Пирс посмотрел на потолок, и их взгляды – отраженный и реальный – встретились.
– Пока еще нет, – с улыбкой произнес он. – Но сейчас начнут.
Потянув за край корсажа, Пирс обнажил ее грудь. У Порции перехватило дыхание, соски мгновенно набухли и затвердели, и когда его губы обхватили один из них, она почти совсем перестала дышать.
Внезапно раздался стук в дверь, словно гром среди ясного неба. Порция запаниковала и попыталась вскочить, однако Пирс прижал ее к постели.
– Ну, кто там еще? – недовольно спросил он.
– Капитан Тернер, офицер королевского флота. Именем короля приказываю вам немедленно открыть дверь!
Пирс опасался, что Порция начнет вырываться, намереваясь где-нибудь укрыться, но ничего подобного не случилось.
Пирс с изумлением увидел, как по щекам Порции покатились слезы. Едва он приподнялся, она тут же отодвинулась от него и поспешила накинуть на грудь лиф платья, а когда он встал с кровати, подтянула ноги и уткнулась лицом в колени.
В дверь снова постучали.
– Немедленно откройте!
– Минуту терпения, капитан! – отозвался Пирс и, повернувшись к Порции, прошептал: – Не волнуйтесь, мисс Эдвардс, мы что-нибудь придумаем, и капитан Тернер не будет на вас долго сердиться.
– Это нисколько меня не волнует.
– Что же тогда?
– Он всем расскажет, что обнаружил меня здесь. И пастору Хиггинсу, и его жене, и прихожанам. И честное имя семьи, в которой я живу, будет опорочено. Пастор Хиггинс даже не захочет со мной разговаривать, а Мэри, его жена, конечно же, вспомнит о своей сестре и уже не подпустит меня к детям. Я стану отверженной, и меня отправят обратно в Уэльс. Леди Примроуз, моя благодетельница, будет ужасно разочарована, об этом даже страшно подумать, но хуже всего то, что я никогда не увижу свою мать, если мне придется покинуть Бостон.
В очередной раз в дверь забарабанили с такой силой, что казалось, вот-вот соскочит щеколда.
– Мистер Пеннингтон, сию же минуту откройте!
– Я же сказал – иду! – рявкнул он так, что Порция невольно втянула голову в плечи, и уже гораздо тише добавил: – Лезьте под одеяло.
Она подняла на него покрасневшие от слез глаза.
– Спасибо, мне не холодно.
Пирс схватил одеяло и накинул на Порцию.
– Больше ни слова! И не высовывай голову! Предоставь это дело мне.
Пирс не мог не осознавать всю подлость своей затеи. Поскольку его планы были сорваны и важная встреча на берегу не состоялась, он решил устроить так, чтобы капитан Тернер застал их с Порцией наедине. Сегодняшняя ночь была особо благоприятной для всякого рода нарушителей закона, чуть ли не половина офицерского корпуса веселилась по случаю дня рождения короля, и у Пирса появилась возможность изобразить перед ближайшим помощником Миддлтона полнейшее безразличие к борьбе колонистов. Пирс даже отослал к особняку адмирала здешнего мальчишку – пустить слушок, что он появился в таверне вместе с молодой дамой.
И капитан Тернер не заставил себя долго ждать.
Пирс расстегнул рубашку и клапаны на бриджах. Загасил свечу, открыл дверь и шагнул вперед.
Капитан Тернер находился в полуметре от двери, а за его спиной стояли четверо вооруженных солдат. Посетители таверны разглядывали непрошеных гостей с явной неприязнью. Своего грума Пирс обнаружил неподалеку от входа.
– Не ожидал вас здесь увидеть, капитан. Неужели вам стало скучно на балу у адмирала?
– Вовсе нет, мистер Пеннингтон. – Взгляд Тернера не выражал каких-либо эмоций, хотя в голосе звучало раздражение. – Я, кстати, тоже немало поражен тем, что вы оказались в таком месте. Адмирал Миддлтон, конечно же, огорчится, узнав, что вы так рано покинули его дом и уехали с бала, устроенного в честь короля, ради того, чтобы примчаться сюда. – Капитан с брезгливым выражением лица обвел взглядом питейный зал и тех, кто в нем находился, и уставился на приоткрытую дверь за спиной Пирса.
