Громыко Анатолий. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 111
А. А. Громыко, следовательно, подспудно чувствовал разрушительный характер "перестройки", её опасность для существующего общественного строя. Присмотримся, однако, к ходу "перестройки" ― революции. Но сперва несколько историографических замечаний.
Один из инициаторов "перестройки" в составе высшего руководства страной Н. И. Рыжков склонен рассматривать её как "революционный процесс", начатый не в 1985 году Горбачевым, а в 1983 году Андроповым (Рыжков Н. И. 1) Десять лет великих потрясений. М, 1995. С. 11; 2) Перестройка: История предательств. М., 1992. С. 33). По мнению Рыжкова, осуществить "перестройку" в том виде, в каком она замышлялась, не удалось (Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. С. 10). Первоначально
"преследовалась цель реформировать, как его тогда называли, реальный социализм в гуманный, "с человеческим лицом"".
Но
"постепенно сложилось так, что одна часть реформаторов осталась верна социализму, другая приняла систему капиталистических ценностей, в основном позаимствованных из практики североамериканского индустриального общества"
Там же. С. 460
Произошла
"подмена сути начатых преобразований",
"смена курса реформ"
и
"ориентация на капитализацию всех сторон и сфер жизни"
Там же. С. 10, 460
Виной тому, согласно Рыжкову, предательство:
"Да, перестройка, считаю, была предана. Нами предана! Теми, кто её задумывал, кто начинал, кто осуществлял и кто хоронил. И себя от сих процессов не отделяю, разве что в похоронах, к счастью, не довелось участие принимать. Но великое предательство это складывалось из множества малых, которые ― по большому счету! ― и предательством трудно назвать. Уступка популизму. Уступка силе. Уступка авторитету. Малодушие. Обывательское русское "авось". Корректировка. Поправка. Замена задуманного на удобное…"
Рыжков Н. И. Перестройка: История предательств. С. 375
Рыжков противопоставляет "перестроечное время" "постперестроечному", "перестройку" "постперестройке" как разным социальным и политическим измерениям.
Другой мемуарист, принадлежащий к противоположному Рыжкову лагерю демократов, известный "шокотерапевт" Егор Гайдар, также отделяет перестроечный период от последующего времени.
"Распространенной ошибкой при обсуждении проблем новейшей истории,
― говорит он,―
является смешение ключевых вопросов, решавшихся на её отдельных этапах"
Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. М., 1997. С. 9
Согласно Гайдару, 1985 ― 1991 годы ― это
"обостряющийся кризис социализма",
а 1991―1993 ―
"революционное крушение старого режима и борьба за стабилизацию институтов нового"
Там же
Таким образом, в обозначенные периоды решались разные
"ключевые вопросы".
Сходный взгляд находили в академической истории России XX века, где развитие событий прослеживается
"от перестройки к революции"
История России. XX век. М., 1996. С. 584.
Перед нами, следовательно, две различные по существу эпохи новейшей истории России.
Иной подход у авторов российской "Политической истории". Они рассматривают 1985―1994 годы как период модернизации советского общества, состоящий из трех крупных драматических этапов,
"охватывающих соответственно 1985―1986,1987―1991 и 1992―1994 годы"
Политическая история: Россия ― СССР ― Российская Федерация. Т. 2. С. 611
Конструктивным принципом этого подхода является отсутствие противопоставления "перестройки" и последующей капиталистической реставрации. Однако вряд ли следует называть 1985―1994 годы периодом "модернизации", т. е. созидания, ибо мы являемся свидетелями тотального разрушения великой державы. Сегодня мы все сидим на пепелище, на развалинах отчего дома ― России, которая на протяжении последних семи десятилетий именовалась Союзом Советских Социалистических Республик.
Как единый исторический период буржуазной реставрации А. Кузьмич рассматривает время "перестройки" и либеральных реформ, выделяя при этом три этапа. Первый этап (1985―1988 гг.) связан с "первоначальным накоплением". Второй этап "начался с 1989 года и характеризуется захватом земли и производства". Третьему этапу, начавшемуся с 1992 года, присуще сращивание транснациональных корпораций и "совпроизводства" (Кузьмич А. Заговор мирового правительства. М., 1993. С. 11). Следовательно, изменения в СССР и Российской Федерации, происходящие с середины 80–х годов, есть результат целенаправленных усилий "мирового правительства".
