– Пьеро? – прошептала она, не веря своим глазам. – Пьеро! – Она стремительно бросилась вниз, к входной двери.
Когда она подбежала к воротам, Пьеро уже вертелся на спине мула, пытаясь сползти с него.
– Постой! – сказал Лион, успевший спешиться. – Я вез тебя так далеко не для того, чтобы ты разбил свою упрямую голову о камни! – Он снял Пьеро с седла и опустил на землю. – Что же за подарок, если он разобьется?
Пьеро кинулся в объятия Санчии и сжал ее изо всех сил:
– Санчия, я хочу остаться, – сказал он с тем решительным выражением, которое она так хорошо знала. – Я собираюсь остаться с тобой.
– Говорю тебе, что это тот еще упрямец. – Лион мягко улыбнулся, наблюдая за ними. – У него мертвая хватка, он вцепился в тебя так же, как в мула, который вез его из Флоренции.
– Пьеро! – Слезы бежали по щекам Санчии, а руки ласково гладили пушистые волосы мальчика.
Прижав к себе маленькое, но крепкое тельце малыша, она посмотрела поверх его головы:
– Но почему?
– Ты любишь его. Разве этого не достаточно?
Она попыталась что-то проговорить, но он опередил ее:
– Элизабет уже обручилась и выглядит вполне довольной. Бартоломео горит желанием стать лучшим печатником во Флоренции, и его хозяин весьма им доволен.
– Ты ходил повидать их? – удивилась она. Он кивнул.
– Я знал, что ты захочешь узнать об их судьбе. И когда я закончил свои дела, у меня еще осталось время навести о них справки.
– Каприно…
– Я вижу, Лоренцо сказал тебе? – усмехнулся Лион. – Каприно больше никого не побеспокоит. Как я уже сказал, это дело закончено.
Это означало, что Каприно мертв. Стольким годам страха пришел конец. Странно, но известие не принесло чувства облегчения, только невероятную усталость.
– Он предал нас, – взгляд Лиона остановился на ее лице. – И заслужил смерть. Он такой же негодяй, как и Дамари.
– Что случилось в Солинари – уже позади. Сначала я была полна желанием отомстить. А теперь хочу только одного – забыть обо всем.
– Я не столь мягкая натура. На добро я отвечаю добром, а на зло – злом. С Солинари будет покончено, когда все, кто должен ответить за случившееся с тобой, получат по заслугам. – Он вскочил на Таброна. – Я приду сегодня вечером. Мне надо обсудить кое-что. – Он тронул коня и повел мула за собой на поводу. – А ты получше накорми малыша. Он, по-моему, не съел ни кусочка с тех пор, как мы выехали.
– Конечно, – ее голос все еще дрожал от слез. – Лион!
Он оглянулся и увидел две маленькие фигурки, стоящие рядом.
– Почему?
– Солинари! – кратко ответил он и двинулся по улице в сторону замка.
* * *
– Санчия, – Пьеро отступил на шаг, освобождаясь из ее рук. – Я остаюсь, Санчия. Он сказал, что я могу остаться, но даже если бы он не разрешил, я бы все равно не ушел отсюда. Я больше не вернусь к Элизабет.
– Тсс! Все хорошо! – Она прижала ладонь к его щеке. Она уже начала забывать, какой мягкой может быть детская кожа. – Тебе не придется возвращаться. Но будет ли тебе так спокойно здесь, как ты думаешь? Ты хорошо выглядишь, – она усмехнулась, – сразу видно, что жил у булочника – стал толстеньким, как поросенок.
Он тоже усмехнулся, не сводя с нее глаз:
– Я не ихний. Я твой. Я все время говорил им об этом, когда они меня спрашивали.
– Лион?
– Синьор Андреас спрашивал меня, хочу ли я поехать к тебе. Он сказал, что ты очень скучаешь и чувствуешь себя одинокой без меня. Ты правда была одинока?
– Да. – Только сейчас Санчия поняла, какая пустота окружала ее до тех пор, пока она не увидела Пьеро верхом на муле. – Мне очень не хватало тебя.
