Здоровый консерватизм не может не признавать роль частной инициативы в развитии. Но перспективная экономическая модель в России должна более активно экспериментировать и с поиском новых коллективных форм собственности (совладения), в которых имеется огромный потенциал мотиваций, меняющих отношение и к труду, и к результатам деятельности, способных резко увеличить ключевые составляющие эффективности - производительность и повышение качества.
Либеральные реформы в нашей стране, к сожалению, полностью игнорировали значение трудовой этики, созидательного, производительного труда. Сейчас в России, как и в западном мире, имеет места культ успеха - независимо от того, каким путем успех был достигнут. Этот культ подвергает эрозии нормальные трудовые мотивации. Зачем трудиться, если продуктивный труд не гарантирует справедливого вознаграждения и заслуженного социального статуса, когда, напротив, положение человека в социуме зачастую зависит отнюдь не от уровня и качества его трудовых усилий и степени общественной полезности его деятельности?
Для консервативного сознания, с его взглядом на общество как на большую Семью, совершенно очевидна необходимость создания такой модели экономики, которая поощряет трудовые заслуги и достижения, такой системы, которая обеспечивает справедливое воздаяние за общественную полезность труда, квалификацию и мастерство. Для гармонизации общественных отношений нужно вывести средние зарплаты на уровень, соответствующий общему уровню экономического развития страны, - сейчас в структуре ВВП доля прибыли гипертрофированно раздута, а доля зарплаты - всё ещё недопустима мала.
Соработничество труда и капитала в рамках солидарных экономических отношений, "совместное делание", созидание "всем миром" - это действенный инструмент единения нации, преодоления раскола, отчуждения и социального пессимизма.
О так называемой "свободе торговли"
Поиск перспективной модели экономического развития в России в течение почти четверти века находится в заложниках у навязанного извне ложного представления об эффективности открытой экономики, основанного на мифе о якобы существующей в мире свободной торговле и о её непременно благотворной природе.
Проблема открытости экономики имеет две взаимосвязанные стороны вопроса:
• во-первых, открытость, понимаемая как отказ от применения защитных мер и преференций по отношению к национальной экономике и её основным субъектам - национальному капиталу и национальному труду;
• во-вторых, открытость, понимаемая как незамкнутость, разомкнутость, неполнота воспроизводственного контура (в противоположность его полноте, самодостаточности, автаркичности).
Сначала остановимся на первой стороне вопроса.
Принцип "свободы торговли" - порождение англосаксонской (так называемой "классической") политэкономии, краеугольный камень всей либеральной экономической доктрины. Свобода международной торговли обосновывается необходимостью всеобщей "гармонизации" и оптимизации экономических отношений на общемировом уровне.
Совершенно очевидно, что так называемая "свободная торговля" прямо противоречит принципу справедливости или честной конкуренции.
Английское слово competition имеет несколько значений: помимо конкуренции это ещё и соревнование, состязание. Можно ли считать справедливой победу в спортивном поединке, когда она практически предрешена, если на один ринг выходят тренированный боксёр-профессионал и неподготовленный боксёр-любитель, или же боксёры в разных весовых категориях? Вряд ли кому-то придёт в голову считать это "честным" соревнованием.
Поэтому честная торговля, справедливые межнациональные экономические отношения ничего общего не имеют со "свободной торговлей".
Другое дело, когда речь идёт о победе в войне за выживание, в войне на полное подавление врага, на уничтожение его способности к сопротивлению - в такой войне все средства уместны, и глупо пенять на "нечестность" победителя.
Так вот, мировая конкурентная борьба - это не соревнование, а жестокая и бескомпромиссная война. А "на войне как на войне".
Оружием сильной стороны является навязывание слабой стороне принципа "свободной торговли", "свободной конкуренции". В практике международных экономических отношений продавливание принципа "свободы торговли" со стороны высокоразвитых стран на деле становится "отмычкой", инструментом взлома национальных суверенитетов, инструментом закрепления неравенства на глобальном уровне, скрытой эксплуатации, господства сильного над слабыми.
Оружием слабой стороны (будь она пассивно обороняющейся, догоняющей или стремящейся совершить прорыв) становится протекционизм - явный или замаскированный, оборонительный или агрессивно-наступательный, умеренный или тотальный, индивидуальный или коллективный.
