Не надо пролистывать эту страничку! Не надо! Понимаю, что скучноватое название. Общество взаимопомощи… Да еще английское… А история, на самом деле, потрясающая, правда.
Вот вы только представьте, что в XVIII веке англичане решили, что нечего им ждать милостей от государства… Не в том смысле, что, мол, взять их – наша задача. Нет, тогда была бы революция. Англичане просто постановили объединиться в эти самые общества взаимопомощи, которые наладят жизнь людей без вмешательства государства вообще. Люди собирали взносы, формируя кассу, а потом, ежели кто заболел или в семье умер кормилец, – ему выдавали определенную сумму.
В советские времена было нечто похожее – касса взаимопомощи называлось. Но у англичан степень свободы была принципиально иной: общества взаимопомощи от государства не зависели никак. А размах их был невероятный! Вы только гляньте, какие цифры. К 1801 году в стране действовало 7200 таких обществ, в состав которых входили 648 тысяч человек. А всего через два года обществ стало 9672, а членов – более 794 тысяч. Некоторые общества торжественно стали называться "ордена", для того, чтобы вступить в них, даже требовалось произнести некую красивую клятву.
Но, по сути, это были абсолютно независимые от государства организации, помогающие людям нормально жить. Они были куда популярней профсоюзов, потому что пользы приносили несравнимо больше. Вы понимаете, что получается? Сотни тысяч англичан на протяжении полутора веков осуществляли медицинское и пенсионное обеспечение вне государства. Сами по себе.
Так все шло и шло аж до середины XX века. А потом общества погибли. Чего это вдруг? По политической какой причине? Не-а, мы ж не в России, чай. Проворовался кто-то? Не-а, мы ж в Англии. Волей или неволей их уничтожила власть. Государство ввело систему обязательного медицинского страхования. Из лучших побуждений, разумеется. То есть государство взялось делать то, что делали общества взаимопомощи. Не могли люди платить и в государственную казну, и в общественную. И все. Погибли общества. Но остался пример того, как люди могут сорганизоваться и наладить себе хорошую жизнь совершенно без помощи государства.
Когда читаешь книги про гражданское общество, то кажется, что ты читаешь сводку с полей сражений между государством и обществом. Государством, естественно, плохим, а обществом – несчастным, то есть хорошим.
Сегодня никто и не мечтает о том, что в гражданском обществе не останется никакого смысла просто потому, что само государство будет, скажем так, абсолютно гражданским. Все понимают: такого чуда не случится никогда.
Поэтому, ребята, давайте-ка строить гражданское общество, которое будет защищать наши интересы и оберегать нас от государства, созданного, вроде бы, нами и для нас, но при этом нас и использующее, и эксплуатирующее.
В замечательной книге (правда, с очень скучным названием) одного из лучших знатоков и теоретиков гражданского общества Александра Аузана "Три публичные лекции о гражданском обществе" делается вывод о том, что главная слабость гражданского общества – это когда оно не справляется с основной своей функцией: не производит публичных благ.
Ага! Оп-па! Вот оно! Мы переложили функции государства на общество, которое стремится стать гражданским.
Для нас стало естественным, что государство не производит публичных благ. А зачем тогда оно нужно? Просто потому, как мы выяснили буквально в предыдущей главе, что никакой иной формы для объединения большого количества людей нет? Или для порядку? Чтоб было? Чтоб с другими государствами боролось за свой суверенитет? Чтобы укреплялось? Гордилось чтобы самим собой? А нужно для создания публичных благ. Попросту говоря, для создания нормальной жизни – мы создадим гражданское общество.
Получается, что государство взвалило на общество заботу о самом себе. Если у общества получается о себе заботиться, значит, оно гражданское и демократическое. Не получается – значит, не гражданское и не демократическое.
Что такое хорошее государство? Если попросту, без политологических изысков? Это такое государство, которое помогает обществу о себе заботиться.
А само-то государство чего делает? Оно для чего, если нормальную жизнь нам с вами обеспечить не может?
Весь мир ведь не борется за "гражданское государство", он борется за "гражданское общество". Наверное, так и надо. Только меня – не политолога, не специалиста, а просто гражданина – волнует и удивляет два обстоятельства.
Первое. Мы разделили мир на государство и общество и признали их враждебность друг к другу. Общество должно помогать человеку жить в государстве. При этом мы убеждены, что само государство не может стать таким, чтобы человеку в нем нормально жилось. Почему не может? Да по определению. Незачем даже и пытаться.