В плане воздействия "мировой закулисы" выстраивает свою периодизацию и Г. А. Зюганов, с полным основанием начиная отсчет с доперестроечных времен. Он пишет:
"С начала "холодной войны", когда были запущены тайные механизмы разрушения Союза, и до финального акта драмы в 1991 году можно условно выделить три этапа ― три последовательных периода геополитической диверсии против СССР".
Первый период, полагает Г. А. Зюганов, "начался сразу после смерти Сталина и проходил под лозунгами "десталинизации" и хрущевской "оттепели"", что означало крутой поворот вспять идеологического курса.
"Весь цивилизованный мир" громко приветствовал этот маневр, скромно умалчивая о том, каких трудов он стоил его политикам, дипломатам, спецслужбам и "агентам влияния"
Зюганов Г. А. География победы: Основы российской геополитики. М., 1997. С. 109
Второй этап Г. А. Зюганов датирует 1985―1990 годами, которые охватывают большую часть горбачевской "перестройки". Это время "создания идеологической базы" развала СССР, его демонтажа (Зюганов Г. А. География победы. С. 110). Третий, завершающий этап, по мнению исследователя,
"занял всего два года (1990―1991) и был направлен на политическое обеспечение дезинтеграции единого союзного государства. Во внутриполитической области он характеризовался борьбой с реакционерами в руководящем аппарате партии и правительства, резким всплеском окраинного национализма и регионального сепаратизма, параличом центральной власти и использованием "демократического" российского руководства в качестве тарана для разрушения общего экономического, правового, политического и культурного пространства страны"
Там же. С. 111
Ценной стороной наблюдений Г.А. Зюганова является то, что он не отделяет "перестройку" Горбачева от дел "демократического" российского руководства. В результате становится очевидной искусственность рассуждений о "подмене сути" начатых Горбачевым "преобразований", о "смешении ключевых вопросов", составляющих суть "перестроечного" и "пост перестроечного" периодов, а история Советского Союза на протяжении последних сорока лет приобретает ясность, позволяющую понять истинные причины трагедии русского народа, переживаемой им на исходе XX века.
Готовя "перестройку", Горбачев должен был, конечно, подумать о кадрах, с которыми он мог осуществить задуманное. Он превосходно усвоил сталинскую формулу "кадры решают все".
Мы уже знаем, что "перебор людишек", как сказали бы в старину, разумея "кадровый вопрос", проводил Андропов, причем не без участия Горбачёва. При Андропове пришли новые люди не только в высшее руководство. Была произведена значительная замена секретарей ЦК союзных республик, крайкомов и обкомов. Горбачёв старательно проводил ту же линию. К началу 1987 года сменилось
"70 % членов Политбюро, 60 % секретарей областных партийных организаций, 40 % членов ЦК КПСС брежневского "набора"
Политическая история… С. 615
За период
"с 1986–го по 1988 год на уровне областных и республиканских организаций было заменено две трети секретарей. Еще хуже дело обстояло на уровне райкомов и горкомов. Здесь было заменено 70 % руководителей. Ещё более беспощадная перетряска кадров происходила в аппарате правительства. Из 115 членов Совета Министров, назначенных до 1985 года, через три года осталось только 22, а в 1989 году ― 10. Когда Горбачёвым был изгнан из правительства Н. И. Рыжков, в новом правительственном органе ― Кабинете министров ― не осталось ни одного министра старого состава"
Громыко Анат. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 116
По справедливому замечанию Анат. А. Громыко,
"со времен Сталина в Советском Союзе не было такого гонения на кадры, как это случилось при Горбачёве"
Там же
Еще в июле 1989 года, т. е. спустя четыре года после её начала, Горбачев заявлял:
"Мы не можем откладывать решение назревших кадровых вопросов… Нам надо пополнить кадровый корпус творческими силами"
Правда. 1989, 10 июля
М. С. Горбачева особенно тревожил состав ЦК. Поэтому
"выборы в Центральный Комитет сопровождались чисткой, превосходившей по своим размерам все, что партия до сих пор знала. Между 1934 и 1939 годами, в период "большого террора", ЦК потерял 78 % своих членов… Между 1986 и 1990 гг. число новых членов ЦК составило 85 %"
Геллер М. Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С. 556
Прямо - таки фантастическую чистку Центрального Комитета он произвел в апреле 1989 года, отправив за один прием в отставку свыше 100 (110) членов ЦК КПСС, т. е. более трети состава этого высшего партийного органа. Приходится только удивляться безропотности старых членов ЦК. По - видимому, у них возобладали "шкурные" интересы.
