Зачем соврал батюшка?
"В семье не без урода", - гласит народная мудрость. Наверное, каждому из нас приходилось убеждаться в истинности этого утверждения. Увы, "работает" оно в том числе и в православной церкви. Тут нет ничего удивительного. Известно ведь, что даже среди двенадцати апостолов нашелся один Иуда. И тем не менее неприятно, когда какой-то негатив (которого и в обычной жизни хватает) замечаешь в среде церковнослужителей. Например, когда священник откровенно лжет.
Не так давно один довольно авторитетный российский сайт, позиционирующий себя как "ведущий мультимедийный портал о православии и жизни общества", опубликовал материал некоего протоиерея из Киева Андрея Дудченко - "Языковой проблемы в Украине нет". Само название говорит о содержании. Оно же свидетельствует о том, что указанная статья, мягко говоря, не соответствует действительности.
К сожалению, не увенчались успехом мои попытки связаться с редакцией сайта, предложить им альтернативный материал, где показывалась бы недостоверность заявлений отца Дудченко. Мне просто не ответили. Между тем опровергать ложь надо.
"Мои дети учатся в украинской школе, - пишет автор. - Это наш осознанный выбор, хотя в Киеве нетрудно найти и русскоязычную школу".
Насчет "осознанного выбора" отца Андрея - охотно верю. А вот про "нетрудно найти и русскоязычную школу" - позволю себе не согласиться. Таких школ в столице Украины всего 7 (семь) из 510 средних учебных заведений. Между тем киевские школьники в большинстве своем русскоязычны. Чтобы убедиться в этом, достаточно подойти к любой школе и послушать - на каком языке дети общаются между собой.
Можно еще походить по родительским собраниям, узнать - на каком языке говорят мамы и папы учащихся. В 80 % случаев этим языком будет русский. По-русски дети разговаривают дома, на улице, да и в школе на переменах. И думают они тоже на русском. Это родной язык абсолютного большинства юных киевлян. И родной язык их родителей. Только вот учиться школьники вынуждены не на родном языке. Потому что за годы независимости обучение почти во всех русскоязычных школах Киева перевели на украинский язык. Перевели в приказном порядке, не спрашивая желания учеников и их родителей. Так что, в отличие от детей отца Дудченко, для большинства мальчиков и девочек учеба в украиноязычных заведениях - результат не "осознанного выбора", а как раз наоборот - отсутствия права на выбор. Мало того. Во многих школах русский язык уже не изучается даже как предмет. То есть родной язык детей - русский, но читать и писать на нем в школах не учат. Стоит также добавить, что в городе с преимущественно русскоязычным населением не осталось ни одного (!) русскоязычного детсада. Почти полностью украинизированы вузы. Разве можно признать такое положение нормальным и правильным?
"Порой можно услышать, будто бы в украинской школе русских поэтов и писателей изучают только в переводах. Это неправда, - уверяет отец Андрей. - Поощряется чтение произведений в оригинале. В учебниках рядом с переводами Пушкина или Есенина печатают и оригинальный текст".
Это не совсем так. Ситуацию знаю не понаслышке. У меня падчерица школьного возраста. И есть много знакомых, имеющих детей-школьников.
Начну с учебников. Они бывают разные. В некоторых действительно оригинальные тексты русских поэтов присутствуют рядом с украинскими переводами. В других (в большинстве) - нет. В принципе все зависит от учителя. Встречаются педагоги, которые иногда (не всегда!) разрешают выучить русское стихотворение в оригинале (прозы это не касается, ту учат исключительно в переводах). Но есть и такие, кто прямо запрещает чтение на русском языке. А еще нужно заметить, что и Александра Пушкина, и Сергея Есенина, и даже Николая Гоголя на Украине теперь изучают в курсе "зарубежной литературы". Гоголь на своей родине оказался "иностранцем" из-за языка, которым пользовался в творчестве и в жизни. Это не абсурд?
