Учреждение должности Президента СССР повлекло за собой введение президентских постов в национальных республиках. Образовалась группа президентов, почуявших прелести суверенной власти и потому настроенных на отделение (Вскоре они раскрылись во всей своей "красе":
"После развала Союза местные президенты, заботясь в первую очередь об упрочении своей власти и разделе федеративного имущества, немало сделали для разжигания сепаратистских страстей, создания национальных гвардий, возведения пограничных, таможенных и других барьеров"
(Лукьянов А. Переворот мнимый и настоящий. С. 138))
Допускал ли возможность появления в республиках собственных институтов президентства новоиспеченный Президент Советского Союза? Не исключено, что допускал (возможно, и предусматривал), поскольку намеревался, как покажем ниже, перестроить союзные отношения республик на конфедеративной основе. Но он, конечно, не предполагал сюрприза, который ему преподнесет судьба, а именно того, что Председателем Верховного Совета РСФСР, а потом и Президентом РСФСР будет избран Б. Н. Ельцин. Появление Ельцина в этом новом качестве предопределило уход Горбачева из Кремля. Но тогда, в марте 1990 года, казалось, будто Горбачев удачно сманеврировал, обеспечив себе пребывание у власти на будущее.
Мартовские 1990 года события и имевшие место перемены (победа демократов и националистов на выборах в республиканские и местные Советы, отмена 6–й статьи Конституции СССР, учреждение поста Президента СССР и избрание на этот пост Горбачева) послужили сигналом для сепаратистов. Первые сепаратистские акции состоялись, разумеется, в Прибалтике. Сперва Верховный Совет Литвы, возглавляемый Витаутасом Ландсбергисом, провозгласил независимость своей республики. Вслед за литовским парламентом за независимость проголосовали парламенты Эстонии и Латвии. Как ответил Центр на эти односторонние акты, попирающие Конституцию СССР и являющиеся
"по сути антигосударственными парламентскими переворотами"
Широнин В.С. Под колпаком контрразведки. Тайная подоплека перестройки. С. 216.
Практически никак. Указами от 14 мая 1990 года Президент СССР признал недействительными декларации о независимости Литвы и Эстонии (Правда. 1990, 15 мая). Но то была лишь пустая формальность, сотрясение, так сказать, воздуха, поскольку указ не подкреплялся какими - либо реальными действиями в защиту Конституции. Ничем иным, как преступным попустительством со стороны центральной власти, это назвать нельзя. Более того, она стимулировала сепаратизм, введя в этой неустойчивой обстановке Закон СССР "О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР". Закон как бы приглашал союзные республики к выходу из СССР, хотя и обставлял его определенными условиями и сроком. Именно здесь мы видим скрытый провокационный смысл и главный пафос данного Закона, нацеленного (в конечном счете) на распад СССР. В сущности, то был фиктивный закон.
И поэтому Горбачёв в начале сентября 1991 года, пренебрегая им полностью, одним росчерком пера признал независимость Латвии, Литвы и Эстонии, подписав соответствующие постановления только что созданного Государственного Совета СССР. Чем объяснить такую позицию Горбачева по отношению к странам Балтии? Она обусловлена, судя по всему, договоренностями с США, достигнутыми во время встречи Горбачева с Бушем на Мальте.
Советско - американская встреча в верхах на Мальте, получившая прозвище "морская болезнь" (seasick summit), состоялась 2–3 декабря 1989 года. Анат. А. Громыко остроумно назвал её тошнотворной встречей (Громыко Анат. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 190). На ней Горбачев и Буш в обстановке секретности провели беседу по Советской Прибалтике. Американский президент предупреждал Президента СССР относительно применения силы в Прибалтике, где все явственнее обозначались сепаратистские тенденции.
"Нам не хотелось бы создавать для вас большие проблемы",
Там же. С. 200
- с явной угрозой заявил Дж. Буш. И ему
"удалось получить от Горбачева важное обещание о том, что для защиты территориальной целостности СССР, в связи с внутренними событиями, будут использованы лишь демократические методы, а не сила"
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986). М, 1997. С. 671
По словам Анат. А. Громыко,
"отделение Прибалтики, особенно после мальтийской встречи, стало мечтой сепаратистов всех мастей, главной целью которых было раздробить Советский Союз"
Громыко Анатолий. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 200.
