Молодец сел на лодку и поплыл. Видит опять дворец. Пошел к тому дворцу, вошел в железную дверь, вошел в серебряную дверь, а когда в золотую дверь вошел, сидит там сын Шолмос-хана, с рогами в шесть сажен, с тремя глазами, и говорит:
"В мой дом не залетали ни мошка, ни муха, а ты как вошел?"
Молодец отвечает:
"У меня на руках лекарство и снадобье".
"А почему это у тебя только два глаза? Сделай, чтобы и у меня было два".
Тот растопил свинца полный семимерный котел, положил сына хана лицом вверх, вылил котел на все его три глаза, а сам побежал прочь; вышел через золотые двери, вышел через серебряные двери, а как хотел выйти через железные двери, железная дверь не открывается. Войдя в восточное помещение, подлез он под холощеного козла, привязался за его бороду и видит; ослепший сын Шолмос-хана говорит:
"Верно, ты в козлином помещении, я убью тебя".
Он похватал козлов и повышвырнул их вон; да и холощеного козла тоже вышвырнул прочь, а с ним и молодца. Тогда молодец, дразня его, запел: "что, взял? Что, взял? Вот так ты! Привязавшись за козла, ушел я, что, взял, что, взял, вот так ты!"
Сын Шолмос-хана говорит:
"Теперь уж ни один из нас другого не победит, я тебе дам этот золотой меч".
Молодец отвечает:
"Брось мне его!"
"Когда что-нибудь дают, то разве не из рук берут?"
Молодец подошел, схватился за меч и прилип. Но он отрезал себе руку, отбежал и дразнит Шолмоса:
"Что, взял, что, взял, вот так ты!
Отсек я руку, ушел,
что, взял, что, взял, вот так ты!"
Молодец сел на свою лодку и поплыл к дому. Опять видит дворец; пошел к тому дворцу, вошел через железные двери, вошел через серебряные двери, вошел через золотые двери, и сидит там дочь Шолмос-хана, с рогами в пять сажен, с тремя глазами, и говорит ему:
"Стань скорее моим мужем!"
Он сделался ее мужем. Жена его каждый день ходила есть людей. И вот она родила мальчика с рогом в две сажени, с тремя глазами. Мальчик тот был плакса. Всякий раз, как уйдет жена есть людей, молодец взойдет на дом и смотрит, а ребенок заплачет и заставляет его в дом возвращаться. Раз, когда жена ушла и взошел он на дом, посмотреть, ребенок не заплакал. Он сел в лодку и быстро поплыл.
Жена, вернувшись домой, перерубила мальчика по середину, и нижнюю часть его тела бросила вдогонку за своим мужем. Мальчик догнал и прикрепился к лодке. А молодец перерубил поперек лодку, сел на одну половину, быстро приплыл к своему хану и отдал ему душу Шолмос-хана".
Таково же и большинство из 23 рассказов, записанных со слов самих рассказчиков А. Д. Рудневым во втором и третьем выпуске его книги "Хори-бурятский говор" 1913 г. И не имел я права сказать, что переходя к азиатским мировоззрениям, мы спускаемся к самым началам человеческой культуры?
Чтобы несколько приободрить удрученного этой бессмыслицей читателя, я приведу теперь еще самый лучший из них:
Царевич Шим-Бепиральту.
"Жил был в прежние времена в бенгальской стране хан Банга. У хана пребывал непорочный знаменитый лама, подлинный перевоплощенец самого бога отца (Абила бурхана). Это была бездетная семья. Раз, пригласив его к себе, просят у него сына. Беспорочный знаменитый лама сказал:
"Ладно", - и уехал.
В ту же ночь жена его видела сон:
"Явился, - говорит, - бог Арьябало и возложил мне на голову цветы, потом также является бог Очирвани и бросает в меня серебряным мечом, который с блеском входит мне в живот".