– Потому что я твой, я принадлежу тебе, и мы должны быть вместе. Я говорил это синьору Андреасу, – сказал он спокойно.
– А что он ответил? – Она ласково взъерошила волосы Пьеро.
– Он ответил, что понимает меня и что мне надо поехать с ним в Мандару.
"Да, Лион хорошо разбирается в том, что касается собственности – владения и обладания", – подумала она без горечи. При виде Пьеро она почувствовала такой прилив благодарности к Лиону, что у нее в душе не осталось места для обиды. Если Лион хочет что-то взять у нее, то он и возвращает сторицей.
– И ты поехал в Мандару. И так спешил, что не разрешал синьору Андреасу останавливаться на отдых, потому что боялся – вдруг он отправит мула обратно во Флоренцию.
Рот Пьеро слегка приоткрылся от удивления:
– Я хотел увидеть тебя.
– А я рада, что ты так торопился ко мне. А теперь пойдем в дом, я приготовлю тебе кое-что поесть и отмою от дорожной пыли.
Он отступил назад, глядя вслед Лиону, который уже исчез вдали.
– Пьеро! Пойдем!
– Он понял, Санчия. Я не думал, что он сможет понять, но он понял.
Она кивнула. В душе Санчии царило смятение. Она хотела бы вернуть прежнее чувство ожесточенности, которое давало ей силы сопротивляться обаянию Лиона, но вдруг обнаружила, что полностью безоружна.
– Знаю, Пьеро.
Повернувшись, она повела его к двери.
– Думаю, что тебе понравится здесь больше, чем в доме булочника.
* * *
– Господин Андреас! – воскликнула Роза и поспешно выбежала из гостиной.
Лион нахмурился, глядя ей вслед:
– Что это с девушкой? Она смотрит на меня, словно я черт с рогами.
– Она очень робкая. – Санчия встала. – Тебе стоило бы посмотреть, как она глядит на Лоренцо.
– Так вот почему он нанял ее прислуживать тебе. Это напоминает ему о том страхе, в котором он держал когда-то всех.
– Да, Лоренцо может напугать любого, – вздрогнув, сказала Санчия, вспоминая их последний разговор. – Он опасный человек.
Лион внимательно посмотрел на нее:
– Я слышу нотки горечи в твоем голосе – правильно ли я угадал? Что Лоренцо сделал, пока меня не было?
– Ничего. Он был предельно внимателен все эти дни: спрашивал, какие книги из твоей библиотеки принести, и учил тем вещам, которые, по его мнению, мне пригодятся.
– Каким?
– Как вести себя правильно за столом, как танцевать павану и мореску, как отличать хорошее вино от плохого. – Она спокойно посмотрела на Лиона. – Он учил меня всему, что, как ему казалось, может подготовить меня для жизни в твоем доме в качестве твоей любовницы.
– И ты принимала уроки.
– Знания никому еще не вредили. – Она помолчала. – Даже если кажется, что они никогда не пригодятся.
Его губы дрогнули, но он сдержал улыбку и сменил тон:
– Мать говорила мне, что нанесла тебе визит.
– Да, сказала, что не хочет видеть меня здесь. – Она улыбнулась:
– Я ответила, что тоже не хочу оставаться. В конце концов мы сошлись на том, что я покину этот дом так скоро, как это будет возможно.
– Ты думаешь, что сумеешь досадить мне своим неповиновением? Но в мои намерения не входит оставлять тебя здесь. Мы вернемся в Пизу на следующей неделе. – Он помолчал. – Если ты примешь мое предложение.
Она усмехнулась:
– Предложение?
– Я много думал всю дорогу и… Я чувствую к тебе нечто большее, чем это было свойственно мне. Это не только страсть, это… – он помолчал, подыскивая нужное слово, – другое чувство. Я не верил, что могу испытывать подобное… – Он помолчал опять и затем продолжил с силой:
– Послушай. Я говорю, сам не знаю о чем. Довольно. В общем, я хочу, чтобы ты жила со мной в одном доме и спала в моей постели не только сейчас, но и в будущем. Хочу, чтобы ты родила мне детей. Взамен я дам тебе свободу, честь и уважение. Что ты ответишь на это?
