Другими признаками священнического сана являются длинный красный кафтан, похожий на русский подризник, на котором сверху донизу нашиты эмблематические изображения гениев, привешены кисти, позвонки, побрякушки и все то, что может служить для произведения звука и пестроты, металлические поручи, украшенные моржанами и всякими блестящими мелочами, остроконечная черная каска. Ее всегда увенчивают литыми изваяниями пяти будд и стольких же мертвых голов. От макушки этого шлема висят черные волоса, закрывающие лицо. Кисти и длинные наушники его падают на грудь и плечи.
Отметим, что для служения по обряду трех последних орденов мало еще обыкновенного посвящения в священники, требуются еще особые таинства. И кто удостоился этой чести, тот, будучи даже мирянином, имеет право служить по обряду Докшитскому, хотя на деле и не бывает этого.
Протоиереями - Ширету - называются как и у православных священники, управляющие храмом. Право на это достоинство приобретается долговременною службою в священническом звании, принятием четырех таинств, а более всего знанием веры. При каждом Ширете, на случай болезни или смерти, находятся два кандидата, старший и младший; а для почета и в помощь при богослужении он имеет двух прислужников. В русской Монголии половины XIX века огромной известностью пользовался Цугольский Ширет, для монголов это был истинный оракул, и буряты говорили, что все глубины мудрости ему доступны.
Епископы "пробужденцы" (Бандида-хамбо) считаются посланцами от Далай-Ламы и его соперника Баньчень-эрдени. В середине XIX века у русских бурятов был только один - у Гусинского озера, которое Буряты называют Кулун-нур, в угрюмой степи, прилегающей в Забайкальи к Новому Селенгинску.
Соответствующими нашим митрополитам - Шавараны, Хубилганы и Биширелту - начинают собою ряд священников-перерожденцев, приходящих к нам из другого мира. Из них хубилганы принадлежат к низшему разряду перерожденцев, для того, чтобы быть таковым, довольно сознавать себе три перерождения. Они, - говорят нам, - обладают способностью мгновенно переноситься с места на место; являться, где их не ожидают, и помогать бедствующим, когда считают это нужным.
Шавараны сознают в себе несколько перерождений и проявляют светлость ума, чистоту воли и пламенную привязанность к пробужденству. И, наконец, Биширелты, сверх упомянутых совершенств, имеют еще силу делать чудеса.
Патриархи (Хутукту) - считаются ламистами за святых, которые, прошедши длинный ряд перерождений, стяжали себе высокие духовные совершенства. Сановников этого класса в Китае находится четыре: Ургинский, Уамдомский, Цзяря кутукту и Пекинский.
И вот, наконец, поднимаясь все выше и выше по этой иерархии, мы добрались до самих Далай-Ламы и Баньчень-богды - наместников Христа, что-то вроде римских пап.
Стоя во главе Буддийской иерархии, Далай-лама и Баньчень-богла живут - один в Северо-западном Тибете, а другой в Юго-восточной его части, и оба кажутся обреченными на то, чтоб быть во взаимном столкновении.
Коренным местопребыванием Баньченя была Индия. А для доступа к нему были необходимы трехмесячные очистительные подвиги и еще благоприятное положение светил, без чего никакие очищения не помогут. Счастливец, введенный в чертоги Баньченя, восходил еще в середине XIX века через многие отделения все выше и выше. Затем он достигал некоего таинственного храма, изумляющего великолепными и дивными гиероглифами. Там ему являлся сам светозарный Баньчень-богда.
Совершенства Далай-ламы при всей высоте его уступали Баньченовым. Но тот и другой, хотя и жили в мире, но к миру не принадлежат, ибо их души свободны от всех влияний зла, и от всех ощущений, привязующих человека к земле. Они и теперь исполняют лишь предопределение высших судеб и живут среди людей единственно для их общей пользы.
Буддисты, допуская существенное различие между своими митрополитами и обыкновенными людьми, смотрят на первых как на освященных самою природою, а для освящения низших степеней своего священства считают нужными разные обрядовые действия.
Действие поставления на низшие степени совершаются не в храме, а в юрте. Причетники и причетницы становятся простым священником; даваемые ими обеты могут быть по произволу возобновляемы, с повторением самого обряда.
Но посвящение в льячки (Ховараки) и в Шимнанцы может совершать только епископ (ширет), с одним или двумя священниками, причем епископ, перекинув через плечо нечто вроде римской тоги (оркимджи), садится и вслух прочитывает род символа веры, по окончании чтения которого посвящаемый подносит епископу умилостивительную жертву, от которой тот берет несколько зерен и бросает на воздух богам. Ставленник же, сделав по три земных поклона, становится на колени. Ему подают деревянную чашу, четки и пояс. Совершитель обряда прикрывает его руку краем своей тоги и выслушивает обет поставляемого. Тут возлагается на него священный пояс: и если это дьячек - то остригаются последние его волоса, нарочно оставляемые для этого действия на макушке головы, при сплошном обритии ее в ходе приготовления к принятию нового звания, а если он еще причетник, то лишь укорачивается, но не совсем обрезается его коса.
