74. Тайная переписка с народниками. Письмо Маркса Вере Засулич
- Помнишь, как в 1973-м ты размышлял на тему "континуума Маркса"? У тебя тогда начинался новый цикл рефлексий о Марксе и России.
- Ну как же. Был эпизодик, я о нем узнал в ленинградском Доме Плеханова. Борис Иванович Николаевский рассказал, как посредничал между издательством Гржебина и Рязановым. Встал вопрос об издании архива Аксельрода. Павел Борисович вытащил целую корзину документов, извиняясь, что порядка в бумагах нету, а Николаевский ему - вот и славно, что нет, приводить в порядок буду я! И на дне корзинки он обнаружил никому до тех пор не известное письмо Маркса Вере Засулич - то самое, знаменитое. Аксельрод был крайне смущен, что его скрывал, - видно, из-за слишком "правонароднической" интонации Маркса. Уже по следам открытого письма Рязанов рванул в Париж, в архив Ла Фарна за вариантами, где и нашел черновики.
То была интеллектуальная сенсация. Идея разнонаправленного развития у меня отсюда и появилась. "Искровское" начало Ленина для меня стало просматриваться сквозь ход событий, не зависящий от того, чьим поступком он начался. Я увидел Маркса актуальным участником русской истории, но не таким, как в тогдашней прогрессивной литературе, - с делением на раннего "гуманистического" и позднейшего "Маркса-экономиста".
75. Проект Маркса для России. Три круга развития
- Вот базовый тезис Маркса: от европейского локуса, где община уже распалась, универсализация идет экспансией локуса на планету. Первобытная община дуальна: в ней есть коллективное начало и собственническое. Устойчива она при балансе двух начал, но баланс распадается - собственническое начало всегда берет верх. Здесь первоисток западной цивилизации и Мира, каким Маркс его видел прежде. Не в том смысле, что весь Мир пойдет только этим путем, но когда часть Мира уже им пошла, она глобализирует существование остальных, невзирая на жертвы. Таков Мир Маркса в первой его редакции. Уже тогда автором была замечена трудность, задвинутая им надолго в интеллектуальный запасник, - конфликт разнонаправленных развитий. Он рано у Маркса наметился, но аксиоматика взяла верх.
А второй вариант тот, который им так замечательно назван в "Капитале", - органический строй.
Все незападное - это органический строй. Он может бесконечно себя переживать. Империи будут распадаться и возникать вновь, но их элементарная клеточка, община не меняется. Таков органический строй.
Русская община - на грани того и другого. Но есть Россия, в которую, с точки зрения Маркса, капитализм уже всажен. Эта гигантская крепостная махина поддалась капиталу благодаря тому, что буржуазный строй Запада достиг весьма высокой, с Марксовой точки зрения, - последней ступени развития. Появились железные дороги, банковский кредит и так далее. У России, говорит Маркс, есть новый шанс благодаря тому, что Запад достиг высокой фазы буржуазного развития. Есть Мир, который Запад вбирает и подчинит реально. А в России, где община не добита, а революция уже сильна, есть шанс двинуться по-иному, не приводя себя к единому западному основанию.
Как это Маркс себе представлял относительно России? Весьма любопытно.
В центре первого кольца - община. С одной стороны, в ней есть кой-какие коммунистические задатки (Маркс тут отчасти соглашался), с другой - вторгшийся в Россию буржуазный порядок может их расколотить. Русским надо задержать процесс общинной деструкции, одновременно поднимая общину на уровень цивилизации. Удержать общину от растаптывания монетизацией, а с другой стороны - ее цивилизовать.
Тут второй круг - народовольцы революционизирующейся России и образованные классы. Маркс, а вслед ему Энгельс в отношении России употребляют термин, который они никогда не станут употреблять в отношении Запада: образованные классы! Что за терминология? Они люди, вообще говоря, привередливые по части точности выражений!
Смысл в том, что русская революция создает второе кольцо, которое удержит общину в ее дуалистическом равновесии, вместе с тем ее цивилизует - каким образом? Поскольку революция, обращенная к этой цели, получает весь инструментарий уже привнесенный самодержавием в Россию: железные дороги, банки, кредит и прочее.
Но есть еще третий круг. Им станет социалистическая Европа, которая через второй круг действует на ядро - выступая первоисточником цивилизующей политики.
Кстати, картинка, которую Маркс рисовал народникам: община, второе кольцо и третье - не бессмысленна и теперь. Есть мир высоких цивилизаций, где новая Россия опять выполняет роль маргинала. И где цивилизованный Мир ради самосохранения должен сделать поприщем деятельности миллиарды землян. А внутри себя экономически и антропологически облегчить смену деятельности - чтобы все жили иначе, но жили как люди. Для этого из мира гигантских корпораций и гонки потребления надо как-то перейти в тот Мир, который уже на подходе. Либо погибнуть, что вовсе не исключено.
