В 1946 году – первом году запланированного правительством восстановления – капиталовложения должны были составить свыше полумиллиарда рублей. В соответствии с планом в 1946 году предполагалось ввести в эксплуатацию 360 тыс. м жилой площади и около 150 тыс. м общественных сооружений. В постановлении четко формулировался принцип концентрированного строительства. Акцент делался на то, что новое строительство должно вестись не на всей территории города, а преимущественно в центральных городских районах, с обязательным соблюдением требования целостной застройки улиц и площадей, одновременного благоустройства и озеленения территории, прокладки всех необходимых сетей технического обслуживания, сооружения оград, дорог и т. д.
С 1945 года в печати в порядке творческой дискуссии одна за другой начинают выходить статьи ведущих советских архитекторов. Одним из первых, еще в январе, в газете "Советское искусство" выступает Б.М. Иофан, чуть позже на страницах того же издания публикуются статьи Н. Былинкина и В. Семенова. Очень неординарно для своего времени прозвучала публикация А. Бурова, в которой тот выступил с критикой академистов, призвал переделать архитектурную теорию с тем, чтобы привести ее в соответствие с законами массового производства. Не заставила себя ждать и реакция академистов: с ответным словом выступил Н. Былинкин, отметивший, что А. Буров таким образом отдает дань механистической, конструктивистской концепции, которая ставит проблемы современной архитектуры с ног на голову. Н. Соколов в своей публикации подчеркнул, что не следует фетишизировать такую особенность современного процесса, как массовое производство. Требования массовости и технологичности не снимают с повестки дня задачу создавать художественный образ архитектурного сооружения. Эпоха, так или иначе, найдет и создаст нужные ей материалы, а вот недостаточная организованность строительной индустрии в первую очередь является результатом стилистического разброда среди архитекторов. И преодолеть этот разброд – значит определить лицо эпохи .
Эти публикации во многом являлись отзвуком довоенных архитектурных дискуссий о путях освоения классики. В годы войны об этих дискуссиях забыли – не до с поров было. Но наступал период послевоенного строительства, и требовалось формулировать художественную направленность предстоящих архитектурных поисков. Было ясно, что искусство прошлого – не цель, а творчески используемое средство для создания новых произведений в условиях жизни нового общества. Но то, что хорошо для центральных улиц и деловых учреждений, то необязательно и нехорошо для улиц жилых. По существу представление многих архитекторов об улице оставалось на уровне градостроительных идей XIX века. Между тем развитие индустриального общества предъявляло новые требования. Проблемы борьбы с шумом, с выхлопными газами тысяч машин, с жаром раскаленного асфальта требовали от зодчих введения новых приемов, обусловленных гигиеной современного города, проектируемого с запасом на сотни лет. Все эти вопросы необходимо было учитывать в работе наряду с определением в современном строительстве роли классического наследия.
На фоне достаточно острой творческой дискуссии в июле 1945 года проходит Всероссийское совещание главных архитекторов городов РСФСР. Завершая совещание, председатель Комитета по делам архитектуры при СНК СССР А. Мордвинов перечисляет несколько ключевых условий, которые должны соблюдать главные архитекторы для создания красивых, здоровых и благоустроенных городов. Самая основная и срочная задача главного архитектора заключается теперь в обеспечении города генеральным планом, детальным проектом планировки и застройки первой очереди и проектом центра города, последующие отступления от которого недопустимы. Другое условие работы главного архитектора – наличие ясного композиционного стержня города, который составляют центральная площадь, главная улица и "вестибюль города" – привокзальная площадь. Красивый архитектурный облик городу придает концентрация крупных общественных зданий в решающих пунктах его композиции. Общественные здания выявляют образ города, характеризуют его стиль, отмечают главные и наиболее значительные точки, служат ориентирами, определяющими структуру города и его силуэт.
"Нужно помнить, – говорит А. Мордвинов, – что пять-шесть крупных общественных зданий, хорошо выполненных и правильно поставленных, определяют облик города. Поэтому главный архитектор должен тщательно продумать, где эти здания будут расположены, по каким проектам и как они будут выполнены. Красоту города определяют и его высотные композиции. Составляя генеральный план города, главный архитектор должен думать и о силуэте города.
Непременное условие градостроительной практики – ансамблевая и комплексная застройка жилых улиц и кварталов в соответствии со строительным зонированием города. Наши жилые дома должны быть не только комфортабельными, удобными, но и красивыми. Мы требуем, чтобы они слагались в определенное композиционное единство, составляли бы ансамбль улицы.