Подобным же образом совершается посвящение в дьяконы. Но действие происходит уже в храме, при участии по крайней мере пяти священников и епископа, причем дается обещание чистоты, бесстрастия, бдительности и милосердия на все, имеющее жизнь. И кто верен своей клятве, тот не может ступить, не уверившись наперед, что какое-нибудь насекомое не потерпит от него вреда.
А удостаиваемые священнического сана обязаны сначала исповедать грехи свои духовному отцу. Совершителем обряда над ними бывает архиепископ с сонмом лам. Они в полных облачениях усаживаются на своих местах, перед первенствующим из них кладут с одной стороны колокольчик, чашу, жезл и бубенчик, а с другой священные одежды для готовящихся к принятию священства.
Все посвящаемые разом выводятся на арену храма, хотя бы им было и несколько десятков.
Там, сделав обычные поклонения, и выслушав учение веры, приносят они умилостивительную жертву, а потом снимают с себя всю одежду донага и делают по три поклона пред "буддами" и первенствующим священником. Приняв первую облачальную принадлежность - опять начинают кланяться. И это повторяется столько раз, сколько дается им вещей. В заключение же всего, посвящаемые дают 255 обета, изложенные в IV томе Кейба Джумнейн, и приносят благодарную жертву и по выходе из храма, ставши рядом, с книгами в руках, благословляют каждого подходящего к ним.
Производство в дальнейшие чины, в том числе и объявление перерожденцами ограничивается как в России, так и в Китае пожалованием от правительства.
А чтоб читатель не подумал, что я шучу или издеваюсь над буддистами, вот выписка из уложения Китайской палаты внешних сношений, изданного в 1826 году Липовцовым.
"Да будет известно всем Монголам и прочим народам, исповедующим ламскую веру, чтоб те, которым предоставлено право доносить по принадлежности о смерти какого-либо патриарха-перерожденца (Хутукты), или Ламы высшей степени, и объявлять места их возрождения, отнюдь не указывали на тех детей мужеского пола, кои соединены родством с самим Далай-ламою и с Баньчень-эрдени, а также и на детей и внуков всех Монгольских ханов, разностепенных князей и Тайцзиев, главноначальствующих над дивизиями, иначе подвергнутся они строжайшей ответственности. Но они могут указывать на детей Тайцзиев, которые не отправляют никаких общественных должностей, равно на малолетних сыновей простых монголов и Тангутов, и могут возвестить, что умерший переродился, или сделался перерожденцем в том, или другом семействе".
"Ни под каким предлогом не должно открывать новых перерожденцев, особенно по смерти Лам, начальствовавших в незнатных монастырях, в которых прежде не являлось перерожденцев.
Никакой перерожденец не может быть признан таковым, если не будет утвержден в сем звании законным порядком от установления властей… Избрание же и утверждение "перерожденцев" должно производиться следующим образом: писать в жребиях, нарочито для сего приготовленных, имена младенчествующих кандидатов на достоинство перерожденцев; жребий класть в чашу, находящуюся в большом золотом духовном сосуде, состоящемся в Тибетском храме Чжоо, или в Пекинском жуля-сун-хуля-кигурун. Вынимать же оные жребии надлежит в Тибете Далай-ламе, вместе с тамошним генералом, а в Пекине членами Палаты с главным Пекинским патриархом; счастливый жребий должен решить сие дело, которое приводится в исполнение вышеозначенными властями".
"Что же касается до возрождения (Синеозерского) Номун-хагана, то избрание его не должно подводиться под общие правила. Но по уважению к тому, что с высоким его духовным саном соединена светская власть - управление целым княжеством, надлежит смотреть при сем случае не столько на род и происхождение избираемого, сколько на расположение и преданность к нему того народа, который имеет поступить в его управление. Таким образом народное желание должно сопроводить жребий избираемого в золотой сосуд-бумба, и извлечь его из оного к общему удовольствию" (т. 11, стр. 203-7).
От таких ограничений не изъяты ни Далай-лама в Тибете, ни его соперник Баньчень-эрдени в Китае. И при их перерождениях, Нирвана не может поступить, не испросив предварительно согласия земных властей…
Буддийские храмы известны в Сибири под именем дацанов, они построены в пустынных местах, по образцам, заимствованных от Тибета и Китая.
