26
Меган зашла в клинику проведать доктора Лауфорда, и ей показалось, что они не виделись много лет, хотя со времени их последней встречи прошло всего несколько месяцев. Сколько лет ему было? Наверное, за пятьдесят? Он казался стариком, словно его тело было насквозь пропитано болезнями, от которых он лечил других людей.
- Уходите в частный сектор, - сказал он Меган, приняв ее в кабинете. - Уходите отсюда и больше не возвращайтесь.
Сперва женщина подумала, что он шутит, но потом поняла, что ему не до шуток.
От него пахло все тем же: сигаретами, сыром и маринованными пикулями. Когда-то этот запах казался ей отвратительным, а теперь она поняла, что очень по нему соскучилась. Соскучилась по самому доктору Лауфорду, по его благородству и мудрости, которые скрывались под его дешевыми костюмами и под вечным облаком табачного дыма, который его окутывал.
- Уйти в частный сектор? - машинально повторила она. - А с какой стати мне туда уходить?
- Потому что здесь ничего не меняется. - Лауфорд отпил глоток чего-то коричневого из пластикового стаканчика. - Пациентов, как всегда, слишком много. Докторов, как всегда, слишком мало. Времени, как всегда, не хватает. У вас были причины сбежать отсюда? Так вот, по тем же самым причинам уходите в частный сектор.
Меган почувствовала, что краснеет.
- То есть вы хотите сказать, что я отсюда сбежала?
- Я вас за это не критикую. И ни в чем не обвиняю. Вся эта тягомотина вас доконает. Знаете, как называют такую ситуацию врачи? Свет горит, а никого нет дома. У вас есть ребенок, и вам надо думать только о нем.
Раньше Меган и вообразить не могла, что доктор Лауфорд будет выталкивать ее в частный сектор. "Пойти к частнику" - такова была мечта любого пациента их клиники. Пойти к частнику значило примерно то же, что выиграть в лотерею: каждый верил, что когда-нибудь обязательно это сделает, то есть покончит наконец с очередями и нервотрепкой Государственной службы здравоохранения. И доктора, очевидно, тоже все без исключения мечтали уйти в частный сектор, только Меган они об этом не говорили. Произнести вслух такие слова значило сказать что-то святотатственное.
- Там вы тоже будете помогать людям, - продолжал Лауфорд. - И кто знает, может быть, там вы поможете гораздо большему числу людей, чем здесь? Вообще как оценить, какую пользу мы реально здесь приносим? Выписываем антибиотики, как конфетки, вот и все. А вы, кажется, никогда не были сильны в поточной медицине. Пять минут на пациента, и - прошу вас - следующий! - Вспомнив того зеленого и упрямого ординатора общей практики, каким еще недавно была Меган, доктор Лауфорд даже заулыбался. - Вы всегда относились к пациентам по-человечески.
Лауфорд накорябал что-то на рецептурном бланке, как будто Меган пришла сюда исключительно ради того, чтобы получить от него фамилию и номер телефона какого-нибудь частного светила.
- Я считаю, что вам надо попытать удачу в области гинекологии. Стать одной из тех умненьких докторш с Уимпол-стрит или с Харли-стрит, которые после рождения ребенка могут позволить себе трехмесячный отпуск.
Меган взяла листок бумаги у него из рук.
- Просто вы не хотите, чтобы я здесь работала. - Она не смогла скрыть горечи, прозвучавшей в голосе.
- Я хочу, чтобы вы были счастливы, - ответил он и, в свою очередь, не смог скрыть в голосе теплоту и искренность. "Я ему нравлюсь", - подумала Меган. Но тут он посмотрел на часы и быстро прикончил коричневую жидкость из пластикового стаканчика. - Нам пора закругляться.
Меган наскоро пожала ему руку. Любая другая форма физического контакта - объятия, поцелуй - казалась немыслимой. Потом Лауфорд со знанием дела выпроводил ее из кабинета и назвал имя следующего пациента. А ей еще так много хотелось ему сказать! Поблагодарить, уверить в том, что без него она бы никогда не стала настоящим доктором, что она обязана ему всем. Но Лауфорд уже повернулся к ней спиной: помогал войти в кабинет какому-то шаркающему старику.
