Требовавшие напряжения сил артиллерийские учения производились, по возможности, утром либо вечером - "до наступления жаров" и "по прошествии жаров". Гребцы на шлюпках работали в соломенных шляпах. А кочегары при ходе под парами получали воду с ромом или с красным вином.
Не были забыты и "дурные" болезни.
"Наконец, также были приняты меры против заражения команды сифилисом, для чего местные врачи были приглашаемы за особую плату производить, по возможности, частый осмотр проституток в тех публичных домах, которые были посещаемы нашими матросами.
Корабельный врач с особенным вниманием следил за таким осмотром, и в течение года из 330 человек команды было не более 17 венерических больных".
Глава 7.
ПИТАНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ
У нижних чинов и у офицеров камбузы были разными. Размещались они на верхней палубе и для снижения пожарной опасности обкладывались специальными негорючими материалами (в разные годы - от кирпичей до бетонных плиток). Топился камбуз дровами либо каменным углем, хотя на паровых судах чаще всего отапливался посредством вспомогательных котлов судовой кочегарки.
Отметим также, что на парусниках существовал обычай гасить огонь в камбузе в половине девятого вечера в целях пожарной безопасности. Это правило сохранялось даже на многих железных кораблях до конца XIX века
Вокруг камбуза всегда существовала группа матросов, помогавшая коку "на общественных началах". Взамен они получали возможность погреться у жарких котлов, а также "побаловаться чайком" (при наличии собственной заварки).
С третьей четверти XIX века корабельная "поварня" приобрела вид большой медной печи, в которую было вмонтировано несколько котлов - один обязательно для кипятка Котлы были либо чугунные, либо медные, луженые. Использование медной посуды для приготовления пищи было запрещено; в крайнем случае использовалась посуда деревянная, и то для доставки еды непосредственно едокам.
На больших кораблях было несколько камбузов.
Так, на линейном корабле "Андрей Первозванный" было два командных камбуза (на 800 и 250 порций), а также три отдельные плиты, на которых готовилась пища для адмирала и командира корабля, для офицеров и кондукторов (31 человек и 24 человека соответственно). Кроме того, на корабле имелись две хлебопекарни и квашня с тестомешалкой. Добавим, что посуда мылась опресненной водой в специальной посудомоечной машине.
Камбуз должен был располагать большим количеством различной утвари. Так, Морской устав Петра Великого в числе "каютных припасов" упоминает два вида котлов, два вида "кастролов" (кастрюль), четыре вида сковородок, а также два вида "уполовников", блюда, ендовы и "большой стол".
Далее следует "поваренная и протчая посуда". К ней относились еще два вида различных котлов, медные "уполовники", "решета, чем пену снимать", "помпы медные, чем воду из бочек брать" и щипцы. За ними следовали два вида вилок, ложки, кружки и чарки, цепи для котла, вертелы, ведра и так далее. В списке "поваренной и прочей посуды" есть также режущие ухо либо странные названия - "сера горючая","фаркеш" и "полуфаркенс".
Замыкали список "купорские" припасы - большие струги, тессель, купорские топоры, кривые скобелей, "клещей кривые, чем прижимать обручи", а также сами обручи - деревянные и железные.
* * *
Теперь перейдем к ежедневному столу матросов. Сразу же вынужден разочаровать читателя - как такового высочайше утвержденного меню из разносолов для командного состава не было.
Но перейдем к матросскому рациону.
Первым документом, регламентирующим раскладку продуктов в котлах нижних чинов (или, как их тогда называли, "служителей"), является Петровский Морской устав. В нем мы читаем, что ежемесячно (в "морском месяце" считалось 28 дней) "служителю" причиталось по пять фунтов говядины и свинины, 45 фунтов сухарей, десять фунтов гороха, пять фунтов гречневой и десять фунтов овсяной крупы. Кроме того, в паек входили четыре фунта рыбы, шесть фунтов масла, пиво (семь ведер), "вино" (16 чарок), уксус (полкружки) и полтора фунта соли.
