Самый большой и самый страшный из всех порогов – порог Неясытецкий, или Ненасытецкий, названный, по одним источникам, от птицы неясыти, в старину водившейся здесь, по другим – от слов "не насыщаться", потому что он никогда не насыщается человеческими жертвами несчастных пловцов. Это – родоначальник и всем порогам порог, – Дид-порог. Страшным делают его и самое движение в нем воды, и те громадные вековечные камни, которые частично торчат среди самого порога, частично – отделяясь от берегов реки, выступают далеко в середину ее. Река Днепр, свободно и плавно несущая свои воды выше Ненасытеца, дойдя потом до самого порога и встретив здесь несокрушимые препятствия в виде лав, скал, гряд и мысов, с непостижимой силой ударяется в разные стороны, бросается с одного камня на другой; вследствие этого страшно волнуется, высоко вздымает огромные валы серебристого "бука", разбивается миллионами миллионов водяных брызг, разлетается в разные стороны целыми потоками водяной пыли, выкручивает между скал бездонные пучины и всем этим производит такой страшный шум и стон, который слышится уже на далеком расстоянии от порога и который в самой реке поглощает собой всякий другой звук – и крик птиц, и голоса людей. Издали кажется, как будто бы в реке семьсот тысяч огромных водяных мельниц беспрерывно стучат и переливают воду через свои колеса. "Вин так меле, шо аж гремыть, аж земля трусытця…"! Картина поистине страшная и вместе с тем – поистине могучая и величественная, не поддающаяся никакому описанию и никакой кисти; для изображения ее, говоря арабской пословицей, языку недостанет слов, а воображению красок. Особенно величественным и особенно чарующим кажется Ненасытец с высоты птичьего полета с правого берега реки в большой разлив воды – когда вся поверхность его засеребрится белой жемчужной пеной, а громадные, из-под воды торчащие камни покроются множеством гнезд местных птиц крячек, беспрестанно снующих над порогом, ярко блистающих своими перьями на южном солнышке, поминутно трепещущих маленькими крылышками и жалобно оглашающих воздух своим свистом и чириканьем; когда он порою и ревет, и стонет, и высоко вздымает свои воды, а потом сразу так обрывается и так стихает, что становятся слышными даже переливы воды его, идущие с камня на камень, скользящие с лавы на лаву и дающие возможность местным жителям тем самым предугадывать перемену погоды. Без сомнения здесь, у этого заветного порога, в виду его огромных скал, в живописном беспорядке разбросанных и по самому руслу, и по берегам реки, в виду высоких могил, поднимающихся в степи с обеих сторон реки и невольно наводящих на многие о прошлых судьбах человечества грустные думы; здесь, в виду этого грозного, дикого и заветного порога, часто сиживали и часто любовались с высокого мыса на мчавшиеся по скатам скал кипящие волны реки истинные ценители красот природы, мечтатели в душе, поэты в речах, художники в песнях – запорожские казаки. Любо им было смотреть на бешеную быстроту воды в Ненасытце; дощатая барка пробегала все пространство его, две с лишком версты, в четыре минуты, а лесной плот – с небольшим в одну минуту…
От порогов отличаются заборы в Днепре; заборы – те же гряды диких гранитных скал, разбросанных по руслу Днепра, как и гряды порогов, но только не пересекающие реку сплошь от одного берега до другого, а занимающие часть ее, по преимуществу с правого берега реки, и таким образом оставляющие с другого берега свободный для судов проход. Всех забор считается в Днепре в пределах низовых казаков 91, но из них больших, искони известных забор было шесть – Волошинова, Стрельчья, Тягинская, Воронова, Кривая и Таволжанская. От забор отличаются камни, одиноко торчащие то там, то сям среди реки или у берегов ее; из множества камней, разбросанных по Днепру, самых известных было семь – Богатыри, Монастырько, Корабель, Гроза, Цапрыга, Гаджола и Разбойники. Между порогами, далеко выше и далеко ниже их, на всем Днепре в границах земли запорожских казаков, считались 265 больших и малых островов, из коих самых известных было двадцать четыре – Великий, Романов, Монастырский, Становой, Козлов, Ткачев, Дубовый, Таволжанский, Перун, Кухарев, Лантуховский, Гавин, Хортица, Томаковка, Стукалов, Скарбный, Скалозуб, Коженин, Каир-Козмак, Тавань, Буртуй, Тягинка, Дедов и Сомов.