Нам придется в массовом строительстве широко применять типовые проекты. К разработке типовых проектов привлечены крупнейшие архитекторы страны. Но как бы ни был хорош типовой дом, если его повторить на одном участке десятки раз, ничего хорошего не получится. Такая улица будет всегда казаться унылой. Поэтому главный архитектор должен предъявлять к строящим организациям требования воздвигать по типовым проектам разнообразные дома, образующие целостные ансамбли. Крайне важно также застраивать улицы и кварталы комплексно – со всеми видами благоустройства. Надо решительно требовать одновременно со строительством домов устройства дорог, тротуаров, калиток, ворот, оград, надворных построек и озеленения улицы" .
Таким образом, в свете правительственного постановления была на качественно новом уровне возрождена к жизни довоенная теория ансамблевой застройки городов. Во всех проектах восстановления наблюдалось стремление с наибольшей целесообразностью подойти к вопросам определения ширины улиц, этажности зданий, озеленения, использования в композиции города выгодных природных особенностей – моря, реки, озера, холмистого рельефа. Монументальная застройка композиционных центров противопоставлялась рядовой, обычно двух-трехэтажной жилой застройке районов, что создавало выгодный архитектурный контраст для центральных площадей и магистралей. Архитектура жилых домов трактовалась в формах более строгих и простых. В проектах восстановления Новгорода, Смоленска, Воронежа, Калинина, Новороссийска наблюдалось стремление в наибольшей мере подойти к городу как к исторически сложившемуся организму, учесть его индивидуальные особенности, его прежнюю планировку и включить сохранившуюся центральную застройку в качестве одного из основных элементов в композиции возрождаемого города .
Все эти обстоятельства повлекли известную послевоенную трансформацию "сталинского стиля". С одной стороны, в него была привнесена триумфальность парадных строений, с другой стороны – большая практичность рядовой застройки. Для нее применялся в основном красный кирпич, который обычно штукатурили. Высота – все те же 3–4, максимум 5 этажей, как и перед войной. С 1946 года, в соответствии с заданием правительства, стали разрабатываться серии типовых жилых и общественных зданий с фасадными украшениями, выполнявшимися впоследствии в заводских условиях из бетона или гипса .
Так была начата кропотливая и плодотворная работа, оставившая нам в память о творческом труде зодчих примеры замечательных малоэтажных ансамблей в разных городах нашей страны.
Однако самый грандиозный ансамбль, воплотивший наивысшие достижения советской архитектуры и строительной техники, требовалось, по замыслу вождя, создать именно в центре Москвы.
В январе 1947 года, после обсуждения в Совнаркоме вопроса о 800-летнем юбилее города, И.В. Сталин предложил подумать над дальнейшей реконструкцией столицы, сказав при этом: "Ездят у нас в Америку, а потом приезжают и ахают – ах, какие огромные дома! Пускай ездят в Москву, также видят, какие у нас дома, пусть ахают" .
Эта фраза вождя стала известна нам благодаря тому, что 20 января 1947 года прозвучала в изложении Г. М. Попова на совещании о строительстве многоэтажных домов, проходившем в Московском городском комитете партии. Сам Г.М. Попов был председательствующим. Минула всего неделя с момента подписания правительственного постановления, а от чиновников вовлеченных министерств и ведомств уже были затребованы отчеты о проведенной подготовительной работе. Присутствовали и выступали представители МПС, МВД, Минавиапрома; от Управления строительства Дворца Советов – Б.М. Иофан и М.А. Прокофьев. Более всех от Г.М. Попова досталось заместителю министра транспортного строительства И.Д. Гоциридзе, который пытался объяснить, почему нельзя построить 16-этажное здание у Красных Ворот. Обсуждались конструктивные трудности, отсутствие опыта строительства скоростных тихоходных лифтов в жилых и общественных зданиях, нехватка ресурсов по производству стеновых керамических блоков, деревянных и металлических дверей, оконных переплетов и многое другое. Высказывались пожелания в пользу изучения американского опыта. Ближе к окончанию совещания, когда уже состоялось обсуждение большинства насущных вопросов, Г.М. Попов обратил внимание и на ряд концептуальных моментов.
"Возьмите такой вопрос. Если несколько сот лет тому назад могли построить колокольню Ивана Великого, – у нас не каждая строительная организация может сделать это сейчас. Почему период социалистического строительства, период победы Советского Союза не должен быть ничем отмечен? В настоящее время мы строим совершенно утилитарные вещи. Обсуждался вопрос о Дворце Советов, но спрашивается, что сейчас жизненно необходимо построить? Правительство пришло к выводу, что нужно построить жилье. Этим самым мы двинем и технику вперед, но и, с другой стороны, были бы построены утилитарно гостиницы и административные здания. Нужно подходить к решению этого дела с ответственностью. <…>
Какая была цель строить (высотные здания. – Авт.) на площадях? Цель такая, чтобы мы свои площади оформили. Вот приезжает в Москву человек, с вокзала он будет видеть большое здание, поднимется к Красным Воротам – он будет иметь прекрасный большой жилой дом. Возьмите площадь Восстания – одно из прекрасных мест, но оно еще не обстроено хорошими домами. Там будет большая площадь, рядом будет построен дом Министерства госбезопасности, там строит дом Главсевморпуть, МГБ. Все это получается целое, прекрасное от площади Маяковского до площади Восстания.