В приемной, как всегда, толпился народ, и многие при виде Меган заулыбались. Вот, например, женщина с маленьким ребенком пытается на минутку отцепиться от своего отпрыска и ее поприветствовать.
- Здравствуйте, доктор!
- Миссис Саммер!
Женщина с гордостью показала ей живот. Судя по всему, она была на шестом месяце беременности.
- Я слышала, что вы уезжали. Как хорошо, что вы снова вернулись! - Теперь женщина потерла живот. - Надеюсь, вы мне с ним поможете.
- Я бы с радостью! - ответила Меган, а затем объяснила, что она здесь больше не работает, а в клинику зашла, чтобы проведать бывшего руководителя. Миссис Саммер выслушала новость с крайне удрученным видом, однако затем храбро улыбнулась Меган и пожелала всего наилучшего.
Здесь точно такие же люди, как и везде, думала Меган, шагая по коридору. В них можно найти точно такую же доброту и благородство, как и в других, более счастливых и богатых людях. Взять хотя бы миссис Саммер, или Дейзи, или боксера. Или доктора Лауфорда. Ей бы очень хотелось покинуть клинику безо всяких сомнений и сожалений, но призраки прошлого хватали ее за рукава и беззвучно кричали, что она бежит от всего, во что когда-то верила.
"Я не могу спасти всех этих людей, - думала Меган. - Посмотрите на меня. У меня едва хватает сил, чтобы присмотреть за своей дочерью".
И уже на выходе ей бросилось в глаза еще одно лицо, тоже хорошо знакомое. Уоррен Марли поднимался по лестнице, и в его взгляде она прочла все ту же неизбывную ненависть и жажду насилия.
Меган торопливо перебежала дорогу, не обращая внимания на транспорт, и вокруг нее со всех сторон загудели клаксоны. На другой стороне улицы ее ждала Джессика на своем стареньком побитом "Пунто". Меган быстро юркнула в машину и бросила взгляд на заднее сиденье, где мирно посапывали в детских переносных постельках маленькая Вей и Поппи. И когда они уже отъезжали, она увидела, что Уоррен Марли все еще стоит на ступенях клиники, и загруженную транспортом улицу между ними можно сравнить с рекой, которую он не может перейти. Меган поглубже забилась в пассажирское сиденье, нащупала в кармане бумажку с адресом и телефоном и не стала больше оборачиваться.
Ее сестры о чем-то спорили.
Из другой комнаты Кэт слышала, как их голоса становились то громче, то тише, а иногда это напоминало настоящую перебранку. Кэт уложила Поппи в переносную кроватку и застегнула на молнию. Маленькая Вей лежала здесь же, тоже застегнутая на молнию и готовая вот-вот погрузиться в сон. Три ее соски - одна во рту и по одной в каждом кулачке - сверкали в темноте.
Глядя на двух своих племянниц, спящих в ее спальне, Кэт почувствовала, как внутри нее распространяется тепло. У нее было такое чувство, словно их маленькая семья наконец-то воссоединилась. Стала крепче.
После возвращения в Лондон Меган и Поппи поселились в квартире у Кэт. Сестры не обсуждали этот вопрос, потому что такое решение казалось обеим совершенно естественным. Кэт не просто выделила своей сестре место для временного проживания, а предоставила ей свой дом в полное распоряжение.
Вот Кэт поправила подушки с обеих сторон кровати, соорудив из них нечто вроде высокого барьера на тот случай, если одна из племянниц вздумает скатиться на пол, хотя Меган и Джессика наперебой убеждали сестру в том, что ее опасения совершенно беспочвенны.
Кэт бормотала над малышками что-то усыпляющее, рассказывала им, что все хорошо, что им так славно лежать в своих постельках, и сейчас самая пора хорошенько вздремнуть. Но при этом сама она никак не могла отвлечься от гула голосов за стеной: две мамаши о чем-то горячо спорили.
- Ты обещала, что присмотришь за ней! - Это говорила Меган, и Кэт отметила про себя, что сейчас она говорит в точности, как избалованная младшая сестра, разобиженная на весь свет за его несправедливость. - Ты обещала!
