Уже позади и Владивосток, и Находка, впереди - дорога в пятьсот километров через тайгу. Люди из экипажа двух машин присели пообедать в придорожном кафе. Наш проводник и неутомимый водитель "Сурфа" Дима предлагает кукумарию. С интересом пробую неведомую для меня пищу. Кукумария, на первый взгляд, похожа на вареную шкурку от свиного сала, причем плохо обработанную, с остатками щетины. На вкус - то же самое. Мне объяснили, что животное это еще называется морским огурцом и питается, фильтруя через себя воду, как гребешки, мидии, губки и прочие "чистильщики". Мне больше понравились сушеные кальмар и осьминог, остальных экзотических названий я не запомнил...
Спутники между тем рассказывали о морском заповеднике, где они ныряли с аквалангами и где еще можно увидеть подводный мир Японского моря во всей его недавней богатейшей красе. Вне территории заповедников все живое с морского прибрежного дна уничтожено за годы после гибели Союза.
- Там теперь пустыня, настоящая подводная пустыня, - с горечью констатировал Андрей.
У меня сразу пропал аппетит, и возникло невольное чувство вины перед съеденными редкими обитателями подводного мира.
- Самое страшное, что сделано это разорение нашими же людьми, умело поставленными в искусственно созданные условия, когда богатейшая в мире страна вдруг стала нищей и вынуждена была за ничего не значащие зеленые бумажки разрушать и раздавать другим странам свои сказочные богатства. Хорошо хоть, сейчас создали несколько заповедников, может, благодаря которым наши дети увидят остатки настоящей флоры и фауны тяжело раненого людьми, но еще живого океана, - заключил Андрей.
Едва заканчиваем обедать, как начинает сеяться теплый дождик - хороший знак для продолжения путешествия. По дороге я думал о том, что Великому Океану Жизни может надоесть бестолковая и вредная для него суета жадных, ограниченных людей и он может просто стряхнуть со своего тела и выбросить из сердца наш оказавшийся никчемным человеческий род! А еще подумалось, что хрупкое равновесие мира потому только еще длится и не обрушилось в бездну, что есть на планете люди, которые не только видят и понимают это, но и живут ради этого, как жили тысячи лет назад наши мудрые волхвы - носители знаний и хранители законов мироздания. Судя по рассказам попутчиков, к одному из таких хранителей мы и едем.
- Мы сейчас отклонимся от курса и заедем в Сергеевку, - сообщил Андрей, - там живет удивительный человек - скульптор, археолог-любитель, краевед.
Дождь все моросил, мы ехали по относительно ровной местности, с шумом рассекая большие лужи на проселочных дорогах. Домики местных жителей, как и везде на нашем пути, небогатые, но почти у каждого виднеются огромные старые спутниковые антенны с облупившейся краской, стоящие чаще всего прямо на земле. Видимо, сопутствующий товар с японских свалок, приложение к автомобильному секонд-хенду. Вот и Сергеевка - останавливаемся у двухэтажного здания, похожего на сельское общежитие.
Музей находится на втором этаже и занимает две большие комнаты, в которых на стеллажах вдоль стен и на столах разложены аккуратнейшим образом многочисленные археологические находки дальневосточной земли. Встречает нас сам хозяин Семен Никитович Гарпенко - высокий сухощавый старик с уже слабым зрением, что немудрено, ведь ему под девяносто! Он - создатель, хранитель, экскурсовод, научный работник и т.д. и т.п. этого уникального музея. Уникального в первую очередь потому, что только в нем можно увидеть многочисленные антропо- и зооморфные камни эпохи мезолита, которые являются очень лаконичными и точными изображениями различных животных, рыб, людей и даже насекомых. Древние люди использовали их, видимо, в каких-то ритуальных обрядах. Семен Никитович обнаружил целую россыпь этих загадочных камней слоем примерно четыре метра в ширину и шесть в длину.
- Я по профессии скульптор и поэтому лучше других вижу и понимаю форму камня, замечаю следы обработки и быстрее могу разгадать замысел древнего ваятеля. - Старый скульптор говорит увлеченно, как всякий человек, повествующий о любимом деле. Глаза его загораются, годы на время отодвигаются, перестают давить на плечи и старое сердце, человек молодеет и начинает светиться изнутри. Невольно вспоминаешь о том, что наши предки считали себя детьми солнца. И все мы, такие разные по увлечениям и профессиям, по социальному положению и возрасту, забываем о времени и слушаем, слушаем вдохновенный рассказ увлеченного человека. Мамонты, саблезубые тигры, шерстистые носороги оживают перед нашим внутренним взором. Предстают корейские фанзы и храмы, а также цивилизация загадочных джурдженов, великая империя которых простиралась ранее над всем этим краем. В музее представлены остатки стен и черепичных крыш этих древностей. А еще конская сбруя, гири для развеса товаров, украшения, детали одежды, деньги разных эпох и народов, обитавших на этой земле, старинные фотографии, предметы быта. Представлено само время, давно ушедшее, но зацепившееся за вот эти материальные предметы - пуговицы, амулеты, кости древних животных. И нам, живущим каждый своей суетой и заботами, вдруг захотелось прикоснуться к неуловимому времени, к его невидимому, но могучему потоку, который никто не в силах изменить или остановить.