Ошеломленная, она смотрела на него:
– Я не знаю, что сказать.
Он неожиданно улыбнулся:
– Значит, да. Это хорошая сделка, и тебе не найти ничего лучше. Я достаточно здоров и могу дать тебе все, что ты хочешь. А мне нужно только то, что я уже сказал.
– А как же Бьянка?
Его лицо приняло замкнутое выражение.
– При чем тут Бьянка? Она останется в Мандаре, а мы будем жить в Пизе.
– А твоя мать? Лоренцо сказал мне, чего она хочет.
– В конце концов она откажется от своих честолюбивых притязаний.
– Или ты со временем переменишь свои желания?
– Святая Мария, у меня нет желания насильно тащить Бьянку в постель. – Он цинично улыбнулся:
– Я почувствовал большое облегчение, когда обнаружил, что Бьянка вскружила голову Марко. Это развязало мне руки: я позволил ей идти своей дорогой, а сам пошел своей.
– Однажды ты переменишь свои намерения и решишь, что мать права.
– Не переменю.
– Откуда тебе знать? Все меняется. Месяц назад я была рабыней в лавке Джованни. Сегодня я живу в прекрасном доме и господин Андреас хочет сделать меня своей любовницей. – Ее голос дрогнул:
– В следующий месяц или год ты решишь, что тебе нужен законный наследник для Мандары, и вернешься к своей жене. А что станет со мной? Или ты вдруг соскучишься, и твое "чувство" исчезнет. Ты заберешь моих детей, а меня отправишь к другому мужчине! – Она вздрогнула. – Не думаю, что жизнь с тобой в качестве любовницы понравится мне больше, чем жизнь рабыни.
– Ты мне не надоешь.
– Как ты можешь быть уверенным в этом? Ты не знаешь меня, ты знаешь только мое тело. И ты все еще остаешься чужим и непонятным для меня. Я в самом деле знаю о тебе немногим больше, чем в тот момент, когда ты впервые появился в лавке Джованни.
Он фыркнул:
– Ты хочешь сказать, что отказываешь мне? Может быть, ты собираешься выйти замуж за другого человека, который даст тебе возможность занять достойное положение?
– Я не думала о замужестве. Кто женится на мне? Я не девственница, и к тому же существуют женщины намного красивее меня. – Она облизнула пересохшие губы. – Но в том, что ты предлагаешь, слишком много риска. Я отдаю все, а ты можешь покинуть меня хоть завтра. И этот страх за себя и за детей будет сопровождать меня всю жизнь. – Она отвернулась. – К тому же мне нравится Бьянка, и мне не хочется обижать ее.
– Боже мой, и ты тоже! Все пытаются уберечь Бьянку: Марко, моя мать и теперь ты!
– И ты. Иначе зачем тогда предлагать мне покинуть Мандару?
Он нетерпеливо дернул плечом:
– Хорошо, допустим, я и в самом деле не хочу обижать ее. Господь бог свидетель, что в течение тринадцати лет я никогда не привозил сюда женщин, чтобы ей не пришлось испытывать стыд. Я видел, как страдала моя мать от похождений отца. Но господи боже мой, – его голос задрожал от страстного желания, – я хочу быть с тобой, и я буду с тобой, Санчия.
Она молча покачала головой.
Глаза Лиона сверкнули гневом:
– Я так хочу. Ты заявила, что не знаешь меня. Что ж, позволь мне рассказать о себе. Я предан своим друзьям. Я не устаю от тех людей или тех вещей, которые мне понравились и которые я ценю. Но ты не веришь мне, и, похоже, я должен продемонстрировать тебе и всю глубину своего чувства, и твердость, и постоянство. Как жаль, что я вынужден был сделать тебя просто пленницей в этом доме, вместо того чтобы убеждать тем способом, который считаю верным.
– Каким?
– Тем же самым способом, каким мужчины убеждают женщин. – Он шагнул ближе, вытянул руку и мягким движением накрыл ее грудь.
Она коротко вздохнула и почувствовала, как порозовели ее щеки.