Отметим и ханжество, которым за версту отдаёт от призывов к "свободе торговли". Все без исключения развитые на сегодняшний день нации прошли через длительный период интенсивного протекционизма. По большому счёту, именно благодаря ему они и стали развитыми и сильными. И только после этого стали переходить к либерализации своих торговых отношений с внешним миром. А серьёзный, тщательный анализ покажет любому объективному исследователю, что все сильные в экономическом отношении страны продолжают использовать протекционизм и сейчас - причём и в явном, и, в гораздо большей степени, замаскированном виде.
"Свобода торговли" - это "доктрина, произведённая на экспорт". Её проталкивают, втюхивают наивным, а ненаивным - всячески навязывают, в том числе силой.
При определении консервативных императивов и приоритетов российской хозяйственной модели в этом вопросе следует иметь полную ясность. Для России актуальны не либерализация торговли и членство в ВТО, а протекционизм и активная поддержка национальных производителей.
Граф С. Ю. Витте в своей работе "По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист" писал: "Мы принадлежим человечеству и потому не можем быть равнодушны к его преуспеянию; но мы прежде всего русские, <…> а потому совершили бы преступление, жертвуя ближайшими и насущными нуждами нашей родины ради отдалённых и гипотетических интересов человечества. <…> Наше воображение, не стесняемое пределами времени, может предвидеть в отдалённом будущем свободу обмена, основанную на всеобщем мире; но наш здравый смысл, возвращая нас к реальным фактам, в ожидании такого золотого века, указывает нам на необходимость, чтобы наше отечество было снабжено всеми средствами для защиты против действительно существующей национальной борьбы, стирающей с лица земли те нации, которые не заботятся о своих национальных интересах".
"Глобальная гармонизация" за счёт попрания национальных интересов - это фикция. В действительности результатом такой "оптимизации" является закабаление наций, уничтожение их суверенной субъектности.
Подлинная гармонизация на глобальном уровне возможна лишь на основе всей полноты учёта интересов отдельных наций.
Мир-экономика вместо открытой экономики
Второй аспект вопроса о мере открытости экономики относится к противопоставлению "открытость - замкнутость (автаркичность)". Идее открытой, узкоспециализированной экономики, активно встроенной в систему международного обмена и неспособной существовать без такой системы, противостоит идея независимой, самодостаточной "национальной экономики", предполагающей полноту воспроизводственного контура.
В последние два десятилетия внешнеэкономическая политика России, проводящаяся отечественными либералами, с порога отвергает идею автаркии (или квази-автаркии) - весьма органичную для нашей страны.
Однако международная специализация, активное участие в мировом разделении труда редко являются приоритетными факторами развития крупных государств и экономик. Для крупных по размеру стран зависимость экономики от внешней торговли незначительна. Чем больше страна - тем более замкнута и самодостаточна её экономика.
Беспристрастный анализ однозначно показывает, что все крупные страны тяготеют к квази-автаркии.
Причина этого понятна.
С одной стороны, организационно-экономические и технологические параметры современного производства таковы, что эффект экономии от масштабов - основа конкурентоспособности в нынешних условиях - достигается только на больших по объёму рынках. Для малых стран достижение такого фактора конкурентоспособности возможно только при условии узкой специализации и работы на мировой рынок в рамках международного разделения труда (для крупных стран указанная проблема несущественна). С другой стороны, такая узкая специализация хозяйства делает экономику чересчур зависимой от внешних условий и предполагает уязвимость страны в случае международных конфликтов, войн, введения санкций, установления блокады и пр.
Возникает острое противоречие: эффективность требует узкой специализации, а это ведёт к подрыву безопасности.
Выходом для малых стран становится региональная интеграция, позволяющая достроить неполные национальные воспроизводственные контуры и коллективно отстаивать свои интересы в международной конкурентной борьбе. И реальное содержание всех идущих процессов создания зон свободной торговли и прочих подобных ассоциаций по своей сути прямо противоположно глобализационной модели всеобщей открытости и свободной торговли.
Налицо не идиллическая "оптимизация" мировой экономики на основе либерального принципа "свободной торговли" - а оптимизация форм международного экономического соперничества. Геоэкономическое противостояние всё явственнее переходит с межстранового уровня на уровень борьбы макрорегионов.
Отсюда следуют два сопряжённых принципиальных вывода.
Во-первых, стратегия социально-экономического развития России должна отойти от догмы открытой экономики и переориентироваться на развитие внутреннего рынка. Россия занимает 1-е место в мире по территории и 9-е - по численности населения. Расчёты показывают, что нормальным отношением величины экспорта к ВВП России следовало бы считать 12–15 %. В действительности же роль экспорта в экономике нашей страны является гипертрофированной и практически в два раза выше нормального значения.
