Я открыл его доклад на XX съезде и показал:
- Вот здесь вы приводите любопытное объяснение не только обреченности капитализма, и пожалуй даже главной беды нашего сегодняшнего расхристанного состояния в экономике, политике и главное, в идеологии. Даете объяснение этому не вы, а один из столпов капиталистического мира. Вот читаю из вашего доклада: "В книге нынешнего государственного секретаря США Даллеса "Война или мир", изданной в 1950 году, мы читаем: "Что-то случилось неладное с нашей страной… Нам не хватает справедливой динамичной веры. Без нее все остальное нам мало поможет. Этот недостаток не может быть возмещен ни политическими деятелями, как бы способны они не были, ни дипломатами, как бы проницательны они не были, ни учеными, как бы изобретательны они не были, ни бомбами, как бы разрушительны они не были". Вы, Дмитрий Трофимович, подкрепляли этой цитатой мысль об обреченности капитализма. А он не только погиб, но пришел победителем на нашу землю.
Шепилов усмехнулся:
- Все на поверхности, не надо глубоко искать. Да, капитализм пришел к нам. И принес все ту же бездуховность, отсутствие опорной идеологии, веры. Поэтому и у нас все разваливается. Нет прежних идеалов, не появилось новых. Будут долгие мучительные брожения в потемках. Много дров наломают новаторы, авантюристы и добросовестно заблуждающиеся. И в конце концов все придет на круги своя, то есть восстановится поступательное развитие истории. Социалистическая система с какими-то коррективами, добавлениями и поправками все же возьмет верх. Иного выхода нет, это аксиома.
Спросил я Дмитрия Трофимовича и о странности в повестке дня съезда, имея в виду отсутствие вопроса, который в историю вписался как главный - о культе личности. Поведал о своих затруднениях при написании этого периода в жизни маршала Жукова.
- С Жуковым у меня всегда были самые добрые отношения. Он доверял мне. В самый расцвет деятельности Хрущева, Жуков на прогулках говорил: "Как можно доверять государственные дели такому некомпетентному человеку? Он же ничего не смыслит в стратегии, а принимает такие безответственные решения - распилить на металл боевые корабли, сократить до минимума выпуск самолетов. Он раздевает нашу оборону".
- Но как все же встал на XX съезде вопрос о культе личности без наличия его в повестке дня? Почему Жуков в своем выступлении ни разу не упомянул Сталина. А в других выступлениях до возвращения из Свердловска он делал это обязательно. В одной его речи я насчитал: четыре раза Жуков хвалит Сталина. И вообще, как все делегаты, будто сговорились - никто ни разу даже по инерции не назвал Сталина в своем выступлении. Ну, было бы это после решения о культе личности. Но они все выступали не зная, что будет обсуждаться этот вопрос.
Шепилов опять снисходительно улыбнулся:
- Ничего удивительного. Вы же знаете практику подготовки мероприятий, проводимых ЦК, а тем более съезда. Все выступления делегатов просматривались и правились. Даже тезисы очень уважаемых иностранных вождей прочитывались заранее и давались рекомендации на правку. А если советует ЦК, кто станет возражать?
- Вопрос о культе и о постановке его на съезде действительно при подготовке не возникал.
Дмитрий Трофимович задумался, помолчал, потом подчеркнуто значительно молвил:
- Я бы не хотел, чтобы вы поняли неправильно то, что я вам расскажу. Неправильно в том смысле, что я хочу преувеличить свою роль. Боже упаси! Особенно теперь нет в этом никакой нужды. Расскажу вам первому, как это было. В своих воспоминаниях я пишу об этом подробно. Но до их выхода еще далеко, а вам, раз вы просите прояснить, расскажу.
- Не знаю, отражено ли в стенограмме, что два дня на заседаниях съезда отсутствовали Хрущев и я. Дело было так. Хрущев не раз говорил среди членов Президиума, что надо как-то осудить репрессии Сталина, отделить от них партию. И вот в один из перерывов в работе съезда он подошел ко мне и говорит: "Я думаю, настал самый удобный момент поставить вопрос о Сталине. Здесь собран цвет партии со всех уголков страны, более удобного случая в ближайшее время я не вижу". Я поддержал его идею. Он спросил: "Поможешь мне срочно подготовить доклад?" "Разумеется, не сомневайтесь". "Пошли, сделаем это без промедления". И мы в его кабинете работали два дня неотлучно. Только спать уходили. 25 февраля, когда все было написано и отпечатано, мы вернулись на съезд. Хрущев предупредил накануне, что заседание будет закрытое, без представителей прессы и разных приглашенных.
- Он даже не согласовал это с членами Президиума? - удивился я.