И еще:
"В современной мировой истории нет более печальных и постыдных страниц, чем издевательство над СССР, допущенное после Мальты"
Там же. С. 201
К этому "издевательству над СССР" и следует отнести, в сущности, пассивное поведение Горбачёва - президента в ответ на провозглашение независимости республиками Балтии. Оно, на наш взгляд, есть результат мальтийского сговора насчет Прибалтики. На "тошнотворной встрече" Горбачев, по всему вероятию, сдал её североамериканскому президенту и "мировой закулисе". Понятно, почему
"и Буш, и Бейкер после встречи на Мальте негласно постоянно "сдерживали" Горбачева - в связи с растущей неустойчивостью в Прибалтике - в отношении применения каких - либо силовых методов, утверждая, что это вызвало бы бурную реакцию в США и нанесло бы сильный ущерб советско - американским отношениям"
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 671
Однако встреча на Мальте как этап разработки и реализации плана развала СССР имела, очевидно, подготовительную почву, в чем убеждают признания Рейгана и Горбачёва. Однажды Рейган разоткровенничался и сообщил, что важной вехой в новом
"крестовом походе против СССР и мирового социалистического лагеря",
Широнин В. С. Под колпаком контрразведки… С. 193
одобренном римским папой в начале 80–х годов, был октябрь 1986 года, когда состоялась его личная встреча с Горбачевым в Рейкьявике. Еще более откровенным оказался Горбачёв, находясь в мае 1993 года с частным визитом во Франции. Тщеславный визитер давал многочисленные интервью. Отвечая на вопросы журналистов о "внешней помощи" в ликвидации СССР, Горбачев поначалу утверждал, что внешнее влияние имело место, но в качестве объективного фактора, тогда как основополагающими являлись тенденции внутри страны. И все же напоследок не выдержал и проговорился, что позволило газете "Фигаро" озаглавить беседу с ним довольно странным образом:
"Надо отдать должное Рональду Рейгану"
Там же
Горбачев сознался, что на встрече с Рейганом в Рейкьявике он
"фактически отдал СССР на милость Соединенных Штатов"
Там же
Вот его слова:
"Рейкьявик на деле был драмой, большой драмой. Вы скоро узнаете, почему. Я считаю, что без такой сильной личности, как Рональд Рейган, процесс не пошел бы… На той встрече в верхах мы, знаете ли, зашли так далеко, что обратно уже повернуть было нельзя…"
Широнин В. С. Под колпаком контрразведки… С.193-194
Горбачев и Рейган, надо полагать,
"зашли так далеко",
уединившись для
"беседы один на один"
Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. М., 1995. Кн. 2. С. 28
Многозначительно уподобление Горбачевым Рейкьявика Чернобылю.
"Разного рода драмы - Чернобыль и Рейкьявик. Но по потрясению основ, на которых строился послевоенный мир, они сопоставимы",
Там же. С. 27
- рассуждает он в своих мемуарах. Рейкьявик, по его словам, обозначил
"прорыв", позволивший собеседникам заглянуть "за горизонт" (Там же. С. 32, 34). Эти слова Горбачева никак не согласуются с тем, какое впечатление о встрече лидеров СССР и США в Рейкьявике сложилось у А. Ф. Добрынина - одного из участников переговоров с советской стороны:
"Встреча в Рейкьявике 11–12 октября 1986 года носила весьма драматический характер. Впервые в истории советско - американских отношений, казалось, возникла реальная возможность значительного сокращения стратегического оружия. Рейган, к нашему удивлению и удовлетворению, согласился с такой нашей идеей - и даже с возможной ликвидацией стратегических ракет по истечении десяти лет. Однако он отказался взять какие - либо обязательства по договору ПРО, которые могли бы ограничить деятельность США по осуществлению программы "звездных войн". Все настойчивые попытки Горбачёва переубедить Рейгана оказались безуспешными. Оба лидера закончили свою безрезультатную встречу (курсив мой. - И. Ф.) поздно - в полночь"
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 654
Как видим, и Горбачев, и Добрынин усматривают в Рейкьявике драму. И только в этом они единодушны. В прочем же их оценки решительно расходятся. По Добрынину, встреча двух лидеров оказалась "безрезультатной" (Анат. А. Громыко прибегает к более энергичным выражениям, считая, что
"в Рейкьявике произошло крушение встречи в верхах"
(Громыко Анат. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 114)),
тогда как, по Горбачёву, она позволила осуществить
"прорыв"
и открыть
"новые горизонты",
уведя собеседников
"так далеко, что обратно уже повернуть было нельзя"
Чем объяснить такое расхождение? Конечно, можно высказать догадку, согласно которой Горбачев "задним числом" постарался скрасить досадные итоги неудачной встречи, чтобы придать своей дипломатии в общественном мнении больший вес и значение. Но нельзя исключать то, что Добрынин и Горбачёв говорят о разных вещах: первый - о безрезультатности общих переговоров по разоружению, а второй - о результативности сугубо доверительных и личных, один на один бесед генсека с президентом, носивших секретный характер и затрагивающих будущее СССР. Необходимая для этого степень расположения и взаимопонимания была достигнута ранее, на Женевской встрече Горбачева с Рейганом в ноябре 1985 года.