– Ну, если бы наш славный адмирал не был столь щепетилен при составлении списка гостей, если бы на балу было побольше молодых привлекательных дам, я, возможно, задержался бы подольше. – На секунду отвлекшись, Пирс распорядился, чтобы принесли еще вина, и вновь обратился к Тернеру: – Но вас-то что сюда привело, капитан?
– Я здесь только по одной причине – кое-кто видел, как некая молодая особа, которую я сопровождал на бал, Порция Эдвардс, покинула особняк адмирала именно в вашем экипаже.
– Так это и есть та самая дама, с которой вы хотели меня познакомить?
– Да, та, которую я сопровождал, – немного покраснев, ответил Тернер.
– Должен признать, она хороша собой. Я был бы не прочь познакомиться с ней поближе и провести в ее обществе еще какое-то время, но она плохо себя почувствовала.
– Странно! – Тернер резко подался вперед и, оглядевшись, прошептал: – Но когда я пошел за вами, она чувствовала себя вполне хорошо.
– На этот счет ничего не могу сказать, – пожав плечами, отозвался Пирс. – Но мне кажется, что вы были недостаточно внимательны к своей подопечной. Когда я обнаружил мисс Эдвардс в саду, ее лихорадило и у нее болел живот. Поэтому она и попросила меня отвезти ее домой.
– Вам следовало сразу же послать за мной, – сердито проговорил Тернер. – Вы же знали, как я встревожился, не найдя ее в зале.
– Я вообще не предполагал, что вы имеете к девушке какое-то отношение, пока не высадил ее возле дома некоего пастора Хиггинса, – возразил Пирс. – Она была в таком состоянии, что я не стал ни о чем спрашивать, как и положено джентльмену. И даже если бы я знал, что она находится под вашим покровительством, все равно не посмел бы вас беспокоить и отвлекать от более важных дел. Ведь вы один из ближайших людей адмирала, и на вас возложена значительная часть ответственности за проведение бала.
– Поскольку я привез даму на бал, то именно я за нее в ответе. Ей полагалось уезжать только со…
– Капитан Тернер, – перебил Пирс, – моя репутация хорошо известна. Пускай я даже "подлый шотландец", но я никогда не пройду мимо, если женщина попросит меня о помощи.
– Ну конечно, – усмехнулся Тернер. – Тем более что вы уже собирались ехать в этот жалкий притон на свидание со шлюхой.
Пирс подошел к нему поближе.
– Знаете, капитан, хотя особа, которая находится за дверью, и не принадлежит к тому обществу, где обычно вращаетесь вы, она тем не менее не заслуживает вашего презрения. Так же, как и все здесь присутствующие. Вы, видно, считаете себя выше их. Ну а я пью то же самое вино и пиво, что и они, и мне нравится бывать в их компании. Я понимаю, что мы не в Бате, и не в Бристоле, и даже не в Воксхолле с его увеселительными садами. Но эти люди, сэр, все до единого, верные подданные британской короны.
В таверне царила мертвая тишина. Тернер вновь окинул взглядом помещение. Сидевшие за столами весьма недружелюбно смотрели на вооруженных людей в красных мундирах.
– Да, конечно. – Тернер прокашлялся. – Просто я опасался, что мисс Эдвардс могла подвергнуться… могла оказаться здесь вместе с вами.
– Здесь? – изумленно произнес Пирс. – Как такое могло прийти вам в голову? Неужели я повез бы вашу подопечную в подобное заведение? Ведь это повредило бы ее репутации. Невысокого же вы мнения о своей знакомой, если могли предположить, что молодая дама вашего круга, презирающая, как и вы, простых жителей Бостона, переступит порог этой презренной таверны.
– Да, сэр, действительно. Меня ввели в заблуждение. Прошу прощения. – Обернувшись, Тернер обратился к присутствующим: – Все в порядке, продолжайте праздновать день рождения его величества.
Кивнув, капитан направился к выходу. Пирс стоял до тех пор, пока за дверью не исчез последний красный мундир.
– Молодцы, ребята! – крикнул он. – Вы обратили их в бегство без единого выстрела.