Устав давал и рекомендации и по меню на неделю. В воскресенье, среду, четверг и субботу личный состав предлагалось кормить мясом с кашей. Пятница была постным днем, поэтому каша варилась с рыбой. В понедельник и среду "служители" ели с утра "кашу густую", а по вечерам - горох.
Унтер-офицеры, согласно Морскому уставу, должны были получать продукты натурой. Здесь (в отличие от офицеров) никакой шкалы не было и всем отпускались одинаковые суммы - исходя из стоимости полутора порций. Такое денежное содержание полагалось шкиперам третьего ранга и подшкиперам, штурманам и подштурманам, боцманам и боцманматам, подконстапелям, шхиманам и шхиманматам, сержантам, первым профосам, тиммерманам, первым трубачам и подлекарям.
Далее следовала любопытная ремарка:
"Прочим всем варить в большом котле обще указную пищу, и ничего своего ни у кого не принимать поварам только ежели тех же указных вещей свежее что, мясо или рыбу в указные дни, и варить в указное время дважды в день, каждый раз поединова, а не по прихотям; в чем смотреть комисару, под лишением чина".
Для справки приведем цены на продовольствие, отмеченные на рынках Санкт-Петербурга 28 июня 1847 года.
Говядина свежая стоила за фунт 2,75 копейки (ссеки, грудинка, кострец), 2,5 копейки (бедренная часть), две копейки ("ребра и передых). За фунт говяжьего сала просили 3,5 копейки. Голяшки, в зависимости от размера, стоили три копейки (большая), 2,5 копейки (средняя) и две копейки (маленькая).
Гусак "с печенками" обходился большой в 20 копеек, средний - в 15 копеек, "меньшой" - в 12 копеек.
Стоимость почки составляла 4–5 копеек, "головья с губами и ногами" - 20–30 копеек.
Баранина стоила 3,5 копейки за фунт, русская солонина - 1,75 копейки, ветчина "вывешенная сухая" и свежая свинина - по 4 копейки за фунт.
К 1860-м годам раскладка изменилась. Во внутреннем плавании месяц на одного нижнего чина полагалось 14 фунтов мяса (какое именно должно было быть мясо - строго не регламентировалось), 18 фунтов крупы, 10 фунтов гороха, 45 фунтов сухарей, 6 фунтов масла, полтора фунта соли, 20 чарок (это не ошибка автора - именно чарок) квашеной капусты, 28 чарок водки, 4/6 уксуса, немного солода. Кроме того, в состав довольствия входил табак - полфунта (в заграничном плавании его выдавали только курящим).
Гораздо сложнее был расчет выдачи продовольствия в заграничных плаваниях. Начнем с того, что они делились на три категории - дальние (кругосветные), ближние (годичные плавания в Средиземном море либо зимовки в иностранных портах) и временные посылки (например, переход из Черного моря на Дунай или в Константинополь, либо из Кронштадта во Францию).
При всех видах плавания на каждого матроса полагалось столько же, сколько и на моряков внутреннего плавания. Добавлялся стручковый перец (два золотника), 4/15 золотника чая и фунт 60 золотников сахарного песка.
При дальних и ближних плаваниях полагалось добавочное особое довольствие - 2,5 фунта говяжьего бульона, девять фунтов патоки, полбанки спрюсовой эссенции и 56 золотников лимонного сока либо 28 чарок виноградного вина
В том случае, если на завтрак нижним чинам полагалась жидкая кашица, то ежедневная порция водки делилась на две части - треть давали перед завтраком, а остальное - перед обедом. Если же вместо водки на судне имелся ром либо коньяк, то их было положено разбавлять наполовину. При этом одна чарка рома выдавалась в виде двух чарок грога.
Возможны были и "экстраординарные расходы" - исключительно на закупку свежей зелени и свежего мяса
С 1910 года еженедельное довольствие нижнего чина флота выглядело следующим образом. Мяса (свежего или соленого) полагалось пять фунтов 24 золотника, гречневой крупы - два фунта, овсяной крупы - 70 золотников, сливочного масла - 88 золотников. Квашеной капусты (ее могли заменять свежей зеленью) каждому матросу причиталось два фунта 88 золотников, сухарей - 13 фунтов 33 золотника Сухари могли быть заменены печеным хлебом из расчета 264 золотника в день.