Чтобы усилить свои позиции в Политбюро и ослабить последнее, Горбачев в августе того же года расширил и омолодил Политбюро за счет первых секретарей компартий союзных республик, которые по понятным причинам не могли присутствовать на его еженедельных заседаниях. Подчеркнем особо, что эта, так сказать, генеральная перетряска ЦК и Политбюро имела место в 1989 году, после которого начался обвал партии и страны. Кадровые изменения в составе ЦК и Политбюро имели важное значение в истории падения системы. Не случайно оба эти события отражены в "Хронике крушения коммунистического режима", составленной А. А. Собчаком ― одним из наиболее осатанелых демократов (Собчак А. А. Жила - была коммунистическая партия. С. 24, 25).
Необходимо сказать и о том, что люди, вошедшие во власть в период "перестройки",― довольно своеобразные особи, имеющие чрезвычайно смутное представление о чести, совести, о гражданском долге и любви к Родине. Их приход есть прямое следствие проводимой партийным руководством кадровой политики. В постановлении Пленума ЦК КПСС от 28 января 1987 года "О перестройке и кадровой политике партии" записано:
"Пленум ЦК подчеркивает, что решающим критерием оценки кадров, их политической и гражданской позиции являются отношение к перестройке, задачам ускорения социально - экономического развития страны, реальные дела по их осуществлению. Партия будет выдвигать и поддерживать тех работников, которые не только разделяют курс на перестройку, но и активно, творчески включились в процесс обновления, отдают все силы общему делу, умеют добиваться успеха. Кто не в состоянии изменить к лучшему положение дел на порученном участке, остается равнодушным к происходящим переменам, цепляется за старое, тот не вправе занимать руководящий пост"
Государство Российское: Власть и общество с древнейших времен до наших дней. Сб. документов // Под ред. Ю. С. Кукушкина. М., 1996. С. 440―441
Это постановление, с одной стороны, легализовало изгнание из рядов партии самостоятельных и потому ненадежных людей, а с другой ― распахнуло двери для "хождения во власть" всякого рода проходимцам. И они посыпались "во власть", как труха из дырявого мешка.
Несмотря на то, что Пленум заявил о необходимости
"неуклонно освобождаться от приспособленцев, карьеристов, конъюнктурщиков, от тех, кто компрометирует звание члена партии, советского руководителя стяжательством, хозяйственным обрастанием, пьянством, моральной нечистоплотностью",
Государство Российское: Власть и общество… С. 441
именно такого "сорта" люди стали "править бал". Ради власти, "стяжательства" и "хозяйственного обрастания" они не останавливались ни перед чем. В душе у них не было ничего святого. Хорошо о них сказал В. Межуев, по словам которого,
"перестройка"
"вывела к власти людей, совершенно случайных для истории России, никак с ней не связанных ― ни культурно, ни религиозно, ни исторически. Для них судьба России не была их личной судьбой. Этих людей отличала духовная беспородность. Они ни интеллектуально, ни другими качествами не были предназначены решать судьбу страны. Они никак не были укоренены в русской почве. Совершенно не понимали ни её истории, ни её традиций. До перестройки они что - то тявкали про научный коммунизм, потом они прочитали Хаека и стали по западным рецептам, которые, кстати, оспариваются давно и на Западе, ломать и корежить эту огромную страну, чужую для них и непонятную"
Независимая газета. 1997,16 янв.