Хану тоже приснилось:
"Явился мне, - говорит, - бог Шанджурши, и дал мне дышущий пламенем золотой меч, а я взял и спрятал его".
И говорят они между собой:
"Это, верно, лама наш дает нам сына".
Немного спустя, жена забеременела. Появились различные знамения и когда родила она, пошел с неба дождь цветов. Младенец был преисполнен способностями и, не учась ни у кого, был очень знающ.
Немного спустя, он стал взрослым; была там на южной стороне гора и росло дерево жизни матери и дерево жизни отца. Хан послал людей посмотреть:
"Каковы, - говорит, - все цветы и листья на тех деревьях, в хорошем ли они виде?"
посланные сходили и сказали, что на дереве жизни матери цветы и листья в полном порядке, но только по обе стороны его есть логовища больших хищных зверей, и корни дерева немного вышли наружу.
Тогда мальчик и сказал:
"Пусть побольше людей пойдут туда, постреляют из луков, застрелят зверей и бьют в кимвалы и барабаны".
Они пошли и увидели, как с обеих сторон дерева жизни матери убежали: желто-пестрая и черно-пестрая свиньи. Эти люди погнались за ними, ударяя в кимвалы и барабаны и стреляя из луков.
А царевич взобрался на лестницу и говорит:
"Если есть тут злые враги, то приходите сюда".
В лук способностей вставил он стрелу знания, взвел ее тетивой милосердия, и сидит там, произнося молитву о подавлении внешних врагов.
И вот с южной стороны бегут к нему стремглав, кидаясь из стороны в сторону, спереди черно-пестрая свинья, а за ней следом желто-пестрая свинья. Он выстрелил и прострелил черно-пеструю свинью, а желто-пестрая бросилась в сторону и убежала к востоку. Царевич собрался было выстрелить и в нее, да пожалел и остановился; иогда с неба взошло, как вата, белое облако; непорочный знаменитый лама, показав свою голову в облаках, сказал царевичу:
"Упустил ты из-за своей искренности зловреднейшего врага, это повредит жизни матери твоей", - и исчез.
Немного спустя, мать его заболела и умерла после этого. Царевич взобрался на гору жизни и ищет ту желто-пеструю свинью. И вот на юго-восточной стороне горы сидит красавица-девица в пятицветных шелковых одеждах, излучающая из правой щеки свет рубина, а из левой щеки - свет все исполняющего волшебного камня зендамани. Он подошел к ней поближе:
"Чья, - спрашивает, - ты дочь?"
" Я небесная дева; увидев, что идет такой красавец, перевоплощенец бога, я подумала, не заблудился ли он в безлюдной местности, и не свести ли мне его в населенные места".
Царевич подумал - не та ли это самая желто-пестрая свинья и собрался было выстрелить, как только она побежит. Но, так как она сидела, он подумал:
"Не стану стрелять, пока сидит", - и сказал:
"Я у тебя дорогу не намерен спрашивать", - и ушел прочь.
Девица пошла к северным дверям ханского дворца и показалась сановникам. Когда царевич пришел домой, ханские сановники доложили ему:
"Тут такая девица-красавица ходит! А что, если бы мы ее предложили вашему батюшке-хану во вторые жены, а вам в мачехи?
"Нельзя, - говорит царевич, - вы моему батюшке не смейте даже говорить". - И вошел во дворец.
"Наш царевич, видно, не хочет себе мачехи", - сановники порешили, и за свой страх доложили хану. А хан приказал: "Эту девицу, если она как-нибудь опять тут появится, приведите ко мне показать".
И вот, когда сановники были на улице, девица прошла мимо задних дверей, так, чтобы царевич не заметил. Хан в нее влюбился и взял себе в жены. Царевич вошел к хану. Хан батюшка говорит ему: "Я взял себе жену, а если она потом не подойдет, то спровадим ее".
"Ну, хорошо, значит, у меня теперь есть мачеха", - говорит царевич.