Возьмите Смоленскую площадь, там будете подниматься до Бородинского моста и все время будете видеть этот хороший дом. Это также будет служить серьезным украшением. У Устьинского моста – там будет построен дом Министерства внутренних дел. Все участки выбраны такие, которые придадут городу силуэт и будет подчеркнутая архитектура, ив то же время эти дома будут служить целям улучшения бытовых условий. <…> Возьмите Воробьевы горы – прекрасное место, в Зарядье хороший дом и т. д. – это уже запоминаться Москва будет.
Чем мы выигрываем по сравнению с небоскребами? Мы строим сравнительно небольшие дома, но выбираем наиболее высокие точки, создаем больший горизонт. Как нам строить? <…> Я считаю, что нужно строить по-серьезному. Вы имейте в виду, если мы будем тяп-ляп строить, мы не двинем нашу тяжелую индустрию, не потянем машиностроительные и др. организации. Если мы подойдем к этому делу смелее, то на ближайшие 15 лет мы двинем вперед нашу строительную индустрию" .
Так с исторического решения, основательно подготовленного многими годами предшествующих архитектурных поисков, началась история строительства семи высотных зданий столицы, навсегда ставших символами обновленной советской Москвы.
Дворец Советов
В основу проектов московских высотных домов был положен проект монументального здания Дворца Советов, которое так никогда и не было построено. Идея его строительства не оставляла вождя с начала 30-х годов вплоть до смерти. Хотя в конце 40-х в архитектурных кругах уже предчувствовали, что Дворец не будет построен таким, каким его видели в проектах.
Идея сооружения Дворца Советов возникла еще в 1922 году – на I съезде Советов, принявшем декрет о создании Союза Советских Социалистических Республик. Приступить к реализации замысла удалось только через девять лет. В 1931 году был организован Всесоюзный открытый конкурс на проект Дворца Советов, фактически превратившийся в мировой. На конкурс представлено 160 проектов, в том числе 24 проекта иностранных архитекторов, и, кроме того, 112 проектных предложений от трудящихся.
На конкурсе отчетливо выявились три основных архитектурных направления. Первое представлено проектами братьев Весниных, М.Я. Гинзбурга, И. А. и П. А. Голосовых, входивших в группу так называемых конструктивистов, и проектами других архитекторов, стоявших на близких к ним творческих позициях. Яркими представителями второго направления являлись И.В. Жолтовский и его последователи, ориентировавшиеся на освоение и развитие принципов архитектурной классики. Третье творческое направление этого конкурса наиболее полно выразило себя в проекте Б.М. Иофана .
В связи с тем, что конкурс так и не дал проекта, полностью разрешающего поставленную задачу, проектирование Дворца Советов продолжалось в 1932–1933 годах. Сначала были выполнены 12 заказных проектов и 10 в порядке личной инициативы, затем составление проекта Дворца поручили пяти группам архитекторов. В мае 1933 года Совет строительства принял в основу проект Б.М. Иофана и привлек к разработке окончательного варианта архитекторов В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейха. В 1939 году проектирование было в основном закончено и началось строительство Дворца Советов. XVIII съезд ВКП(б) принял решение об окончании основных работ по его сооружению к концу третьей пятилетки.
План
Разрез
Архитекторы Б.М. Иофан, В.А. Щуко, В.Г. Гельфрейх. Дворец Советов. 1935–1937 гг.
По проекту архитекторов Б.М. Иофана, В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейха, созданному в 30-х годах, Дворец Советов должен был представлять собой грандиозное сооружение высотой (вместе со скульптурой) 420 м и объемом 7500 тыс. м . Большой зал Дворца, предназначенный для проведения сессий Верховного Совета СССР, митингов, собраний и т. д., рассчитанный на 21 тыс. человек, имел высоту 100 м, диаметр 160 м и внутренний объем, равный 970 тыс. м (в 4 раза превышающий кубатуру дома Совета министров в Москве). Рядом с ним располагался Малый зал вместимостью 6 тыс. человек. Над Большим залом, в высотной части Дворца, размещались залы палат Верховного Совета СССР и президиума. В числе помещений Дворца по этому проекту следует указать также зал Сталинской конституции, залы, посвященные теме героики Гражданской войны и строительства социализма, залы правительственных приемов и другие. Кроме того, во Дворце Советов предусматривалось устройство государственного документального архива, библиотеки и специальных аудиторий для работы депутатов .
Перспектива. 1935–1937 гг.