Обращает на себя внимание некоторая торопливость в её организации, обусловленная, по всей видимости, желанием поскорее установить непосредственную связь с президентом США. Встреча не имела серьезной дипломатической подготовки (Там же. С. 114). Достаточно сказать, что за две недели до ее начала в Москве не было никакой ясности относительно того, какие основные вопросы будут обсуждаться на переговорах, каков возможный исход этих переговоров (Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 618). Торопливость и неподготовленность встречи приобретают особую выразительность, если соотнести с ними ряд обстоятельств.
М. С. Горбачёв недавно пришел к власти. Перед ним возникло множество вопросов и проблем. Нужно было основательно в них разобраться и определить принципиальные основы внутренней и внешней политики. Необходимо было освоиться с новым статусом первого лица в стране, принявшего на себя тяжелейший груз ответственности. На всё это требовалось время, а Горбачев, едва заняв кресло Генерального секретаря ЦК КПСС, ухватился за предложение американцев провести встречу на высшем уровне (Заслуживает внимания тот факт, что
"впервые за все время нахождения у власти Рейгана последний открытым текстом говорил о желательности советско - американской встречи на высшем уровне с только что избранным Генеральным секретарем"
(Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 603)
Значит, на Горбачева американский президент, ненавидевший Советский Союз, возлагал какие - то особые надежды. Возможно, здесь сказывалось мнение Маргарет Тэтчер о Горбачёве. "Железная леди" говорила:
"Мне нравится господин Горбачёв. С ним можно вести дела"
(Громыко Анат. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 196; см. также: Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. М., 1995. С. 81)
Тэтчер настойчиво советовала Рейгану внимательно присмотреться к Горбачеву.
"Эти рекомендации произвели на Рейгана определенное впечатление"
(Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 601)
Необходимо в должной мере оценить тот факт, что мнение Тэтчер о Горбачёве - это мнение влиятельной фигуры
"мировой закулисы"
(см.: Бегунов Ю. К. Тайные силы в истории. Сб. статей и документов. СПб.,1996. С. 330–331)).
Надо сказать, что последняя встреча лидеров СССР и США состоялось в 1979 году. С тех пор прошло шесть с половиной лет. Поэтому новую встречу следовало тщательно подготовить. Горбачев же отверг
"установку прежнего советского руководства, что такая встреча должна обязательно сопровождаться подписанием какого - либо серьезного соглашения. Если придерживаться такой точки зрения, говорил Горбачёв своим коллегам, то встреча с Рейганом состоится не раньше, чем через два - три года. Может быть, вообще не состоится. А время не терпит. Встреча нужна для знакомства с Рейганом и его дальнейшими планами, а главное - для завязывания личного диалога с президентом США"
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 605
Со своей стороны президент США также хотел
"провести встречу для личного знакомства и для "общего обзора горизонта" отношений двух сверхдержав и международной обстановки"
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно… С. 602
Однако Рональд Рейган зарекомендовал себя как ярый враг Советского Союза ― "империи зла", по его терминологии. Казалось, встреча с ним мало обнадеживала. Но случилось нечто удивительное.
