Надо сказать, что была у меня тайные тесные отношения во взводе, служили два армянина - это Давид из Еревана и Артур из какой-то деревни. Давид - это смуглый, кучерявый, длинноногий, стройный, булки оттопыренные, яйца такие аккуратненькие, царил во всех моих сладких фантазиях, ну очень мне хотелось тесных отношений с ним. Правда, по характеру козёл он был ещё тот.
Так вот, я строил грандиозные планы как к нему подъехать, а тут в библиотеку, я там для комбата какие-то карты доделывал, пришёл Артур убраться. Он был весь какой-то корявый, кряжистый, с огромным носом, по-русски не очень говорил, но парень простой, очень добрый, ласковый и отзывчивый. Зашёл разговор о Давиде, и Артур рассказал, что у того дома неприятности - его родители отбиваются от разгневанных родителей девок, которых Давид оприходовал за год учёбы в Ереване. Так, облом опять, железный натурал Давид мой. Стали дальше с Артуром болтать о мамах да папах, семейных отношениях, детях и вдруг расчувствовавшийся Артур сзади обнял меня за шею сидящего, головой к голове прижался и говорит:
- Вот жили бы мы с тобой, детишек бы завели много!
Я обалдел от неожиданных объятий и от темы разговора:
- Артур, а откуда детишки-то возьмутся?
Тот засмущался, присел на соседний стол. Я подошёл к нему вплотную, встал между ног и крепко обнял. Вдохнул запах его волос, почувствовал тепло тела, легонько подул в ушко, гладил по шее, открытую между чёрными волосами и воротником, руками поглаживая его широкую спину. Артур носом зарылся мне между плечом и шеей, его руки робко и несильно обняли меня. Мне много было не надо, всё набухло моментально, и я сладко заныл. Артур почувствовал это и вздрогнул, отстранился от меня и посмотрел недоумённо.
- Ты чего, Артурчик?
- А… Это… Почему у тебя?
- Ну, я же живой человек, ты мне симпатичен, вот у меня и произошло палкостояние. А ты, что, ничего не чувствуешь?
Не дождавшись ответа, я с силой провёл рукой по его телу от шеи по груди и животу к канату. Да, шланг его стал большим, это точно, вон какой здоровый и упругий. Артур весь напрягся.
- Артур, ты что, никогда не делал с этим ничего?
Опускаю подробности расспросов, он оказывается никого и никогда не распечатывал, а про то, что мужчины могут общаться теснее, чем обычно, он естественно даже не догадывался, да и самоудовлетворением он занимался как-то подпольно, без рук, с помощью как бы случайных подушки и матраса. Во время разговора я времени не терял, лапал его бёдра, не забывая о его шланге, постепенно расстегнул его штаны, залез в прорезь кальсон и добрался до его мешочка. О, какие они были огромные, его яйца в мешочке, заняли всю ладонь! Я мял его мешок, одновременно потирая пальчиком его канат, второй рукой пытался гладить шланг. Затем я резко опустился на колени и стянул с Артура штаны с кальсонами полностью, он уже не сопротивлялся.
Боже, какой это был вид! Шланг был обрезанный, сантиметров двадцать, довольно толстый, с крупными тёмными выпуклостями, с блестящей от смазки шляпой, он изгибался красивой дугой. Большие лохматые яйца были сильно подтянуты, абсолютным кругом завершая потрясающую картину. Я зарылся в копну чёрных курчавых волос, вдыхая потрясающий, ни с чем несравнимый запах его стоящего шланга, чуть терпкий, просто сводящий с ума! Поддерживая его яйца левой рукой, правой взялся за его шланг и слизнул капельку смазки с кончика, потом долго, глубоко отсасывал ему. Шланг Артурчика встал полностью, ещё больше утолщался, обильно выделяя прозрачную пряно пахнущую жидкость. Я губами от кончика шланга к яйцам и обратно стал водить по его стержню снизу вверх, иногда покусывая его, Артуру это очень нравилось, и он стал постанывать, изгибаться, его бёдра начали своё естественное движение. Всё, сил нет терпеть! Крепко ухватив стволище у корня, засунул его себе насколько смог, языком активно массируя шляпу. Мальчик мой вцепился мне в волосы и, уже никак не сдерживаясь, стал пердолить меня в рот. О, это ощущение наполненности мясистой колбасы во рту, вкуса и запаха её, родство тел, чувство доверия и полного единения!