"У нас никогда не дублируют русские фильмы, просто делают украинские субтитры", - заявляет автор. Да - фильмы российского производства пока не дублируют, хотя министр культуры в правительстве Тимошенко Васыль Вовкун высказывал и такое намерение. Но демонстрация иноязычных фильмов, дублированных на русском языке, в кинотеатрах запрещена официально. Можно было бы надеяться, что с принятием нового "языкового" закона запрет отменят. Однако нынешний министр культуры Украины Михаил Кулиняк по-прежнему настаивает: дублирование фильмов должно осуществляться только на государственном (то есть украинском) языке. Это что касается кинотеатров. А на телеканалах в президентство Виктора Ющенко украинизация российских сериалов шла полным ходом. Ситуация была маразматической: известные российские актеры вещали с телеэкрана чужим голосом, зато по-украински. Неужели священник Дудченко ничего этого не заметил?
"Никогда у власти в нашей стране не были националисты", - читаем далее. А как тогда назвать того же Васыля Вовкуна, Мыколу Жулинского, Ивана Драча, Зиновия Кулика, Ивана Зайца, Юрия Костенко, Геннадия Удовенко, Анатолия Погрибного, Бориса Тарасюка, Максима Стриху и многих-многих других? Перечисляю только лиц, занимавших высокие посты в правительстве, и лишь тех, кого вспомнил с ходу. А как назвать президента Виктора Ющенко? Да и прочие украинские президенты - Леонид Кравчук, Леонид Кучма, отчасти и нынешний, проводили и проводят политику, которую, пользуясь старой терминологией, можно назвать националистической.
"Ни разу за почти 20 лет жизни в Киеве мне не пришлось столкнуться с дискриминацией русского языка", - говорит отец Дудченко. Ну, значит, ему очень повезло. А вот я - сталкивался. Мне лично приходилось наблюдать, как люди, пришедшие на прием в районную государственную администрацию, боялись обращаться к чиновникам по-русски и изъяснялись на ломаном украинском языке, все время, однако, сбиваясь на родной. И как те же чиновники, только что разговаривавшие между собой по-русски, при появлении в кабинете постороннего лица дружно переходили на украинский, ибо говорить на русском им запрещало начальство.
Я лично слышал указание, даваемое сотрудникам одного из крупнейших киевских вузов: "Если собеседник не понимает украинского языка, переходите на английский, но ни в коем случае не на русский!" И знаю, как из этого вуза уволили преподавателя, высококвалифицированного специалиста, исключительно потому, что в силу возраста ему было трудно переучиваться и читать лекции по-украински. Мне лично известен случай, когда учительница ставила ученикам двойки только за то, что те посмели выучить пушкинское "У Лукоморья дуб зеленый…" в оригинале, а не в украинском переводе. (Кстати, произошло это в школе, расположенной на жилом массиве "Теремки", том самом, где находится храм отца Андрея.)
И так далее. Думаю, многие киевляне смогут дополнить этот перечень исходя из собственного опыта. Притеснение русского языка в Киеве и на Украине в целом - это не миф, как считает отец Дудченко, а печальная реальность. И подтверждение этому можно найти даже в его статье. Батюшка заверяет, что "языковой проблемы в Украине нет", что вопрос языка не волнует народ, что этот вопрос муссируют лишь политики, желающие перед выборами "приподнять рейтинг и собрать голоса избирателей". Но ведь если есть спекуляции на проблеме, значит, существует и сама проблема. Раз на языковом вопросе можно заработать политический капитал, приподнять рейтинг, собрать голоса избирателей, значит, и сам вопрос актуален. Вот из этого надо исходить, рассуждая о положении русского языка на Украине.