Во-вторых, если говорить более глобально, России надо нацелиться на формирование собственного мира-экономики (термин французского историка Фернана Броделя), как "экономически самостоятельного куска планеты, способного в основном быть самодостаточным, такого, которому его внутренние связи и обмены придают определённое органическое единство".
Условия глобализации делают идею "самодостаточности" как никогда актуальной и полезной в решении вопросов обеспечения национальной безопасности.
Евразийский проект
Россия исторически - и в советский, и в досоветский периоды - всегда была именно миром-экономикой.
Но в современном мире, где конкурентоспособность в немалой степени зависит от эффекта экономии на масштабах производства, вопрос одновременного достижения самодостаточности и эффективности напрямую связан с объёмом рынка, на который работают производители. Оптимальный размер такого рынка, по мнению ряда экспертов, - 300–500 миллионов человек.
По сравнению с Советским Союзом современная Россия стала вдвое меньше по численности населения, а следовательно, построение (восстановление) мира-экономики в рамках нынешних наших национальных границ окажется недостаточно эффективным.
Всё это определяет принципиальную важность активизации усилий по продвижению своего интеграционного проекта на евразийском пространстве. Для чего необходимы скоординированные действия в области экономики, торговли, финансов, права, политики, дипломатии, идеологии.
Следует отметить отсутствие на сегодня комплексной модели интеграции - в проекте присутствует пока только экономическая идея. Но надо ставить планку выше, иначе существует высокий риск, что и эта идея не воплотится. Исторический опыт России свидетельствует о том, что для успеха крупного проекта недостаточно одного лишь практицизма, общество редко вдохновляется голым прагматизмом - проекту нужна сверхзадача, измерение "вверх".
На фоне относительной разработанности экономической составляющей интеграционной инициативы зияющей лакуной остаётся его идеологическая компонента - в частности, не артикулированы социальная модель интеграции, мировоззренческие и ценностные установки, историко-культурная основа и пр. Сегодня Евразийский союз не предлагает своего видения общественного идеала. Однако без этого союз лишь на базе экономических и даже военных интересов может оказаться весьма хрупким.
В целях успешного создания действительно прочного образования на повестку дня следует срочно поставить вопрос о разработке проблемы евразийской идентичности. Необходимо, чтобы люди на евразийском пространстве ощущали свою принадлежность к чему-то общему и единому, необходим единый мировоззренческий базис и единый общественный идеал ("евразийская мечта", "евразийские ценности"), благодаря которым все они, несмотря на разные национальности и вероисповедание, стали бы общностью.
От измерения "вверх" во многом зависят и возможности развития проекта "вширь", в том числе перспектива включения в этот проект государств из-за пределов постсоветского пространства (Индия, Иран, Турция и др.).
Интеграционный проект может и должен позиционироваться не только как взаимовыгодная торгово-экономическая инициатива, но и как цивилизационная альтернатива, нацеленная на истинный прогресс человечества.
Максим Калашников. Кто будет осуществлять реиндустриализацию
Кадры для нового курса: где их взять?
Самый проклятый вопрос сегодня в РФ: где взять толковые управленческие кадры? Людей, которые могут ответственно и успешно сделать порученное дело, при этом не завалив его, не превратив в очередную конфузию и не украв попутно 70 % ассигнованных государством средств? Кто будет проводить реиндустриализацию страны? И кем вообще заменить "незаменимых" неолибералов-монетаристов, что со времен Ельцина и по нынешнюю пору заправляют государственными финансами, Центробанком и формированием общеэкономического курса?
Если сей вопрос не решить в ближайшее время, то РФ ожидает подлинный крах. Объявленный курс на защиту традиций и русского патриотизма, соединившись с "антивеществом" в виде монетаризма-неолиберализма Минэкономики, Минфина и ЦБ РФ, вызовет аннигиляцию. Взрыв.