Послышался смех. Пирс сделал знак груму. Тот выскользнул за дверь и последовал за военными.
Веселье достигло своего апогея, когда Пирс заказал выпивку для всех присутствующих. Скрипач запиликал какой-то бойкий мотивчик. Пеннингтон зажег в очаге вощеный фитиль, вернулся в комнату и поднес фитиль к свече.
Закрыв дверь и задвинув щеколду, Пирс обнаружил Порцию в дальнем углу комнаты и поспешил застегнуть пуговицы.
– Спасибо за то, что спасли мою честь, – тихо произнесла Порция.
– Не стоит благодарности, мисс.
Шагнув к стене, Пирс надавил на доски обшивки, и они бесшумно сдвинулись внутрь, открыв потайной ход. Заглянув в проем, Порция с изумлением обнаружила лесенку.
– Вы спуститесь по ступенькам в туннель, который выведет вас к соседней лавчонке, – объяснил Пирс. – Там вас будет ждать Джек. Он доставит вас домой в целости и сохранности. Хотя вам вряд ли удастся опередить капитана Тернера. Так что придумайте, что ему сказать.
– Мистер Пеннингтон, я вечная ваша должница.
– Мисс Эдвардс, не надо, никакая вы не должница. Единственное, чего я хочу, – чтобы вы поскорее отправились домой и наши дороги никогда больше не пересекались.
Когда фаэтон остановился у дома Хиггинсов, Порция поблагодарила грума и поспешила к двери.
Она тихонько постучалась, очень надеясь, что откроет кто-нибудь из слуг, а не Мэри и не сам Хиггинс. Можно было бы, конечно, придумать какое-то правдоподобное объяснение, касающееся ее растрепанного вида и порванного платья, однако Порция опасалась, что правда написана у нее на лице.
К счастью, дверь открыл Джосая, слуга. Увидев ее, старик округлил глаза.
– Боже мой! Мисс Порция, что с вами?
– Ничего страшного, Джосая. Споткнулась и упала, – успокоила девушка старика и проскользнула в дом.
– Может, позвать хозяйку? Они с господином пастором в библиотеке.
– Нет-нет, не надо их беспокоить. Я переоденусь и спущусь вниз. – Порция быстро поднялась по лестнице и вбежала в свою спаленку, находившуюся под самой крышей.
Вечерние часы Хиггинсы обычно проводили в библиотеке. Дети в это время уже спали. Мэри, занимаясь шитьем, рассказывала мужу о том, что происходило в приходе – о появлении новых невест, о недавно родившихся младенцах, о стариках, которых она посещала. Пастор Хиггинс сообщал об изменениях в политической жизни Бостона и вслух читал выдержки из тех газет и брошюр, что имели хождение в североамериканских колониях. Чуть позже к ним присоединялась Порция. Вечер обычно завершался тем, что пастор Хиггинс зачитывал те или иные отрывки из "Апокалипсиса", а иногда что-нибудь из сборника псалмов.
Порция быстро сняла пришедшее в негодность платье и скинула нижние юбки. Она очень сомневалась, что сможет сегодня с невозмутимым видом слушать строки из Писания – особенно те, где говорится о грехах и наказании за них.
Раздался негромкий стук в дверь, и Порция, завернувшись в плед, пошла открывать.
На пороге стояла маленькая Анна.
– Ты почему не спишь, мой ангелочек? – опустившись на корточки, поинтересовалась Порция.
– Потому что ты не пришла рассказать мне перед сном сказку. И не поцеловала.
– Я ведь сказала, что очень поздно вернусь с бала. Разве ты забыла? А поцеловала я тебя перед отъездом. – Порция чмокнула девочку в пухлую щечку. – Пойдем-ка я тебя уложу. А то мама рассердится, что ты до сих пор из-за меня не спишь.
– Не из-за тебя! Уолтер тоже не спит, просто лежит в кровати.
Анна родилась незадолго до того, как Порция стала жить с Хиггинсами, а Уолтеру было всего два года. И все это время девушка занимала в жизни малышей не менее значимое место, чем их родители. В последние годы она взяла на себя и некоторые дополнительные обязанности – учила детей грамоте, а также основам французского, который освоила еще в Уэльсе, в пансионе леди Примроуз. Порция стала для Анны и Уолтера настоящей подружкой, хранительницей их детских тайн. И если ей все же удастся осуществить задуманное, тяжело будет расстаться с ними.