Конечно, окропился он быстро, но так яростно, с силой брызгаясь в меня! Я пытался проглотить всё его молоко, но его было так много, что оно обрызгала мне пол лица и грудь. Артур тяжело дышал, ничего не говорил, но по его глазам было видно, что он очень доволен и счастлив. Я поцеловал его впалый живот, ещё раз обработав языком весь его сервелат и яйца от молока, проглотил всё до капельки. Артур благодарно ерошил мне волосы, постепенно приходя в себя.
Я был готов к тому, чтобы разряжаться самостоятельно. Но вдруг услышал, что Артурчик тоже мне хочет сделать приятно.
- А ты? Тебе помочь? - спросил Артурчик.
- Поможешь мне! Хотя бы руками! - попросил я его и Артурчик неловко сунул руку мне ниже живота, я направил её к моим яичкам. - Погладь их, потрогай его, хорошо?
Он как мог, гладил меня, неловко пытался мне гонять шкурку. Я спросил, - а можно так?
Мы выпрямились лицом друг к другу, тесно прижавшись, я поднял Артурово хозяйство вверх, направил свой сладко стонущий шланг ему между ног, попросив теснее сжать их, и начал медленно-медленно двигать бёдрами. Какое блаженство! Обхватив его руками полностью, я мог чувствовать, что моя шляпа находилась между булок сослуживца, одновременно поглаживая его упругие половинки. Внезапно Артур засосал меня, нестерпимая истома разлилась по всему телу, спазм где-то там, внизу, в глубине, был так силён и яростен, что я просто в судорогах забился в его объятиях, залив молоком из шланга моему любимому Артурчику все ноги. Какое сладкое вознаграждение я получил за полгода одиночества!
Артур уже полностью расслабился, перестал стесняться нашей наготы. Мы со смешками, шутливыми шлепками по булкам, хватанием за шланги вытерли друг друга, одновременно, вволю насосавшись сладостей, друг у друга. С тех пор мы встречались изредка, армия всё-таки, возможностей не так много, но также бурно разряжали друг друга. Артур через некоторое время даже стал сосать у меня, только зубы он так и не научился полностью прятать, а я один раз позволил ему брызнуть молоком в мой товарный зад, не скажу, что был полный кайф, но очень уж хотелось сделать ему приятное.
* * *
- Мда, весёлая служба, однако меня бы там опустили бы в первый же день, - сказал Антон, - а потом бы и до конца службы бы трахали бы, мне моих нахачкалинских приключений хватило, мне очень интересно узнать, что же было дальше? Ведь твоя служба навряд ли ограничилась одним Артуром из Еревана?
- Это и есть мои самые счастливые воспоминания об армии, однако у меня есть ещё истории, которые тоже можно смело заносить в свою коллекцию памяти тесных отношений и приключений! - с радостью ответил дядя Игорь. А вот история, которая случилась, когда мне совсем немного оставалось до дембеля.
