Перспектива того, что в будущем знания будут создаваться неограниченно, противоречит креационизму, так как подрывает его мотивацию. Ведь в конечном счёте с помощью изумительно мощных, по нашему мнению, компьютеров, любой ребёнок сможет разработать и воплотить в видеоигре биосферу более удачную, более сложную, а также гораздо более нравственную, чем земная, установив такое её состояние принудительно или придумав специальные законы физики, более благосклонные к просвещению, чем те, что есть сейчас. На этом этапе тот, кто якобы создал нашу биосферу покажется не только неполноценным нравственно, но и невыдающимся в умственном плане. А последнее не так-то просто проигнорировать. Устройство биосферы больше не будет приписываться религиями соответствующим божествам, так же как сегодня им больше не приписывается гром.
Самозарождение
Самозарождение - это образование организмов не от других организмов, а целиком из неживой материи, например зарождение мышей из кучи тряпок, валяющихся в тёмном углу. Теория о том, что небольшие животные постоянно спонтанно зарождаются таким образом (помимо обычного способа воспроизводства), тысячелетиями считалась общепринятой и не подвергалась сомнениям, и её воспринимали серьёзно вплоть до середины девятнадцатого века. По мере развития зоологии защитники этой теории отступали к всё более мелким животным, и в конце концов всё свелось к тому, что теперь называют микроорганизмами: плесень и бактерии, растущие в питательной среде. Для них опровергнуть теорию самозарождения экспериментально оказалось весьма сложно. Считалось, например, что для самозарождения нужен воздух, и поэтому эксперименты нельзя было проводить в воздухонепроницаемых контейнерах. Но в итоге теория была опровергнута блестящим экспериментом биолога Луи Пастера в 1859 году одновременно с публикацией теории эволюции Дарвина.
Но никакого эксперимента не требовалось, чтобы убедить учёных в том, что самозарождение - плохая теория. Фокус не может быть результатом действия настоящей магии - когда фокусник просто приказывает чему-то случиться, - фокус должен основываться на знаниях, которые были каким-то образом созданы заранее. Аналогично, биологам достаточно было просто задаться вопросом: откуда знание о том, как создать мышь, появляется в тряпках и как оно потом превращает тряпки в мышь?
Попытка объяснить самозарождение, предпринятая Блаженным Августином (354–430 годы), заключалась в том, что любая жизнь начинается из "семян", из которых часть переносится живыми организмами, а часть распределена по всей Земле. Оба типа семян были созданы во время сотворения мира. Из обоих типов при подходящих условиях могли развиваться новые особи соответствующих видов. Августин находчиво предполагал, что поэтому, возможно, в Ноев ковчег и не пришлось сажать невероятно много животных: большая часть видов смогла возродиться после Всемирного потопа без помощи Ноя. Однако согласно этой теории организмы не образуются исключительно из неживой материи. Эти разнесённые по всей Земле семена - тоже форма жизни, как и настоящие семена: в них будут содержаться все знания, накопленные организмом в ходе адаптаций. Таким образом, теория Августина, как и сам он подчёркивал, - просто форма креационизма, а не теория самозарождения. В некоторых религиях Вселенная рассматривается как постоянный процесс сверхъестественного создания. В таком мире все виды самозарождения проходили бы под заголовком "креационизм".
Но если мы настаиваем на разумных объяснениях, то должны вычеркнуть креационизм по причинам, приведённым выше. Что же касается самозарождения, остаётся только одна возможность: это может просто требоваться по законам физики. Например, мыши могут сами собой формироваться при определённых обстоятельствах, как кристаллы, радуга, торнадо или квазары.
Сегодня, когда известны фактические молекулярные механизмы зарождения жизни, эта идея кажется абсурдной. Но чем плоха эта теория сама по себе, как объяснение? Такие явления, как радуга, имеют характерный вид, в котором они продолжают проявляться снова и снова, но никакой информации от одного случая к другому не передаётся. А кристаллы даже ведут себя похожим на поведение живых организмов образом: если поместить кристалл в подходящий раствор, он будет притягивать больше молекул подходящего типа и выстроит их так, чтобы они больше всего напоминали такой же кристалл. Раз кристаллы и мыши живут по одним и тем же законам физики, то почему самозарождение можно считать разумным объяснением появления первых, но не последних? Ответ, как ни парадоксально, происходит из довода, который изначально предназначался для обоснования креационизма.
