ИСКРЕННОСТЬ
Искренний человек нам представляется, без сомнения, хорошим. В сущности, искренний и хороший – для нас синонимы.
Однако человек думающий, размышляющий нам также кажется, безусловно, хорошим. В сущности, думающий и хороший – для нас также синонимы.
Не кажется ли вам это парадоксальным?
Ведь искренний – это тот, кто совершает какие-либо поступки (такими поступками могут быть и слова), не думая о последствиях, не ища никакого смысла, короче говоря – не размышляя.
Так, вроде, получается, что искренний человек по определению не может быть думающим. Не в том смысле, разумеется, что он непременно – дурак, но в том, что он совершает свои поступки, как правило, опираясь вовсе не на размышления.
Есть ли здесь противоречие?
Подумаем.
Для начала согласимся с тем, что искренность – это качество, которое возникает у людей периодически. Искренность – это порыв.
В русской литературе есть пример абсолютно искреннего человека – князь Мышкин. Напомню, что он герой романа, который называется "Идиот". Человек, никогда не думающий о последствиях своих поступков, живущий, что называется, лишь по зову души, – возможно, достойный и замечательный, но в глазах окружающих он всегда выглядит странно.
Когда мы говорим о человеке: он – не искренний, мы нередко имеем в виду: он – лживый. Мне же кажется, что, вопреки законам русского языка, антонимом слова "искренность" является не существительное "лживость", а деепричастие "раздумывая".
Когда кто-то ведет себя фальшиво, неискренно, – это следствие того, что, в результате раздумий, он решил вести себя так, а не иначе.
Но если мы договорились, что искренность – порыв, тогда что, если не ум, движет человеком, когда он совершает искренний поступок? Если не ум, то интуиция, то есть Голос Бога, звучащий в каждом человеке.
Когда человек совершает искренний поступок, его ведет Бог.
И именно это обстоятельство заставляет нас простить человеку его бездумность, возникающую в этот момент. Потому что веление Бога или, как раньше говорили, Божий Промысел – конечно, выше ума.
Тут есть еще один парадокс. Казалось бы, бездумно можно запросто совершать и плохие поступки. Но, когда мы говорим, что человек поступил искренно, мы почти всегда имеем в виду, что он поступил хорошо. Даже если нам не нравится его поступок – искренность оправдывает: "Поступил глупо, зато искренно".
И последнее. Закончить эту главу призывом: "Будьте, пожалуйста, искренни" – я не могу. Потому что искренность лежит вне нашего разума и вне наших желаний. Кроме того, порыв этот не всегда благ – искренно можно и дров наломать.
Однако мне кажется, в любом случае искренность нужно поддерживать – в себе ли или в другом человеке. И простить искренний проступок всегда легче, чем фальшивый.
Даже если человек ошибался, думая, что его ведет Бог, он ведь заблуждался искренно, то есть не думая о своей выгоде. Нужно ли его за это корить? Ведь в любом случае это гораздо достойнее, чем фальшивое, искусственное поведение.
Искусственное... Искусство...
Искусство – не как фальшивое вранье, а как... как... Как искусство!
Хорошее слово. Обсудим?
ИСКУССТВО
Вот вам, пожалуйста, еще одно слово, в котором как бы зашифрована его суть.
Искусство – это искушение искусственностью.
(Замечу в скобках, что к искусству я, безусловно, отношу и литературу тоже.)
Вдумаемся: любое произведение искусства рассказывает о том, чего на самом деле не существует; о тех, кто никогда на этом свете не жил.
В этом смысле Анна Каренина ничем принципиально не отличается от Колобка, а Раскольников от собаки Баскервилей. Эти существа на свет никогда не рождались, они – плод воображения писателя. В сущности, все произведения литературы, театра и кино – это сказки, или притчи (как кому больше нравится) с некоей, важной для нас, моралью. Автор создает искусственную, то есть не существующую на самом деле реальность и помещает в нее не существующих на самом деле персонажей. Разница лишь в степени условности: нам проще поверить в реальность Анны Карениной, чем в "настоящесть" Колобка.
Даже когда нам кажется, что автор рисует подлинную жизнь, описывает все, как было на самом деле, – это не так. Любой взгляд писателя непременно субъективен.
Даже пейзаж – абсолютно, казалось бы, документальный жанр живописи... Да что там – живопись! Даже по-настоящему художественная фотография – это мир, увиденный глазами фотохудожника, то есть созданный им. А музыка? А живопись? А скульптура? Все это – мир, увиденный глазами творца.
Художник – в самом широком смысле этого слова – всегда интерпретатор мира, он создает искусственную картину жизни и приглашает нас туда: искушает.