– Завтра перед сном я расскажу вам сразу две сказки, – пообещала Порция и поднялась на ноги с намерением отвести девочку вниз. Однако маленькая озорница проскочила мимо нее в комнату и запрыгнула на кровать. – Анна! Сейчас не время резвиться.
Расскажи про бал.
– С этим можно подождать и до завтра. Уворачиваясь от протянутых рук Порции, девочка перекатилась на противоположный край постели.
– Ты была ангажирована на все танцы?
– Я вообще не танцевала.
– Почему?
– Потому что уехала, когда бал только начинался.
– Мы с Уолтером видели в окно, как ты садилась в экипаж вместе с тем офицером. Ты, наверное, была там самой красивой.
– Ничего подобного. – Изловчившись, Порция ухватилась за тонкую детскую лодыжку и подтянула залившуюся смехом девочку к себе. – Как раз наоборот. Самой некрасивой.
Анна озабоченно посмотрела на нее:
– Неправда!.. Ты очень красивая. Даже красивее мамы.
– Анна-Кэтрин!
Девочка оцепенела. В дверях стояла мать.
– Ну-ка живо в постель!
Анна слезла с кровати, опустила голову и, взяв Порцию за руку, потянула ее к двери.
– Нет уж, моя милая, – одернула дочь Мэри. – Одеяло подоткнешь сама.
Протеста не последовало. Анна выпустила руку Порции и с покорным видом поплелась к выходу. Приблизившись к матери, она на секунду остановилась, чтобы поцеловать ее в подставленную щеку, и вышла за дверь.
Будучи непреклонной поборницей порядка во всем, Мэри Хиггинс требовала от домашних неукоснительного соблюдения предписанных правил поведения. И хотя многие положительно воспринимали строгий нрав жены пастора и одобряли ее стремление полностью контролировать жизнь домочадцев, Порции казалось, что порой Мэри бывает слишком резкой и даже жестокой.
В то же время она могла быть необычайно нежной и ласковой, в чем Порция неоднократно убеждалась. В общем, она была хорошей матерью и образцовой супругой для молодого священнослужителя.
– Мне пришлось пойти на подкуп, чтобы Анна объявила меня красавицей, – пошутила Порция, надеясь вызвать у Мэри улыбку.
Однако та сохраняла недовольный вид до тех пор, пока девочка не начала спускаться с лестницы. И лишь после этого Мэри вошла в комнату и прикрыла дверь.
– Ты и в самом деле великолепно выглядела, когда уезжала. Однако вернулась в ужасном виде, будто попала под копыта лошадей. Джосая только что сообщил. – Мэри осторожно дотронулась до ссадины на щеке Порции. – Кстати, ты вернулась гораздо раньше, чем мы ожидали. Что случилось?
Порция решила, что пора рассказать правду. Хиггинсы практически были ее семьей. И если бы сегодня Порции удалось освободить мать, ей пришлось бы привезти ее к Хиггинсам.
Порция посмотрела подруге в глаза.
– Знаешь, я ведь скрыла от тебя истинные причины своего стремления попасть на бал к адмиралу Миддлтону.
– И ты, кажется, была не в восторге от того, что тебя сопровождал сам капитан Тернер.
Уловив в тоне Мэри иронические нотки, Порция почувствовала облегчение.
– Нет, конечно. И платью, позаимствованному у Беллы, я тоже не особо обрадовалась. Кстати, оно безнадежно испорчено.
– Ну, об этом мы потом поговорим. – Мэри нежно сжала руку Порции. – И почему же тебе так хотелось туда поехать?
– Чтобы увидеть свою мать.
Мэри с недоумением посмотрела на подругу. Порция сняла с шеи медальон, раскрыла его и стала рассказывать. Выслушав ее, Мэри сказала:
– То, что Елена Миддлтон похожа на женщину с миниатюры, еще не доказывает, что она твоя мать.