Второе. Мы хотим усовершенствовать общество (изо всех сил стараясь сделать его гражданским) и как бы наплевали на государство. На протяжении веков нам представляется, что с государством связываться – дело гиблое, ведь оно – институт подавления нас. Государство должно угнетать. Поскольку это его "видовой" признак, то бороться с этим – зряшное дело, бессмысленное. Поэтому надо не менять государство, а придумывать, даже биться за такую рессору, которая называется "гражданское общество".
И вот я что думаю: может быть, если бы мы боролись не за гражданское общество, а за гражданское государство, мы бы жили иначе, причем, лучше?
В 1994 году Всемирный банк финансировал исследования, которые должны были выяснить, какие факторы более всего сказываются на увеличении валового дохода на душу населения. Оказалось, что более всего влияют соблюдение законов, риск (или отсутствие) коррупции, риск (или отсутствие) экспроприации. А вот чисто экономические характеристики: собираемость налогов, инфляция и так далее – как ни парадоксально, влияют меньше.
Вопрос: задачи, которые влияют на увеличение валового дохода, то есть, попросту говоря, улучшают нашу жизнь, должно решать государство или общество, борющееся за звание "гражданское"? Что вы говорите? Решать государство, а контролировать общество? Каким образом, позвольте узнать? С помощью представительской власти? То есть общество выбирает представительскую власть и таким образом осуществляет контроль? Так вы считаете? Понимаю.
Вопрос: депутаты – часть государства или общества? Не с точки зрения теории, а реально? Не только в нашей стране, а в принципе?
Депутаты – это люди, делающие политику. Депутаты – это власть. Общество их выбрало, пусть даже самым демократическим путем, чтобы они властвовали. Они и называются "представительская власть". Гражданское общество – это институты, независящие от государства. Так депутаты – это часть государства или общества? Не получается ли так, что общество контролирует власть с помощью власти же, пусть и избранной? Странно получается…
Смотрю в зеркало и задаю вопрос: ты что, блин, против гражданского общества?
За, за, за! Конечно. Я же – реалист. Раз все в мире считают панацеей от бед гражданское общество, чего ж я против всего мира пойду восставать, что ли?
Так о чем ты тогда тут… это самое… Типа базаришь?
Да просто не могу понять искренно: почему гражданским может быть только общество? Почему идет эта необъявленная война между обществом и государством? Почему в XXI веке нет даже утопистов, утверждающих, что надо стремиться строить такое государство, которому не понадобится никакой буфер для взаимоотношений со своими гражданами? Или это совсем уже невозможно?
К слову сказать, мы все убеждены, что живем в цивилизованном обществе, забывая как-то, что слово "цивилизация" происходит от латинского "civilis", что, собственно, значит "гражданский".
Это что ж выходит? Цивилизованное общество – гражданское, не гражданское – не цивилизованное? Так получается?
Этот же вывод, к слову сказать, относится и к государству. Цивилизованное государство – значит гражданское государство.
Или это только языковые изыски, к реальности не имеющие никакого отношения?
Как говорит мой любимый Михаил Жванецкий: думаю об этом… Думаю, все чаще воспоминая избитого, изуродованного Томмазо Кампанеллу, мечтающего о жизни прекрасной, счастливой и справедливой.
Вот тоже – дались мне эти метафоры!
…Нет, что ни говори, а есть у русского алфавита какая-то мистическая логика: вот поговорили про гражданское общество, и – пожалуйста! – далее следует демократия. Потому что это первое слово на букву "Д".
Милости просим на следующую страницу.
Д
Демократия
В результате демократических выборов из большого числа несведущих получается малое число подкупленных.
Бернард ШОУ, английский писатель
Демократия – это такое ругательство. Правда. Огромному количеству людей кажется, что нет худшего оскорбления, нежели назвать политика (и не только) демократом.
Демократия – это такой комплимент. Правда. Огромному количеству людей кажется, что нет похвалы выше, нежели назвать политика (и не только) демократом.
Надо признать, что и те и другие чаще всего довольно туманно понимают смысл самого слова "демократия". Чаще всего этот термин подразумевает отсутствие порядка, некий хаос. Для других, наоборот, такой порядок, при котором все свободны и счастливы.
Что такое тирания – понятно. Что такое анархия – менее понятно, но, в общем, ясно. С демократией – проблемы. На любой дискуссии, хоть про аквариумных рыбок или про табуретки, произнеси слово "демократия" – и такой сразу спор начнется: нервных просим отойти!
Однако не стоит думать, будто диспуты про демократию – это есть русская национальная черта. Все человечество давно и с переменным успехом пытается разобраться с этой самой демократией.