Он улыбнулся:
– Я попросил Лоренцо остаться в замке и пришел сам. Мне тоже хочется дать тебе несколько уроков.
– Но ты не изменишь мои мысли. – Она старалась не замечать, как рука Лиона гладит ее соски через материю. И еще она изо всех сил надеялась, что ее тело не будет отзываться на его мягкий призыв. – Я собиралась прогуляться с Пьеро по городу.
– Утром. А после обеда я пришлю грума взять его покататься. У нас есть маленький пони под седлом. Это для него лучше, чем мул. – Он требовательно посмотрел на нее:
– И отошли Розу. Я не хочу, чтобы кто-то был в доме, когда я приду.
– Нет, я…
– Если она останется здесь, я отошлю ее сам, – прервал он. – Не спорь со мной, Санчия. Я не переменю своих намерений ни из-за Пьеро, ни из-за Розы, ни из-за кого бы то ни было. – Его пальцы мягко сжали ее грудь, а потом он медленно, словно нехотя, отнял руку и отошел.
– Жди! – Лион отвернулся и пошел к двери. Но внезапно остановился и прямо посмотрел ей в лицо:
– Ты сказала, что я не застану тебя здесь к моему возвращению. Я спрашивал у командира охраны. Он ответил, что ты не делала попыток бежать. Почему?
– Может быть, я ждала удобного момента, – ответила она уклончиво.
Он покачал головой:
– У тебя было достаточно времени. И ты не из тех людей, кто выжидает удобного случая. Ты их создаешь сама.
– Мне надо было проверить… – Она замолчала. – Какое это имеет значение? Я все равно не переменила своих намерений. Я все еще собираюсь оставить Мандару.
– Проверить что?
– Лоренцо высказал предположение, что я уже могла зачать ребенка. И я должна была проверить – вдруг он прав.
Лион застыл.
– Ребенок… – Его лицо смягчилось:
– И что же?..
– Я еще не знаю.
– Тогда все станет по-иному, не так ли? – спросил он задумчиво. – Беременной женщине не просто придется одной в этом мире. – Он вдруг улыбнулся. – Лоренцо поступил очень верно.
– Я не верю, что зачала, – ответила она упрямо. – И если даже это и так, я должна как можно лучше продумать свой побег, чтобы спасти ребенка.
Он покачал головой:
– Подумай, Санчия. Если ты носишь моего ребенка, это многое меняет. И это значит для меня гораздо больше, чем ты думаешь. – Он широко улыбнулся, повернулся к двери:
– До завтра.
* * *
Когда Санчия на другой день открыла дверь, она увидела, что Лион надел ту же самую вишневого цвета бархатную куртку, в которой он был в первую их встречу на площади во Флоренции. И в ее душе невольно снова возникли те же ощущения, которые она пережила тогда: силу и значительность Лиона и ее собственный страх,
– Ты отослала служанку? – спросил он быстро, входя в гостиную.
– Да. Но только потому, что знала… Что ты принес? – Она вдруг увидела, что он держит под мышкой два больших пергаментных свитка.
Один из них он бросил на стол и принялся разворачивать второй.
– Сядь на пол.
– Что?
– Сядь на пол. – Он опустился на ковер и принялся заботливо разглаживать лист руками. – Как я могу учить тебя, если тебе не будет видно то, о чем я рассказываю?
Она придвинулась ближе и внимательно посмотрела на пергаментный свиток.
Лион полностью раскатал его, взял Санчию за запястья и потянул к себе так, что она вынуждена была встать на колени рядом с ним.
– Это корабль, подобный "Танцору", на котором ты плыла в Геную. Я назвал его "Танцор Катерины". Он будет намного больше первого.
Она с удивлением рассматривала изогнутые линии, подробные расчеты и размеры, написанные на пергаменте.
– Это корабль?
– Чертеж корабля. Строительство в Пизе только начинается. Сейчас. – Он указал на одно из отверстий корабля на рисунке. – Здесь должны располагаться гребцы. Ты видишь, что это трирема – это означает, что каждая лавка будет занята тремя гребцами. И у каждого из них будет свое весло.
– На том корабле не было гребцов.