Телеологический довод
"Телеологический довод" тысячелетиями служит одним из классических "доказательств" существования Бога, и заключается он в следующем. По-видимому, некоторые вещи в мире были кем-то задуманы, но не людьми; поскольку "у замысла должен быть творец", то должен существовать Бог. Как я уже говорил, это плохое объяснение, потому что оно не отвечает на вопрос, как могло быть создано знание о том, как создать такие замыслы? ("Кто придумал творца?" и т. д.) Но и телеологический довод допускает обоснованное применение, и раньше всех им воспользовался древнегреческий философ Сократ. Вопрос был в следующем: допустим, боги создали мир, но следят ли они за тем, что в нём происходит? Ученик Сократа Аристодем утверждал, что нет. А другой его ученик, историк Ксенофонт, вспоминал ответ Сократа:
…Не похоже ли на дело промысла вот ещё что: так как зрение слабо, то он защитил его веками… бровями, словно навесом, отделил место над глазами, чтобы даже пот с головы не портил их. <…> Рот, через который живые существа вводят в себя пищу, какую желают, он поместил близ глаз и носа? А так как то, что выходит из человека, неприятно, то он направил каналы этого в другую сторону, как можно дальше от органов чувств. Всё это так предусмотрительно устроено: неужели ты затрудняешься сказать, что это? - дело ли случайности, или творение разума?
Нет, клянусь Зевсом, отвечал Аристодем, если смотреть на это с такой точки зрения, то оно очень похоже на искусное произведение какого-то гениального, любящего живые существа художника.
А то, что он насадил стремление к деторождению, насадил в матерях стремление к выкармливанию, а во вскормленных детях величайшую любовь к жизни и величайший страх к смерти?
Без сомнения, и это похоже на искусную работу кого-то, поставившего себе целью существование живых существ.
И Сократ был прав, когда указал, что наличие видимых признаков замысла в живых существах требует объяснения. Это не могло получиться "случайно". В особенности потому, что указывает на присутствие знания. Но как было создано это знание?
Однако Сократ так и не сформулировал, что составляет видимые признаки замысла и почему. Есть ли они у кристаллов и радуги? У Солнца или лета? Чем они отличаются от биологических адаптаций, таких как брови?
Вопрос о том, что же именно требует объяснения в "видимых признаках замысла", первым начал решать священник англиканской церкви Уильям Пейли, сторонник телеологического довода. В 1802 году, ещё до рождения Дарвина, в своей книге "Естественное богословие" (Natural Theology) он привёл следующий мысленный эксперимент. Он предположил, что, проходя по пустырю, нашёл камень или, в другом варианте, часы. И в том, и в другом случае он задался вопросом, а как появился этот объект. И он показал, почему появление часов потребует совершенно иного объяснения, чем появление камня. Весь его опыт говорил о том, что камень мог лежать там вечно. Сегодня мы больше знаем об истории Земли, поэтому упомянули бы сверхновую звезду, трансмутации и охлаждение земной коры. Но это никак не повлияло бы на аргумент Пейли. Он говорил, что такого рода доводы могут объяснить, как появился камень или материал для изготовления часов, но только не как появились сами часы. Часы не могли лежать там вечно, как не могли и образоваться по мере затвердевания Земли. В отличие от камня, радуги или кристалла, часы не могли собраться сами собой путём самозарождения из исходных материалов и сами не могли быть таким сырьём. Но почему именно не могли, спрашивал Пейли: "Почему такой ответ не подойдёт в случае с часами, но подходит в случае с камнем; почему его можно принять во втором случае, но нельзя в первом?" И он знал почему. Потому что часы не только служат какой-то цели, они приспособлены для этого:
По этой причине и ни по какой другой, а именно, что, когда мы начинаем исследовать часы, мы понимаем (что было невозможно с камнем), что несколько их частей заложены в корпус и собраны с некоторой целью, например, что они имеют такую форму и так подогнаны, чтобы производить движение, и что это движение отрегулировано так, чтобы показывать часы дня.