* * *
- Нам ведь было тогда лет по девятнадцать-двадцать. А в этом возрасте в голове, кроме как поесть, поспать и разрядиться, никаких мыслей не было. Солдат спит, служба идёт: тогда эта фраза к нам относилась как нельзя лучше. Два отличных друга, Максим и Артём, по своей жизни не расставались никогда. Как потом мы все узнали про них, они были соседи по лестничной клетке, одногодки, одноклассники, у них были общие компании и общие интересы. Кроме этого у них было, как мне рассказывали, совместное посещение спортивных секций, а именно плавания. Вот и теперь волею судьбы они опять служили вместе в одной из воинских частей. Благодаря своему природному чувству юмора Максим завоевал своего рода авторитет и поддержку как среди товарищей, так среди и руководства части. Артём, отличающийся харизмой и сообразительностью, тоже не уступал другу. Кроме прочего, оба были ещё и стопроцентными мэтросексуалами и чрезмерно ухаживали за собой, что сначала в первые месяцы армейской службы воспринималось в штыки сотоварищами. Не одну неделю в туалете парней то и дело подкалывали, но так как процедуры приносили приятные и ожидаемые результаты, всё постепенно улеглось. Теперь уже некоторые из солдат, отличающиеся юношескими прыщами и краснотой лица, обращались за помощью и мазями с лосьонами к обоим ребятам. Компания никогда не скучала, Макс показывал все свои приколы. Иногда получалось и так, что когда он молчал, всё равно всем своим нутром выдавливал смех и громкий хохот друзей. Артём стал выполнять обязанности писаря и с этим отлично справлялся. Хотя все же некоторые солдаты его за это недолюбливали за то, что он не пашет как все, а сидит за бумажками. И иногда, по ночам, он получал за это хороших тумаков от сослуживцев.
В ночное время, когда после громкого: "Отбой!" все пытаются поспать, но некоторые из парней, не одновременно, конечно, в полной тишине теребят свои любимые мышцы, пытаясь таким вот образом излить и удовлетворить молодой организм, требующий любви и тесных отношений в таком романтическом возрасте. У нас в казарме этот запах стоял постоянно, запах мужского пота и молока. Каждую ночь, то и дело, было слышно тяжёлое дыхание теребонькающих пацанов, их мычание и сопение. Запах пота молока, застоявшегося сыра и прелых шляп, летняя духота и закрытость помещения производило удивительное и восхитительное действие. То и дело, как смолкал в приятном чувственном наслаждении один солдат, приступал сразу следующий или даже несколько человек сразу. Все знали, что происходит под одеялом, но делали вид, что ничего не слышат и просто притворялись спящими или присоединялись к ручному марафону. Такая вот ночная жизнь была у нас в армии, и если тебе не спалось, то ты мог слушать происходящее до самого утра.
Ну и естественно разговоры о девушках, любимых женщинах, подругах. Если говориться, что сплетничать присуще женщинам, то это не так. Мужики тоже любят поговорить, поговорить о женщинах, спорте и машинах.
В один из таких дней, когда прямо сказать делать было нечего, Артём развёл тему именно о бабах и о том, что с ними можно делать. Всем нам, конечно, это было интересно, и каждый думал, что именно он знает толк, в столь деликатном вопросе. Солдаты стали обсуждать все достоинства блондинок, темперамент шатенок, секс игры и прочее. В процессе подробного рассказа атмосфера просто накалялась. В штанах у парней всё поднялось и становилось истомно больно, стручки солдат просились наружу, упираясь в штанину. Некоторым легче, тем, кто не отличился большим размером своего достоинства. Но Артём с Максом помимо всех достоинств отличались и своими достоинствами. Помнится, что в бане ради прикола, Макс любил ударять по висящему шлангу друга, говоря при этом какую-нибудь шутку. Макс ударял так и другим парням, и, когда это происходило, то шланг, соскучившийся по брызгам, сам непроизвольно увеличивался в размерах.
Так вот, у Артёма наполовину поднятый шланг был примерно сантиметров двадцать. Нам всем конечно это было интересно, интересно было посмотреть на такую вот палку сервелата, висящую между ног. Когда он у него полностью вставал, то был на все двадцать пять сантиметров, поднимался вверх и толстел. Я сразу заметил, что Макс ударяет по шлангам выборочно. Ему, как мне показалось, доставляет удовольствие соприкасаться рукой со здоровыми шлангами. После этих прикосновений, его шланг тоже увеличивался в размерах. Нам всё это тогда показалось ничуть не подозрительным, мы всё думали, что это просто одна из дурацких шуток Макса, хотя я, конечно же, немного засомневался в его нормальной ориентации.