Несовместимое
Как минимум с мая 2012 года неэкономическая политика Владимира Путина входит во всё большее и опасное противоречие с экономическим курсом государства. Защита традиций, здоровой гетеросексуальности, человеческой семьи, повышение рождаемости у русских, культивирование патриотизма, наращивание оборонных и социальных расходов, реинтеграция русских земель, построение ЕвразЭС, объявленные главой государства, требуют соответствующей экономики. Экономики с развитыми индустрией и агропромом, со множеством источников пополнения доходов в виде успешно работающих предприятий реального сектора, и лишь затем - услуг. Экономика сия должна быть дирижистской и проектной (с сильным плановым началом), многоукладной (с многообразием форм собственности), на данном этапе (ради восстановления рентабельности производства) - протекционистской, как в Российской империи в 1890-х годах. Безусловно, достижение поставленных Кремлём целей потерпит полный крах (и вызовет крах бюджета РФ), коли экономика Росфедерации останется экономикой "Газпрома" и нефтяных компаний - сырьевой.
Если говорить совсем кратко, то - либо заявленные В. Путиным цели и задачи, либо - членство РФ в ВТО, Набиуллина во главе Центробанка, Силуанов во главе Минфина и Улюкаев во главе Минэкономики.
В течение 2012–2013 годов были сделаны экономические шаги, подрывающие заявленные Кремлём идеологические и общественно-политические стратегемы.
Вталкивание РФ в ВТО одновременно с принятием майских 2012 г. указов В. Путина (с огромным наращиванием расходов государства) уничтожает рентабельность производства в стране и делает невозможной суверенную, подлинную индустриализацию. Оно режет и перспективы развития агропрома, делает невозможным завоевание продовольственной независимости РФ. Оно ведёт к ежегодным потерям бюджета как минимум в полтриллиона рублей, консервирует импортно-сырьевой характер экономики и уже стало толчком к падению производства в стране. Когда государство драматически наращивает свои расходы, одновременно уменьшая источники доходов и занятости, это - путь к катастрофе, грозящей РФ в 2014–2015 годах.
Почему так случилось? Потому что окружающие В. Путина высшие кадры экономического управления государством - ярые либералы, сторонники ВТО, органически неспособные быть капитанами новой индустриализации. Помимо упомянутых Набиуллиной, Силуанова и Улюкаева это - вице-премьеры Игорь Шувалов и Аркадий Дворкович, премьер Дмитрий Медведев. И все сопутствующие им лица. Каковые, кстати, совершенно не имеют ни опыта успешного управления предприятиями реального сектора в нынешних непростых условиях, ни старого советского опыта. Как и опыта подъёма регионов в крайне неблагоприятных условиях неолиберальных (по-российски) "реформ". То есть нового Генри Форда среди сего контингента нет. И если смотреть непредвзято, то у Владимира Путина нет:
• высших управленцев, способных выстроить разумную экономическую политику неоиндустриализации, провести в жизнь адекватные протекционистские меры, выстроить суверенную финансовую систему, способную кредитовать (под низкие проценты и надолго) промышленность, агропром, прикладную науку и строительство инфраструктуры;
• сторонников не "гайдаро-чубайсономики", а экономики Нового курса, каковой лишь один может стать основой политики патриотизма и защиты традиций.
Всё это усугубляется четвертьвековым отбором в госаппарат совершенно случайных людей, которые назначались на государственные посты не по деловым и управленческим талантам, а по принципу родственных связей, фаворитизма, угодливости начальству и по способности красть деньги (вымогать взятки), делясь при этом с вышестоящими. Более того, давным-давно существует теневая система покупки государственных должностей (симонии) в РФ, после которой те, кто их приобрёл, начинают яростно воровать, возвращая затраты и добывая барыши. Повальным явлением стало назначение на высокие должности в бюрократической иерархии и в управлении госкорпораций совершенно молодых людей, не имеющих ни малейшего управленческого опыта в промышленности, науке, агропроме (свежий пример - назначение главы Федерального агентства научных организаций).
Всё это превратило госаппарат РФ в "антигосударство", в страшную по разрушительности и бесхозяйственности силу. В некое подобие то ли раковой опухоли, то ли сообществ болезнетворных вирусов. Попытка приспособить такой "госаппарат" к решению задач неоиндустриализации и провозглашённого В. Путиным неоконсерватизма приведёт к развалу сначала экономики, а затем - и РФ. Самое же неприятное заключается в том, что Кремлю просто неоткуда взять людей иных качеств на посты управленцев. Вертеть штурвал в нужную сторону бесполезно: штуртросы либо перебиты, либо их крепко заело.
Но можно ли изменить положение и избежать краха?
Можно. При наличии воли высшего руководства и независимости его мышления, каковое позволяет применить непривычные для РФ методы кадрового отбора. Позволяет пойти наперекор сложившейся "системе отрицательного отбора" кадров.