Не ссылаясь на функцию часов - показывать точное время, - объяснить, почему они такие, какие есть, нельзя. Как и телескопы, о которых я говорил в главе 2, это редкая конфигурация материи. То, что часы показывают точное время, - не совпадение, и дело не в том, что их компоненты хорошо подходят для этой задачи, и не в том, что они собраны так, а не иначе. Часы должны были быть задуманы людьми. Конечно, Пейли подразумевал, что всё это ещё более верно для живого организма, скажем, для мыши. Все её "несколько частей" сконструированы (и, по-видимому, задуманы) с какой-то целью. Например, хрусталики глаз имеют схожее предназначение с линзами телескопа, они фокусируют свет с тем, чтобы на сетчатке сформировалось изображение, которое служит для распознавания еды, опасности и т. д.
На самом деле Пейли не знал, зачем вообще нужны мыши (хотя нам это известно, см. раздел "Неодарвинизм"). Но даже одного глаза было бы достаточно для победоносного вывода Пейли - а именно, что свидетельство видимых признаков целенаправленного замысла состоит не только в том, что все части служат этой цели, но и в том, что, если их слегка изменить, они будут служить ей хуже или вообще перестанут служить. Хороший замысел варьировать сложно:
Если бы различные части имели не ту форму, которую имеют, не тот размер, который имеют, или были бы размещены по-другому или в другом порядке, чем то, как они размещены, то в устройстве не было бы никакого движения вообще, а если бы и было, то оно не отвечало бы цели, которой служит сейчас.
Если вещь просто пригодна для какой-то цели, но в ней нет второго качества - её сложно варьировать так, чтобы она оставалась верной цели, - то это ещё не признак адаптации или замысла. Например, время можно определять и по Солнцу, но в этом случае все детали продолжат служить цели так же хорошо, если их слегка (или даже сильно) изменить. Так же как мы трансформируем многие виды неадаптированного сырья Земли для своих целей, мы ищем и Солнцу такие применения, для которых оно никогда не было предназначено или адаптировано. Знание в этом случае находится целиком внутри нас и в солнечных часах, но не в Солнце. Зато оно заключено в часах и в мыши.
Так как же там оказались все эти знания? Как я уже говорил, Пейли мог представить себе только одно объяснение. И это была его первая ошибка:
Мы считаем неизбежным вывод, что часы кто-то должен был изготовить… Не может быть замысла без творца, хитроумного плана - без того, кто его придумал, порядка без выбора, системы без того, что можно было бы систематизировать, пригодности для какой-то цели и отношения к ней без того, что могло подразумевать цель, средств, подходящих для достижения результата… без того, чтобы определить этот результат или приспособить к нему эти средства. Организация, расположение частей, пригодность средств для достижения результата, отношение инструментов к применению подразумевают присутствие разума и рассудка.
Теперь мы знаем, что возможен "замысел без творца" - знание без того, кто его создал. Некоторые виды знания создаются путём эволюции. Я скоро коснусь этой темы. Но Пейли не виноват, что он не знал об открытии, которое ещё только предстояло сделать, - об одном из величайших открытий в истории науки.
Однако, хотя Пейли и удалось точно понять проблему, он почему-то не смог осознать, что предлагаемое им решение, креационизм, не решает её и даже исключается согласно его же собственному рассуждению. Ведь тот творец всего сущего, существование которого доказывал Пейли, также должен быть сложной сущностью, служащей определённой цели, - и уж точно не в меньшей степени, чем часы или живой организм. Значит, как с тех пор подмечали многие критики, если в приведённом выше тексте Пейли заменить часы - творцом, мы вынудим Пейли считать "неизбежным вывод, что творца всего сущего кто-то должен был сотворить". Поскольку мы пришли к противоречию, то телеологический довод, улучшенный Пейли, исключает существование творца всего сущего!
Замечу, что это не в большей мере опровержение существования Бога, чем исходное утверждение было его доказательством. Но оно показывает, что в любом разумном объяснении происхождения биологических адаптаций Бог не может играть ту роль, которую ему приписывает креационизм. Это противоположно тому, к чему, как он считал, пришёл Пейли, но ведь никто из нас не выбирает, какие выводы будут сделаны из наших идей. Довод Пейли универсален в части всего, что, по его критерию, имеет видимые признаки замысла. Он важен для понимания мира в качестве разъяснения особого положения живых существ и как эталон, которому должны соответствовать разумные объяснения нагруженных знанием сущностей.