Нижний чин также получал каждую неделю 1,75 чарки уксуса, 36 золотников соли, 5,25 золотника чая и 14 золотников махорки.
Для справки приведем нормы, по которым должны были кормиться матросы британских подводных лодок, входивших в состав Балтийского флота с конца 1914 года На каждого подданного короля Георга Пятого ежедневно требовалось отпускать по фунту мяса, четыре фунта белого хлеба, фунт свежей зелени, 21 золотник коровьего масла, полфунта колбасы (могла быть заменена на сыр или ветчину), а также две трети бутылки молока Но вернемся на русские корабли.
Меню матросов было неприхотливым, но пища - сытной. Начинали с жирных щей либо борща, которые варились на говядине, солонине или рыбе. Причем вначале ели только бульон и овощи. Когда на дне бака оставалось только мясо, его вынимали, крошили на деревянных досках и высыпали обратно. После чего вся артель, не спеша, не мешая друг другу, теми же ложками ела "мясное блюдо". Если же кто-то из молодежи спешил, то легко мог получить от артельщика деревянной ложкой (у каждого была своя) по лбу. Обижаться в таких случаях было не принято. Очень часто бачковому приходилось бегать за добавкой.
Третьим блюдом обычно была каша либо (в более поздние времена) макароны, которые поливали растопленным сливочным либо растительным маслом Наибольшей популярностью пользовалась каша из гречневой либо пшенной крупы; к рисовой крупе относились более чем прохладно. По мнению матросов, пища из риса "не давала силы".
Морским уставом Петра Великого категорически запрещалось бросать несъеденное за борт:
"Запрещается всем матрозам, солдатам и прочым корабельным служителем туне употреблять и за корабль бросать провиант всякого имени, хотяб он и попортился, но что не могут съесть, то бы оставляли, питье в крутках, а ествы в мисах, объявляя квартирмистром, для относу в ботолир камеру; а ежели такая пища явится, что нельзя будет есть, о том объявлять командующему кораблем, под штрафом биением кошками".
Точно так же запрещалось отдавать излишки пищи нижних чинов "животине" офицеров.
Для определения степени негодности провианта Морским уставом требовалось создать специальную комиссию, "созвав всех обер и ундер офицеров". Если комиссия выносила вердикт о негодности продовольствия, то его разрешалось все-таки бросить за борт либо "отдать скотине".
Надзор за качеством пищи матросов чаще всего был весьма пристальным. Неслучайно единственным широко известным бунтом, связанным с некачественным продовольствием, был широко известный мятеж на эскадренном броненосце "Князь Потемкин-Таврический".
Примеров заботы о питании нижних чинов даже со стороны хрестоматийно отрицательных персонажей в адмиральских и офицерских погонах можно привести немало. Вот, например, выдержка из приказа контр-адмирала Зиновия Рожественского, руководившего спасательными работами на броненосце береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин" (дело происходит 10 февраля 1900 года):
"Ввиду исключительно тяжелых условий жизни и работы на острове Готланд и по причине крайней недостаточности положенной порции зелени, для сохранения сил и здоровья людей, предлагаю впредь прибавлять к суточной порции по одному фунту картофеля в день на человека. Прошу командира распорядиться более строгим надзором за приготовлением пищи..
Несоблюдение до сего времени этих правил было причиной весьма дурного качества той пищи, которая попадала в баки людей".
29 марта "тигр в аксельбантах" возвращается к продовольственной проблеме на "Апраксине". Новый приказ гласит;
"Сегодня обед команды состоял из вонючих сальных помоев. Это значит, что дежурный офицер не присмотрел за приведением в надлежащую чистоту котла и за тем, чтобы сама провизия была тщательно отмыта от продуктов разложения и грязи, ее покрывающей. Прошу колшндира броненосца учредить надзор за исполнением этим офицером служебных обязанностей".