В одну из ночей, после вечернего разговора о любви и бурного обсуждения всевозможных поз и интим приключений, случилось то, что уже давно должно было случиться.
Ночь была по-летнему жаркой и лунной, в комнате было светло так, что в сумерках было видно всё происходящее. Стояла очень хорошая тёплая погода и некоторые солдаты спали без одеял. Я знал, что сегодня опять будет массовое ручное теребоньканье, тем более после вечернего откровенного разговора накануне. Моё внимание привлёк шорох Артёма. Он спал тоже без одеяла, засунув свою руку в трусы. Бугор в районе живота, который освещался сквозь окно, выдавал, чем он занимается. Неуклюже, Артём пытался делать вид, что спит, но естественно у него это не получалось. Кроме моего внимания, он привлёк ещё нескольких парней.
- Артемон, заканчивай быстрей! - выкрикнул кто-то в темноте. Артём полностью проигнорировал выкрик, лишь на некоторое время затаился. Прошло минут десять и послышалось знакомое хлюпанье, доносившееся со стороны кровати Артёма, потом это повторилось вновь. К его труду присоединился ещё кто-то, так как были слышны ещё глубокие дыхания нескольких солдат, доносившиеся с другой стороны комнаты. Слегка приподнявшись над кроватью, я увидел, что парни развлекаются со своими сервелатами, при этом старательно оголяя багрово-розовые шляпы. У некоторых, это сопровождалось приглушённым похлюпованием от слюны, который они смазывали свои шляпы и смазки выпирающей наружу с разгорячённых шлангов.
- Артемон! Достал уже! Дай поспать! - выкрикнул я в сторону Артёма.
- Да это не я. Это вон Макс с Михой лысого гоняют, - ответил он.
К нашему диалогу присоединился Макс.
- Серёга, да что ты всё спать, да спать? Дай парням хоть какой-то кайф получить, - сказал он.
Спать мне абсолютно не хотелось, просто я хотел посмотреть на реакцию парней. К нашим выкрикам присоединились ещё парни.
- А что скрывать то, все мы этим занимаемся. Теребонькать, так теребонькать. Серёга, ты же тоже вчера лысого гонял. Дрочер, хренов, - с сарказмом и ноткой юмора крикнул мне Виталик.
Парни стали развлекаться с сервелатами без утайки, комментируя при этом свои движения и ощущения с фантазиями.
- О да, моя девочка! Работай своей дырочкой, - сказал один солдат.
- Сучка, давай, давай ротиком, - сказал другой солдат.
Подобного рода комментарии стали слышны со всех сторон. Я тоже принялся снимать своё напряжение, тем более что мы уже не стеснялись друг друга.
- Мужики, сейчас бы засадить по-настоящему. Хоть какую-нибудь бабу бы! - сказал третий солдат, после чего все солдаты стали горячо обсуждать данную тему.
- Из новобранцев, пацан один есть. Я его видел, мордашка как у девчонки, волосы кудрявые, зелёный совсем. Пацаны говорят, что он уже с парнями трахался, его там один сержант пердолит.
- Да уж, я бы сейчас хоть и ему запендохал.
- Да мне тоже хочется попробовать потыкать в солдатика.
- О, а давайте его сюда сейчас, пацаны, повеселимся!
Возникла пауза и я увидел, что все мы: кто сидя, кто лёжа; человек двенадцать переминают в руках свои поднятые сервелаты. Все с нетерпением ждали, что будет дальше. Макс с Володькой встали, укутались в одеяло, и вышли в коридор. Через несколько минут они вернулись, приведя с собой Костю - испуганного паренька восемнадцати лет. Идеально правильные черты лица, широкие, слегка раскосые, голубые глаза и кучерявые белые волосы.
- Давай проходи, - толкнул в спину его Макс.