Почти все береговое пространство Днепра, кроме порожистого, представляло собой роскошные и едва проходимые плавни, доставлявшие запорожским казакам и лес, и сено, и множество дичи, и множество зверей. Плавни эти представляли собой низменность, покрытую травяной и древесной растительностью, изрезанную в разных направлениях речками, ветками, ериками, заливами, лиманами, заточинами, покрытую множеством больших и малых озер и поросшую густым, высоким и непроходимым камышом. Из всех плавней в особенности знаменита была плавня Великий Луг, начинавшаяся у левого берега Днепра, против острова Хортицы, и кончавшаяся, на протяжении около 100 верст, на том же берегу вниз по Днепру, против урочища Палиивщины, выше Рога Микитина. Для запорожца, не знавшего в среде суровых товарищей своих "ни неньки ридненькой, ни сестры жалибненькой, ни дружины вирненькой", всю родню составляли Сечь да Великий Луг: "Сичь – мате, а Велыкий Луг – батько, оттам треба и умирати"; запорожец в Великом Лугу, что в необозримом море: тут он недоступен "ни татарину-бусурманину, ни ляху поганому". Самое русло Днепра, на некоторое пространство его, загромождено было так называемыми холуями или карчами, то есть подводными пнями деревьев, росших по берегам реки, ежегодно подмывавшихся вешними водами и ежегодно во множестве обрушивавшихся на дно Днепра.
Река Буг также была "славною" рекою у запорожских казаков: она принадлежала им своим нижним течением, от балки Большого Сухого Ташлыка до устья лимана, около 180 верст, по прямому направлению, длины; на этом пространстве его имелось – 21 порог с самым большим Запорожским порогом, несколько забор, несколько отдельных скал с огромнейшими – Совой, Брамой, Пугачем и Протычанской, несколько островов, каковы: Кременцов, Андреев и Бардовый, на коем была церковь, разрушенная, по преданию, казаком-ренегатом Саввою Чалым; несколько пещер, особенно известна Кузня-пещера, против селения Мигни, на левом берегу реки; несколько кос, например: Жабурная, Осницкая, Павлова, Балабанова, Кривая, Ожаровская, Русская и Волошская, и несколько береговых мысов, каковы Семенов и Скелеватый.
Обе этих реки, Днепр и Буг, питались своими речками и ветками, приливавшими к ним в разных местах к обоим берегам. Из множества притоков Днепра с правой стороны наиболее известными были: Сухой Омельник, Мокрый Омельник, Домоткань, Самоткань, Сура, Грушевка, Томаковка, Базавлук и Ингулец с его знаменитым притоком Желтыми Водами; из множества притоков Днепра с левой стороны наиболее известными были: Орель с боковыми Богатой и Берестовкой, Самар с боковою Волчьей, состоящей из Ганчула и Янчула, Вороная, Осокоровка, Московка Сухая, Московка Мокрая, Конка, Белозерка, Рогачик, Лопатиха, пять речек Каирок, Сомова и Янушева. Из множества веток Днепра с правой стороны наиболее известными были: Ведмирка, Лесная, Тарас, Бугай, Днеприще, Орлова, Подпильная, Павлюк, Скарбная, Сысина, Колотовская, Коловорот, Царева, Дармамовка, Омеловая, Космаха, Казацкая, Бургунка, Тягинка, Ингульская, Кошевая, Ольховка, Корабельная, Белогрудова и Солонецкая. Из множества веток Днепра с левой стороны наиболее известными были: Подпильная, Паньковка, Домаха, Кушугум, Речиице, Музурман, Плетениха, Темрюк, Конка, Святая, Метелиха, Лободиха, Бристана, Бабина, Татарка, Царевская, Евпатиха, Гребениха, Волошка, Шавулиха, Чаплинка, Костырская, Дурицкая, Таванская, Гниловод, Хруловая, Голубова, Алексеева, Кардашинская, Маслова, Борщева, Солонецкая и Збурьевская.
Из нескольких притоков реки Буга с левой стороны наиболее известными были: Синюха, Мигийский Ташлык, Корабельная, Ташлык, Еланец, Мертвовод и Ингул с главнейшими притоками его: Аджамкой, Сагайдаком, Грузской, Сугаклеей, Березнеговатой и Громоклеей.
Из рек же Азовского бассейна запорожским казакам принадлежали: Торец, Бахмут, Лугань, Кальмиус, Кальчик и три речки Берды, параллельно одна другой текущие с севера на юг и впадающие непосредственно в Азовское море.
Кроме рек, речек и веток в Запорожском крае было немало озер, гирл, лиманов и прогноев. Озер, гирл и лиманов вдоль обоих берегов Днепра считалось 465, вдоль левого берега реки Орели – 300, по обоим берегам реки Самары – 24; из первых особенно известны были: Червонный лиман, против Червонной, или Лысой, горы, выше Рога Микитина; Великие Воды, против устья речки Базавлука, 6 /2 версты длины, 50 сажен ширины и 2 аршина средней глубины; Плетеницкий лиман, выше первого впадения речки и ветки Конки в Днепр против Плетеницкого Рога, 4 версты длины; Белозерский лиман у левого берега Днепра, ниже Плетеницкого лимана, 5 верст длины; Хруловой, или Чернечий, лиман, против ветки Фроловской, ниже Корсунского монастыря, до 4 верст длины; Кардашинский лиман, до 5 верст длины, против острова Потемкина; Солонецкие озера на острове Погорелом; гирла Збурьевское и Белогрудовское, лиманы Днепровский и Бугский и множество безымянных соляных озер около Днепровского лимана; кроме того, за правым берегом речки Кальчика известно было Белосарайское озеро, а на Бердянской косе – несколько небольших соляных озер.