Ламаркизм
До появления теории эволюции Дарвина люди уже интересовались, могла ли биосфера и её адаптации появиться постепенно. Интересовался этим и дед Дарвина Эразм Дарвин (1731–1802), верный сторонник Просвещения. Этот процесс они называли "эволюцией", но тогда значение этого слова было не таким, каким мы знаем его сейчас. "Эволюцией" называли все процессы постепенного совершенствования независимо от их механизма. (Иногда подобная терминология встречается и сегодня, в обыденном употреблении и в качестве термина - кто бы мог подумать! - в теоретической физике, где "эволюция" означает любой тип непрерывного изменения, объясняемого через законы физики.) Открытый им процесс Чарльз Дарвин назвал "эволюцией путём естественного отбора", хотя название "эволюция путём вариации и отбора" подошло бы больше.
Если бы Пейли дожил до этого времени, то он бы тоже признал, что "эволюция путём естественного отбора" - это гораздо более основательный метод объяснения, чем просто "эволюция". Ведь в отличие от первого термина последний не решает проблемы Пейли. Любая теория о совершенствовании ставит вопрос: как создаётся знание о том, как осуществить усовершенствование? Были ли оно изначально? Теория, которая говорит, что да, было, - это креационизм. Или оно "появилось само собой"? Теория, которая полагает, что так и было, - это самозарождение.
В первые годы девятнадцатого века натуралист Жан-Батист Ламарк предложил ответ, который теперь известен как ламаркизм. Его ключевая идея - в том, что улучшения, приобретённые организмом за время его жизни, могут наследоваться потомками. В основном Ламарк имел в виду усовершенствования органов, конечностей и прочее, как, например, удлинение и выпрямление активно используемых особью мышц и ослабление тех, которые напрягаются меньше. К такому же объяснению через задействование и незадействование пришёл независимо и Эразм Дарвин. Классическое объяснение сторонника ламаркизма: чтобы достать до листьев на более высоких ветках деревьев, когда нижние ветки уже объедены, жирафы вытягивали шею. Из-за этого она у них якобы понемногу удлинялась, а затем эта особенность, заключавшаяся в более длинной шее, передалась по наследству потомкам. Таким образом, на протяжении многих поколений жирафы с совершенно обычными шеями эволюционировали в жирафов с длинными шеями. Кроме этого, Ламарк предположил, что усовершенствования стимулировались тенденцией к усложнению, встроенной в законы природы.
Последнее - полная чепуха, ведь эволюцию адаптаций нельзя объяснить никакой сложностью: это должно быть знание. Таким образом, эта часть теории просто ссылается на самозарождение - необъяснимое знание. Возможно, Ламарка это не заботило, потому что, как многие мыслители его времени, он считал существование самозарождения само собой разумеющимся. Он даже в явном виде включил его в свою теорию эволюции: предположил, что, хотя согласно его закону природы всё новые и новые поколения организмов принимают всё более и более сложные формы, мы всё ещё можем видеть и простые создания, потому что они постоянно появляются путём самозарождения.
Некоторые считали этот взгляд вполне привлекательным. Но в нём мало общего с фактами. Самое яркое несоответствие - в том, что в реальности эволюционные адаптации носят совершенно иной характер, чем изменения, происходящие за время жизни особи. Первые включают в себя создание новых знаний, а вторые случаются, только когда уже есть адаптация для совершения этого изменения. Например, склонность мышц становиться сильнее или слабее в зависимости от использования или неиспользования управляется сложным (нагруженным знаниями) набором генов. У отдалённых предков животных не было этих генов. Объяснить, как появилось имеющееся в них знание, ламаркизм не может.
Если вы страдаете от нехватки витамина C, то ваш дефектный ген, отвечающий за его синтез, от этого не исправится - разве что вы являетесь специалистом по генной инженерии. Если поместить тигра в среду, в которой из-за своего окраса он будет выделяться больше, а не меньше, он не будет менять окрас шерсти, и такое изменение не будет унаследовано, даже если произойдёт. Всё потому, что ничто в тигре "не знает", зачем нужны полосы на шкуре. Так как же тогда любому механизму ламаркизма "узнать", что, будь у тигра на шкуре чуть больше полосок, ему перепадало бы немного больше пищи? И откуда ему "узнать", как синтезировать пигменты и как выделять их в мех, чтобы полоски получались такими, как надо?