Тем временем новая ханская жена заложила за правый угол рта красную нитку, а за левый угол - синюю, и лежит, все отплевывая то красно-пеструю, то сине-красную слюну, и говорит: "Больна я".
"Что же мне сделать, чтобы ты выздоровела?" - отвечает хан.
"Я человек из небесных стран, - говорит она, - а люди всегда вылечиваются лекарствами, каждый из собственной страны; если бы ваш сын привез мне от десятиголового хана аракшасов цветок "медок-гушана", то я бы выздоровела".
Хан говорит сыну:
"Поезжай", а сын отвечает:
"Я не могу ехать: этот ваш хан десятиголовых аракшасов бедовый - он меня съест".
"У меня ведь войска много, - говорит хан-батюшка; возьми себе людей и отправляйся".
Отвечает сын: "Я войска с собой не возьму; если уж так, пойду один".
Он стал собираться один, хан пожалел его, но, так как он больше всего жалел свою новую жену, то и отпустил сына.
Идет царевич по безлюдной ровной белой степи, и вот на самом краю ее показалась гора. Около горы, когда он к ней подъехал, оказалось большое становище, а около становища большая река и между ними маленькая тропинка, где прежде ходили люди. Миновав эту тропинку, он поехал дальше, а там небольшое ущелье. Посмотрел он наверх в этом ущелье, а там сидит великан ужасно страшный, с бородой до колен, с железным посохом в левой руке и с золотым мечом, пышущим пламенем, в правой.
И вот зовет тот великан царевича: "Иди сюда!"
И пошел царевич к нему в большом страхе. Великан спросил его:
"Откуда ты пришел? Ты верно чей-нибудь перевоплощенец; если бы ты был простым человеком, то не след бы тебе сюда приходить".
"Я пришел из бенгальской страны; я сын Банга хана".
Старик еще спросил его:
"По какой надобности идешь ты?"
"Мать моя заболела, послала меня - принеси, дескать, из страны десятиголовых аракшасов цветок медок-гушана".
Человек ответил:
"Ты уже пришел в страну хана аракшасов; я старик аракшас, приставленный, чтобы смотреть за пограничной дорогой; тебе отсюда нельзя идти дальше, ты попадешь на съеденье аракшасам; возвращайся-ка домой; мы питаемся людьми и только три раза в месяц, в молитвенные дни, приказано нам не есть человечины. Это бог Будда заставил нас поститься три раза в месяц, в молитвенные дни. Ты удачливый человек, пришел ко мне 8-го числа, когда у меня пост; возвращайся, у меня сегодня очень добрые чувства, и я тебя не съем, это очень любопытно: сколько лет здесь ни один человек не проходил".
Царевич отвечает:
"Я пойду туда, куда шел: все равно уж лучше дамся на съедение аракшасам, чем не послушаюсь слов моего отца".
Аракшас говорит:
"Если ты все-таки думаешь идти, то оставь этого коня; твой конь не дойдет; я тебе дам моего могучего коня-слона: он всю вселенную в один день обходит. На нем - доедешь, куда бы ты ни захотел. К восточным дверям хана аракшасов ты доедешь либо 15-го, либо 30-го числа. Дом - с дверями с четырех сторон, аракшасы куда страшнее меня. Заставишь их открыть двери и войдешь. И будет там семиэтажный дом; как в шестой этаж войдешь, будет там смоляной город, а там будет хан аракшасов; от того хана аракшасов поднимешься ты по лестнице наверх; на доме будет золотое озеро; выше этого озера ты поднимешься по 399 ступеням; там на высоте 2000 будет семь разных домов из семи драгоценностей; у каждой двери будет по девушке привратнице; заставишь их открыть двери и войдешь, и вот в самом среднем помещении, будет девица медок-гушана с сорока девятью девицами; но среди них не найти тебе цветка медок-гушаны. Мать тебе соврала: у хана аракшасов нет цветка медок-гушаны: медок-гушана, дочь хана аракшасов водлинное перевопрощение зеленой Дары эхе. Мать твоя послала тебя, чтобы аракшасы тебя убили".