- Да, но у нас снова вышел из строя титан, - объясняла Джессика, возмущенная тем, что ей столько раз приходится объяснять вполне очевидные вещи. - В этой квартире вообще ничего не работает! У нас нет горячей воды, не работает отопление, и завтра я жду водопроводчика, если он, конечно, соблаговолит осчастливить нас своим посещением.
"Ничего не меняется", - с тоской думала Кэт. Сколько раз она уже слышала эти пререкания, когда ее сестры подрастали? Сколько раз ей приходилось брать на себя роль посредника, миротворца, просто старшей сестры, наконец? Только раньше Меган с Джессикой спорили о том, кто оторвал ногу у Барби, а теперь находились другие поводы для ссор.
Хотя, с другой стороны, столько всего изменилось! Посмотрите хотя бы на этих малышек. Кэт подобрала с кровати выпавшую из кулачка маленькой Вей соску и снова бережно вложила девочке в руку, потому что она знала, что если, проснувшись, Вей не досчитается хотя бы одной из своих сосок, то устроит целый скандал.
Малыши, между тем, заснули. Поппи все еще не дотягивала по весу до своего возраста, однако была вытянутой и неуклюжей - прямо как Кэт, сплошные руки и ноги, и ничего общего с Меган, которая вся состояла из округлостей. Как и у Кэт, у Поппи была маленькая головка, отчего многие ее сверстники рядом с ней казались верзилами.
Но теперь, после всех страхов, вызванных ее преждевременным появлением на свет и несколькими неделями в отделении интенсивной терапии, сестры уже не волновались за Поппи. Ну и что из того, что она не толстенькая? Весь западный мир озабочен проблемой лишнего веса, так что Поппи попадала в самую струю. Вообще, Кэт даже теперь могла сказать, что Поппи станет высокой и тоненькой - и очень красивой. "Прямо как я, но гораздо красивее", - думала Кэт.
А маленькая Вей адаптировалась к новой жизни гораздо лучше, чем смели надеяться ее родители. В ней все еще прослеживались отпечатки прошлых страхов - например, три соски по ночам или постоянное стремление как можно аккуратнее выстроить своих обезьянок и говорящих лягушек в ряд. Столь преувеличенная любовь к порядку казалась неуместной у такого маленького ребенка, как Вей.
Но тем не менее, Вей была веселой и смышленой. Она обожала свои детские книжки и видеофильмы и могла смотреть их часами. Но поцелуи берегла исключительно для Джессики. И к тому же научилась плакать. "Паоло с Джессикой провели с ней большую работу, - думала Кэт. - Благодаря им Вей узнала, что такое жить дома".
- Что для тебя важнее? - требовательным тоном спросила Меган. Она уже начала переигрывать - последняя зацепка избалованного ребенка. - Водопроводчик или племянница?
- Но это же несправедливо! - Слышно было, что Джессика готова расплакаться. - Я за ней столько дней ухаживала, когда она лежала в инкубаторе! А ты в это время, между прочим, предавалась тоске! И потом я столько раз ее нянчила, пока ты была на работе!
"Какие они разные, эти две малышки!" - думала Кэт. Глаза маленькой Вей похожи на горячий шоколад, а у Поппи глазки светло-голубые, такие же, как у ее отца. И кожа у Поппи столь бела и безупречна, словно никогда не видела солнца, а у Вей кожа по цвету напоминает мед. Даже спят они по-разному. Малышка Вей забрасывает вверх ручки и поворачивает голову в профиль - во сне она похожа на спортсмена-тяжеловеса, готового в любую минуту отстоять свой титул. А Поппи сворачивается этакой бледнолицей запятой и деловито сосет большой палец, как будто все еще тоскует по теплу и уюту материнского тела. "За что ни возьмись - все у них разное", - думала Кэт. И тем не менее, не возникало ни малейших сомнений в том, что оба ребенка являются членами одной семьи.
- Ты всегда плачешь, когда тебе нечего возразить! - продолжала наступление Меган. В ее голосе слышались нотки триумфа.
- А ты всегда думаешь только о себе! - всхлипывая, ответила Джессика. - До чего же типично!
