В сложившейся ситуации отстранение Ричарда Йорка от участия в войне было крупной политической ошибкой - он вернулся на родину как герой и немедленно развернул пропагандистскую кампанию, обвиняя Саффолка и королеву Маргариту в том, что они "продают" Нормандию французам. Это было тем проще сделать, что переговоры о мире провалились - их итогом стало всего лишь продление перемирия.
Вскоре у сторонников Хемфри Глостера появился еще один повод для обвинений. Почти сразу же после приезда Маргариты Анжуйской в Англию поползли слухи, что молодая королева излишне благоволит к графу Саффолку. Возможно, сплетня соответствовала истине. Брак Маргариты и Генриха VI являл собой совершенно бесперспективное сочетание огня и кислого молока. Королева слыла одной из первых красавиц Англии - современники восхищались ее золотистыми волосами, выразительными глазами, прекрасным цветом лица и изящной фигурой. Она сочиняла неплохие стихи, прелестно пела и отлично одевалась. К этому следует добавить жесткий, неженский ум, образованность и редкую силу характера. По иронии судьбы мужем этой восхитительной женщины стал человек робкий, недалекий, откровенно странный и чудовищно нелепо одетый. Никакой этикет не мог удержать придворных от насмешек над мешковатыми камзолами и бесформенными, растоптанными ботинками короля.
В том, что Генрих VI обожал свою жену, нет ничего, удивительного, но королева вряд ли отвечала ему взаимностью. Некоторые британские историки полагают, что Маргарита Анжуйская покровительствовала лорду Саффолку, так сказать, издалека.
Точных данных на этот счет нет, но совокупность косвенных доказательств выглядит весьма внушительно. Помимо устойчивых слухов необходимо учитывать довольно свободные нравы, царившие при дворе отца Маргариты - Рене Анжуйского, и сомнительные мужские качества Генриха VI. К тому же граф Саффолк был полной противоположностью несчастного короля - неплохой полководец и знаменитый турнирный боец, он был способен при случае щегольнуть изысканным французским мадригалом. Современный человек вряд ли сможет, не кривя душой, осудить шестнадцатилетнюю девушку, которую по политическим соображениям выдали замуж за душевнобольного. Мораль XV в. была куда строже - опозоренный муж мог безнаказанно убить неверную жену. К счастью для Маргариты, Генрих VI оказался очень покладистым супругом - он полностью доверял своей жене, а неприятные слухи попросту пропускал мимо ушей.
Разумеется, сторонники Хемфри Глостера и Ричарда Йорка это доверие не разделяли. Они без обиняков говорили все, что думали об "истинных" причинах успеха Уильяма Саффолка и нравственности королевы. Ответные действия "придворной партии" были весьма жесткими - Ричард Йорк был исключен из Королевского совета. Более того, в 1447 г. Хемфри Глостер был арестован и помещен в Тауэр под откровенно надуманным предлогом - дядю короля обвинили в государственной измене. Через несколько дней герцог Глостер был найден в своей камере мертвым. Историки спорят, было ли это убийство, или смерть пятидесятисемилетнего аристократа имела естественные причины. Жители Лондона высказались куда более определенно - горожане открыто обвиняли в смерти "доброго герцога Хемфри" Саффолка и Маргариту Анжуйскую.
В том же 1447 г. скончался кардинал Бофор. Лидером "придворной партии" и почти что правителем королевства стал граф Саффолк. Как любой другой временщик, он стремился упрочить свое положение, получив как можно больше должностей и земельных пожалований. Королевская чета с охотой шла навстречу всем его требованиям - Саффолк был назначен лордом-камергером и адмиралом Англии, возведен в герцогское достоинство, к нему перешло управление несколькими королевскими замками и манорами.
Стоит отметить, что "пирог", который делили между собой влиятельные лорды, вовсе не был бесконечным. Чем больше доставалось герцогу Саффолку и его сторонникам, тем сильнее становилась критика оппозиции. После смерти Хемфри Глостера лидером оппозиционеров сделался Ричард Йорк. По праву рождения герцог Йорк должен был стать одним из ближайших советников короля. Между тем на 1447 г. он не только не имел значимых придворных должностей, но даже не входил в Королевский совет. Именно вопиющая несправедливость сложившейся ситуации вынудила Йорка взять на себя роль главы "партии войны" и приступить к активным действиям. Немаловажную роль в данном случае играли и финансовые соображения.
Дело в том, что на закате Средневековья жизнь английского аристократа была вовсе не беспечальной. С одной стороны, появилась мода на роскошный, почти разорительный образ жизни. Одежда лорда обязательно должна была блистать золотом, серебром и драгоценными камнями, замки принято было обставлять изысканной мебелью и украшать дорогими безделушками. Мода требовала содержать целый штат трубадуров, устраивать грандиозные празднества и пиры, где можно было увидеть и миниатюрные города из выпечки, и жареных птиц, вновь одетых в перья, и даже пироги, внутри которых играл небольшой оркестр. При этом существенно сократить расходы было невозможно - тратить меньше, чем другие магнаты, считалось величайшим позором.