Царевич отпустил своего коня, а как стал собираться ехать дальше на могучем коне-слоне, старый аракшас сказал ему:
"Если ты вернешься живым, заезжай ко мне".
Царевич поехал дальше. Впереди поперек его дороги дерутся черная и белая змея. Царевич взял кол и разнял их. Змеи расползлись в разные стороны. Царевич едет себе дальше.
Его встречает хан белых драконов, на белом коне, в шубе белого шелка и приглашает мальчика к себе. Царевич спрашивает:
"Почему вы меня приглашаете?"
Хан белых драконов отвечает:
"Давеча, как мы дрались с ханом черных драконов, ты нам обоим спас жизнь. Я владыка лесов - хан белых драконов, а тот - владыка водяных драконов, хан черных драконов, и вот мы, хвастаясь друг перед другом - он водами и я лесами - мы подрались, а ты нас рознял".
Царевич отправился к хану белых драконов, где был очень хорошо принят, поел чая и плодов и собрался уходить. Хан белых драконов дал ему четыре круглых белых камушка бирюзы и сказал:
"В дороге понадобятся. Будете возвращаться, заезжайте к нам чайку попить". Царевич отправился дальше.
На пути встречает его, преграждая ему дорогу, какой-то человек на черном как сажа коне, в шубе черного шелка. Царевич подъехал к нему, а тот пригласил его к себе.
"Зачем вы меня приглашаете?"
"Давеча, как мы дрались с ханом белых драконов, вы спасли нам обоим жизнь и развели нас на обе стороны".
Царевич заехал. Напившись у него чая, и будучи очень хорошо принят, он стал собираться уезжать. Хан черных драконов дал ему три круглых черных камушка бирюзы и сказал:
"На дороге пригодятся. Когда назад будете ехать, заезжайте к нам, откушать чаю". Царевич поехал дальше.
15-го числа подъехал он к восточным дверям дворца аракшаскского хана там стоит ужасно страшный аракшас с золотым мечом в правой руке и с железным посохом в левой. Царевич сказал аракшасу:
"Открывай дверь".
Тот открыл. Царевич въехал на коне в дом, а там живому существу не проехать: по всему полу натыканы шила. Но могучий конь-слон все шел и вошел в смоляной город, а там множество детей и женщин с маленькими ребятишками. У них он спросил:
"Где хан аракшасов"?
те наперерыв стали говорить:
"Здесь".
И вошел он к хану: сидит нечто о десяти головах, на львином престоле, с подостланным ковром из человечьей кожи, со спинкой из человечьей кожи и перебирает четки из человечьих голов. Хан указал царевичу на скамейку без спинки, и каждая из десяти голов его задала по вопросу.
Царевич отвечал без запинки на все вопросы, и затем сказал хану аракшасов: "Я пришел за твоей девицей Медок-гушань; если ты силен, то и я силен", и щелкнул пальцем. От этого щелчка вдруг спустилась с неба молния и разбила все горы. Но хан аракшасов даже не почуял этого. Царевич еще раз щелкнул пальцем и заставил молнию спуститься на дом. Только когда смоляной город начал растопляться и качаться, хан аракшасов спустился с львиного престола, поклонился в ноги царевичу и сказал:
"Смилуйтесь надо мной".
После этого он совершенно перестал есть человечину и сделался монахом, соблюдающим обеты учителя Будды.
Он сжег и коврик из человечьей кожи, спинку из человечьей кожи и сделал вместо них шелковый коврик и шелковую спинку.
Царевич взошел по лестнице на верх дома в верхний этаж, а там - золотое озеро; когда он поднялся выше него по 399 лестницам, то там оказались на высоте 2000 ступеней семь разных домов из семи драгоценностей.