И последнее. Протоиерей Андрей Дудченко служит в храме, где богослужение проводится не на церковнославянском, а на украинском языке. Кажется, он даже гордится этим. Если не ошибаюсь, это единственный киевский православный храм, где украинизация зашла столь далеко. Зашла, несмотря на то что, по мнению самой церкви, язык церковнославянский подходит для богослужения гораздо больше, чем языки разговорные.
В нашей украинской ситуации данный язык является еще и символом единства православного народа Украины и России. Отказаться от этого языка стремятся те, кто не приемлет такое единство, кто стремится разорвать на части православный Русский мир, противопоставить украинцев (малорусов) великорусам. Если отец Дудченко ставит перед собой эту цель, то, может быть, здесь и заключается ответ на вопрос, вынесенный в заголовок?
"Мовна сверблячка"
Весна - прекрасное время года. Зеленеет травка. Блестит солнышко. Поют соловьи. Но так уж устроен этот мир, что рядом с хорошим обязательно гнездится плохое. Весной появляются клещи, комары, мухи. А еще - у определенной категории больных обостряются хронические недуги.
Об одной такой болезни и пойдет речь в настоящей главе. Называется она "мовна сверблячка" - языковой свербеж (название придумали сами болящие). Это профессиональное заболевание украинских филологов. Отдельные случаи "сверблячки" наблюдались еще в конце ХІХ века. Однако характер эпидемии она приняла в 1920-х годах. Тогда, во время оголтелой украинизации, отечественные языковеды тщательно "чистили" украинский язык от "русизмов". Причем в последние, как правило, зачислялись народные украинские слова, если такие же употреблялись в русской речи. Проводилась эта "чистка" с целью, как выразилась ярая украинизаторша, филолог Олэна Курыло, "оказать услугу современному литературному языку (украинскому. - Авт.) тем, чтобы помочь ему сойти с русской основы". Неугодные слова заменялись другими, специально придуманными.
Но, "оказав услугу", устранив очередной "русизм", заменив его вновь придуманным словом, филологи не успокаивались (свербело у них в руках, голове и еще где-то). Вскоре они начинали сомневаться и в новом слове. Даже если оно (слово) совсем не было похоже на русский аналог, то все равно попадало под подозрение, ибо могло быть создано "с учетом принятых в русском языке правил словообразования". Следовала новая замена, а вслед за ней - новые сомнения. И так до бесконечности.
Вот этот-то языковой зуд, страсть к непрерывным изменениям, и назвали "мовной сверблячкой". Наглядно проследить течение болезни можно, присмотревшись к переменам в грамматической терминологии. Термины, употреблявшиеся еще средневековыми украинскими учеными, "национально сознательных" филологов не устраивали, так как были идентичны терминам, принятым в грамматике русского языка. Стали придумывать новые. "Имя существительное" превратили в "ім’я суще", затем в "сущиник". Но этого показалось мало. Последовали новые замены. Появились "предметник", "йменник", "іменник". Какой из этих терминов лучше обеспечит "самостоятельность украинского языка", "национально сознательные" определить не могли. И потому беспрестанно спорили.
Также из "имени прилагательного" сделали сначала "ім’я приложне", потом "ім’я призначне", "ім’я прикметне". А дальше - "прикметник", "призначник". И не могли выбрать - что же лучше? Аналогичную эволюцию совершили "имя числительное" ("ім’я числове", "ймення чисельне", "чисельник", "числівник"), "местоимение" ("містоімення", "містойменник", "заіменник", "займенник"), "сказуемое" ("сказуєме", "сказуюче", "присудень", "присудок") и другие термины. "Мужской род" стал "мужським", затем "мужеським" и, наконец, "чоловічим". Соответственно "женский" превращался в "женський", "жінський", "жіночий". И т. д. Остановиться филологи не могли и только причитали:
"Куда ведет нас это буйное, но беспорядочное и ненаучное языковое творчество? Не время ли положить конец этой анархии твердой и плановой "языковой политики"?" На выручку пришла советская власть (твердая и плановая политика - это как раз по ее части). Распространение украинского языка являлось частью плана социалистического переустройства бывшей Малороссии. А "мовна сверблячка" уже начинала мешать украинизации. (Вряд ли можно было рассчитывать, что народ воспримет язык, словарный состав которого меняется столь быстрыми темпами.)