С другой стороны, доходность крупных дворянских имений непрерывно падала, и даже самый богатый человек Англии - Ричард Йорк - не мог жить по средствам. Единственным способом как-то свести концы с концами были государственные должности, открывавшие широкий простор для узаконенной коррупции. Потеряв дополнительный источник доходов, герцог Йорк оказался в весьма затруднительном финансовом положении.
К несчастью для "придворной партии", обиженным почувствовал себя не только Ричард Йорк, но и его многочисленные сторонники. Если бы в "партию" Йорка входили только он сам, его ближайшие родственники и несколько друзей, это объединение можно было бы считать вполне безобидным. На деле к йоркистам могла причислить себя как минимум четверть английского дворянства.
В XV столетии в Англии существовала система социальных связей, внешне напоминающая древнеримскую клиентелу. На смену традиционным феодальным отношениям, в которых сеньор мог рассчитывать только на своих непосредственных вассалов, пришла более сложная структура. Магнаты охотно покровительствовали дворянам, не связанным с ними вассальными обязательствами, причем это покровительство могло выражаться в любой форме - от классического пожалования земель за службу до денежных субсидий и юридической поддержки. В англоязычной историографии эту систему именуют бастардным феодализмом (the bastard feodalism), русскоязычные исследователи традиционно используют несколько саркастическую, но тем не менее емкую формулировку - "феодализм ублюдочный".
В существовании этой системы были заинтересованы все слои дворянства. Как уже отмечалось выше, борьба за придворные должности для магнатов была вопросом финансового выживания. Чтобы увеличить свое политическое влияние, аристократы, естественно, нуждались в сторонниках. Они формировали так называемые ливрейные дружины, в которые входили зависимые от них люди, слуги и, наконец, вооруженные наемники. Но главной основой могущества любого лорда была поддержка части дворянства. В ответ магнат использовал свою близость к королю и должностное положение для "решения" проблем своих подопечных.
Между тем проблем в жизнь английского дворянина хватало. Земельные отношения в этот период были крайне запутанными, и почти каждая дворянская семья вела одну или несколько земельных тяжб. Официальное, королевское правосудие очень часто оказывалось неэффективным, поэтому семья вынуждена была искать обходные пути. Прежде всего, дворяне пытались найти союзников, то есть семьи, имеющие сходные земельные интересы. Девизом джентри XV в. вполне могла бы стать расхожая фраза "враг моего врага - мой друг". В начале любого конфликта джентри стремились узнать, кому еще насолил, например, Джон Смит, и нельзя ли объединиться, чтобы мстить г-ну Смиту совместно. К разбирательству подключались родственники с обеих сторон и те, кто помогали этим родственникам в других конфликтах. В результате в каждом графстве складывались неформальные объединения, члены которых поддерживали друг друга и в юридических процессах, и в нередких в то время силовых акциях. В середине XV в. дворянская группировка вполне могла силой занять или разграбить спорные земли; ограбить и избить "оппонента", захватить его в плен и держать на хлебе и воде, вынуждая подписать письменный отказ от спорной собственности, разогнать арендаторов и т.п. Все эти вещи были повседневной реальностью, поэтому выжить вне системы дворянских союзов было абсолютно невозможно. Также невозможно было пресечь беззакония, поскольку каждая группировка имела влиятельного покровителя среди лордов.
Лорды, в свою очередь, объединялись в группы, сцементированные родственными, имущественными и политическими интересами. После смерти Хемфри Глостера Ричард Йорк в силу разветвленных родственных связей, военных и политических заслуг оказался главой такого клана, поэтому задевать его было очень опасно. Герцог Йорк лишился придворных должностей, а его "партия" лишилась доступа "наверх". В результате были ущемлены интересы заметной части дворянства. "Придворная партия" не могла не понимать, что "ответ" неизбежен.
Политические страсти накалялись, чему способствовала ситуация во Франции. В 1448 г. английские гарнизоны, не получавшие достаточной материальной поддержки, были вынуждены оставить Мен. В Англии начали поговаривать, что Саффолк и королева Маргарита попросту продали эту часть английских владений французам. Популярность Ричарда Йорка стремительно росла, поэтому его попытались удалить из Англии. В 1449 г. он был назначен вице-королем Ирландии и отбыл в то, что все единодушно именовали почетной ссылкой.