Оставим философские споры о том, что правда искусства бывает ценней правды жизни. Речь не об этом. Жизнь в искусстве всегда динамичней, острей, ярче, в конце концов, интересней, чем в реальном мире.
Люди искусства создают как бы концентрированную реальность, и поэтому для нас столь соблазнительно туда попасть.
Люди искусства искушают нас этим искусственным миром, попадая в который мы тренируем свои души.
Подлинное искусство отличается от подделки тем, что воздействует не только на разум, но – и это главное – на душу.
Это можно увидеть на примере всех жанров искусства, даже на таком, казалось бы, сугубо развлекательном, как комедия.
Если мы посмотрим на те комедии, которые остались в истории искусства – от Шекспира до Чарли Чаплина, от рассказов и пьес Чехова до рассказов и пьес Горина, от Зощенко до "Бриллиантовой руки", – то легко заметим одну закономерность. Великими, то есть истинными произведениями искусства, мы называем те комедии, которые в конечном счете заставляют нас задуматься о самих себе, то есть через наш разум обращаются к нашим душам.
Чем велик Чарли Чаплин или Чехов? Тем, что их придуманные герои очень похожи на нас, реальных. Только интересней, ярче. Поэтому их забавная, а часто нелепая жизнь находит отклик в наших душах.
Я уж не говорю о музыке... Музыка – это просто "душ для души", способный отмыть ее от грязи реальной жизни. Если мы верим в реальность души, то эти слова не должны восприниматься метафорой. Это – правда.
Иногда мы используем слово "искусство" для того, чтобы похвалить ремесленную работу. "Искусство забивать гвозди", "искусство водить машину", "искусство готовить обед". Интересно, что в данном случае мы имеем в виду, что человек забивает гвозди, водит машину или готовит обед, вкладывая в это дело душу.
Именно работа души отличает искусство от ремесла.
И последнее. Не лишним будет заметить, что слова "искусство" и "вкус" имеют один корень. То, что безвкусно, не может принадлежать искусству.
Волшебное все-таки это слово: оно расшифровывает себя само.
ИСПЫТАНИЕ
Испытание – это обязательная составляющая жизни российского человека.
На протяжении многовековой российской истории вы вряд ли сумеете отыскать хотя бы одно поколение людей, которому удалось бы в спокойствии прожить свой век. На наши головы постоянно сыплются всякого рода испытания.
Мы к ним привыкли. И стали возносить. Только в нашей стране фраза: "Он не искал в жизни легких путей" звучит как комплимент, а не как характеристика глупости.
К тому же мы – православная страна. А православие учит смиренно принимать любые тяготы, понимая, что лишь они воспитывают душу.
Между тем, если мы внимательно вчитаемся в это слово, то убедимся, что слова "испытание" и "пытка" одного корня. Владимир Даль определяет испытание как "бедствие, посланное Провидением".
Можно ли любить пытку? Можно ли уважать бедствие?
Испытание – это пытка, которую посылает нам Господь. Или Судьба, как кому больше нравится.
Пытку нельзя полюбить. Ее надо выдержать.
Выдержать пытку – это значит свернуть с дороги несчастий, на которую толкает нас испытание, и снова выйти на путь счастья.
Зачем Господь посылает нам пытки, я не знаю. Но посылает всегда. Испытание – обязательная и естественная составляющая жизни. Но ведь так же естественны, например, снежная буря или пунами, однако никому не придет в голову их полюбить и отыскивать в них какую-либо пользу.
Испытания нельзя любить. Не стоит уважать. Ни в коем случае не следует их благодарить. Они уводят нас от счастья, и наша задача – преодолеть их по возможности быстрей и устремиться правильным путем по верной дороге.
Учат ли чему-то испытания?
Испытание – это всегда дисгармония с самим собой и с миром. Может ли дисгармония чему-то научить? Она может обозлить. Может ожесточить. Но научить чему-то благому? Не уверен...
Есть ли люди, которые не ожесточились, пройдя через тяжелые испытания? Безусловно. Их вел Господь, Который помог не сломаться. То есть произошло чудо.
Мне кажется, считать, что испытания учат чему-то хорошему, – это заблуждение.
На мой взгляд, подобный вывод – эдакое самоуспокоение людей, которые к самой жизни относятся как к испытанию и убеждены, что их ждет множество невзгод.
Часто мы накликиваем на себя испытания, даже купаемся в них, потому что нам представляется, что счастливым быть стыдно, а несчастным – почетно.
Но если мы договоримся, что цель жизни любого из нас – дорога к счастью, то несчастный человек – это тот, кто по вине обстоятельств или по собственной воле вынужден забыть о главной цели своей жизни.
Испытание – пытка, которую Господь послал вам. Лично. Испытание – глубоко индивидуально.
Самое ужасное – это привлекать к нему других людей, тем самым надеясь доставить себе облегчение. Если мы вспомним, что такое реальная, а не метафорическая пытка, то легко поймем: человеку никогда не становится легче от того, что пытают кого-то рядом.
Как преодолевать испытания?
Испытания – разные, поэтому единого рецепта, разумеется, быть не может.
Однако важно сознательно не длить испытания. Нужно стараться изыскивать любую возможность, чтобы разрушить ситуацию, которая вас пытает.
Например, вы любите человека, а он вынужден уехать в другой город. Глупо сознательно испытывать свою любовь расстоянием. Никакое человеческое чувство не становится лучше от того, что вы его проверяете. Поэтому, как мне кажется, в данной ситуации необходимо изо всех сил стараться расстояние уменьшить с помощью писем и телефона, а лучше – просто поехать вместе с любимым.
Я знаю человека, который, испытывая свою волю, один день в неделю ничего не ест. В этот день он становится невыносимым: злым, неприветливым, противным. Воля его мощней не становится, однако день испытаний превращается в пытку не только для него, но и для окружающих.
Для того чтобы преодолеть испытание, надо не купаться в нем, надеясь на сомнительные уроки, а всеми силами с ним бороться.
Итак, испытание – это крюк по дороге к счастью. Ни в коем случае нельзя упиваться им. Нужно как можно быстрей постараться преодолеть и выйти на широкий простор.
Так мне кажется. Хотя я убежден, что со мной многие не согласятся. Но кто знает истину!
Никто не знает. Но это вовсе не мешает нам о ней поговорить, не так ли?
ИСТИНА
Хотя, казалось бы, с этим словом все просто – даже обсуждать не стоит.
Господь сказал: "Я – есмь Истина". Что тут спорить и обсуждать?
Истина есть жизнь по законам веры, по заповедям Господа.
Само слово "истина" имеет тот же корень, что слово "исток". Исток – это то, из чего произрастает жизнь: Божье Слово и Дело. Вот – исток. Вот – истина.
Однако следом за Богом всегда идут философы. В Древней ли Греции, в Древнем ли Риме, в России, в Европе – да где угодно! – философы всегда идут вслед за Богом.
Философы – это мыслители, которые объясняют людям то, что, как им кажется, Господь не объяснил вовсе или объяснил не до конца верно.
Поэтому мы имеем дело не с Божьей Истиной как таковой, а с ее постоянными трактовками.
К тому же философы примиряют людей верующих и не верующих. Атеист, который убежден, что рассказы о Боге – не более, чем сказки, будет обсуждать мнения философов. В реальности Бога сомневаются многие, в реальности философов – никто.
Но даже для тех, кто искренне верит в Бога, истина, как жизнь по законам веры, есть не более, чем некий идеал, то есть то, к чему можно стремиться, но нельзя достичь.
Собственную философию жизни выстраивает любой человек.
Кто-то, опираясь на веру и ее трактовки, кто-то, даже не думая об этом, но всякий свою жизнь как-нибудь да выстраивает. И каждый из нас живет в соответствии с той истиной, в которую верит.
К сожалению, истина – субъективное понятие. Нет ни одного постулата, ни одной максимы, которые приняли бы не то, что все, а хотя бы большинство людей мира.
Если мы возьмем евангелиевские истины, то, уверяю вас, даже в своем ближайшем окружении вы найдете немало людей, которые будут с пеной у рта доказывать, что заповедь: "Не убий!" – действует не всегда. И что нередко возникают ситуации, когда очень даже можно возжелать жену ближнего. Да от этого еще и счастливы будут и возжелавший, и жена, и ближний.
Истина – это вера, которую необходимо найти, и только в этом случае она будет поводырем по жизни.
В данном случае я не имею в виду веру исключительно в религиозном смысле. У атеиста очень часто бывает собственная вера в определенные нравственные законы и ценности.
Такую веру нельзя получить, словно модную одежду. В этом случае она будет служить нелепым прикрытием метаний души. Но если вы осознанно нашли свою истину, она становится, если угодно, парусом в любых ваших передвижениях по жизни.
Мне кажется, очень важно помнить, что право на истину имеет только Господь. Поэтому к любой чужой правде, даже если на первый взгляд она представляется бредом, надо относиться терпимо. Человеку всегда только кажется, будто он обрел истину. Максимум, чего он может достичь: обрести истину для самого себя.
Если позволить себе некоторый пафос (впрочем, вполне, мне кажется, правдивый), то у нас, как у человечества, есть будущее только в том случае, если носители разных истин, будь то государства или люди, научатся друг друга уважать.
Иногда нам представляется, что если в философском смысле истина субъективна, то уж в научном и бытовом можно отыскать истины безусловные. Но и это не так!
Развитие науки есть не что иное, как отрицание вчерашних истин.
Поэтому надо быть очень самоуверенным человеком, чтобы утверждать, будто сегодняшние истины останутся таковыми и завтра.
Абсолютными истинами являются истины наиболее мелкие. Скажем, огонь всегда жжется. Вода может течь. Исправный компьютер печатает текст.
Если бы всех этих истин не было, человечество сошло бы с ума.
Но стоит нам хотя бы чуть-чуть подняться от истин, которые нам диктует опыт физической жизни, к тем, что продиктованы опытом жизни духовной, мы попадаем в пространство, где истины надо не усвоить, а найти.
Поиск и обретение истины своей собственной жизни – это одно из самых увлекательных занятий, которые может предложить сам себе человек.
И тут главное не настаивать на том, что ваша истина – единственна. Вы – не Бог.
Люди, занятые излюбленным занятием человечества – деланием собственной карьеры, истину находят редко. Так мне кажется.
Впрочем, карьера – это уже совсем другое слово. Даже другая буква.
К
КАРЬЕРА
Представим себе, что во всем мире основным критерием удачной жизни человека является, скажем, количество людей, которым он помог. Чем большему числу людей ты помог, тем, соответственно, у тебя больше денег, славы и так далее.
Или, например, изобретен аппарат, который может высчитать чистоту души, – чем чище душа, тем больше у тебя денег, славы и прочее.
И в том и в другом случае человечество развивалось бы принципиально иначе и выглядело бы сегодня совершенно другим. Но человечество выбрало иной критерий успешности каждой отдельной личности – карьеру.
Итак, карьера – это придуманная людьми цель жизни человека в обществе.
Люди не могут жить бесцельно. И общество помогло им – придумало одну всеобщую цель. Достижение этой цели оказалось занятием весьма заразительным. Во всем мире считается: если человек сделал удачную карьеру, значит, он не напрасно прожил жизнь.
Чужая цель, как чужая одежда, может подойти, а может и нет. Я не устану повторять, что, в сущности, у нас у всех есть только одна всеобщая цель: стать счастливым.
И, на мой взгляд, когда человек размышляет о том, как ему делать карьеру, он, для начала, должен понять, входит ли движение по карьерной лестнице в его собственное понимание счастья.
В любом обществе министр считается более статусным и, значит, успешным человеком, нежели мать, родившая семерых детей, или, тем более, рабочий, который всю жизнь трудился на заводе. Между тем, и мать, и рабочий могут быть куда более счастливы и жить куда более гармонично, чем министр.
Общество всегда говорит: делай так, как принято. Нас у общества слишком много, и ему недосуг заниматься с каждым из нас по отдельности, поэтому оно диктует всеобщие законы, всеобщие представления о счастье.
На мой взгляд, имеет смысл помнить: представления о счастье и успехе, которые диктует нам общество, для каждого отдельного человека могут оказаться ложными и принести, например, лично вам одни неприятности, а то и беды.
Иногда карьера делается сама по себе. То есть таким удивительным образом складываются обстоятельства, что человек просто работает, а карьера находит его сама.
Да, так бывает. Но, к сожалению, это не закон. Куда чаще карьеру надо делать.
В том, что кто-то сознательно решил посвятить себя карьерному росту, нет ничего стыдного: если общество диктует какие-то законы, естественно, что появится немало людей, которые будут по ним жить.
Однако надо иметь в виду: для того чтобы сознательно совершить восхождение по социальной лестнице, вовсе не достаточно просто хорошо работать.
Работа – это, если угодно, канат, который помогает по этой лестнице взобраться, причем, чем выше поднимается человек, тем тоньше становится канат... И может наступить такой момент, когда канат исчезнет вовсе, то есть результаты работы вовсе не будут иметь никакого значения. Дело в том, что ступеньки карьерной лестницы, по которым вы поднимаетесь, как правило, уже заняты другими людьми, которых нередко приходится сбрасывать. Чем выше вы поднялись, тем больнее падать тому, кого вы сбросили.
Но едва вы заняли свое место, тут же поднимется кто-то другой, кто захочет вас сбросить. И опять же, чем выше поднялись, тем больнее и противнее падать вам.
Восхождение по карьерной лестнице и удержание на ее ступеньках – это совершенно отдельное занятие, которое может вообще не иметь ничего общего с вашей работой.
Карьера чаще всего требует совершенно иных навыков, чем основная работа.
Нас ведь не удивляет, что нередко карьерного роста добиваются не лучшие профессионалы своего дела, а лучшие профессионалы-карьеристы.