Крючков В. А. Личное дело. Ч. 2. С. 156―157
Какая наивность! Она обернулась развалом и гибелью для СССР, а для самих этих людей, стоявших у кормила власти,― оглушительным падением. Как сказал бы древний летописец, "и погыбе память их с шюмом".
Отвергнув предложение о введении чрезвычайного положения, привезенное московскими посланцами в Форос, Горбачев повел себя двусмысленно, сбив приехавших к нему с толку. В. А. Крючков рассказывает:
"Первое сообщение о характере и результатах встречи с Горбачевым я получил от выезжавших товарищей из машины на обратном пути следования из Фороса на аэродром Бельбек. Затем была связь с самолетом. Как и ожидалось, ответ был таков: и "да" и "нет". Рукопожатие на прощание, заключительные слова Горбачева: "Валяйте, действуйте!" По мнению Болдина, через несколько дней Горбачев однозначно должен склониться к положительному решению. Сейчас же он вроде решил выждать, посмотреть, как будет развиваться обстановка, чья возьмет. Короче говоря, напрашивался вывод: как только Горбачев убедится в успехе выступления и меры чрезвычайного характера дадут впервые положительные результаты, он открыто и самым активным образом поддержит их"
Там же, с. 160
Согласно В.И.Болдину, М.С.Горбачев, пожав на прощание руки посланцам из Москвы, добавил:
"Черт с вами, действуйте"
Болдин В.И. Крушение пьедестала… С. 17
Сходную картину форосской беседы Горбачева с московской делегацией воспроизводит А. И. Лукьянов:
"Каким был разговор с президентом во второй половине дня 18 августа, мне трудно сказать определенно. Горбачев утверждает, что, в случае отказа от чрезвычайных мер, ему предлагалось уйти в отставку. Те же, кто был у него тогда, категорически это отрицают, заявляя, что разговор носил товарищеский, доверительный характер и Горбачев, прощаясь, пожал каждому руку. Но так или иначе предложение о чрезвычайных мерах президентом принято не было. Однако, отвергнув его, президент и пальцем не пошевелил, чтобы удержать тех, кто выступал за введение чрезвычайного положения. Оставшись на своей форосской даче, он своим бездействием в какой - то мере лишь стимулировал введение этих чрезвычайных мер"
Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 10
Отказ Горбачева поддержать введение чрезвычайного положения поверг в изумление приехавших, особенно О. Д. Бакланова, который при выходе из особняка, где проходила встреча, растерянно молвил:
"Но ведь он еще недавно считал введение чрезвычайного положения единственным выходом. Что же изменилось?"
Болдин В. И. Крушение пьедестала… С. 17
Бездействие Горбачева является подтверждением занятой им двусмысленной позиции: и "да", и "нет". А сама двусмысленность реакции Горбачева на предложение о введении чрезвычайного положения подтверждается, по нашему мнению, действиями ГКЧП, нерешительными, вялыми и странными, которые Д. Т. Язов имел все основания квалифицировать как бездействие (Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 200.). Это ― факты, не зависимые от противоречий в версиях форосского разговора, передаваемых Горбачевым и членами московской делегации. Нам становится ясно, что Горбачев сделал все, чтобы спровоцировать оставшихся в Москве руководителей на объявление чрезвычайного положения. Не случайно Ельцин в очередной раз, очевидно, проговорившись, назвал Горбачева
"главным взрывателем путча"
Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 131
Самого себя он, вероятно, также мог бы причислить если не к "главным взрывателям", то по крайней мере к "главным делателям путча".
Итак, непосвященные, действовавшие в рамках ГКЧП или на его стороне, потерпели, как и следовало ожидать, поражение, сыграв "на руку" тем силам, которые вели Советскую Державу к гибели. Движимые благими намерениями, они своей неудачей сняли последние преграды на пути развала СССР.
К числу непосвященных в тайный смысл происходящего 19―21 августа 1991 года относились и собравшиеся у Дома Советов, а также те, кто в компании со Станкевичем бесчинствовали на Лубянке, свергая бронзовую статую "железного Феликса". В последнем случае народ, по мнению А. С. Панарина, посредством
"революционного вандализма"
Панарин А.С. Дело свободы ― праздник народа//Независимая газета. 1991, 11 сентября
разрядил свой гнев, чем было предотвращено насилие против номенклатуры на Старой площади. Возникает вопрос: насколько правомерен здесь термин "народ?"