76. Аграрная проблема в России. Несносность существования и "черный передел"
- Чем было земельное устройство старой России? Дело не в том, много было земли у крестьянина или мало, - это нелепая постановка вопроса. Мало земли станет потом, а поначалу было не так уж мало, да и освободили крестьян не так плохо. Земли хватило, чтобы после раскрепощения в 1860-е годы в России произошел демографический взрыв. И промышленное развитие оторвалось от перенаселенной деревни. Страшное для общинного землеустройства, перенаселение в дальнейшем погубит столыпинский почин.
Не мнимый "дворянский грабеж" толкал крестьян в сторону бунта и новой пугачевщины. Совпали две вещи - во-первых, слишком высокие выкупные платежи, а отсюда денежный разор - в момент, когда крестьянин только-только встал на ноги и начал хозяйствовать на своей земле. Там такой расчет был, чтобы выкупные платежи взимать аж до 1930 года (занятное совпадение!). Но грянула первая революция, и крестьянские долги пришлось ликвидировать.
Община вынуждала всех и каждого в расходах участвовать. Нет денег? Иди зарабатывай в город. Но мужик хотел сам выкупить свою землю, он ради этого из последнего лез, русский крестьянин! Многие факторы делали положение для мужика не столько тяжелым, сколько несносным - это у людей совсем не одно и то же. Сохранение фактически старых разрядов на земле: удельные земли, царские, помещичьи, государственные и тому подобное. Чересполосица и чехарда в межевании земель после реформы, против чего еще Чернышевский мудро предупреждал: не давайте помещику соседствовать с мужиком - их надо развести! Добирая земли, крестьяне вынужденно шли в кабальные отношения. А отсюда в них исподволь нарастала утопия и потребность - обратить земледельческую мужицкую Россию в единое поле, всю и разом, снизу: черный передел.
77. Крестьяне Маркса на полях Михаила Бакунина. Осуществима ли не-унитарная революция?
- В логике Маркса есть землевладельцы, но нет места крестьянству. Крестьянство у Маркса появилось впервые только в пометках на полях бакунинской "Государственности и анархии". Бакунин заставил его признать, что существование крестьянства не рудимент, а нечто, требующее введения в предмет. И Маркс пишет на полях его книги, что будущая коммунистическая революция должна дать крестьянству не меньше, чем дала Великая французская. Раз должна дать, то и крестьянство для этого должно быть. А в логике "Капитала" крестьянству места не было. Хотя это большая часть земного населения.
"Теория прибавочной стоимости", которую Каутский опубликовал в 1905 году, утвердила Ленина в правоверности его взглядов и помогла избавиться от тайного комплекса: уж не народник ли он? Анна Михайловна рассказывала, что Бухарин, когда ездил осматривать архив Маркса, просмотрев рукопись третьего тома, горько вздохнул: эх, но что же ты недописал про крестьянство!
Марксу очень важно, что на подходе Россия. Но важны и трудности внутреннего движения "Капитала", где предмет заявлен как унитарно-планетарный. А планетарный оказывается не унитарен! Получается, что и коммунизм может быть унитарно-планетарен, а может быть глобален по-другому? Капкан предмета. И с этим Маркс уходит.
Тут аналогия с Гегелем: диалектика не срабатывает. Диалектика Гегеля - это, если угодно, форма экспансии европейского человечества. В гегелевской форме европейское человечество себя реализует универсально: это духовный аспект несостоявшейся глобальной формы европейского человечества. Но для Маркса новоевропейское человечество уже есть. Оно подразумевается понятием экономической формации общества ("общественно-экономическая формация" лишь дурная советская калька).
Для Маркса вопрос о происхождении капитализма не слишком актуален. Уже есть экономическая формация, а прочие общества - он не случайно в "Капитале" употребляет выражение "органический строй" - могут быть представлены внутри нее как ступени ее движения. То ли ходом планетарной коммунистической революции, то ли ходом развития капитализма, в которое втянут весь земной шар. Поскольку движение идет в форме самопреодолевающего генезиса.
Маркс никогда не говорил, что азиатский способ производства несет в себе якобы эмбрионы капитализма, - все наоборот. Поскольку есть уже экономическая общественная формация, то остальные - которые имманентно едва ли бы к этому пришли - вынуждены стать ступенями к финальному состоянию капитала.
- Прости, а кто решил, где самое прогрессивное? То есть Маркс вывел из внутреннего объективного закона развития, что лучше для отсталых?