- Нет, решения Президиума не было. Просто в кулуарах, в комнате отдыха Президиума съезда, Хрущев сказал: "Мы не раз говорили об этом, и вот время пришло доложить коммунистам правду".
Доклад Хрущева произвел ошеломляющее впечатление и в то же время будто все окна настежь открыли и стало легче дышать. Делегаты одобрили заявление Хрущева. Постановление по докладу Хрущева Н. С. "О культе личности и его последствиях" было принято единогласно и состояло всего из девяти строчек. Имя Сталина, как видите, ни в названии доклада, ни в постановлении не упоминается. Как отнесся к этому постановлению Жуков. Мне рассказал об этом бывший командующий Туркестанским военным округом генерал армии Ляшенко Н. Г.
- В перерыве, после доклада Хрущева, мы стояли - я и несколько маршалов - и возбужденно обсуждали только что услышанное. Одни одобряли, другие сомневались - не с плеча ли рубанули? Вдруг к нам подошел Жуков, веселый, глаза сияют и радостно говорит: "Наконец-то эту рябую… вывели на чистую воду!"
Я переспросил Николая Григорьевича, так ли сказал Жуков?
- Именно так, я точно помню. Да, он и другие, не менее крутые слова говорили про вождя народов. Всех уже не помню, а это запечатлелось точно. Я не сомневаюсь, что маршал мог так сказать, подобные слова были не редки в его лексиконе, как и другие строевые офицеры, он грешил этим. Но привожу я эту фразу потому, что это яркий штрих, без долгих слов и объяснений отражающий и настроение и оценку Жукова по поводу развенчания культа Сталина.
В общем, для Жукова это был счастливый день. В жизни Георгия Константиновича таких дней было немало. Мы пережили их вместе с маршалом в предыдущих главах. Каждая удачно завершенная операция, несомненно, приносила Жукову большую радость и удовлетворение. Подписание гитлеровцами акта о безоговорочной капитуляции, победные дни, всенародное торжество, конечно же, были счастливыми днями. А Парад Победы? Удостоиться такой чести разве это не великое счастье?
Вторая полоса радостных переживаний настала для Жукова. Сначала я хотел написать - в день смерти Сталина, но подумав, решил, что смерть даже такого обидчика, каким был Сталин, не может вызывать чувство радости. При всех несправедливых поступках генсека по отношению к Жукову все же маршал относился к нему с уважением, как-никак, а вместе прошли через тяжелейшие испытания в годы войны. Сам Жуков, не зная подробностей об интригах вождя против него, относил многие обиды на счет Берия, который настраивал Сталина на недоброжелательное отношение к Жукову. Георгий Константинович верил и не раз повторял байку о том, что Сталин не дал его в обиду, заявив Берии: "Жукова я вам не отдам!"
Было немало счастливых дней и позже. Разоблачение Берия, то, что он навсегда исчез, как постоянная потенциальная угроза, не только в службе, но и в жизни, разве это не радость? Ну. а то, что Жуков сам лично его арестовывал и имел удовольствие вывернуть этому подлецу руки назад и встряхнуть как мешок с тряпками. Разве это не приятные минуты?
А XX съезд. Жуков выступает в Кремле, как министр обороны, его слушает вся страна не только с огромным вниманием, но и великим уважением и любовью. Как это должно отзываться в душе человека гордого, да, признаем, наконец честно (я думаю, это не повредит Георгию Константиновичу) и честолюбивого. Ни на минуту не сомневаюсь - он мечтал стать и маршалом, и министром обороны. Но эти высокие звания были для него не самоцель - он хотел их заслужить как оценку его трудов, его успехов в службе, которую он любил беспредельно. Кстати, в слове честолюбие заложен смысл - любовь к чести.
И если это качество нормальное, а не болезненное, то оно человека возвышает. Честолюбие - это положительное свойство личности. Человек без честолюбия тряпка, ничтожество. Руководитель творческого семинара в Литературном институте, у которого я был слушателем несколько лет, - Константин Паустовский, кроме того, что он один из лучших стилистов в нашей литературе, был человек величайшей скромности. Он не пел дифирамбов ни одному вождю. Никогда себя не переоценивал. На людях, на собраниях, литвечерах не "высовывался", старался сесть, где-то в сторонке, не на виду. Мнение свое не навязывал, говорил чаще в форме предположения или совета, оставляя собеседнику простор для самостоятельного мышления. И вот этот эталон скромности знаете что заявил однажды в беседе с нами студентами, в минуту большой откровенности? Зашел разговор о стимулах творчества - что движет? Мы наговорили всякое - деньги, слава, любовь к женщине и прочее. Он все это выслушал и задумчиво сказал: "А я пишу из честолюбия". Мы сначала были не только удивлены, но просто шокированы таким заявлением. Но все встало на свои места, когда Константин Георгиевич объяснил, что он подразумевает под этим чувством, и главное в его объяснении было то, что я уже сказал: честолюбие - это естественное и необходимое качество в человеческом естестве, если его нет, человек просто неполноценный. Например, как совесть, она должна быть обязательно и если ее нет или она слабая, человек уже порочен.