Наверное, в каждом из нас все-таки есть связь с живыми нитями прошлого, и эти нити тянутся к нам сквозь тысячелетия от древних пращуров, которые всегда сверялись с вечным потоком времени и его законами, которые мы теперь именуем Законами Мироздания и Законами Космоса. И, может быть, каждый из нас - и успешный бизнесмен, у которого время расписано по минутам; и молодой напористый политик, чьи мысли заняты всевозможными раскладами и комбинациями политических игр; и работяга-сантехник с обычными проблемами - батареи в квартире поменять, ремонт сделать, матери помочь; и честный служака на ниве закона, дошедший до вершин своей карьеры, - все вдруг задумались о Времени и Вечности.
У большинства наших людей есть "дело" и интерес к глобальным мировоззренческим вопросам, даже у тех, кто пытается заглушить эту связь таким мощным ударным средством, как сигареты и алкоголь. Такова сила и мощь прадавних генов, переданных нам по родовым каналам от нашей матушки-земли и живущих в нас, несмотря ни на что. Я вспомнил, как мои земляки, немцы из Казахстана и Сибири, с радостью сообщали, что поставили у себя дома, где-нибудь под Штутгартом или Кельном, спутниковую антенну и теперь смотрят новости НТВ и других российских каналов. Я не мог понять их радости, пока сам не прожил в Германии месяц. Вот тогда-то я почувствовал на себе, что такое информационный голод! В местных так называемых новостях, просто не было новостей в привычном для нас мировом масштабе. Грязное белье предвыборных скандалов, криминальная хроника, да еще о немецких заложниках на Филиппинах - вот и все темы. Как дохнуло на меня вольным ветром информации, когда, приблизившись к польской границе, радио моей "Джетты" стало ловить польские станции, и потекла в изголодавшийся мозг информация о событиях в Иране, Ираке, Афганистане, Африке, не говоря уже о родном СНГ! Вот почему мы все внимательно слушаем старого скульптора и впитываем дух времени, вот почему нас влекут неизведанные места и глубины морей, удивительные люди и события - нам постоянно нужна новая информация, за счет владения которой многие тысячи лет выживали наши предки. Выживем и мы, и наши потомки, если будем жить в гармонии с природой, если будем брать информацию для познания и созидания, а не грабить свою землю и превращать ее в безжизненную пустыню, каковым, например, стал залив Петра Великого, да и многие другие места.
Мы тепло прощаемся с Семеном Никитовичем, вносим свой вклад в фонд музея и мчим дальше, разбрызгивая лужи на дороге. Ну, вот и еще одно подтверждение тому, что мир наш держится именно благодаря Хранителям, энтузиастам-исследователям древних рукописей и истории, ученым и археологам по душевному призванию, а не ради стяжания каких-то научных регалий, денег и славы.
3
Грейдерная дорога. Туман над тайгой. Спецназ после работы колеса не клеит. Турбаза "Орлан". Месть "самурая". Золотой родник. Минеральная река. Мегалиты и плачущий лик. Удивительные бухты. "Японец" сдается. Последние преграды. Сталкер.
Дорога меняется, закончился асфальт и относительно равнинные места, теперь под колесами наших "японцев" грейдерная дорога, то есть покрытие из щебня, просто разровненное грейдером, а вокруг вплотную подступают сопки.
- Хорошо, что дождь, - замечает Вика, - в прошлую поездку было сухо и от пыли ничего не видно.
Бурные горные речки все чаще стали пересекать нам дорогу, а склоны близких сопок курятся обильными испарениями, словно дымом многочисленных жертвенных костров от невидимого лесного пламени. Этот белесый туман, поднимающийся с густо заросших тайгой склонов, тут же смешивается с цепляющимися за вершины обрывками облаков. Теплая сырость, непрерывный грохот щебнистого покрытия, бьющего по днищу и колесным аркам машины, густой туман, струящийся к низким облакам, - так встретила нас загадочная тайга.
Не приспособленный к таким дорогам "Ниссан" то и дело ощутимо ударяется подвеской. Машине явно не нравится дорожное покрытие, и в конце концов терпение ее лопается, причем в самом прямом смысле, в виде заднего левого колеса. Наш Генерал, выполняющий роль "фронтового оператора", откладывает в сторону кинокамеру и с энтузиазмом принимается менять расплющенное колесо на узенькую "докатку". Теперь необходимо найти шиномонтаж, а это не так просто в данной местности, особенно с учетом надвигающихся сумерек.