- Сперва он, как хороший ученик Гегеля, вывел это из природы Духа. Ведь чем занимается абсолютный Дух, в чем себя овнешняет? В народах-ступенях. Можешь это назвать расизмом и как угодно, но для Гегеля здесь тактика исхода из катастрофы Просвещения. Ему ясно, что Французской революцией Просвещение терпит катастрофу, и он отклоняет деление человеческой жизни на разумное - и неразумное, которое должно "вразумлять". Отклонив, он саму историю обращает в вразумляющее движение Духа. Вершины истории, ее падения, бездны - Гегелем всё включено; движение Абсолютного Духа уравнивает всех. Бездны и зло человеческого существа более не удалены за ограду разума. Но в негегелевском мире тут затруднение: может ли капитализм самореализоваться внутри себя? Или ему необходимы для этого некапиталистические общества?
Капкан внутреннего движения и капкан реализации в чем-то совпадают. Если первоначальная проблема не поддается решению в ее унитарной редакции (глобальность не может быть унитарной), то реализация тем более унитарной не может быть. Будучи планетарной, она не может быть унитарной - но какова же тогда эта самая не-унитарная революция?
78. Карл Маркс, заскучавший за "Капиталом". Конфликты всемирных альтернатив
Как рождалась идея "руководимой спонтанности"
- Вот вопрос конца жизни Маркса. Вот почему Маркс не смог кончить "Капитал" и стал искать решение в русской народнической революции и тому подобном. Здесь проблема конфликта разнонаправленных развитий между неумолимым движением к единству и неустранимыми различиями в типах и образах человеческой жизнедеятельности начинают передвигаться в центр мышления. Таков Маркс уходящий, Маркс последних лет жизни. Маркс, для которого аграрный вопрос, хотя бы в виде проблемы общины, приобрел фундаментальное значение, ибо в свете его он пересматривает исходную аксиоматику.
Когда я говорю, что у Маркса возникает проблематика конфликта разнонаправленных развитий, что я имею ввиду? Не просто, что одна сторона идет впереди, а другая от нее отстает. Та уже вошла в высшую фазу развития, а другая застряла в первоначальной фазе. Я имею в виду другое.
Все страны идут по такому пути развития, где капитализм, буржуазная цивилизация, буржуазное гражданское общество является непременным основным звеном. Оно - модель, куда втягивается мировая история, все наследство - культурное и материальное - этих обществ и из ресурсов которой в эмбриональной форме отрицания рождается коммунистическая цивилизация.
- Итак - одни достигли этой фазы, а другие ее не достигли или только начинают?
- Нет. Я думаю, что для этого последнего, условно "третьего", уходящего Маркса последних лет его жизни речь шла уже о другом. О том, что возможно другое развитие. Которое тоже является универсальным, но идет другим путем, имея другую магистраль, обладающую всеми признаками развития. Прежде для Маркса развитие было одно, в единственном числе для всего человеческого земного шара, а теперь возможны развития, во множественном числе. Тогда встает новая проблема того, как это другое развитие, идучи своим ходом и взаимодействуя с классическим буржуазным развитием, создаст собственный вход в коммунистическую цивилизацию? Ведь на промежуточных ступенях между ними возможны тяжкие конфликты развитий - в форме войн, ожесточенных столкновений. Здесь в смутной, первоначальной еще форме, присутствует многое из последующего, что мы переживали на нашем веку. Тогда есть не только развитие, а еще и неразвитие, предразвитие, недоразвитие, отставание и т. п.
Сама постановка вопроса о том, что развитие возможно во множественном числе - конечно, требовала ревизии всех первичных посылок. Обладал марксизм ресурсами изменения аксиоматики своих собственных посылок? Если бы речь шла только об ортодоксии II Интернационала, можно сказать, что не обладал. Но в этой связи возникает фигура Ленина, опыт Ленина, его место.
Можно показать, что Ленин, не зная о кризисе Маркса последних лет его жизни, специально уходил от этого знания. Характерный пример, очень симптоматичный. В 1908 году была впервые опубликована переписка Маркса с Даниельсоном. Переписка большой теоретической важности для Марксова взгляда на Россию, для понимания того, как он мыслил себе ее революционное развитие. Ленин, регулярно откликавшийся на публикации Каутским переписки Маркса с другими деятелями, на появление этой переписки не откликнулся никак.