По оперативным данным, приводимым В. А. Крючковым, в разное время у стен Белого дома
"находилось от 3― 4 до 30―35 тысяч человек"
Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 190
Д. Т. Язов, давая показания на следствии по делу ГКЧП, говорил о 70 тысячах человек (Зенькович Н.А. Новости из Кремля. С. 46). Взяв даже последнюю цифру, придется признать, что для многомиллионного города она незначительна. Правда, существует другая, на наш взгляд, причудливая методика подсчета участников противостояния ГКЧП. Так, А. А. Бородатова и Л. А. Абрамян полагают, что "стабильное ядро" этих участников доходило приблизительно до 15 тысяч человек.
"Однако,
― считают исследователи,―
общее "подвижное число" людей, в разное время приходивших к Дому правительства, несомненно, было в десятки раз выше. А если учитывать также людей, косвенно вовлеченных в события, даже мысленно поддерживающих защитников, то фактическая цифра участников становится огромной"
Бородатова А.А., Абрамян Л. А. Август 1991… С. 49
Думается, показательным тут является именно "стабильное ядро", но отнюдь не "подвижное число людей", а тем более "мысленно поддерживающие". Ведь "подвижное число" составили прежде всего те, кто пошел к Белому дому не столько по зову сердца, сколько из любопытства (КрючковВ.А. Личное дело. Ч. 2. С. 190). То были обычные зеваки, пришедшие "позоровать", т. е. понаблюдать, полюбопытствовать. И они появились здесь не с тем чтобы слиться со "стабильным ядром", а ради того, чтобы посмотреть на массовку, спектакль, разыгрываемый на фоне Белого дома.
"Важно подчеркнуть,
― пишут А. А. Бородатова и Л. А. Абрамян,―
что вопреки распространенному мнению среди защитников и манифестантов у Белого дома были представлены все социальные слои и группы населения. Помимо демократического ядра, т. е. тех, кто "давно определился в своем отношении к законному российскому правительству, сюда пришли и те, кто в свое время также голосовал за его главу ― Бориса Ельцина, но кого никак нельзя причислить к интеллектуально - демократической элите. Они пришли, повинуясь некоему не до конца осознанному патриотическому чувству… Здесь был действительно представлен народ во всей своей социальной многоликости…"
Бородатова А. А., Абрамян Л. А. Август 1991… С. 49
Подобно тому, как из нескольких маленьких собачек невозможно сделать большую собаку, так и из разных слоев и групп населения нельзя сотворить народ. В данном случае причастность народа к противостоянию гэкачепистам определяется массовостью народных выступлений. Но её как раз и не было несмотря на то, что Ельцин обратился к гражданам России с призывом начать всеобщую политическую стачку, организовывать забастовки, выходить на митинги протеста, совершать акты неповиновения. По данным, приводимым В. А. Крючковым,
"в течение 19 и 20 августа по всему Советскому Союзу с населением почти 300 миллионов человек в забастовках и митингах приняли участие не более 150―160 тысяч человек, и то условно. Нередко на митингах присутствовали те, кто активно поддерживал ГКЧП, многие приходили просто из любопытства"
Крючков В.А. Личное дело. Ч. 2. С. 188–189
В эпицентре происходящего, т. е. в Москве, жизнь шла своим чередом, будто ничего экстраординарного не произошло.
"Как обычно по утрам в понедельник,
― рассказывает Л. В. Шебаршин,―
на улицах много машин, люди возвращаются из - за города. Очереди на автобусных остановках, народ спешит на работу. Спокойно в центре, обычная толкучка у "Детского мира", никаких внешних признаков ЧП"
Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки. С. 139
И с забастовками не ладилось.
"Как свидетельствуют материалы "дела ГКЧП", 19―20 августа в Москве не было ни одного более или менее крупного государственного предприятия, которое бы бастовало
Однако средства массовой информации порой намеренно распространяли ложные слухи о забастовках рабочих крупнейших московских заводов.