Вот так обстояло дело на XX съезде с вопросом о культе личности, которого не было в повестке дня и который получил действительно исторический резонанс.
Своеобразное продолжение и завершение "сталинская тема" получила на XXII съезде КПСС в октябре 1961 года. И. Спиридонов от имени Ленинградской партийной организации предложил вынести тело И. В. Сталина из Мавзолея. Съезд поддержал это предложение и принял соответствующее решение.
Нет сомнения, что это "мероприятие" готовилось "на самом верху" и в очень узком кругу, а инициатором его был Н. С. Хрущев.
Когда делегаты думали, что они решают этот сложный и деликатный вопрос, вот что происходило за кулисами.
Рассказывает бывший командир Кремлевского полка Ф. Конев. "Меня вызвал в здание правительства заместитель начальника Управления личной охраны полковник В. Чекалов и приказал подготовить одну роту для перезахоронения Сталина на Новодевичьем кладбище.
Потом мне позвонил по телефону В. Чекалов и сказал, что захоронение будет за Мавзолеем Ленина у Кремлевской стены.
День шел к концу. На Красной площади собралось много народа. Ходили группами, подходили к Мавзолею и гостевым трибунам, пытаясь посмотреть, что делается за Мавзолеем.
Чтобы выяснить настроение людей, я переоделся в гражданскую одежду и вышел на Красную площадь. Люди в группах вели возбужденные разговоры. Содержание их можно свести однозначно к следующему: "Почему этот вопрос решили, не посоветовавшись с народом?"
К 18 часам того же дня наряды милиции очистили Красную площадь и закрыли все входы на нее под тем предлогом, что будет проводиться репетиция техники войск Московского гарнизона к параду.
Когда стемнело, место, где решено было отрыть могилу, обнесли фанерой и осветили электрическим прожектором. Примерно к 21 часу солдаты выкопали могилу и к ней поднесли 10 железобетонных плит размером 100x75 см. Силами сотрудников комендатуры Мавзолея и научных работников тело Сталина изъяли из саркофага и переложили в дощатый гроб, обитый красной материей. На мундире золотые пуговицы заменили на латунные. Тело покрыли вуалью темного цвета, оставив открытым лицо и половину груди. Гроб установили в комнате рядом с траурным залом в Мавзолее.
В 22.00 прибыла комиссия по перезахоронению, которую возглавил Н. Шверник. Из родственников никого не было. Чувствовалось, что у всех крайне подавленное состояние, особенно у Н. Шверника.
Когда закрыли гроб крышкой, не оказалось гвоздей, чтобы прибить ее. Этот промах быстро устранил полковник Б. Тарасов (начальник хозотдела). Затем пригласили восемь офицеров полка, которые подняли гроб на руки и вынесли из Мавзолея через боковой выход.
В это время по Красной площади проходили стройными рядами автомобили, тренируясь к параду.
К 22 часам 15 минутам гроб поднесли к могиле и установили на подставки. На дне могилы из восьми железобетонных плит был сделан своеобразный саркофаг. После 1–2–минутного молчания гроб осторожно опустили в могилу. Предполагалось гроб сверху прикрыть еще двумя железобетонными плитами. Но полковник Б. Тарасов предложил плитами не закрывать, а просто засыпать землей.
По русскому обычаю, кое-кто из офицеров (в том числе и я) украдкой бросили по горсти земли, и солдаты закопали могилу, уложив на ней плиту с годами рождения и смерти Сталина, которая много лет пролежала в таком виде до установления памятника (бюста)".
Бедный Иосиф Виссарионович, думал ли он, что после того как его имя почти полвека гремело по всей планете, его, "вождя народов", так вот, ночью, тайно от народа, будут не хоронить, а торопливо закапывать простые солдаты.
Поиски новой стратегии
Много написано о полководце Жукове, о его таланте и победах в годы Великой Отечественной войны. И совершенно не разработана тема о деятельности маршала в области поисков новой стратегии, и тактики в связи с появлением атомного оружия. А сделано в этой области Жуковым немало. И как всегда, ему, как первопроходцу, было нелегко и непросто.
Появление новых видов вооружения и техники всегда вызывало изменения в формах ведения боя и даже войны в целом. Изобретение пороха, нарезного оружия, пулемета, танка, самолета, подводной лодки - все это заставляло военачальников искать эффективные способы их применения. Появление атомного оружия опрокидывало старые каноны ведения войны.