Это можно объяснить случайностью, но я так не думаю. Думаю, тут был психологический барьер. Ленин боялся самому себе признаться в проблемном родстве с народничеством, в своей проблемной близости к нему. Хотя на самом деле он после Плеханова вернул русскую социал-демократию не к народничеству, а к его теоретической проблематике, которую Плеханов упразднил как предрассудок. Ленин интуитивно, а дальше сознательно понимал, что все обстоит не так. Что устойчивость, распространенность народничества, переход его из интеллигентского движения и публицистики в движение крестьянских низов 1905 года - когда крестьянин вдруг заговорил языком народников - все это требует объяснения и имеет отношение к фундаменту теории, а не к ее периферии. Однако Ленин до конца старался быть ортодоксом, даже в конце жизни, когда он диктовал свои последние мысли. Даже ставя риторический вопрос, означают ли огромные изменения, внесенные русской революцией, в то, как делается революция, в каком отношении находится ее начало к ее продолжению и т. д., - означает ли это изменение в ортодоксальном взгляде на мировой ход вещей? Нет, отвечает Ленин, - не означают!
Но на самом деле они означали. Проблема начала для Ленина имела первостепенное значение, какого для Маркса все-таки она не имела. Как политик, человек трезвого мышления, реалист Маркс понимал, что начинать "сразу со всего" нельзя. У революции есть движение во времени, есть свои первые шаги и последующие. Но я бы не сказал, чтоб проблема начала революции имела для него специальный философский интерес.
Ленин начинает как молодой марксист-ортодокс, но он ортодокс, у которого неясности там, где Плеханову все ясно. У Ленина, подобно Федосееву, за которым он шел вначале, были русские трудности. Для Плеханова падение крепостного права - исторический сюжет; было и прошло. Теперь Россия другая - буржуазная. Для Ленина эта история действует в настоящем, многое определяя собой на будущее. И хотя Ленин говорил о "пережитках", о "гигантских остатках крепостничества", эвристически у него неявным образом нарастал другой вопрос. Тот самый, какой ставил еще перед Марксом Даниельсон. Он говорит: "В России уже есть капитализм, он насажден государством, но что дальше - какова его судьба? Может ли он из привнесенного извне, из деспотически насаждаемого сверху абсолютистской властью, которая обладает возможностями вмешиваться во что угодно в России, - может ли такой рынок стать органикой? Естественный исторический процесс - любимое выражение Маркса. Так вот, спрашивал Даниельсон Маркса, который считал, что коммунизм может прийти только в результате естественно-исторического процесса, - совместим ли капитализм с органикой такого внедрения сверху?
Я не могу сказать, что Маркс дал на это исчерпывающий ответ. Но такой вопрос был вообще непонятен с точки зрения классического марксизма. Если есть буржуазное развитие, то оно тем самым уже обладает всеми ортодоксальными атрибутами: Мир - одно глобальное общество, оно же воплощение "естественного исторического процесса, который…".
Маркс выходил поначалу из положения так (в одном из писем Даниельсону): он говорил, что то, что является на Западе высшим продуктом буржуазного развития - железные дороги и банки, - эти конечные, венчающие буржуазное развитие Запада продукты материальной цивилизации выступают здесь как орудие дезинтеграции всех традиционных первоначальных форм. Процесс дезинтеграции - именно так у Маркса. Это неудачно переводят на русский язык как "разложение", а надо - дезинтеграция, то есть утрата прежней созданной русскими в XVI–XVIII веках целостности имперского крепостнического организма. Где товарно-денежные отношения всегда играли не последнюю роль. В России после реформы развитие капитализма шло вначале преимущественно не в сфере производства, а в сфере обращения. Комбинация железных дорог и банков была стартовой площадкой пореформенного развития. С самыми разными последствиями, причем развитие товарно-денежных отношений и крупной машинной индустрии было только одним из них. Другим последствием стала интенсификация крепостничества и докапиталистической ренты. То, что на Западе венчает инфраструктуру буржуазного развития, в России выступает как инструмент и орудие дезинтеграции. Открытый вопрос - каковой будет новая русская целостность? И будет ли она буржуазной? Может быть, из капиталистической дезинтеграции России, подразумевал Маркс, вырастет какой-то промежуточный ход в коммунистическую цивилизацию?
Хотя вопрос, который ставил Даниельсон, был с точки зрения классического марксизма нелеп, тем не менее Маркс его принял. По-своему его принял и Ленин, конечно, не соглашаясь с Даниельсоном. Когда Ленин пишет "Развитие капитализма в России", какую он проблему решает?
Нетрудно проследить, что одну из глав он написал позже других, и она выламывается из архитектоники его труда: это третья глава. В ней вводится представление о крепостническом помещичьем хозяйстве, которое дальше будет у Ленина развиваться и расти. В ней возникает тема, которая в будущем станет собственно ленинской: да, в России есть буржуазное развитие.
Капитализм в России уже есть, но есть ли капиталистическая, буржуазная Россия? Ленин отвечает - нет. Ее нет. Капитализм есть, а достроиться до новой целостности естественным путем Россия не сможет - это сделает революция.