и политикообщественная схема также широко использовались в Великом княжестве Литовском. Так, например, известно, что знаменитая "Русская правда" имела непосредственное влияние на все правовые памятники литовского периода в истории Украины. Примерами здесь могут служить "Судебник" Казимира IV, вышедший в 1468 году, а также Литовские Уставы 1529–го, 1566–го, 1588 годов.
Интересным свидетельством событий той эпохи является генеалогическая легенда, изложенная М. Грушевским в его "Очерке по истории Украины". Ссылаясь на неподтвержденный источник, ученый сообщает, что один из литовских князей, названный в легенде Видом и хронологически отнесенный к промежутку между Миндовгом и братом Гедимина - Витенем, присоединил к Великому княжеству Литовскому значительную часть древлянских земель, то есть юго–запад современной Киевщины. Это свидетельство дает нам понять, что уже во времена княжения Гедимина Киевское княжество было зависимым от Литвы, хотя формально киевский князь считался в то время вассалом татарского хана. И хотя это лишь не подтвержденная документами легенда, именно среди подобных сообщений, по мнению автора, и нужно искать корни и первопричины битвы при Синих Водах.
Именно они прямо указывают: на Руси пересеклись интересы Великого княжества Литовского с интересами правителей Золотой Орды, заставляя их начать противостояние. Противостояние, в котором (учитывая вышесказанное) Украина–Русь, безусловно, имела бы большую выгоду от победы Великого княжества Литовского.
Как раз в этот момент на политическом небосклоне Великого княжества Литовского и появился будущий триумфатор битвы при Синих Водах - князь Ольгерд Гедиминович. А поскольку этот литовский князь занимает одну из главенствующих позиций в рассматриваемой нами теме, изучим его персону более внимательно.
Существуют две основные версии о происхождении имени Ольгерд. Согласно наиболее распространенной из них, имя происходит от литовских слов alga - вознаграждение и girdas - слух, известие. Буквально оно означает "известный вознаграждением". По другой трактовке, имя происходит от немецкого корня ger - копье и означает "благородное копье". Родился князь Ольгерд в конце XIII века - в 1296 году.
Молодой наследник литовского княжеского стола был одним из семи сыновей князя Гедимина и полоцкой княгини Ольги. Надо признать, что о ранних годах жизни князя Ольгерда нам известно не много. Летописи донесли лишь несколько упоминаний о нем. Одна из них сообщает, что в 1318 году Ольгерд женился на витебской княжне Марии Ярославне, создавая таким образом династический союз с представителями северных земель Руси. Политическая карьера князя началась несколько позже, а именно в 1341 году, когда отец Ольгерда, князь Гедимин, был убит в Пруссии, во время осады принадлежащей Ливонскому ордену крепости Байербург. Согласно завещанию, которое оставил после себя великий князь, его преемником был объявлен младший сын - Евнут, в то время как Ольгерд вынужден был удовлетвориться второстепенными ролями. Хотя с такой точкой зрения не соглашается известный украинский историк В. Антонович, который заявлял, что Евнут никогда не был великим князем по той причине, что все сыновья Гедимина имели после его смерти равные права и владения. Возможно, версия о великокняжении младшего из Гедиминовичей возникла оттого, что Евнут княжил именно в Вильно - в воздвигнутой Гедимином столице Великого княжества Литовского. Как бы там ни было, уже в 1341 году Ольгерд в качестве мести за смерть отца разгромил в Пруссии войска крестоносцев, чем создал себе славу талантливого полководца и преисполненного амбиций политика. А вскоре после этого добился главенствующего положения в Великом княжестве Литовском.
Известно, что на трон Великого княжества Литовского, потеснив Евнута, Ольгерд Гедиминович взошел в 1345 году, и происходило это следующим образом. По соглашению Ольгерда и Кейстута, второго из сыновей Гедимина, северо–западная часть Великого княжества Литовского со столицей в Троках (ныне город Тракай) должна была отойти к Кейстуту, а юго–восточная со столицей в Вильно - Ольгерду. Понятно, что факт княжения в Вильно Евнута во внимание не принимался. Поводом для этого соглашения послужило усиленное стремление крестоносцев захватить Литву, которое значительно усилилось со времени смерти Гедимина. В начале 1345 года Ольгерд и Кейстут двинулись походом на Евнута. Кейстут осадил Вильно, захватил Евнута в плен и посадил Ольгерда на великокняжеский престол. Братья заключили договор, согласно которому все они должны были повиноваться Ольгерду как великому князю. Кроме того, руководствуясь решениями этого договора, Ольгерд и Кейстут в дальнейшем должны были сохранять тесный союз и дружбу, а все новые приобретения делить поровну, по мере сил укрепляя влияние Великого княжества Литовского на соседние страны. Интересен тот факт, что украинские и русские летописи содержат множество сообщений о деятельности Ольгерда и почти не вспоминают о Кейстуте. В противоположность им летописи крестоносцев, такие как, например, Ливонская летопись, наоборот, часто рассказывают о Кейстуте и почти не упоминают Ольгерда. Можем предположить, что это связано как раз с разделением между братьями сфер влияния. Кейстут попросту княжил в Жмуди и значительную часть своей жизни посвятил борьбе с немцами, тогда как Ольгерд, стремясь захватить как можно больше старинных киевских земель, воевал с Русью и татарами.
Заметим, что новый порядок, установленный Ольгердом и Кейстутом, не встретил серьезного сопротивления со стороны остальных удельных князей, если не считать попыток Евнута и Наримунта, братьев Ольгерда и Кейстута, найти для борьбы с ними поддержку за рубежом. Как известно, попытки эти ни к чему не привели.