– Потому что то было парусное судно, а не галера. Я отдаю им предпочтение, но многие купцы доверяют свои товары только галерам, считая их более надежными в далеких плаваниях. Галера следует по ветру, когда идет от одного порта к другому, а гребцы в это время отдыхают. Но есть моменты, когда без них просто не обойтись. Галера может не приближаться к опасным берегам и может огибать рифы, чтобы выйти в открытое море. Она более маневренна, чем… – Он остановился, взглянув на нее и заметив выражение ее лица. – Что тебе не нравится? Ты не понимаешь, о чем идет речь?
– Я понимаю, о чем ты говоришь. Но я не понимаю, зачем ты все это рассказываешь?
– Ты заявила, что не знаешь меня. – Он встретил ее взгляд. – Это тоже моя жизнь. Думаю, что тебе лучше изучить эту ее сторону, прежде чем узнаешь другие. Можешь останавливать меня, если я буду говорить слишком быстро. Боюсь, что я весьма нетерпелив.
– Так вот какие уроки ты имел в виду! А я думала…
– Именно! – Насмешливая улыбка скользнула по его губам:
– Я решил, что разумнее начать с кораблей. Конечно, это доставит тебе не так много удовольствия, но в какой-то степени развлечет. Я думаю, у меня хватит терпения довести твое обучение до конца. – Он посмотрел на пергамент. – Три сорта дерева используются для строительства кораблей. Дуб – для корпуса, шпангоутов, для кормы и для настила. Ствол лиственницы – для внутренних креплений, сосна – для мачты и перекладины. Я собирался сначала привезти дубы из Тревизы, но тамошние леса истощились, и я решил отправиться на поиски куда-нибудь подальше. Возможно, в долине По еще есть нетронутые…
– Мне не нужны уроки кораблестроения для того, чтобы понять, кто ты есть, – перебила она его. – У меня уже голова кружится от твоих мачт, перекладин и трирем.
Он посмотрел на нее:
– А что в таком случае ты хочешь узнать? Скажи, и я попытаюсь ответить.
Санчия вспомнила их разговор на корабле по пути в Геную:
– Но почему кораблестроение? Почему не путешествия, как это делал мессер Колумб?
– Кто-то же должен строить корабли для такого рода путешествий. Надежные корабли, крепкие. Корабли, которые могут выдержать дальнее плавание и вернуться назад. Мне хочется добиться этого. – И, сворачивая пергамент, он добавил:
– С детства я знал только разрушение. И вот теперь впервые я почувствовал, что такое созидание. И это понравилось мне гораздо больше.
Ему это не просто нравится, поняла Санчия. Это было сильное, глубокое чувство, потому что до сих пор она не видела такого выражения на его лице.
– Но ты говоришь, как купец или перевозчик товаров, но не как исследователь.
– Но именно торговля толкает к открытию нового. Разве королева Изабелла дала бы Колумбу корабли, если бы она не считала, что эта поездка обогатит ее? Звон монет привлекает так же, как песня сирен. И я не так глуп, чтобы искать извинения для себя. Надо уравновешивать и ту, и другую сторону. – Он улыбнулся:
– Как видишь, я весьма расчетливый человек. – Он снял со стола второй свиток и развернул его на полу. – Это чертеж быстроходного корабля, который я строю в Марселе.
Она вспомнила, что он говорил о своей поездке во Францию, во время которой и украли Танцующий Ветер.
– А зачем ты купил верфь так далеко?
– Местные власти любят чинить всякого рода препятствия: гильдия, например, заботится только о том, чтобы ее члены получали разного рода преимущества, для них снижаются и налоги. А я хочу нанимать лучших кораблестроителей, которые умеют строить то, что мне надо. И работа французских мастеров мне нравится больше, чем работников в Пизе.
Санчия улыбнулась. Лион так увлекся описанием строительства, сбора и оснащения кораблей, что совсем забыл, кто перед ним.
– И еще ты должна понять разницу в боевой оснастке. Галеон строится таким образом, чтобы лучше отражать нападение. Корабль быстроходный должен атаковать сам. Тебе надо взвесить все "за" и "против" и выбрать то, что тебя больше устраивает.