Другие адмиралы шли еще дальше. Например, вице-адмирал Степан Макаров (1848–1904) известен не только как флотоводец, но и как автор крайне любопытного приказа, изданного 1 мая 1901 года. Назывался он "Об улучшенном способе варки щей". Среди положений данного документа есть и такое:
"Секрет приготовления хороших щей заключается в том, чтобы отбить у жира сальный вкус, что достигается поджариванием его с луком и, кроме того, жир этот ввести в овощи и муку, для чего приготовляется известным способом заправка. Кости следует вываривать в течение суток, и бульон от них вливать в щи на следующий день".
Прочитав эти слова, хочется и самому попробовать приготовить и проверить. Не правда ли?
Для претворения этого приказа в жизнь Главный командир Кронштадтского порта (в этой должности тогда находился вице-адмирал Макаров) даже вытребовал из Черноморского флота опытного кока. А для проверки качества питания приказал регулярно взвешивать каждою матроса - дабы выяснить, прибавляют ли нижние чины в весе или нет.
Разительно отличалось питание нижних чинов на судах подводного плавания. Например, подводники Сибирской флотилии (современный Тихоокеанский флот) на завтрак получали чай с молоком и булкой (так именовали небольшие батоны белого хлеба). Обед состоял из супа либо щей, а также мясного второго блюда, которое могли заменить и сладким блюдом. На ужин подавали второе обеденное блюдо. В случае если таковым было сладкое, готовилось специальное мясное блюдо.
Уходя в дальнее плавание, моряки делали запасы различных видов продовольствия. На палубах делались загородки и клетки для "живых консервов" - скота и птицы, для которых завозили сено и корм. Впрочем, главное в этой ситуации было не попасть в шторм - палубная живность во время бури обычно быстро дохла от нервного потрясения. Бывало и хуже - вырвавшийся бык мог наделать немало бед. В связи с этим при каждой угрозе шторма корабельные плотники и боцманская команда тщательнейшим образом проверяли крепость клеток и прочность канатов.
К "настоящим" консервам на кораблях отношение было двойственное. Чаще всего офицеры и матросы относились к ним с опаской, причем "их благородия" обычно величали данный вид провизии не иначе как "мощами покойного бригадира, геройски павшего от почечуйной болезни". Почечуем, напомним, в те времена часто назвали геморрой.
Другим популярным названием было "корнет-биф" (то есть "говядина из корнета"). Оригинальное название данного блюда звучало как "корн-биф" …
Помимо продовольствия в плавании следовало всегда помнить о бережном расходовании пресной воды. Так, до появления опреснителей в дальних переходах происходило постепенное сокращение питьевой порции - вплоть до одной кружки в день. За сверхнормативное расходование сурово наказывали.
Впрочем, на рубеже XIX и XX веков уже практически все боевые первого и второго ранга корабли располагали опреснителями - например, на бронепалубном крейсере первого ранга "Аврора" было установлено два опреснителя системы Роберта Круга, способные дать кораблю до 60 тонн пресной воды в сутки. Естественно, дать гарантию их бесперебойной работы не мог никто. Поэтому чай с солоноватой водой не был чем-то из ряда вон выходящим.
Но даже полностью исправный опреснитель давал не слишком хорошую воду. Очень часто она была слегка ржавого цвета и имела ярко выраженный "машинный" привкус (некоторые даже находили, что вода отдает нафталином). Впрочем, на это обычно не обращали внимания.
Особую проблему в дальнем плавании представляло снабжение корабля и его команды свежей пресной водой. Особенно, если пополнить цистерны надо было вдали от крупных портов.
Чаще всего ее брали в не очень заиленных реках, для чего тщательно вычищали корабельные шлюпки, которые потом заполняли живительной влагой по самые борта изнутри. После этого команда раздевалась, привязывала обмундирование к надводным частям плавсредства и вела шлюпки к кораблю. Команда шлюпки - во главе с офицером - при этом голая сидела на веслах и на руле. Изредка бралась и вторая шлюпка, которая буксировала "танкер".