Большевики действовали в привычной манере. Особо буйных "филологов со сверблячкой" репрессировали, остальным приказали определиться с выбором слов. Эпидемия сразу пошла на спад.
Вновь болезнь дала о себе знать в 1990-х годах. Особенно после того, как главой правительства стал Виктор Ющенко. В период премьерства Виктора Андреевича специальная комиссия при кабинете министров подготовила проект "реформы украинского правописания". "Реформаторы" предлагали заменить привычные слова "аудиторія", "діалог", "ефір", "кафедра", "марафон", "пауза" и многие другие на "авдиторія", "діялог", "етер", "катедра", "маратон", "павза" и т. п. Чем не угодили вышеуказанные слова "комиссарам" премьера Ющенко, понятно: их написание и произношение похожи на написание и произношение в русском языке. Чтобы уничтожить это сходство, надежнее отгородить "рідну мову" от "московского" влияния, и была затеяна "реформа". Вместо "русифицированных" правописных норм пытались ввести другие - "исконно украинские", бывшие когда-то в ходу в Галиции.
Лишь категорическое неприятие обществом предложенных изменений вынудило "реформаторов" умерить свой пыл. Но не надолго. Этой весной "филологи со сверблячкой" заметно активизировались. Только в мае Первый национальный канал Украинского радио несколько раз заботливо предоставлял эфир ("етер") деятелям, уверявшим слушателей, что провести "реформу правописания" крайне необходимо. Дескать, после обретения Украиной независимости сменились флаг, герб, гимн, а правописные нормы остались прежними - непорядок! (И ведь, заметьте, говорилось это серьезно, в передачах совсем не юмористических.)
По-видимому, наивно было бы объяснять новое обострение "реформаторского" зуда ("сверблячки") исключительно сезонными переменами погоды. Главная причина, очевидно, в ином. Несколько лет назад премьер-министр Ющенко был не всесилен. Не смог он использовать для поддержки "реформаторов" рычаги власти. Ныне грядут президентские выборы. И в предвкушении неизбежной (как им кажется) победы Виктора Андреевича "филологи со сверблячкой" готовятся к своему триумфу. А это означает, что острые приступы профессиональной болезни любителей "рідної мови" с наступлением лета не утихнут. Они (приступы) будут, скорее всего, только усиливаться, продолжаясь до выборов и даже (с учетом инерции) некоторое время по окончании избирательной кампании.
Вот в связи с этим и хотелось бы вспомнить известного украинского языковеда Ивана Ивановича Огиенко. Весьма уважаемый нынешними "профессиональными патриотами", Огиенко, надо признать, был довольно интересной личностью. Долгое время в нем боролись ученый и политик (точнее - политикан от науки). В конце концов победил политикан. За это Ивана Ивановича и любят в "национально сознательных" кругах. И охотно переиздают те его работы (либо фрагменты работ), где "украинская национальная идея" доминирует над здравым смыслом. Но есть и другие труды Огиенко. Труды ученого. Именно Огиенко-ученым написаны хотя бы некоторые из страниц его книги "Нариси з історії української мови: система українського правопису". Книга вышла в 1927 году в Варшаве и, само собой разумеется, является теперь библиографической редкостью. В независимой Украине популяризировать ее не спешат. А зря. Там дан четкий ответ на вопросы, поднимаемые изнывающими от "мовной сверблячки" филологами.