То, что демократия изменила мир, – безусловно. Будем считать, что изменила его к лучшему – иначе зачем бы все эти демократические преобразования?
Также безусловно и то, что, обязав людей выбирать самим себе начальников, демократия действовала как педагог, воспитывающий массы. И, надо сказать, весьма преуспела в этом самом воспитании. Посмотрите, например, как за время выборов изменилось понимание людьми того, кто должен быть у них за главного. Сам образ лидера сильно поменялся с течением лет.
До демократии у нас чего там было? Правильно: монархия. Мы уже говорили о том, что монарх – это как бы сверхчеловек, Помазанник Божий, король-солнце… Люди понимали, что ими должен руководить другой человек, не такой, как они, не просто лучший среди равных, но особенный.
Когда же лидеров начали выбирать, то люди как-то очень быстро сообразили: особенный, другой, иной человек не сможет им ни в чем помочь. Нужен такой же, как они: человек из толпы – только самый хороший. Грубо говоря, если до демократических выборов лидером стаи волков был лев или даже орел, то сейчас – тот же волк, но – лучший. Или тот, кто сумел убедить всех в том, что он – лучший.
Что про демократию понятно, так это то, что она строится на волеизъявлении народа. Соответственно, каков народ, такая и демократия. В замечательной книге "Возвращение в гражданское общество" (о которой мы говорили буквально в предыдущей главе) английский историк и политолог Дэвид Грин пишет: "Демократия основывается на том, что люди берут на себя личную ответственность за поддержание институтов нравственности и обычаев, служащих фундаментом свободы".
Вроде, все правильно и красиво сказано. А спросишь себя лично: ты, дорогой, хочешь жить в демократической стране? Тут же сам себе ответишь радостно: конечно! Хочу! А готов ли ты, дорогой, брать на себя ответственность за "поддержание институтов нравственности и обычаев, служащих фундаментом свободы"? И знаешь ли ты эти институты и обычаи? И разве когда человек в любой стране ходит голосовать, его больше всего интересуют нравственность и свобода? Голосует-то он, как правило, за то, чтобы его жизнь улучшилась, а вовсе не за то, чтобы нравственность и свобода процветали в его стране.
В общем, все не просто с этой самой демократией.
Однако для всех очевидно (и известно всем): "демократия" – слово греческое, происходит от слов "demos", что значит "народ", и "kratos" – "власть". Получается, что демократия – это власть народа. Понятно?
Конечно. Все приверженцы демократии очень любят вспоминать Древнюю Грецию как практически эталонный пример демократии подлинной, настоящей, истинной и прочее, и прочее, да к тому же еще всеобщей и прямой.
А как, собственно, осуществлялась эта самая власть народа в Древней Греции? Чудесно осуществлялась. Вот тебе, пожалуйста, народное собрание, которое может обсуждать все главные вопросы жизни страны. Вот вам, будьте любезны, всеобщие выборы – вне зависимости от имущественного ценза – на высшие государственные посты. Всякий афинский гражданин мог добиваться через народное собрание отмены любого закона. И так далее и далее. Чудо чудное, диво дивное, расцвет демократии. Берем с греков пример – и живем счастливо.
Однако… Расцвет демократии начался в Греции после того, как был сброшен спартанский ставленник Исагор и страну возглавил Клисфен – один из богатейших людей своего времени. Видимо, человек был замечательный этот самый Клисфен, потому демократию не только разрешил, но и развивал всячески. Так что – увы и ах – и в Греции демократия пришла не снизу, а сверху.
Но самый главный вопрос лично для меня другой. Именно греки назвали демократию – народной властью. Молодцы! А народ, собственно говоря, – это кто? Граждане. Замечательно. То есть все буквально жители славного города Афины были гражданами, которые могли осуществлять демократию?
Ах не все? Ах все, кроме женщин и рабов, – этих не посчитали. А теперь вопрос на сообразительность: в городе Афины кого было больше: мужиков или женщин с примкнувшими к ним рабами? Очевидно, что женщин с рабами поболее было. Вот и получается: греческая демократия – это когда правит меньшинство.
Нам-то все кажется, что истоки демократии – это чудесная, прямая демократия в Афинах. Кто спорит: правление в Афинах было замечательным. Но не забыть бы, прославляя Афины, что истоки демократии – это когда меньшинство решали, как жить большинству. Всемирная история демократии с этого началась.
А кончилась чем? Пелопонесской войной, в которой Спарта победила Афины. В Спарте тогда был строй, который назывался олигархическим. Конечно, те, до нашей эры живущие олигархи, не чета нашим. Это понятно. И все-таки история демократии началась с того, что ее, демократию, победила олигархия. При желании в этом можно НЕ видеть символа. При очень большом желании.