"Сведения о том, что ЗИЛ объявил забастовку в знак протеста против введения чрезвычайного положения, неверны,
― заявил по телефону корреспонденту РИА дежурный по ЗИЛу Николай Мисюгин.―
По моим сведениям, цеха работают с большим энтузиазмом"
Хрестоматия по отечественной истории (1946―1995 гг.). С. 360
Аналогичная информация прошла и по заводу "Калибр". Как сообщила корреспонденту РИА секретарь директора завода С. Чиркова,
"все цеха "Калибра" работают ритмично, о забастовках нет и речи"
Там же
На примере автомобильного гиганта и одного из крупнейших заводов Москвы видно, что московские рабочие не только не прекратили работу, но трудились "ритмично" и с "большим энтузиазмом", проявив, следовательно, если не сочувствие гэкачепистам, то довольно прохладное отношение к проблемам и призывам российского руководства во главе с Ельциным. Другое дело ― биржевые дельцы. Они откликнулись на зов, и биржа забастовала (Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 115). Таким образом, народ страны, как в целом и население самой столицы, отреагировал спокойно на введение чрезвычайного положения, продемонстрировав, по сути, равнодушие к схватке на верху. Сказывалось отчуждение народа от власти, его безразличие к тому, что происходило в ее высших сферах. Поэтому не следует отождествлять с народом собравшихся на Краснопресненской набережной у здания Дома Советов. Намного правильнее было бы говорить о сборе у Белого дома политизированных и, как обнаружилось, не без участия криминальных групп
Несомненно, среди находившихся там было немало приличных людей, искренне веривших, что защищают свободу и демократию, борются за то, чтобы остановить "партию реванша", не допустить возврата к тоталитарной и командно - административной системе. Возможно, это покажется странным, но у тех людей с гэкачепистами (или их частью) было кое - что общее. Они также являлись непосвященными, не знающими глубокой тайны разворачивающихся событий. Они тоже стали жертвой великого обмана, но с разницей во времени: гэкачепистов провели в августе 91–го, а идеалистов, образовавших живой заслон у стен Белого дома,― несколько позже, когда свершилось то, что должно было свершиться: криминальная революция (Говорухин С. Великая криминальная революция. М., 1993). Эту категорию "защитников Белого дома" сближало с гэкачепистами еще и то, что те и другие, разумеется, по - своему думали о благе Отечества.
Вместе с тем у Дома Советов встречаем группу предпринимателей и бизнесменов, появившихся в горбачевское время. Похоже, она задавала тон остальным. Символичен тот факт, что
"громадное трехцветное знамя, которое прошло по улицам Москвы в эти дни, было сшито на Московской бирже, и несли его деловые люди России"
Бородатова А.А., Абрамян Л. А. Август 1991… С. 51.
На Краснопресненскую набережную к Верховному Совету РСФСР с полосатым полотнищем стройными рядами шли финансисты, оптовики и маклеры (Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 115). Московская биржа бросила огромные деньги на "оборону" Белого дома,
"выделила боевую дружину из ста брокеров"
Там же
"Деловые парни" кормили и поили людей, потчевали даже деликатесами ― балыком и осетриной. По свидетельству А. В. Коржакова,
"защитники" Белого дома "съели астрономическое количество еды. Около баррикад дымили полевые кухни. Кооператоры организовывали буфеты… На протяжении трех дней никто за питание денег не брал"
Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 90
Свою лепту внесла здесь чета Хазановых: муж Геннадий потешал присутствующих с импровизированных подмостков, а жена Злата, имевшая собственную коммерческую фирму, кормила их бесплатно (Там же).
Что же подвигло кооператоров и деловых людей на такую щедрость? Эгоистический интерес или нечто возвышенное? А. А. Бородатова и Л. А. Абрамян склоняются больше ко второму варианту.
"Нам,
― пишут они,―
приходилось слышать не раз, что людям бизнеса было что терять, так что, защищая Белый дом или снабжая защитников изысканной бесплатной едой (в полуголодной Москве ― осетрина и балык), они боролись за свое существование. Действительно, путчисты специальным пунктом своего указа били в первую очередь по предпринимателям и кооператорам (в "Коммерсанте" за 2.09.91 оцениваются убытки, которые успели нанести исполнители указов хунты за три дня путча). Однако не только соображения защиты интересов двигали деловыми людьми. Они тоже почувствовали себя частью народа и так же, как все, пережили всплеск патриотических чувств. Поэтому их подношения защитникам стоят в том же ряду, что и пирожки, приносимые к зданию парламента полунищими старушками" (курсив мой.― И.Ф.)