Из рассмотрения гидрографии Запорожского края видно, что край этот был далеко не маловодным: центр его прорезывается большой и многоводной рекою Днепром со множеством ее озер, а восточные и западные окраины изрезаны были в разных направлениях множеством рек, речек, прогноев и ериков, которые, подобно жилам в живом организме, несли свои пресные, горькие и соленые воды по безмерным степным равнинам Запорожского края; обилие вод в своем крае казаки характерно выражали словами песни:
З устя Днипра тай до вершины -
Симсот ричок ще і чотыри.
"Речек в сей земле хотя по обширности ее и не весьма, однако довольно", – сообщают нам "Записки Одесского общества истории и древностей". Особенность этих речек состоит в том, что все они обыкновенно текут долинами от 1 до 8 верст ширины и редко бывают окаймлены лесом, большей же частью камышом и травой, что объясняется свойством самой почвы, по которой несут свои воды степные речки; при речках были и болота, но они часто высыхали в знойное и сухое лето.
При всем этом климат в земле запорожских казаков нельзя назвать влажным: напротив того, сухим, маловлажным и нередко даже вредным для местной растительности края. Господин Штукенберг в своих "Статистических трудах" определяет его так: "Климат этой страны зависит от пояса, в котором находятся степи, от соседства холмистых стран на севере, обширных степей на востоке, морей на юге и возвышенностей на западе, в частности, от направления балок, байраков и оврагов на самых степях запорожских". Сухость климата Запорожского края происходит от шести причин: во-первых, от возвышенного положения, до 150 футов, степи над уровнем моря, по которому нижние слои морского воздуха, вообще умеряющие летний зной и зимнюю стужу, не имели такого влияния на обширный край запорожских казаков; во-вторых, от открытого положения всего края, ни с какой стороны не защищенного высокими горами; в-третьих, от отсутствия больших лесов, задерживающих у себя влагу и умеряющих до известной степени климат всякой местности; в-четвертых, от соседства сухих и вредных ветров, восточного и северо-восточного, дующих здесь по целым месяцам, уносящих с собою всякую влагу, сушащих траву, лесную растительность и иногда вырывающих хлеб вместе с корнями; в-пятых, от мелководья и незначительной величины речек, текущих здесь крайне медленно, большей частью плесами, в летнее время совершенно пересыхающих, покрывающихся болотными растениями, очень часто гниющих и порождающих всякого рода заразы, оттого нередко имеющих вредное влияние на местные произрастания и совсем не умеряющих сухости воздуха, как это в особенности бывало в восточной окраине запорожских вольностей, паланке Кальмиусского ведомства; наконец, в-шестых, от присутствия в Запорожском крае множества балок и оврагов, принимающих в себя главную массу весенней и дождевой воды и не дающих возможности ей застаиваться на открытых и ровных местах и постепенно просачиваться под почву.
Все пространство земли, занимаемое запорожскими казаками, носило характер по преимуществу степной. Запорожская степь имела своеобразную особенность. Как пишет Штукенберг: "открытая, безмолвная, усеянная природными холмами, искусственными курганами, прорезанная оврагами и долинами, она иногда поражала глаз прекрасной игрой зелени, иногда казалась иссушенной палящими лучами солнца". По характеру самой поверхности, по климату и растительности вся запорожская степь была далеко не одинакова: северная окраина ее более холмиста и более возвышенна, южная окраина – более ровная и более склонна к берегам Черного и Азовского морей; северная окраина более влажна и более производительна; южная – чем ближе к границе, тем безводнее и тем беднее растительностью; в северной окраине балки многочисленнее, глубже и богаче растительностью, в южной – балки малочисленное, покатистее и беднее растительностью; наконец, северная окраина запорожских вольностей не так подвержена знойным лучам солнца: южная особенно подвержена страшному действию палящего солнца, нередко истребляющего здесь, например, при продолжительном бездождии, всякую растительность, страшно накаляющего степной воздух и производящего глубокие в земле расщелины. Оттого южная окраина запорожских степей, в особенности теперешняя Херсонская равнина, по преимуществу носила у польских и русских писателей прошлых веков название "Дикого поля", "Пустополя", "Чистополя". На этом "Диком поле" спасительными оазисами были лишь немногие реки да некоторые балки, по берегам и склонам которых удерживалась иногда и в знойное, сухое и безводное лето лесная и травяная растительность.
Характерное явление запорожских степей составляют все те же балки, а также овраги и байраки. Балками называются здесь более или менее глубокие долины с отлогими берегами, покрытые травой, иногда лесом и служащие естественными желобами для стока вод из степных открытых мест в реки, речки, озера, лиманы, прогнои и ерики. На языке геологическом балками называются мертвые, недействующие, покрытые лесной или травяной растительностью овраги; просто оврагами же называются действующие балки с крутыми, обнаженными берегами, обрушивающимися от весенних и дождевых разливов и потому пропускающими воды в слой своей подпочвы; байраками называются те же овраги, но покрытые непременно лесом, более или менее густым и высоким.