Изучение истоков демократии позволяет сделать один вывод: все не просто и не однозначно. Когда мы прославляем демократию или ругаем ее, об этих ее истоках не грех бы помнить.
Но с современной демократией все проще. Есть, например, обязательный постулат. Называется "всеобщее избирательное право". Демократическая страна – это как раз та, в которой это самое право имеет место быть.
Чудесно.
Поговорим о женщинах. Когда милые дамы получили избирательные права?
Впервые женщины подошли к избирательным урнам на выборах в Новой Зеландии в 1893 году. В Европе первой страной, которая позволила женщинам голосовать, была Финляндия, входившая, кстати, тогда в состав России. В самой же России "половой" ценз был снят в 1917 году. А теперь – внимание! В странах, которые мы считаем государствами с вековыми демократическими традициями, женщины получили право голосовать наравне с мужчинами лишь в XX веке. В США – с 1920 года, во Франции и Италии – с 1945-го, а в очень демократичной Швейцарии аж с 1971 года.
Вопрос: имеет ли право называться демократической страна, в которой женщины лишены главного демократического права – голосовать? Другими словами: страна, в которой нет того самого избирательного права?
Ответ: не имеет. Тогда мы должны признать, что демократия – это такой ребенок, чей возраст еще меньше, чем, скажем, возраст истории машиностроения. Получается, что демократия моложе даже космонавтики!
Другой ответ: не надо придираться. В конце концов, избирательные права женщин важны, но это не главное. Может существовать демократическое государство, в котором женщины не имеют право голосовать. Главное, чтобы люди жили свободно и хорошо.
Но это логика диктатора. Именно диктатура всегда строится на том, что можно кое-какие права у кое-каких людей отобрать, чтобы все остальные жили хорошо. Если женщины остаются за чертой демократии, то что ж это, извините, за демократия такая?
Это я все – к чему? Да все к тому же: из всех слов "Многослова" "демократия", наверное, одно из самых привычных. А оказывается, что чуть ли не самое таинственное. Нам кажется, когда мы его произносим, то понимаем, что именно имеем в виду, а на самом деле?
Про демократию вообще когда вспомнили? А когда всех достала монархия. Что за дела, действительно: правит да правит одна фамилия. А фамилий-то в любой стране ого-го сколько! Даешь революцию! А для революции чего надо? Идею. Тут-то будьте любезны – получите демократию. Народу, конечно, со времени Древней Греции наплодилось слишком много, чтобы он мог непосредственно править, поэтому пусть руководит посредством выборов. Прямых и демократичных.
Как известно, Великая французская революция началась с того, что 12 июля 1789 года журналист Камилл Демулен обратился к французскому народу с речью: мол, так жить нельзя. Народ радостно поверил журналисту (народ вообще всегда верит тем, кто говорит, что он живет плохо) и уже на следующий день пошел грабить арсенал с оружием. Вооружившись, народ зачем-то двинулся на штурм Бастилии, где сидели всего семь узников, убил ни в чем не повинного коменданта Бастилии де Лонэ, водрузил его голову на пику и, вдохновленный, пошел строить новую демократию.
Первым делом был написан и быстренько принят учредительным собранием документ – Декларация прав человека и гражданина. В документе сем было здорово написано про демократическую жизнь Франции. Например, основными правами граждан назывались: свобода, собственность, безопасность, сопротивление насилию. Свобода мнений, мыслей, слова и печати – это уж будьте любезны. В общем, опять-таки – чудо чудное, диво дивное.
Однако все эти демократические чудеса не помешали буквально через три года устроить еще одну революцию. А через год в стране, где вроде бы все было так демократично и свободно, вспыхнула еще одна революция, после которой началось то, что иначе как "мочиловка" не назовешь. Во Франции в революционные 1793–1794 годы были гильотинированы более 18 тысяч человек! За первые 718 дней были обезглавлены 41 ребенок, 344 женщины, 102 семидесятилетних старика и даже один старик 93 лет…
События Великой французской революции свидетельствуют, что тирания и демократия на самом деле не стоят друг от друга так далеко, как нам иногда кажется. К слову, напомню, что Адольф Гитлер пришел к власти вполне даже себе законным путем.
Так что это такое – демократия? И что ее на самом деле характеризует?
Авраам Линкольн характеризовал демократию как власть народа, власть для народа, власть посредством самого народа. То есть опять красиво, но ничего не понятно.