По замыслу Маргариты и Саффолка, их противник не должен был добраться в Ирландию живым. В графстве Чешир на него было устроено покушение. По счастью, Ричард Йорк путешествовал именно так, как положено человеку его ранга - в сопровождении большой, вооруженной до зубов свиты. Нападение было отбито. Планы "придворной партии" нарушило и еще одно обстоятельство. Ричард Йорк оказался необычайно способным управленцем. Он смог навести порядок в английской части Ирландии и приобрести любовь местных жителей. Герцог Йорк оставил о себе настолько добрую память, что даже в 90-х гг. XV в. ирландцы горячо поддерживали его потомков.
В конце 1449 г. на "придворную партию" обрушился новый удар судьбы. Король Франции Карл VII возобновил военные действия. При горячей поддержке местного населения французские войска начали отвоевывать Нормандию. Королевское окружение срочно сформировало трехтысячную армию, но вместо ожидаемой победы последовало первое в истории Столетней войны сокрушительное поражение. 10 апреля 1450 г. английские войска были наголову разбиты в сражении при Форминьи. Последний английский гарнизон в Нормандии капитулировал в августе 1450 г.
Англичане восприняли это событие как общенациональную катастрофу. Верить в то, что потеря Нормандии вызвана объективными причинами, никто не хотел, поэтому на свет была извлечена проверенная веками формулировка - во всем виноваты дурные советники короля и француженка-королева. В январе 1450 г. Палата Общин потребовала отставки герцога Саффолка. Генрих VI, считавший Саффолка своим лучшим другом, был вынужден санкционировать его арест. Герцога приговорили к пятилетнему изгнанию. 1 мая 1450 г. Саффолк покинул Англию. Ненависть лондонцев к нему была так велика, что после известия об отплытии герцога Саффолка около 2000 жителей столицы отправились за ним, чтобы отомстить за "продажу" Нормандии. Корабль герцога перехватили близ Дувра. Фаворит королевы был обезглавлен ржавым, тупым мечом. Легенда гласит, что голова герцога была отрублена только после шестого удара.
Теперь главой "придворной партии" стал герцог Сомерсет, ранее бесславно командовавший английскими войсками во Франции. Вскоре англичане стали поговаривать, что Эдмунд Сомерсет "унаследовал" также и благосклонность королевы Маргариты. Как и в случае с Саффолком, прямых доказательств существования любовной связи между Маргаритой Анжуйской и Эдмундом Сомерсетом не существует.
Как бы то ни было, положение дел на континенте продолжало ухудшаться. Убийство Саффолка, разумеется, нисколько не повлияло на ход военных действий. Крайне сложная экономическая ситуация, рост цен, повышение налогов, коррупция местных органов власти и ненависть, которую большинство англичан питало к "дурным советникам короля", привели к социальному взрыву. В мае 1450 г. в Англии начался бунт. Как сообщает Лондонская хроника, "общины Кента восстали, и пришли в ярость в июне… их предводителем был Джек Кэд". Стоит отметить, что мистер Кэд провозгласил себя ни много ни мало двоюродным братом герцога Йоркского. Восставшие требовали казнить неугодных чиновников, понизить налоги и вернуть Ричарда Йорка в число королевских советников.
Этот факт красноречиво свидетельствует о популярности герцога Йоркского. Очевидно, в 1450 г. его воспринимали как человека, который способен наконец наказать виновников поражения во Франции и навести порядок в королевстве. На деле Йорк был не хуже и не лучше лордов "придворной партии" - все различие между ними заключалось в том, что герцог удачно эксплуатировал две чрезвычайно популярные в обществе идеи: продолжение Столетней войны и отстранение от власти "плохих советников" короля.
Необходимо подчеркнуть, что к началу бунта герцог Йорк не имел никакого отношения. Вероятно, он, также как большинство англичан, рассматривал восстание Кэда как опасную смуту. Вполне типичным было суждение лондонского хрониста: "Джек Кэд и его люди выдвинули множество требований и говорили, что общины Кента сильно обижены, но главной целью кентцев был грабеж".
Тем не менее не воспользоваться такой возможностью было бы глупо. Узнав, что восставшие требуют его возвращения и что это требование привлекает к ним новых сторонников, герцог оставил свой пост и отправился в Англию. Разумеется, это было прямым неповиновением воле короля. Впрочем, Ричард Йорк мог оправдать себя тем, что пренебрег не королевским приказом, а указаниями монарших советников.