Кэт почувствовала, как ребенок дважды толкнул ее изнутри - и ручками, и ножками, - что означало: "Не забывай про меня!" Поглаживая живот, Кэт оставила спящих детей и пошла в комнату к сестрам.
"Разве я могу про тебя забыть?" - подумала она.
При виде Кэт сестры замолчали.
- В чем проблема? - осведомилась старшая, не зная, как реагировать на эту ссору: то ли сердиться, то ли смеяться. "Даже когда мне будет семьдесят пять лет, - думала она, - мне и тогда придется разнимать этих скандалисток, которые будут таскать друг у друга костыли или спорить о том, чья очередь кататься на инвалидной коляске".
Меган с Джессикой старались не смотреть ей в глаза.
- Ни в чем, - буркнула Меган, всем своим видом выражая высокомерие и неприступность. Она словно говорила: "Прошли те времена, когда вы могли меня третировать, как ребенка!"
Джессика взглянула на Кэт заплаканными глазами.
- У Меган завтра очередное собеседование с работодателем, - сказала она. - На Харли-стрит.
- На Уимпол-стрит! - в ярости уточнила Меган. - Временная ставка в репродуктивном центре.
- Опять собеседование? - Кэт знала, что сестра прошла больше десятка собеседований. Везде ей отвечали, что у них полно докторов, которые старше ее и опытнее.
- Куда ни войду, мне отказывают с ходу, - с горечью сказала Меган. - Но у Джесси завтра водопроводчик, и она не сможет присмотреть за Поппи.
Кэт видела, что Меган на грани отчаяния. Все эти годы сестра с легкостью сдавала экзамены - стоило ей войти в аудиторию, и она тут же становилась в ней звездой, отличницей, самой перспективной студенткой. Но реальный мир оказался далеко не так дружественно настроен к ней, как студенческая аудитория. Он повернулся к Меган спиной как раз тогда, когда женщина больше всего нуждалась в его снисхождении. Ее прежние успехи никого не вдохновляли.
Но у Джесси были свои проблемы. Она старалась скрыть от Паоло, что была измучена до предела жизнью на новом месте. Мало того, что ей впервые в жизни приходилось переживать из-за денег, - так это место словно возненавидело ее. Закатав рукава, Джессика пыталась сладить с засорившимся туалетом, с протекающей стиральной машиной и с причудами доисторической газовой плиты на кухне. Но отсутствие горячей воды и неработающее отопление оказались для нее чрезмерным испытанием.
- За Поппи завтра присмотрю я, - объявила Кэт, даже не раздумывая над тем, какие у нее планы на день.
- Но у тебя же завтра врач! - напомнила ей Джессика.
- А в чем дело? - забеспокоилась Меган. - Текущая проверка?
- Да, - ответила Кэт. - Я могу позвонить и передоговориться на следующий день. Или на любой другой. Так что ничего страшного. Я буду даже рада побыть денек дома, потому что у меня так опухли ноги, словно я перенесла длительное путешествие на самолете.
- Тебе надо регулярно ходить к врачу! - наставительным тоном сказала Меган.
- Я пойду, - заверила ее Кэт. - Когда ты устроишься на работу, а Джесси починит свой титан.
Зазвонил телефон. Кэт медленно прошла через всю комнату, словно ноги отказывались нести одновременно и ее ребенка, и ее саму. К тому времени, когда она подошла наконец к телефону, в автоответчике раздался голос Рори. Смущенный, запинающийся. Без свойственной ему иронии или теплоты, отметила про себя Кэт. Впрочем, чья тут вина?
Она даже не стала брать трубку.
- Я знаю, ты не хочешь, чтобы я звонил… Но ты должна знать, что твой отец очень любезно пригласил меня на свою свадьбу… И я собираюсь пойти… Даже если ты попросишь меня не ходить… Так что, э-э-э… то есть… Надеюсь, что у тебя все в порядке?
Затем автоответчик щелкнул и отключился, а потрясенная Кэт повернулась к сестрам. Джессика улыбалась, а Меган понимающе покачивала головой.
- В чем дело? - спросила Кэт.