Костя нерешительно сделал несколько шагов вперёд. По его лицу было видно, что его только что разбудили. Он тоже был закутан в одеяло.
- Давай, давай! - сказал Вовка.
- Иди сюда, присаживайся, - выкрикнул Артём.
Молодой паренёк нерешительно прошёл мимо моей койки, поглядывая по сторонам, и присел на край кровати Артёма. Артём тем временем сел на кровати красуясь своим гигантским сервелатом. Пацаны подсели к ним, я тоже приблизился к Артёму. Кто сидя, а кто стоя окружили место, где находился Артёма и с нетерпением следили за развитием событий.
- Как звать то тебя? - спросил Артём.
- Костя.
- Что, Костя, мужские сервелаты нравятся?
Костя ничего не стал отвечать, просто промолчал.
- А мой нравиться? - продолжил Артём, продемонстрировав свой сервелат новобранцу.
В ответ от Кости опять ничего не прозвучало. Пацаны тем временем стащили с Кости одеяло и, как оказалось, что он уже был без лишней одежды. Спортивная, жилистая фигура паренька отличалась от наших тел загаром и манящей невинностью.
- Ну, отвечай, мой сервелат нравиться? - продолжал Артём.
- Он, наверное, потрогать хочет. Потрогай. Возьми в руку, - прозвучала реплика из стороны.
Парни, наблюдая за развивающими событиями, теребили свои мускулы, с нетерпением дожидаясь своей очереди. Артём взял руку Кости и положил к себе на торчащий сервелат. Костя не сопротивлялся.
- Потереби его в руках, - сказал Артём.
Костя нерешительно начал медленно оголять шляпу Артёма, при этом, как мне показалось, абсолютно отрешённо от происходящего. Наверное, он понял, что всё это неизбежно.
- Смелее, смелее давай! - уверенно приказывал Артём Косте.
Костя начал ускорять темп, оголяя и скрывая огромную шляпу Артёма. Артёму это стало нравиться, он откинулся назад, обхватив за талию стоящего рядом парня.
- Возьми в рот, - продолжал он.
Костя безропотно придвинулся к его сокровенному месту и начал медленно погружать сервелат солдата себе в рот. Было видно, что Костя никогда не встречал такие большие сервелаты, потому что сервелат Артёма едва поместился во рту у Кости. Артём сделал толчок и продвинулся вглубь. Сантиметр за сантиметром сервелат продвигался всё глубже и глубже, вызывая у Кости слёзы, непроизвольно выступающие из глаз. Но, несмотря на это, Костя старательно сосал, принося этим самым высшее наслаждение Артёму. Миха, тем временем, приподнял Костю за бёдра и поставил на край кровати на колени. Сплюнув себе в ладошку и смочив свой сервелат, он остатками слюны провёл меж булок Кости, задержавшись на его колечке.
- Упругая дырка! Пацаны, дырка класс, отвечаю! - отметил он вслух.
Парни с торчащими мускулами принялись подбадривать Миху, чтобы он вдул новобранцу. Навалившись всем своим телом на паренька, он принялся вдалбливаться в дырку новобранца. От боли, Костя попытался вскрикнуть, но огромный сервелат во рту мешала ему издавать посторонние звуки. Были слышны только звуки плюханья, звуки от обильной смазки изголодавшегося Артёма, которым он уже вовсю орудовал сервелатом во рту у Кости.
- Голос прорезался? А пришёл такой смущающийся и загадочный! - сказал Артём.
- Сейчас тебе замечательно повезёт, прикинь, мы с тобой сейчас все поиграем! В хоровод сыграем, ты по кругу пойдёшь! - Миха немного подпугивал Костю.
Миха просунул шляпу в дырку солдатика и всем своим нешуточным весом, принялся погружать свой сервелат в него. Сопротивление Кости пропало и, сервелат Михи полностью вошёл в Костину дырку. Солдаты, и я, в том числе, принялись подбадривать Миху.
- Давай, глубже всаживай свой сервелат.