Как зарождалась новая стратегия? Придется начинать выяснение этого издалека. Но издалека не значит длинно, постараюсь очень коротко, пунктирно изложить мое понимание этого явления.
Весной 1946 года бывший премьер-министр Великобритании совершал неофициальную поездку по США. Выступая в Вестминстерском колледже в Фултоне (штат Миссуру) он подчеркнул, что говорит от себя лично, не представляя никакие официальные инстанции. Однако выступление Черчилля не было очередной лекцией или вечером воспоминаний. Это было программное выступление, намечающее политику всего капиталистического мира на многие годы вперед. И не случайно президент США Гарри Трумен потратил немало времени, совершив поездку более чем в тысячу миль, чтобы присутствовать на этом выступлении Черчилля. Если опустить дипломатические и маскировочные завитушки из речи Черчилля, суть ее сводится к предложению создать "братскую ассоциацию народов, говорящих на английском языке" - то есть самый настоящий военный союз англо-саксонской расы.
Против кого был нацелен англо-американский военный союз? Черчилль указывает адрес абсолютно точно, заявляя, что железный занавес разделил европейский континент. "За этой линией хранятся все сокровища древних государств Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София - все эти знаменитые города и население их в районах находятся в советской сфере" …Далее Черчилль рисует очень опасную перспективу: "Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намеревается сделать в ближайшем будущем или каковы границы, если таковые существуют, их экспансионистских тенденций и стремлений…"
Черчилль рекомендует поспешить с созданием англо-американского военного союза потому, что "…в значительном большинстве стран, отстоящих далеко от русской границы и разбросанных по всему миру, созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единении и абсолютном повиновении указаниям, получаемым от коммунистического центра".
Справедливости ради отметим, Черчилль в этом отношении был прозорлив, недавно опубликованные документы о финансировании КПСС деятельности компартий многих стран мира, подтверждают это.
Президент США Трумен и правительство Англии фактически взяли на вооружение концепцию, изложенную Черчиллем в Фултоне.
Истощение в войне и отсутствие реальных экономических факторов у СССР для новых сражений и наличие атомной бомбы у США - было тем стимулом, который вдохновлял американо-английский военный союз на быстрое (пока не поздно!) использование благоприятных факторов для "бесстрашного провозглашения принципов свободы и прав человека на территориях стран Восточной Европы и СССР".
Руководители нашего государства, опираясь на теорию марксизма-ленинизма, считали: распространение коммунизма на всей планете произойдет не силой оружия, а предрешено историей, капиталистическая система обречена на вымирание, как более архаичная и устаревшая. Так объявлялось в официальной публичной пропаганде КПСС, но подпольно партия этот исторический процесс постоянно форсировала как теоретическими, так и финансовыми вливаниями компартиям в других странах своим "пятым колоннам", как их называл Черчилль.
Таким образом, обе системы - капиталистическая и социалистическая ставили задачу овладения миром. Социалистическая без применения оружия - "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Капиталистический лагерь во главе с США, не имея объединяющей собственной идеологии, решил уничтожить силой оружия социалистический лагерь, пока не поздно. Обе стороны, стараясь перекричать одна другую, просто вопили о своем миролюбии и тратили немалые силы и средства в "борьбе за мир!"
Речь Черчилля вызвала огромный всплеск самых различных суждений и оценок в прессе. Жуков читал полный текст речи Черчилля, разведуправление генерала Трусова позаботилось об этом. Какие мысли возникли у маршала при таком резком обострении отношений с бывшими союзниками?
Я не располагаю записями маршала на этот счет, но позиция его абсолютна ясна - укреплять армию и обороноспособность страны, чтобы не повторился 1941 год.
Выступление Черчилля было настолько принципиальным, что Сталин немедленно отреагировал на его речь. Как известно, Сталин редко давал интервью, а тут откликнулся через неделю.
Один из корреспондентов "Правды" 13 марта 1946 года обратился к Сталину (нет сомнения, по его личному указанию) с просьбой "разъяснить ряд вопросов, связанных с речью Черчилля". (Обратите внимание, фамилия корреспондента не называется. И не с вопросами он обращается - кто смеет задавать вопросы вождю народов! - "просит разъяснить".
Много писали о недальновидности и ошибках Сталина в международных проблемах, но в этом интервью он, на мой взгляд, хорошо понял и разобрался во всех видимых и невидимых намерениях Черчилля. Не буду приводить цитаты для подтверждения этого, возьму лишь слова Сталина, необходимые для нашей темы. Он понял и прямо сказал: "Черчилль стоит теперь на позиции поджигателя войны… По сути дела г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно - и тогда все будет в порядке, в противном случае неизбежна война".