Сонм лам в предшествии протоиерея (ширета) и сопровождаемый многолюдною толпою, отправляется к избранному пункту и там, принесши молитвы духам, господствующими над стихиями, и определив размеры будущего здания, роют в намеченных углах его и на средине ямки фута в три глубиною. В них зарывают по сосуду, наполненному разными семенами, с приложением к ним монет и других вещиц, более или менее ценных и составляющих посильную жертву каждого из прихожан. Над ними вколачивают небольшие палочки из акации, исписанные молитвами, и протягивают между ними пятицветный шелковый шнурок, а площадь внутри устилают белыми волоками.
Тогда начинается третий и последний акт. Толпа, выстроившись в одну линию, приступает к черте, обозначенной шнурком, и принимается рыть борозду, употребляя все домашние орудия от стрелы до сохи. Тут же должен участвовать и род единорога. Все это походит на вакхический хоровод, повторяется трижды, и столько же раз поливают прорытую борозду молоком верблюдиц, коров, овец и других доящихся животных, исключительно белых.
Само собою разумеется, что и ламы в это время не остаются праздными зрителями. Их пение и бряцание в гонги и дамары сопутствует каждому акту.
С большею торжественностию совершается освящение храма, с оглушительною музыкою и пением, и он посвящается какому-нибудь святому.
В окончательном виде строится монастырь, представляющий группы зданий, имеющих название частию религиозное, частию хозяйственное.
Средину храмового двора всегда занимает главная кумирня, отличающаяся от других зданий как размером своим, так и пестротою кровли, с несколькими коническими возвышениями, увенчанными замысловатою фигурою, которую составляют резные изображения - солнца, луны, бубенчики и т.д.
Окна допускаются с двух сторон - восточной и западной. Над окнами широкий навес, осеняющий собою круговой балкон так, что в храм проникает лишь полусвет. Да и он значительно уменьшается, заслоненный связками тканей - во множестве развешиваемых на перекладинах между колоннами.
Седалищем для лам служат низкие скамьи. Они тянутся и по середине, и по сторонам. Во главе седалищных рядов заметны постепенные возвышения и наконец почетные кресла, причем изображения богов остаются у них за спинами на северной стороне храма.
Первое место между ними занимают "боги венца" и сам Шигемуни, т.е. Сакья-Суни, с неразлучными его спутниками, ламами Чодбо и Зунхаба, соответствующими Петру и Иоанну. Они на пьедесталах, за жертвенниками, а иногда и на самих жертвенниках, которые служат для Буддистов предметом глубокого благоговения.
На одном из них, кроме мандала и толи - символов неба и земли, постоянно находятся следующие приношения:
Вода трех сортов, как жертва морей, семена - от земли, благовония - от воздуха, лампада - от огня, опресноки - от человека и музыкальное орудие - от всего мира.
Жертвы эти каждый день должны переменяться, но есть и такие предметы, которые считаются неприкосновенными. В эту категорию входят:
1) Пирамидка, сложенная из шариков, приосененных как бы зонтом. В ней видят образ далекой горы Сумбера и всех таинственных сил природы, которые предполагаются и в самих шариках. Кто пользуется ими с умением, тот легко становится чудотворцем, могущим поспорить со всеми магами древних и новых времен.
2) две золотые рыбки - представительницы трех исполинских рыб, которые, охватывая землю, не позволяют ей уклоняться от равновесия.
3) Сосуд с сладкою и ароматною водою, служащею символом той сладости, какую вкушают небожители.
4) Таинственный цветок, как эмблема царства Сукавади.
5) Раковина, принимаемая по Буддийской символике за глашатая, возвещающего славу богов.
6) Сетчатый платок овальной формы, которым выражается готовность человека принести в жертву тело.
7) Четырехцветная хоругвь, напоминающая собою о четырех обрядах.
8) Курду - обыкновенная молитвенная принадлежность, являющаяся в разных видах и формах, судя по месту и назначению.
9) Священное колесо, изображающее собою вселенную и все превратности судьбы. Оно называется первым из "семи сокровищ".
10) Сановник, которого принимают за идеал благотворительности, - второе из семи сокровищ.
11) Дивная жена - олицетворение благ жизни - третье сокровище.
12) Слон великан, на спину которого мифология возлагает тысячи священных книг, и заставляет его переходить из края в край, из страны в страну, для повсюдного распространения света веры - четвертое сокровище.
13) Огненный талисман, напоминающий, что душа человека тогда только просветляется, когда горит небесным огнем.
14) Волшебный конь, который имеет то же значение, как и Пегас древних греков.
15) Доблестный витязь, который со всеми борется за славу Буддизма. И горе тому, противу кого обнажит он пламенный свой меч. Это седьмое и последнее сокровище храма.