- Он такой симпатичный мужчина! - сказала Джессика.
- Даже не пытайся сладить со своими проблемами в одиночку! - поддержала ее Меган.
- Кто бы говорил! - рассмеялась Кэт.
- Да, верно! - запальчиво воскликнула Меган. - Я-то знаю, что говорю! Одной через это пройти очень трудно. - Она повернулась к Джессике и посмотрела на нее совсем другим, потеплевшим взглядом. - Я знаю, что не одинока. Особенно когда вы обе здесь, рядом. Но все же у Поппи нет отца… а у меня, как теперь говорят, нет партнера.
- Да разве у тебя был выход? - с жаром поддержала ее Кэт. - Не могла же ты позволить ему через себя переступать, Меган. Это не в твоем стиле.
- Но я ведь уже перестала быть самой собой. Как вам объяснить? Теперь есть Поппи. Я постоянно себе говорю, что должна быть счастлива, потому что тогда мой ребенок тоже будет счастлив. Говорю, но сама уже не уверена, а правда ли это? Может быть, надо было потерпеть - продержаться как можно дольше. Ради своей дочери. Вернее, ради нас обеих. Когда человек живет сам по себе, ему не на кого опереться в трудную минуту.
- Ты все сделала правильно! - убежденно возразила Кэт. - Бросила его. Вернулась обратно.
Но Меган была уже не настолько молода, чтобы идти по жизни не оглядываясь назад и ни в чем не сомневаясь.
- А я вот не уверена, правильно я поступила или нет. Мы хотим, чтобы мужчины тащили на себе весь наш груз. Чтобы они были романтичными, сексуальными, эмоциональными. Но, может, мы слишком многого от них ждем? Может быть, мы самих себя оцениваем слишком высоко? Может, нам следует больше думать о своих детях?
- Неужели ты хочешь, чтобы Поппи росла с таким отцом? - раздраженно спросила Кэт. - "Где папа?" - спрашивает ребенок. "Твой папа трахает шведскую туристку!"
- Но Рори ведь хороший человек, - вставила слово Джессика.
- В мире полно хороших людей, - ответила Кэт.
- Так почему бы тебе с одним из них не сойтись?
Кэт недоверчиво помотала головой, устраиваясь поудобнее на диване:
- Что я слышу? Вы обе даете мне один и тот же совет?
- Просто я думаю, что мы должны относиться друг к другу добрее, - сказала Джессика. - Пока еще есть время.
- Когда ты снова выйдешь на работу, то не сможешь доверить ребенка своей гордыне, - вторила сестре Меган. - Ты его оставишь либо с кем-нибудь из родных, либо с чужим человеком. Поэтому я и говорю: не отказывайся от помощи, если есть такая возможность. Разве это нормально - отказывать человеку только потому, что ты боишься вновь оказаться брошенной?
Кэт сглотнула слюну.
- Что ты имеешь в виду? Что меня уже много раз бросали?
- Нет, - как можно мягче ответила Меган. - Я имею в виду, что нас всех уже однажды бросали. И, вообще, почему я не могу дать тебе совет? Мы все уже далеко не дети. - В ее словах слышалась печаль. - Посмотри на нас. Мы вполне взрослые люди.
Из другой комнаты послышались детские вопли. Кричала маленькая Вей - либо ей приснилось что-то страшное, либо она выронила во сне одну из своих сосок.
- Я пойду ее успокою, - сказала Кэт, пытаясь подняться с дивана. - А потом приготовлю нам что-нибудь поесть. Кажется, в холодильнике есть какие-то полуфабрикаты.
Меган с Джессикой обменялись взглядами. Эти взгляды говорили яснее слов: "Посмотри, что она для нас делает". И вдруг они вспомнили уставшую двенадцатилетнюю девочку, которая взвалила на свои детские плечи всю работу по дому, и засомневались, а смогут ли когда-нибудь вернуть ей этот старый долг.
Поэтому Джессика встала и сама отправилась успокаивать дочь, а Меган велела Кэт не вставать и подложила ей подушки под голову и под распухшие ноги.
- Ноги надо держать выше уровня сердца, - сказала она. - Это способствует оттоку крови.