Б. М. Соколин относит их к
"антигосударственным элементам", "ориентированным на западный путь развития и готовым ради этого к совершению капиталистической революции"
Соколин Б.М. Кризисная экономика России: рубеж тысячелетий. СПб., 1997. С. 50
Подобного сорта люди, большие и малые, не раз вылезали на историческую сцену, о чем в свое время говорил великий Ф. М. Достоевский:
"В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки. Я не про тех так называемых "передовых" говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и хотя очень часто с глупейшею, но все же с определенною более или менее целью. Нет, я говорю лишь про сволочь. Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки "передовых", которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается… В чем состояло наше смутное время и от чего к чему был у нас переход - я не знаю, да и никто, я думаю, не знает - разве вот некоторые посторонние гости. А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать все священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до тех пор благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать"
Достоевский Ф.М. Собр. соч. В 10 т. М., 1957. Т. 7. С. 481
Таким образом, "перестройка", породившая "смутное время колебания и перехода", востребовала и соответствующие кадры своих исполнителей. "Человеческий фактор" горбачевской "перестройки" был под стать ее делам.
Все началось с курса на "ускорение социально - экономического развития страны", декларированного 23 апреля 1985 года на Пленуме ЦК КПСС. В этом, конечно, не было ничего плохого. Наоборот, страна нуждалась в пробуждении от "застоя", в динамическом развитии, ибо к 1985 году экономика её
"приблизилась к состоянию стагнации. Среднегодовые темпы экономического роста в 1981–1985 гг. составили 3,2 % (по национальному доходу). Это был самый низкий прирост за все послевоенные годы"
Коловангин П. М., Р ы 6 а к о в Ф. Ф. Экономическое реформирование России в XX веке (политико - экономическое исследование). СПб., 1996. С. 30
Но задачи, которые теперь ставились, более напоминали благие пожелания, нежели строго рассчитанные и выверенные задания.
"Согласно принятым решениям, подкрепленным затем "Основными направлениями экономического и социального развития на 1986–1990 гг. и на период до 2000 г.", предусматривалось удвоить к 2000 г. национальный доход, а темпы прироста повысить с 3,1 % в 1981–1985 гг. до 5,0 % в 1986–2000 гг. Ресурсосбережение рассматривалось как решающий источник удовлетворения потребностей экономики в топливе, энергии, сырье и материалах. Была сформулирована задача: 75–80 % прироста потребностей в этих компонентах производства обеспечить за счет их экономии"
Там же. С. 30-31
Все это прекраснодушие, как и надо было ожидать, осталось только на бумаге.
Необходимо заметить, что программа "ускорения" предусматривала
"опережающее (в 1,7 раза) развитие машиностроения по отношению ко всей промышленности и достижение ею мирового уровня уже в начале 90–х годов. Но ни в одном из партийных документов, ни в одном из официальных расчетов не говорилось, что для достижения цели "догнать Америку" за пять лет в важнейшей отрасли необходимо было, чтобы производство оборудования для самого машиностроения развивалось в сравнении с ним ещё в два раза быстрее. Советской экономике это было совершенно не под силу. Предпринятые массированные денежные, в том числе валютные, вливания в машиностроение не дали эффекта ни через год, ни через два после провозглашения его приоритетным"
Политическая история… С. 613
Деньги, как говорится, "вылетели в трубу", что явилось первым серьезным "вкладом" Горбачева в развитие экономики страны. Да и вообще "ускорение" обернулось громадным ростом бюджетного дефицита. Как все это понимать? Можно, разумеется, сказать: перед нами досадная ошибка, каких немало совершили предшественники "реформатора" с "человеческим лицом". Но, учитывая то, что Горбачёв совершил впоследствии, к чему привел страну, народ и партию, можно заявить и по - другому: здесь мы имеем дело с сознательным расчетом и с планированной акцией.
Некоторые экономисты полагают, что программа "ускорения" без структурной перестройки была обречена на провал (Соколин Б.М. Кризисная экономика России… С. 10–11). Опять приходится гадать, что это - просчет или расчет…