Время шло, "докатка" в любую секунду могла разорваться на очередном крупном камне. Наконец в одном из поселков удается найти СТО с шиномонтажом, мастер на месте, но собирается уходить. Мы обрадовались, вздохнув с облегчением, спасены! Оказалось, зря - мастер раньше завтрашнего утра нас обслуживать не собирается. Он невозмутимо уходит, даже не прореагировав на предложение оплатить его труд втрое. Вот тебе, бабушка, и юрьев день! Пора искать ночлег, уже совсем стемнело. Плотный мужчина в камуфляже посоветовал нам ехать в общежитие, принадлежавшее в советские времена рыболовецкой флотилии, от которой теперь уцелела только плавбаза и пара сейнеров. Как позже выяснил наш дотошный командор Андрей, тот простецкого вида мужик в камуфляже как раз и есть бывший капитан огромной плавбазы. Теперь кэп занимается пчелами и охотой, но по-прежнему пользуется уважением и авторитетом у жителей поселка, в прошлом своих подчиненных. Он же помог нам и с ремонтом шины, связавшись по мобилке с норовистым мастером СТО и попросив его помочь хорошим людям, то есть нам. После звонка мастер пришел сразу и среди ночи отремонтировал колесо. В ходе беседы, узнав, что мы едем к волхву в тайгу, мастер и вовсе расположился к нам и рассказал о себе. Оказалось, что в свое время он окончил училище КГБ во Львове, потом школу снайперов, проходил службу в спецназе, а после развала Союза приехал сюда. Тренировал владивостокский спецназ, а затем и вовсе ушел в тайгу промышлять охотой.
- Летом, пока дожидаюсь сезона охоты, работаю на СТО, а потом ухожу в тайгу, там мне лучше, - говорит наш спаситель.
Вот так получается, что спецназ никого не балует, и колеса после работы не вулканизирует, даже за тройную цену. Но если для своих, то может и ночью. Загадочна славянская душа и вещественному мировоззрению совершенно непонятна. Или, как говорит другой наш знакомый, "три типа мировоззрений - вещественное, духа и прави, - доминируют в разных странах и частично не пересекаются, поэтому очень часто люди разных видов мировоззрений не могут понять друг друга, даже если говорят на одном языке".
Опять всю ночь шел дождь, а утро встретило нас радостным солнечным светом. Преодолевая размытую в некоторых местах дорогу, приезжаем в красивейшую бухту с чистой водой, нетронутым воздухом и простором. Волна залива бьет в крупную гальку, на которой то тут, то там видны выброшенные листы морской капусты. Я в восторге здороваюсь с морем, солнцем и небом, прошу море принять меня и поделиться маленькой частицей своей чистоты и силы. Море затихает на несколько мгновений, пока я осторожно вхожу в его стихию по округлым шарикам гальки, а потом бережно подхватывает и помогает удалиться от берега. Вода здесь совсем не такая, как в бухте Восток, и слегка обжигает холодной соленой чистотой. С каждым гребком в тело входит бодрость, становится тепло, только колени и локти по-прежнему горят. Вид с моря еще более величественен и красив, чем с берега. Жалею, что нельзя отсюда сделать фотографию изумительного вида отвесных скал с зелеными шапками растительности и чистой белой пеной небольшого прибоя у подножий. Солнце переливается мириадами огоньков на покатой волне, вольный чистый утренний ветерок струится над алмазным переливом игры красок моря и солнца. Как прекрасен живой мир природы, как далеки и никчемны в такие минуты всяческие заботы повседневной суеты "цивилизованного" мира. Мне снова не хочется расставаться с морем, но меня, кажется, опять ждут. Пора возвращаться и продолжать путь.
Пробираясь сквозь лес к соседней бухте под прозаическим названием "Прожекторная", мы вдруг натыкаемся на самодельный шлагбаум и строительную технику. Оказывается, в бухту ведут дорогу и делают сливы и водоотводы, иначе после первого же ливня вся насыпная часть новой дороги окажется вынесенной на пляж. Спустившись пешком к морю, видим новенькие деревянные домики. Часть уже готова к приему гостей, а часть еще в процессе сборки.
- Турбаза "Орлан", - пояснила нам женщина, представительница администрации базы, - приезжайте к нам обязательно отдыхать, вот наши телефоны и электронный адрес. Посмотрите, как здесь красиво, а вон там, - она указала рукой на вершину скалы, - старинная крепость. Кстати, очень хорошо сохранившаяся, в советское время ее занимал военный гарнизон.
Наш неутомимый "Дерсу Узала" Дима уже несет огромный лист морской капусты, на ходу пробуя его на вкус.