А за семью сокровищами стоят пять небесных дев, при посредстве которых возносятся к небу приносимые жертвы, молен я и обеты. Их принимают за символ пяти чувств, которыми одарен человек и которыми он должен работать богу, но может быть, это пять планет.
Жертвенник осеняется балдахином, опоясанным бахромою с позвонками и массивными кистями по углам. По правую и левую сторону его находятся два небольших балдахина, всегда пустые и неприкосновенные. Но при религиозных процессиях они торжественно выносятся из храма и почетные "будды" шествуют под их прикрытием.
В размещении второстепенных кумиров не соблюдается никакого порядка и они мало замечательны. Из 34-х храмов, находившихся в середине XIX века в Восточной Сибири, только о Цонгольском и Анинском можно было сказать, что они пестреют замечательным разнообразием кумиров.
В Цогольском храме были колоссальные истуканы Аюли и Оточи и Махаранзы - разноцветные стражи неба. У одного из них в руках меч и рог, у другого развевающаяся змея, у третьего жезл и белая мышь, четвертый играет на лютне. За ними следуют адское божество когтистый Чойжил, шестирукий Гун-гар, трехголовый Дзукдер, богиня Сендуме и мощный защитник Буддизма Гомбо. Он весь обвит змеями и украшен венцом из мертвых голов; а так как у него шесть рук, он держит в одной трезубец с изображением смерти, в другой крюк и петлю, в третьей бубен из двух сложенных друг с другом чашек, в четвертой четки, в пятой чашу из черепа, в шестой секиру.
В Анинском храме, кроме таких же или подобных им украшений, пестреют по наружности каменного здания фигуры, имеющие отношение к буддийскому двенадцатизначию: тигр, змея, дракон, заяц, конь, овен, человек, петух, собака, свинья, мышь, корова.
Второстепенные "будды" разрисовываются обыкновенно разноцветными красками на тканях и бумаге. Но бывают и резные и лепные. В последнем случае массивность и уродство составляют их главное достоинство. При каждом храме-монастыре имеются девять главных должностных лиц: настоятель, благочинный, товарищ благочинного, распорядитель, уставщик, экзаменатор, блюститель кумирного порядка, начинатель службы, казначей. И если к этому читатель присоединит десятки и сотни музыкантов, певцов, чтецов и всякого рода прислужников с множеством лам, то он получит верное понятие о буддийском храме.
Первую драгоценность буддийских храмов составляет собрание священных книг (Ганджур-данджур), число которых считается до 360, по числу градусов небесной окружности.
Но книг канонической важности только 108. все они приписываются частию самому Шигемунию, частию его ближайшим ученикам Ананде, Собади и другим. Остальные 252 носят название Данджура, и их признают индийскими комментариями на первичное учение. Но большинства их как будто никто не видел. Их авторы по числу 9 х 9 = 81 причислены к разряду гениев с почетным титулом Индийских чудотворцев.
На эти книги смотрят, как на закон жизни. Верят, что в них все измерено, исчислено "от кедра до иссопа, от человека до червя, от глубин тартара до превыспренного царства". Принимается за аксиому, что писаны они на Санскритском и Тибетском языках. А потом разновременно переведены, с большею или меньшею полнотою, и на другие языки, особенно китайский и монгольский, по появлению китайских императоров.
Но это все известно не по наличности данных книг, а по разговорам о их существовании где-то далеко-далеко.
По канону Индийских и Сибирских буддистов допущено в основных книгах (Ганджура) всего три части: Основные правила веры (Сутры), Уставы (вина) и Космогония (абидармы). Вот почему и весь кодекс называется трисоставным сосудом.
Но знатоки этих книг - редкое явление в Буддийском мире. Знание лам не простирается далее тех из них, без которых нельзя обойтись при отправлении богослужения. Да и вообще общеупотребительные у среднеазиатских буддистов лишь 53 сочинения. Это:
1) Книга Юм, которая соответствует Браманским Ведам и служит основанием буддийской догматики и морали.
2) Брандза-барамида, в которой говорится по преимуществу о деяниях Будды, прославляется его учение и счастие тех, которые ему верны.
3) Джидамба - панегирик всему сонму богов, написанный стихами.
4) Доди дзамлун - рассказ о борьбе Будды с последователями черной веры, в особенности о его чудесах.
5) Шигемуни намтар - полная биография Пробужденного.
6) Чихула Кереглекчи считается лучшим руководством к познанию основных начал буддийской космологии.
7) Санан-сецень пытается решить великие космологические задачи, касающиеся начала мира и тех переворотов, какие уже испытаны им, или еще грозят ему.
8) Саин-цак дает понятие о первобытном состоянии мира и в особенности о происхождении богов-мироправителей.