"Наше знакомство,
― рассказывает Горбачёв,―
произошло естественно и непринужденно. Со стороны кое - кому даже показалось, что мы сразу заговорили на каком - то понятном обоим языке, английском или эсперанто"
Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 11-12
На этом "понятном" и, по - видимому, доступном только им языке они общались с глазу на глаз. Горбачев вспоминает:
"Пять или шесть встреч мы провели один на один, причем каждый раз с нарушением "графика"… наш разговор с Рональдом Рейганом был интенсивным, содержательным, в отдельные моменты эмоциональным. Но что очень важно: откровенным и, чем лучше мы узнавали друг друга, дружественным"
Там же. С. 14
К концу встречи Горбачев почувствовал, что
"с Рейганом можно иметь дело"
Там же
Примечательна последняя фраза, заимствованная у Тэтчер, которая дала Горбачеву такую же характеристику (Замятин Л. М. Горби и Мэгги… С. 21 Громык о Анат. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 196). Этот лексический прием как бы намекает, что Тэтчер, Рейган и Горбачев ― люди одного круга, которые "могут иметь дело" друг с другом.
Необходимо заметить, что Рейган прибыл на Женевскую встречу, имея уже некоторые представления о Горбачёве, на которого западные политики и "кремленологи" обратили внимание в 1982 году, во время посещения Канады. Здесь он произвел впечатление политического деятеля,
"который, в отличие от своих коллег по Политбюро, проявляет значительный интерес к западным методам управления экономикой, к западной системе ценностей. Советский посол в Канаде - им был в то время А. Яковлев - в немалой мере помог Горбачеву создать этот изначальный имидж"
Замятин Л. М. Горби и Мэгги… С. 16
Последнее приобретает особый смысл, если учесть свидетельства В. А. Крючкова и В. С. Широнина о связях Яковлева с ЦРУ (Крючков В.А. Личное дело. М., 1997. Ч. 1. С. 282–299; Широнин B.C. Под колпаком контрразведки… С. 198―204).
Вскоре произошел довольно примечательный случай, который можно считать, как говорится, "информацией к размышлению". Осенью 1984 года,
"впервые после длительного охлаждения англо - советских отношений, делегацию Верховного Совета СССР пригласили посетить Лондон с официальным визитом. Через британского посла в Москве дали понять, что премьер - министр могла бы встретиться с главой делегации, если таковую будет возглавлять Горбачев"
Замятин Л.М. Горби и Мэгги… С. 16―17
Условие по меньшей мере странное, но, впрочем, понятное с точки зрения упомянутого выше имиджа. Москва пошла навстречу британскому премьер - министру: Горбачёв был послан в Лондон во главе делегации Верховного Совета СССР. Свидание Тэтчер с Горбачевым прошло в Чеккерсе ― правительственной загородной резиденции, расположенной в предместье Лондона. И это ― тоже знак, поскольку тогда высоких официальных гостей обычно принимали в резиденции на Даунинг - стрит, 10, а в Чеккерс
"приглашались лишь те зарубежные государственные и политические деятели, с которыми премьер - министр намеревалась провести особо важную и вместе с тем доверительную беседу"
Там же. С. 18
Отметим, что на этой "важной и доверительной беседе" присутствовал Яковлев (Там же), который по своему тогдашнему служебному положению директора Института мировой экономики и международных отношений АН СССР едва ли мог претендовать на участие в столь значительной миссии делегации Верховного Совета СССР, а тем более надеяться войти в круг собеседников с "железной леди". Кстати, о привлечении Яковлева к беседе в Чеккерсе просил Горбачёв, тогда как
"первоначально предполагалось, что диалог будет вестись с глазу на глаз лишь в присутствии переводчиков"
Замятин Л.М. Горби и Мэгги… С. 18
По - видимому, и в состав делегации он был включен по настоянию Горбачева. Все это, конечно, не случайности.
Итоги визита превзошли ожидания Тэтчер. Подводя их перед журналистами, она обронила свою знаменитую фразу:
"С этим человеком можно иметь дело… Ему можно верить"
Там же. С. 20
Так что Рейган, когда выражал желание встретиться с Горбачёвым, отчасти уже знал, с кем будет иметь дело. Вот почему в Женеве оба лидера легко нашли общий язык, демонстрируя с самого начала обоюдную симпатию (Там же. С. 22).