- Свежая, недавно выбросило, - удовлетворенно заключает он. Я тоже пробую впервые в жизни морскую капусту такой, как она есть, а не сушеную или в остром салате по-корейски и запечатлеваю на фото Диму с его добычей.
Мы снова в пути, но теперь дорога удаляется от побережья. Время от времени потираю ноющую от сидячего положения правую ногу и массирую поясницу. Снова по обеим сторонам дороги зеленые склоны сопок, которые иногда своей совершенной формой настолько напоминают пирамиды, что вызывают большое сомнение в том, что это природное творение, ну уж очень геометрически выверенная форма! Это вызвало размышления о многочисленных мегалитических постройках, остатки которых встречаются по всей планете, - загадочных полых пирамидах у Находки и тех, что обнаружены под Севастополем; разбросанных по территории Украины курганах, которые с высоты птичьего полета имеют различную форму - лягушки, рыбы, змеи и аналогичные им фигуры в пустыне Наска, - все это осколки некогда могучей и высокоразвитой цивилизации. Об этой цивилизации мы ничего не знаем. Откуда она взялась, какой силой перемещала мегалитические глыбы в сотни и тысячи тонн, с миллиметровой точностью подгоняя их друг к другу, и куда, в конце концов, исчезла.
В очередной раз лопнуло заднее колесо, ну не рассчитан "интеллигент из Японии" на нашу щебенку! Снова надежда на "докатку". На ней мы доезжаем до райцентра, где покупаем два хороших бэушных колеса. Наш Генерал, ставший уже мастером по замене колес, с энтузиазмом берется за дело. Только либо слишком много у него этого самого энтузиазма, либо наш "японец" решил отыграться на тех, кто его гоняет по ненавистной щебенке, столь непохожей на японский асфальт, но одна из шпилек заднего левого колеса вдруг начинает проворачиваться, и все усилия Алексеевича открутить упрямую гайку ни к чему не приводят. Пришлось включиться в схватку с упрямым самураем очередному мастеру шиномонтажа. Он попробовал несколько приемов, но "Ниссан" не поддавался, тогда мастер применил прием, "японцу", видимо, совсем незнакомый. На единственной неоткрученной шпильке колесо отжали от диска, сделали несколько хороших ударов молотком по шпильке, чтобы заклинить ее, и, пока один давил длинной монтировкой на колесо изо всех сил, другой потихоньку, миллиметр за миллиметром, скручивал гайку. "Японец" сдался!
- Ну что, - сказал я ему про себя, - думаешь, теперь тебе заменят исковерканную шпильку? Как бы не так, поедешь с четырьмя, вместо пяти, тут тебе не Хонсю, и не Хоккайдо! - Ответа я не услышал, но почувствовал, что мини-вэн затаил на Алексеевича обиду. Почему именно на него, ведь за рулем все время сидел Андрей и именно он гнал строптивого японца по щебенке? Точно сказать не могу, наверное, при работе с техникой очень важен настрой. Если ты стал нервничать или тем более злиться, то, пиши пропало: обычный болт вдруг ни с того ни с сего не закручивается, ломаются шплинты, и клинит деталь, которую недавно извлекал из механизма совершенно свободно. Это знает любой человек, который имел дело с ремонтом техники. Не зря есть очень известная пословица: "Машина любит ласку да обильную смазку". За годы работы в прошлом токарем, слесарем, электрослесарем и т.д. этот принцип общения с техникой глубоко впитался в меня, как жидкое масло в дерево. Генерал же принялся за работу с некоторым раздражением. Зная, чем это может закончиться, я подошел и хотел подсказать, но он, с тем же раздражением, ответил, что нечего говорить под руку, или что-то в этом роде. Наверное, поэтому именно на него и затаил ответную злобу "самурай", еще не адаптировавшийся к непривычной для него среде. Зато верный "Сурф" Димы, как хороший казацкий конь, всегда в боевой готовности - ни поломок, ни жалоб, живет одной душой с хозяином, а ведь тоже бывший "японец"... Хм, Дима похож на Ихтиандра, живущего в двух стихиях, - он одинаково хорошо чувствует себя как в городе, так и в тайге. Но все-таки и это не совсем точное определение, ладно, путешествие не закончено, еще узнаю, кто он такой.
Мы снова тронулись в путь с мыслью найти где-либо по дороге приличную гостиницу или турбазу для ночлега. Мысль сама по себе была бредовая, учитывая бедность сел и неразвитость инфраструктуры сферы услуг и отдыха в глубинке. Видимо, долгое "общение" с нашим "японцем" дало свои плоды, потому что мы тоже забыли, что это не Крым, и даже не Владивосток. Становилось все темнее, а мы ехали через редкие селения, озадачивая местных жителей совершенно дурацким в общем-то вопросом: "Где здесь можно найти гостиницу?"