Затрагивая тему заимствования иноязычных слов ("реформаторский" проект, как это нетрудно заметить, касается в первую очередь именно таких слов), Иван Иванович отмечает, что "Великая Украина" (так называет он центральную и восточную часть нашей страны) последовала в этой сфере за русским языком, а Галиция - за языком польским. Однако означало ли это тупое подчинение чужому влиянию? Огиенко напоминал об огромном вкладе украинцев в разработку русского литературного языка, русского правописания, в том числе и в создание русской системы заимствования слов из других языков.
Как известно, иностранные слова стали в значительном количестве вливаться в русский язык при Петре І. И, указывал ученый, "многие из этих новых слов пришли в Россию не просто с Запада, а из Украины".
"Таким образом, - делал вывод Огиенко, - те формы чужих слов, которые теперь видим в языке русском и которые одинаковы с формами украинскими, очень часто не совсем чужие нам, - ведь это же и мы создавали или помогали создавать их, ведь это же и мы их распространяли. Вот поэтому на великоукраинские формы чужих слов, одинаковых с формами русскими, нельзя смотреть будто бы только как на заимствования из московщины, - нет, история культуры выразительно говорит нам как раз наоборот, - это формы очень часто украинские, перенесенные нами или от нас в Россию… Из вышесказанного ясно, что если на Великой Украине форма заимствованных слов одинакова с русской, то это во многих случаях только потому, что немало этих слов Россия переняла с Украины или через украинцев вообще. Наоборот, одинаковые формы галицкие и польские свидетельствуют чаще про заимствование (особенно в ХVIII–ХІХ веках) этих форм из польского, ведь поляки создавали свои формы, совершенно отличные от великоукраинских, без особой и заметной помощи галичан".
Ну и что после этого сказать о разглагольствованиях современных "реформаторов"? Какие же формы на самом деле исконно украинские? Между прочим, Огиенко призывал хорошо подумать, прежде чем определять - какую форму чужих слов принять для украинского языка? "Форму, господствующую на Великой Украине и имеющую за собой определенную родную традицию" или "форму галицкую, чаще всего без этой традиции"? И "если мы испокон веков писали "Амвросій", "Ірина", "ефір", то какой же смысл менять эти исконные свои формы на латино-польские "Амброзій", "Ірена", "етер"?
Хотя, наверное, требовать от наших правописных "реформаторов", чтобы они думали перед тем, как что-то предлагать, - значит требовать от них слишком многого.
Спасибо, Лина Васильевна!
Так бывает: откроешь незнакомую книгу, пробежишь взглядом несколько строк и понимаешь, что это произведение стоит прочесть. Или, наоборот, сознаешь, что такое чтение - пустая трата времени. "Первое впечатление - самое верное", - заметил как-то Артур Шопенгауэр. Он, правда, имел в виду впечатление о людях, но думаю, к книгам данное утверждение тоже иногда применимо. Во всяком случае, я неоднократно им руководствовался. Причем небезуспешно.
Вот и с нашумевшим романом Лины Костенко "Записки украинского самошедшего" у меня получилось именно так. Увидев книгу на столе у знакомой, я взял ее полистать и уже через минуту решил: "Буду читать!" Специально подчеркну: мой интерес был обусловлен первым впечатлением от конкретного текста, а не скандалом, разгоревшимся на Украине вокруг романа. Реакцию г-жи Костенко на разглагольствования трех малоизвестных "деятелей культуры" я считаю абсолютно неоправданной. Раз уж писатель (художник, режиссер, журналист) выносит свое творение на суд публики, то должен быть готов к тому, что отзывы могут оказаться самыми разными, не только восторженными. Устраивать же истерику из-за чьих-то критических замечаний (пусть даже излишне резких) - неправильно, интереса к книге это не прибавляет.
Ничуть не добавляло желания почитать "Записки" и имя их автора. Признаюсь, я мало знаком с поэтическим творчеством Лины Васильевны. Некоторые ее стихотворения слышал по радио. Мне они не понравились. Те же произведения, за которые поэтессу принято причислять к живым классикам, я не читал, и, честно говоря, прочесть их не тянет.