Бородатова А.А., Абрамян Л. А. Август 1991… С. 51
Забавная картина: в патриотическом экстазе слились толстосумы с "полунищими старушками". Но это ― какой - то фарс, мифология, ничего общего не имеющая с наукой, пародия на августовские события.
Полагаем, что проблема борьбы за свое существование доминировала в поведении "деловых людей", пришедших к Белому дому. Казалось, им ничего не угрожало. В Обращении ГКЧП к советскому народу говорилось:
"Развивая многоукладный характер народного хозяйства, мы будем поддерживать и частное предпринимательство, предоставляя ему необходимые возможности для развития производства и сферы услуг"
Советская Россия. 1991, 20 августа
Но Обращение содержит и другое обещание народу, которое делает понятными действия "деловых людей":
"Мы намерены незамедлительно восстановить законность и правопорядок, положить конец кровопролитию, объявить беспощадную войну уголовному миру, искоренять позорные явления, дискредитирующие наше общество и унижающие советских граждан. Мы очистим улицы наших городов от преступных элементов, положим конец произволу расхитителей народного добра"
Там же
Намерение ГКЧП восстановить законность и правопорядок, пресечь расхищение народного добра ― вот что пугало "деловых людей", поскольку их капиталы создавались обычно за счет обмана, спекуляции, воровства и присвоения общественной собственности, т. е. нечестным и преступным образом. Частные собственники, или, как их станут называть чуть позже, "новые русские", обогатившиеся криминальным путем, легко нашли общий язык с откровенными уголовниками, которые также собрались на Краснопресненской набережной, выступив в качестве "защитников Белого дома". То были вооруженные рэкетиры, ставшие, по мнению некоторых (с демократическим вывихом в сознании) специалистов,
"героями непроверенных рассказов об организованных военных акциях"
Бородатова А.А., Абрамян Л. А. Август 1991… С. 51
Нас уверяют, будто эти "герои", как и социальные их близнецы "деловые люди", сбегались к Белому дому в революционном порыве, охваченные чувством "всеобщей солидарности с теми, кто окружил живым кольцом Дом Советов. Именно это чувство "всеобщей солидарности" сняло
"оппозицию между кооператорами и их естественными врагами ― рэкетирами"
Там же.
Попытки придать возвышенность поступкам кооператоров и рэкетиров в памятные августовские дни выглядят, конечно, экстравагантно, но весьма и весьма сомнительно. Естественные враги (кооператоры и рэкетиры) превратились в эти дни в естественных друзей не потому, что были увлечены чувством "всеобщей солидарности", а потому, что в планах гэкачепистов почуяли для себя смертельную опасность.
Над их бизнесом, над их коммерцией,
― говорит А. И. Лукьянов,―
нависала какая - то, пусть неясная угроза"
Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 115
("Над "бизнесом" и "коммерцией" этих "деловых людей" нависла не какая - то неясная, а вполне определенная и реальная угроза, поскольку их "предпринимательская" деятельность в большинстве случаев не вписывалась в систему правопорядка и законности. Поэтому восстановление правопорядка и законности сулило большей части "предпринимателей" если не тюремные нары, то потерю жульнически приобретенного капитала, или, уж во всяком случае, "набивать карман" преступным образом.)
Вот почему им нужны были иные правители, настроенные не на восстановление законности и правопорядка или пресечение произвола расхитителей народного добра, а на сохранение правового хаоса и утверждение вседозволенности по части разграбления государственной собственности. Однако гарантировать все это мог лишь новый общественный, государственный и политический строй. Поэтому - то "деловые люди" и пронесли по улицам Москвы к Белому дому новое трехцветное знамя, позаимствованное из досоветского прошлого.
Таким образом, предприниматели и бизнесмены, а также порожденные их делом уголовные элементы составляли еще одну группу непосвященных в тайную суть августовских событий, занявшую "оборону" у Белого дома. В отличие от идеалистов, вставших за свободу и демократию, то были прагматики, защищавшие свои личные, корыстные интересы, отстаивавшие свободу разграбления огромного богатства, созданного несколькими поколениями советских людей, свободу распродажи несметных ресурсов страны.