На самом краю бирюзовый дом: у дверей бирюзового дома бирюзовая девица сидит и сучит бирюзовую нить. Царевич говорит:
"Открой дверь".
Девица сказала: "Что это такое? Кто это хочет войти сюда, сказав мне будто собаке, лежащей у входа - прочь".
Царевич ответил:
"Неужели, пройдя благополучно мимо многих аракшасов и их хана, стану я задерживаться из-за какой-то одной голубой девицы".
Тогда девица открыла дверь. Царевич дал ей один камушек бирюзы и вошел.
Внутри оказался серебряный дом; у дверей серебряного дома серебряная девица сучит серебряную нитку. Эта девица, смотря левым глазом на нитку, а правым на царевича, сделала ему правой рукой знак благоговения и сказала:
"Как хорошо было бы наедине провести ночь с эдаким красавцем перерожденцем бога", - и открыла дверь.
Царевич опять отдал один камушек бирюзы и вошел.
А там золотой дом, и сидит у дверей золотого дома золотая девица и сучит золотую нить. Эта девица, сказав то же, что говорила серебряная, открыла дверь. Царевич опять отдал один камушек бирюзы и вошел.
А там хрустальный дом, и сидит у дверей хрустальная девица и сучит хрустальную нить. Поступив как прежние, и эта открыла дверь. Царевич отдал ей один камушек бирюзы и вошел.
А там дом из рубина. У двери рубинового дома сидит рубиновая девица и сучит рубиновую нить. Она, сделав как предыдущие, тоже открыла дверь. Царевич отдал еще один камушек бирюзы и вошел.
А там дом из лазурика; у двери дома из лазурика сидит лазуриковая девица и сучит лазуриковую нить; и эта девица, сделав как прежние, открыла дверь. Царевич отдал еще один камушек бирюзы и вошел.
А там дом из исполняющего все желания камня зендамани; у двери сидит зендамани-девица и сучит нить зендамани. И эта девица, поступив как прежние, открыла дверь. Царевич отдал ей круглый камушек бирюзы и вошел.
А дальше - сорок девять девиц, все по семи. Семь держат жертвы, семь - кадильницу, еще семь распевают сладкозвучные священные напевы. Они, играя, хором повели его.
Посмотрел царевич и видит: от семи драгоценностей протянулись по дому лучи, а самый дом изнутри весь разукрашен зонтами, подвесками и шарами с душистыми травами. Но сам царевич, излучая из себя тысячу солнечных лучей, чуть ли не превзошел все это своим величием и прошел дальше.
Его отвели и посадили на золотой престол. Сорок девять девиц, стоя перед ним, затянули священную песнь. Во главе их была девица повыше; находясь на первом месте, она запевала священные песни, а остальные вторили ей. Украшения и наряды сорока девяти девиц были все с божественными признаками. Царевич подумал про главную девицу, что была повыше:
"Вероятно, это и есть моя девица Медок-гушана", - приветствовал ее.
"Дочь десятиголового хана аракшасов Медок-гушана, подлинное воплощение Дары эхе, как вы здравствуете?" - сказал он.
"Хорошо, а вы царевич бенгальской страны - подлинное воплощение Хоншим бодисати, благополучно ли прибыли?"
"Хорошо", - ответил он. Они много угощали царевича и уложили спать.
Вечером, перед сном, девица медок-гушана сказала:
"Пойду-ка я да послушаю, как наши аракшасы хотят с тобой поступить".
Наутро она пришла и сказала:
"Они говорят, что сегодня вас отведут на кладбище Сенгель, а там вас съедят". Она дала ему золотое зеркало и говорит: "если нападет на вас страх, то покажите это". Царевич взял золотое зеркало и ждет, что будет. Снизу пришло письмо:
"Пожалуйте сюда".
Царевич отправился, а аракшасы сказали: