Относиться к человеку, как к сложному Божьему Творению, – тяжело и обременительно. Но всякое иное отношение к человеку – непозволительная ложь.
И последнее. Возможно, такое мое отношение к словосочетанию "простые люди" лежит на генетическом уровне. Одна из поэм моего отца, поэта Марка Максимова, заканчивается такими строчками: "Не говори: простые люди. Есть просто люди – соль земли".
Лучше я сказать не могу.
ПРОЩЕНИЕ
См. "Извинение".
Р
РАБ
Как социальное понятие рабство никуда не делось. Едва ли не каждый день мы видим по телевизору репортажи о сексуальных рабынях, которых продают в заграничные притоны. Или о гастарбайтерах, вынужденных трудиться на совершенно рабских условиях.
Однако мы говорим о человеческих взаимоотношениях, а не о социальных. Разумеется, нас интересует то рабство, которое возникает в отношениях между людьми.
Чем отличается раб от свободного человека?
Раб – это человек, который или не хочет самостоятельно принимать никаких решений, или право выбора отдает своему хозяину.
Слышу, слышу возмущенные крики: неправда! Нет! Человека можно заставить быть рабом! Можно поставить его в такие условия, когда у него вовсе не будет никакого права выбора!
Это не так. Выбор у человека есть всегда и, соответственно, всегда есть право выбора.
Даже в тюрьме. Вот, казалось бы, ситуация предельной несвободы. Но и там человек может решать: остаться человеком или нет.
В любой, даже самой трагичной ситуации, у человека есть выбор: жить в согласии с Богом или забыть про Него.
Поэтому можно дать и такое определение раба:
Раб – это человек, который забыл Бога и живет так, словно Бога на свете нет.
Конечно, это определение для людей верующих. Если кому удобнее, может заменить слово "Бог" словом "совесть", суть от этого не изменится.
Никто и ничто не может заставить человека быть рабом, равно как никто и ничто не может его заставить быть свободным человеком. Потому что никто и ничто не может убить в человеке Бога (или совесть, как кому больше нравится).
Обстоятельства могут способствовать – или не способствовать – свободе человека. Но и в социальном мире, и в отношениях между людьми окончательный выбор человек всегда делает сам. Кстати, такой выбор встает перед большинством героев великих литературных произведений – от Анны Карениной Льва Толстого до Сотникова Василя Быкова; от героев древнегреческих мифов до фантастических романов Рэя Брэдбери.
За свое общение с Богом (равно как и за отсутствие этого общения) человек отвечает только сам.
С одной стороны, мы всегда считаем, что свобода лучше рабства. Мы воспеваем свободу. В замечательной пьесе Гильера до Фигейредо "Лиса и виноград" перед ее героем Эзопом встает выбор: остаться жить рабом или быть брошенным в пропасть, как свободный человек. Эзоп делает свой выбор, восклицая в финале: "Где тут у вас пропасть для свободных людей?"
С другой стороны, быть рабом удобно. Казалось бы, что плохого, если за тебя принимает решение кто-то другой, если ты ему полностью доверяешь?
На мой взгляд, есть человеческие свойства, которые являются сущностными, то есть изначально присущими человеку. Например, любить детей и родителей не всегда легко, но тот, кто не любит своих детей и своих родителей, по-моему, не может в полном смысле слова называться человеком. Иногда для решения какой-то проблемы проще убить своего врага, однако мы это не делаем не только потому, что боимся кары, а потому, что подавляющее большинство из нас понимают: убить другого – значит убить человека в себе.
Так вот, мне кажется, рабство для человека противоестественно.
Выбор пути, который ведет к счастью, человек может совершать только самостоятельно. Если он не делает этого, он никогда не будет счастлив.
Рабство не то что отвратительно – оно бессмысленно. Отдавая другим право решать за нас, как жить, мы непременно убиваем в себе те качества, которые, собственно, и делают из нас людей.
Это касается всего, в том числе и любви.
Герой миниатюры Аркадия Райкина говорил о своей очередной возлюбленной: "Это приятно, когда тебе смотрят в рот. Один день. Через пару дней это начинает надоедать".
Мне кажется, что если в любви один из партнеров хочет абсолютно подчинить себе другого, значит, он любит не его, а себя. Настоящая любовь помогает другому раскрыться, а не превращает его в раба.
Итак, за свою свободу человек отвечает только сам. И если он предпочитает быть рабом кого-то – это его добровольный выбор. Но в этом случае не следует удивляться, что ваш хозяин в какой-то момент непременно выбросит вас, как использованную вещь.
А вот если человек очень много трудится, можно ли сказать, что он – раб своей работы?
Настала пора поговорить о работе.
РАБОТА
Мы уже много раз говорили о неясной непрочности нашей жизни и о стремлении найти в ней опору.
Работа, безусловно, может быть самой прочной опорой в жизни, но при одном условии – если она творческая.
Работа – наиболее простой и доступный каждому способ самопознания. Одному для того, чтобы познавать себя, надо зарабатывать деньги; другому – писать музыку; третьему – подметать улицы, размышляя при этом о вечности или ни о чем не размышляя; четвертому – заниматься наукой...
Творческая – это та деятельность, которая помогает человеку познавать самого себя. В этом случае она является опорой жизни и ее очень трудно отнять. (О том, что такое творчество, мы поговорим в отдельной главе.)
Известно, например, что Николай Заболоцкий в лагере переводил "Слово о полку Игореве". Сервантес в тюрьме писал "Дон Кихота". Ленин в ссылке в Шушенском продолжал придумывать революцию. Ученые в сталинской "шарашке" продолжали свои исследования.
Работа была той самой опорой, которая не позволяла страшным житейским бурям смести человека, уничтожить его.
Конечно, все, что есть у одного человека, другой способен отобрать. В том числе и работу. И все-таки с творческой это сделать сложнее, потому что лишить человека мысли куда сложней, нежели отобрать у него продукты деятельности его ума.
Человек все равно сколь возможно будет заниматься тем, что позволяет ему в самом себе открыть что-то новое.
Самый характерный пример для меня здесь – Тарас Григорьевич Шевченко. Как известно, он был крепостным, и ему запрещали сочинять стихи. Он их писал на днепровском песке, зная, что волна смоет написанное. Он не мог не писать: не умел не познавать себя.
Для того чтобы работа стала опорой, очень важен верный критерий ее выбора.
Социологические исследования, проведенные в России, показали, что основными критериями при трудоустройстве у наших сограждан являются: хороший заработок и стабильность работы. Увы, вынужден признать, что это критерии не свободных людей.
Раб отличается от свободного человека, в частности, тем, что никогда не рассматривает себя в системе координат "человек – Бог". Думать о душе – не рабское дело. Раб всегда занят удовлетворением собственных материальных потребностей. Ругать или, тем более, презирать его за это невозможно, потому что чаще всего он это делает вынужденно.
На мой взгляд, если вы стремитесь к гармоничному существованию, то есть к счастью, надо понимать: при выборе работы важным является один-единственный критерий: помогает она самопознанию или нет.
Если человек вынужденно или по собственной воле использует иные критерии, он должен быть готов ко всякого рода неприятностям. К тому, например, что работа ему надоест. Что она никогда не станет опорой, и, когда ее отнимут, в жизни человека наступит трагедия. То есть попросту говоря, что она никогда не приведет его к гармонии.
А если человек не может найти любимую работу?
Плохо ищет. Совсем недавно мы говорили о том, что призвание есть у всех людей, что каждого человека Господь призывает к какому-то главному делу или делам. Если вы такое дело не нашли, значит, оно где-то вас ждет и, не найденное, страдает в одиночестве так же, как вы.
РАВЕНСТВО
Очевидно, что равенство – относительная категория, которая выявляется только в сравнении. Так вот, если сравнивать людей, то получается, что они всегда не равны. И дело не в том даже, что они разные, то есть самобытные. Речь не об этом.
Дело в том, что вся социальная система провоцирует наше ощущение неравенства. Для человека проблемой является не то, что он – другой, а то, что он – неравный. Шагая по карьерной лестнице, мы видим людей снизу и людей сверху, рядом, как правило, никого нет.
Общество провозглашает неравенство, как цель и как награду. Система повышения по службе – не что иное, как государственная политика внедрения неравенства. Большинство людей мечтают стать начальниками, то есть зафиксировать свое превосходство над людьми. С этой же целью многие мечтают о премиях, наградах, званиях и прочей "социальной мишуре".
Мы нервные, потому что мы неравные.
Мир уже давно выработал систему отношений при неравенстве. С президентом мы общаемся не так, как с дворником. И если вдруг дворник станет президентом, а президент – дворником, мы будем общаться с ними соответственно.
Мы привычно имеем дело не с людьми, а с должностями и не видим в этом ничего зазорного.
Человеку, как правило, мало понимать, что он другой, ему необходимо, чтобы общество предоставило ему доказательства, что он не просто иной, чем все, но – выше других.
Общество диктует нам следующее представление о счастье и успехе: чем выше поднялся ты по служебной лестнице, чем выше твой статус, тем удачней сложилась твоя жизнь.
Если законы жизни выстроены так, что человек постоянно должен сравнивать себя с другими, то он очень хорошо понимает, что никакого равенства нет, и изо всех сил стремится стать выше других.
Как сравняться с другим человеком? Или попытаться подняться самому (что трудно), или принизить поднявшегося (что легче).
Всякого рода революции, бунты, путчи, демонстрации протеста – это, с одной стороны, крик о том, что мы – не хуже, чем другие; а с другой – стремление низложить тех, кто, с точки зрения революционеров, поднялся слишком высоко.
Сравнение человека с человеком всегда порождает неравенство, а значит, протест.
Однако есть и иная система координат: сравнивать себя с Богом.
Если человек сравнивает себя не с другими людьми, а с Богом, он понимает, что в Божьем мире все равны, все – Божьи дети, и здесь неравенства быть не может.
Бог придумал нас разными, но равными. Мы рождаемся голыми, и какие бы разные одежды мы ни надевали потом, после смерти нас будут голыми же обмывать. А потом еще и окажется, что похороненный с почестями Генеральный секретарь в общественном сознании стоит куда ниже, чем безвестно канувший поэт Мандельштам или похороненный при малом стечении народа поэт Пушкин.
Конечно, хотелось бы крикнуть, что, мол, надо жить во второй, Божеской, системе координат. Но это – выбор каждого. Мы живем в социуме, и не подчиняться его законам – невозможно. Если мы начнем разговаривать с президентом, как с дворником, боюсь, это ничем хорошим не кончится.
Главное, сравнивая себя с другими людьми, не забывать время от времени сравнивать себя с Богом. Нельзя забывать, что президент и дворник по большому счету равны. Это не только полезно с точки зрения сохранения души, но и поможет избежать многих ошибок в общении.
РАВНОДУШИЕ
Мы привычно считаем, что быть равнодушным – плохо, а неравнодушным – хорошо. Прежде чем согласиться или оспорить эту точку зрения, давайте попробуем разобраться в том, кто, собственно, таков равнодушный человек.
Равнодушный человек – это тот, кого не интересует ничего, что с ним лично не связано.
Если человек равнодушен к самому себе и он сам себя вовсе не интересует, это означает либо крайнюю степень отчаяния, либо психическую болезнь. (К слову, нередко первое переходит во второе.) И здесь может помочь врач.
Можно ли требовать от человека, чтобы он интересовался тем, что его лично не касается? Уважать за это можно. Но требовать, по-моему, нельзя.
Неравнодушие – это зарядка для души.
А зарядка, как известно, дело добровольное. Кто-то хочет заниматься физкультурой своей души, а кто-то или вовсе не желает, или придумал для нее иной тренинг.
Помните знаменитую сцену из "Собачьего сердца", когда профессора Преображенского просят пожертвовать деньги на бедных детей Африки? Профессор отказывается. "Почему?" – удивляются люди в кожанках. "Не хочу", – отвечает профессор, словно бы доходчиво объясняя нам, что быть равнодушным или не равнодушным – личный выбор каждого.
Дело даже не в том, что девиз: "Я отвечаю за все!" – столь популярный при Советской власти, на деле чаще всего означал: "Я не отвечаю ни за что". Главное, что отвечать за все – противоестественно для человека. Подчеркнем: не плохо, а именно противоестественно.
Человек обязан отвечать за то, за что в состоянии нести ответственность. Остальное – по желанию.
Если каждый из нас станет отвечать за то, что касается лично его и его семьи, мы будем жить в процветающей стране.
Мне кажется, нельзя называть неравнодушием проявление обычных качеств человека.
Например, если бабушка упала на улице, прохожие должны броситься ее поднимать не потому, что они неравнодушные, а потому, что они – люди.
И если пьяный пристает к девушке, то мужчина должен защитить ее не потому, что он неравнодушный, а потому что он – мужчина.
Поскольку для всех нас неравнодушие – это некий орден, то не следует "вручать" его тем, кто не совершил подвига неравнодушия, а просто поступил по-человечески.
Кроме того, к сожалению, мы так устроены, что помогать горю далеких, незнакомых людей – скажем, перечислять деньги на счета больных, многим из нас проще, нежели помогать тем, кто рядом. Если человек неравнодушен к чужому горю, это, конечно, чудесно, но, прежде, чем вручать ему орден неравнодушия, надо поглядеть, не проявляет ли он равнодушия к тем, кто рядом?
Лично я люблю людей неравнодушных и сам стараюсь таким быть. Но я считаю глубоко неверным, когда от людей вообще что-либо требуют, а, тем более, требуют быть неравнодушным. До какой степени близко к сердцу принимать беды других людей – это выбор каждого человека.
Правда, равнодушный человек никогда не испытает радости от того, что помог незнакомым.
Кстати, о радости.
РАДОСТЬ
Интересно, когда Господь создавал наш мир, Он знал слово "бонус"? И вообще интересно, появляются ли в языке слова, значение которых Бог поначалу не понимал? Смотрит на ангелов своих и спрашивает: "Что это такое они там удумали опять, что это за бонус такой?"
Впрочем, мы отвлеклись. Знал или нет Господь значение слова "бонус" неизвестно, однако радость Он нам подарил именно как бонус – незаслуженное, неясное, некупленное, чудесное дополнение к нашей жизни.
Радость – сильное позитивное, эмоциональное чувство, возникающее в тот момент, когда нам кажется, что жизнь нас полюбила.
В словаре Владимира Даля есть такое слово: "рада". Означает "совет" или "помощь". Радость – это чувство, которое возникает, когда нам представляется, что жизнь нам помогает.
Поэтому умение радоваться зависит не от обилия хороших событий, а от того, как человек воспринимает жизнь – как врага или как помощника.
Когда человек говорит, что у него безрадостная жизнь, в редких случаях это означает, что в его жизни действительно не происходит ничего хорошего. Чаще же всего это значит, что он не хочет и не умеет радоваться.
Если человек не любит жизнь, никакие, самые радостные события не заставят его радоваться. И это не трагично. Радоваться – не обязательно.
Ведь вовсе не обязательно быть оптимистом, можно быть и пессимистом, воспринимающим жизнь, как повод для печали.
Радость, повторим, – это бонус, дополнение. Очень часто человек, который не умеет испытывать радость от жизни, ощущает себя едва ли не ущербным. Между тем принимать помощь от жизни или не принимать – это личный выбор каждого.
Если мы вспомним мировую литературу, то нам, конечно, симпатичнее герои, которые умеют радоваться: Швейк или, скажем, Остап Бендер. Но есть и великие образцы "печальников": тот же Гамлет, например, или чеховский Вершинин. А разве не потрясающ образ печального Бузыкина из фильма Володина-Данелии "Осенний марафон"?
Радость – чувство настолько светлое и внезапное, что долго теоретизировать по его поводу не хочется. Хочется заметить одно: умеете вы радоваться или не умеете вы радоваться – и то, и другое в одинаковой степени достойно.А уж как кому легче жить – с радостью или без нее – пусть каждый выбирает сам.
Поговорили про веселую радость? Отлично! И тут мудрая логика алфавита подсказывает, что надо побеседовать о печальном разочаровании.
РАЗОЧАРОВАНИЕ
Все-таки русский язык – таинственный и загадочный. Кажется, что разочароваться мы можем лишь в том человеке, которым очаровались. Между тем, на мой взгляд, разочарование к очарованию вообще не имеет никакого отношения.
Очарование – слово мелковатое: оно на нашу жизнь долго влиять не может. (Я даже не сумел ему посвятить главу – честно говоря, не знаю, о чем писать.) Очарование – не более, чем приятное предисловие к чему-то. Мы попадаем под чьи-то чары – оЧАРовываемся, а дальше начинается жизнь, и либо действие этих чар заканчивается, либо, наоборот, крепнет, превращаясь в любовь или там – в дружбу.
В общем, очарование непременно либо исчезает, либо чем-нибудь оборачивается.
Конечно, "разочарование" иногда употребляется, как антоним "очарования". Однако суть его, мне кажется, не в этом.
Разочарование – слово огромное, оказывающее на нашу жизнь колоссальное, подчас решающее значение. Что же это такое?
Любой из нас боится будущего. Мы уже об этом много говорили. Даже самый закоренелый оптимист понимает, что в будущем он – не хозяин и там может случиться что угодно. Этот страх – природный. Мы заглушаем его мечтами, мы стараемся обеспечить будущее в настоящем, однако любой из нас осознает: все просчитать невозможно да и не нужно.
Чтобы шагать в будущее было не так страшно, мы берем туда людей из близкого круга, они как бы прикрывают нас.
Разочарование – это абсолютная уверенность в том, что человек из близкого круга с тобой в будущее не пойдет.
Разочарование в человеке принципиально отличается от разочарования в спектакле или, скажем, в фильме. Хотя закон тот же: вы надеялись, что фильм принесет вам ощущения, с которыми вы пойдете по жизни, то есть в будущее, но разочаровались.
Принципиальная же разница заключается в том, что разочарование, скажем, в произведении искусства или в походе за грибами – это не более, чем мелкая неудача.
Разочарование в человеке – это серьезная жизненная потеря. Оно не может коснуться дальних людей. Оно относится лишь к людям ближнего круга.