В 1450 г. Генриху VI исполнилось 29 лет, но он по-прежнему был не в состоянии вести государственные дела. Когда историки, вслед за хронистами, отмечают, что Генрих VI издал такой-то указ или принял такое-то решение, они, как правило, грешат против истины. Реальная роль короля сводилась к подписанию бумаг. В тех редких случаях, когда Генрих VI отвлекался от благочестивых размышлений и действительно предпринимал какие-то действия, результаты бывали трагическими. Так, когда участники восстания Джека Кэда нанесли поражение королевским войскам и двигались к Лондону, Генрих VI заявил, что слышать не хочет о возможности новых военных действий, и… отправился "подышать сельским воздухом" в замок Кенилворт. Власти Лондона и оставшиеся в городе королевские чиновники могли обороняться как им заблагорассудится, короля эти проблемы более не касались. Восстание Кэда и несколько последовавших за ним более мелких выступлений были подавлены без всякого участия главы государства.
Если сам Генрих VI не проявлял заинтересованности в государственных делах, то "придворная партия" демонстрировала завидную активность. По дороге из Ирландии герцогу Йорку снова пришлось столкнуться с отрядами, которые должны были предотвратить его появление в Лондоне. Убить или хотя бы задержать герцога Йорка не удалось. 20 сентября 1450 г. он появился в Виндзоре в сопровождении четырехтысячного отряда и предъявил Генриху VI свой "билль", в котором требовал наказания виновников потери Нормандии (прежде всего герцога Сомерсета) как государственных изменников и возвращения своего законного места в Королевском совете. В тот момент Йорк пользовался настолько широкой общественной поддержкой, что мог не просить, а именно требовать. Современники отмечали, что герцог Йорк "хочет того же, чего хотят и общины, и все, что он хочет - справедливо".
Пользуясь случаем, Йорк также осведомился, почему на его пути были расставлены засады. На это король с редким простодушием ответил - ему сказали, что у герцога дурные намерения, но теперь он убедился, что это не так. Далее Генрих VI торжественно провозгласил Ричарда Йорка "своим верным вассалом и добрым кузеном" и заверил, что он всегда хотел, чтобы государство управлялось правильно.
В ожидании дальнейшего развития событий герцог Йорк отправился в свой замок Фотерингей и начал собирать сторонников. На этот раз речь шла не о съезде единомышленников, а почти что о создании армии. Каждый из лордов приезжал в Фотерингей во главе большого вооруженного отряда. На заседания Парламента в октябре 1450 г. магнаты явились в сопровождении вооруженных дубинами свит. Поскольку в здание Парламента запрещалось проносить более серьезное оружие, этим дело пока и ограничилось. Начались столкновения на улицах Лондона. Йоркисты требовали суда над Сомерсетом, и король оказался вынужденным согласиться на его арест. Казалось, что Йорк будет восстановлен в своих правах. Однако в начале декабря ситуация снова изменилась. По просьбе королевы Сомерсет был освобожден, назначен капитаном Кале и смотрителем королевского хозяйства. Единственное, чего удалось добиться йоркистам - это временного удаления Сомерсета из Англии - герцог отправился во вверенный его попечению "английский" порт на континенте.
Весной 1451 г. сторонники герцога Йорка еще раз попытались взять реванш - на заседании Палаты Общин депутат от Бристоля Томас Юнг предложил объявить Ричарда Йорка наследником престола. Ричард Йорк действительно имел право унаследовать корону - он был потомком короля Эдуарда III и по отцовской, и материнской линиям (см. династическую таблицу). Если бы Генрих VI умер бездетным, Ричард Йорк оказывался бы одним из трех возможных кандидатов на престол. Вторым был фаворит королевы герцог Сомерсет, третьим - племянница Сомерсета Маргарита Бофор, которая впоследствии стала матерью Генриха VII Тюдора.
В данном случае важны были не столько теоретические права Ричарда Йорка, сколько сам факт обсуждения вопроса о наследовании тридцатилетнему мужчине, который теоретически мог дождаться рождения собственных детей. Однако король проводил все больше времени в молитвах и медитациях. По Лондону поползли слухи, что Генрих VI утратил способность к деторождению, и оппозиция ловко использовала общественное мнение. Большинство депутатов Палаты Общин высказались в поддержку Ричарда Йорка.
Необходимо учесть, что официальное признание герцога Йорка наследником повлекло бы за собой передачу должностей и полномочий, находившихся в руках лордов "придворной партии". Ни королева, ни король никогда бы на это ни согласились. Предложение Томаса Юнга было отвергнуто Палатой Лордов, Генрих VI подписал распоряжение о роспуске Парламента, а сам Юнг оказался в Тауэре. Ричард Йорк был вынужден удалиться в свои владения в Уэльсе, где мог чувствовать себя в полной безопасности.
Временная победа "придворной партии" не улучшила политической обстановки. К августу 1451г. Англия потеряла лучшую часть своих французских владений - Аквитанию, под властью британского монарха остался только порт Кале и его окрестности. За ведение войны во Франции по-прежнему отвечал герцог Сомерсет, и англичане окончательно убедились, что фаворит королевы в сговоре с французами.