– Но леди Примроуз утверждала, что он принадлежал женщине, которая подарила мне жизнь! – горячо заявила Порция, приподняв медальон. – Судя по информации, полученной от осведомленных людей, дочь адмирала Миддлтона не всегда была сумасшедшей. Так называемая болезнь возникла вскоре после того, как пошли слухи о ее романе с мужчиной, о котором никто не может сказать ничего определенного.
– Никому не хочется быть вовлеченным в скандал и запятнать свою репутацию, – заметила Мэри.
– Разумеется, – согласилась Порция. – Но я выяснила, что мой отец участвовал в Каллоденской битве на стороне принца Карла, а адмирал Миддлтон ездил на переговоры, после чего и был заключен договор, лишивший Стюартов их французских союзников. По всей видимости, мать с отцом сблизились именно тогда, во Франции. Можно себе представить, какой позор ожидал бы адмирала, если бы стало известно о связи его дочери с представителем вражеского лагеря.
– Ну, это всего лишь твои предположения, – возразила Мэри, поднимаясь с кровати. – Даже если добытые тобой сведения о дочери адмирала достоверны, нет никаких доказательств, что в результате той связи у нее родился ребенок. Предполагать, что она твоя мать, – совершенно безосновательно.
Порция вновь приподняла медальон.
– Я в этом не сомневаюсь! Взгляни на инициалы, выгравированные на обороте! К тому же я видела ее сегодня собственными глазами! У нас одинаковые глаза, тот же оттенок кожи. Будь сейчас леди Примроуз в Бостоне, она бы все подтвердила. Жаль, что мне не удалось поговорить с Еленой. Она согласилась бы со мной. Наконец-то я нашла свою мать!
Мэри, хотя и неохотно, взяла у Порции медальон, внимательно рассмотрела портрет, а затем полустертую гравировку на обороте.
– Предположим, что ты права и Елена Миддлтон действительно твоя мать. Насколько мне известно, она никогда не покидает своих комнат и, разумеется, не бывает на балах. Что же ты собиралась сегодня предпринять?
– Освободить ее и уговорить бежать вместе со мной Мэри недоверчиво посмотрела на подругу.
– Все это твои фантазии. Я отношусь к тебе как к сестре. Но все восемь лет, что ты с нами живешь, меня тревожит твоя склонность к поспешным и необдуманным поступкам.
– Цель оправдывает средства. Тем более мое решение не было таким уж необдуманным и поспешным.
– А ты подумала о том, что адмирал во избежание скандала просто не позволит дочери уйти?
– Ну, это не ему решать, – возразила Порция. – К тому же никакого скандала не будет. Все пройдет тихо. Репутация адмирала не пострадает. Никто ничего не узнает. Разве что прислуга.
– По-твоему, отец не вправе оберегать больную дочь от жестокого мира?.. Но оставим это. Пока. – Мэри махнула рукой. – Скажи-ка лучше, каким образом ты собиралась "спасать" Елену Миддлтон? Как бы вы с ней жили?
– Вообще-то я собиралась привезти ее сюда. На пару дней, пока не найду другое жилье. А потом мы отправимся в Уэльс. У меня есть кое-какие сбережения, думаю, на первое время хватит. В Уэльсе, надеюсь, леди Примроуз позволит нам пожить при пансионе некоторое время. – Порция сжала руку Мэри, увидев, что та недовольно качает головой. – Вы с мужем были так добры ко мне! Я полюбила ваших детей и буду тосковать без них. Но меня обворовали еще при рождении, украли мою жизнь, мечты, и я хочу это вернуть. Только и всего.
Мэри порывисто поднялась и стала мерить шагами комнату. Потом наконец остановилась.
– Порция, нельзя жить прошлым. Его не изменишь.
– Но я думаю о будущем. Моем и матери. Хочу восстановить справедливость.
– А ты уверена, что дочь адмирала желает такого же будущего, как и ты?
– Иначе и быть не может. Свобода – неотъемлемая часть жизни любого человека.
– Но ты не сможешь обеспечить матери нормальную, спокойную жизнь. К тому же она тебя совершенно не знает.
Закрыв крышку медальона, Порция надела его на шею. Мэри ласково погладила Порцию по растрепанным волосам.
– Расскажи, что произошло во время бала? – попросила она.