Таким образом, дети любят родителей искренне и глубоко всегда, даже если ведут себя из рук вон плохо (так они обращают на себя дополнительное внимание, требуют от родителей исправить свое отношение к ним). А вырастает данное чувство из доброго, внимательного отношения родителей и понимания ребенком глубокой зависимости от них. Дети остро чувствуют, каково на самом деле отношение к ним со стороны окружающих.
Повышенная чувствительность именно к эмоциям (своим и чужим) дана им в качестве компенсации ограниченных (временно, разумеется) умственных способностей. Дети своими чувствами управлять пока не умеют – их должен контролировать развитый разум, до которого им еще расти и расти. Потому детская любовь, если уж она сформировалась, является безграничной – тому способствует ряд не зависящих от малыша обстоятельств. И это чувство в силу них же становится одним из самых устойчивых, глубоких, испытываемых человеком за всю его довольно долгую жизнь.
Дети ориентированы на родителей во всем, вплоть до мелочей. Мы должны обязательно помнить об этом, потому что реальное их поведение по отношению к нам позволяет помнить об этом далеко не всегда, и это еще мягко сказано. Между тем, если мы об этом забудем, то легко можем впасть в заблуждение, решив, будто наш ребенок год за годом обгрызает пальцы, потому что ему не нравится воспитательница в детском саду или потому что он ходит в одну группу со своим "злейшим врагом" – Вовкой из соседнего двора, с которым они постоянно делят "сферы влияния" в песочнице.
В действительности же самым серьезным конфликтом для детей в возрасте от полугода до 12 лет (немаленький промежуток, верно?) является конфликт с родителями или между ними, то есть проблемы взаимоотношений внутри семьи, а вовсе не между ребенком и его сверстниками, другими старшими в его жизни. Иными словами, если ребенок грызет ногти, он наверняка (эксперты оценивают эту вероятность в 70 %, а то и больше) недоволен отношением к нему со стороны папы или мамы, отношениями между мамой и папой, другими домочадцами. При этом он видит в сложившейся ситуации немалую долю своей вины, злится на себя и на виновника проблемы за то, что ему все никак не приходит на ум ни единого конструктивного решения.
Как бороться с привычкой грызть ногти?
Итак, исходная ситуация в случае с грызущим ногти ребенком, по мнению психологов, такова. Он уже точно знает, что такое потерпеть фиаско, столкнувшись с фактом полного поражения как минимум однажды. И в тот момент ему была нанесена обида очень глубокая, незабываемая даже при короткой на такие вещи детской памяти. Это событие было очень болезненным, и рана в его душе не зажила до сих пор. Причин такой долгой сознательной или подсознательной памяти может быть несколько.
Возможно, в тот момент победа означала для ребенка очень многое, то есть решался вопрос, для него принципиальный. Он поставил на карту победы все и, соответственно, проиграл непозволительно много для своего растущего, еще весьма неустойчивого "Я". Быть может, поражение сопровождалось слишком тяжелыми последствиями для него – ребенок был дополнительно унижен победителем или сильно напуган им.
Но вероятнее всего, что одно разгромное поражение не привело к исчерпанию конфликта, не поставило в нем точку. Иными словами, закреплению этой пагубной привычки идеально способствуют обстоятельства, в которые ребенок попытался активно вмешаться, потерпел поражение (скорее всего, с негативными последствиями для себя), но ситуация на этом разовом эпизоде не закончилась, а продолжает развиваться. Обычно после одного болезненного фола ребенок более не решается вмешиваться в этот же или аналогичный конфликт. Однако, если в нем не могут поставить точку и прямые участники, ребенок будет продолжать сам искать выход. Отстраниться он не сможет, ведь все это уже задело его напрямую, и продолжает задевать, так как, даже не вмешиваясь, он остается постоянным свидетелем происходящего.
Не секрет, что у вялотекущих конфликтов такого типа имеется тенденция к периодическим обострениям. Поэтому первоначальное болезненное ощущение у ребенка очень скоро начнет подкрепляться не менее травмирующей раздвоенностью мотивов. В частности, необходимостью вмешаться еще раз при растущем осознании собственного бессилия что-либо изменить. Как мы уже видим по описанию, конфликты такого рода наиболее характерны для семейных отношений, во всяком случае, применительно к детскому возрасту. В мире взрослых они легко возникают и между людьми, не связанными родством, просто как одна из форм личного общения. Но для детей все разнообразие людских взаимоотношений ограничено семейными узами. А с обществом в широком понимании этого слова они ничем пока не связаны.
С того момента малыш утратил львиную долю уверенности в себе. От нее осталась лишь небольшая искорка, а все прочее оказалось замещено осторожностью, робостью. За эту взявшуюся неведомо откуда робость ребенок себя корит, воспринимает ее как трусость. В его понимании, достоинств он не приобрел никаких и хотел бы избавиться от болезненных воспоминаний вместе с малодушием, которое они в нем воспитали, но не знает, как теперь это сделать. Страх потерпеть неудачу снова слишком велик, поскольку в прошлый раз он заплатил слишком высокую цену.
После таких потрясений дети обычно становятся не столько агрессивными, сколько скрытными, более замкнутыми. Иными словами, они грызут ногти (себя), но не окружающих – направляют всю агрессию, которую пробудил в них этот случай, внутрь, а не вовне. При этом новое качество характера быстро распространяется на всех – не только на тех, кто напрямую виновен в его появлении. Дело в том, что поражение, раз уж оно было столь катастрофическим, любому покажется постыдным, рассказывать о нем не захочется ни ребенку, ни взрослому. Поэтому свидетелей и виновников эпизода наше чадо начнет откровенно ненавидеть и бояться. А всех прочих окружающих оно всеми силами постарается не подпустить к своему болезненному секрету. Причем это касается даже случаев, когда о сути произошедшего полюбопытствует тот, кому ранее оно доверяло все свои тайны.
Возможно, именно столь неприятные основы привычки грызть ногти объясняют тот факт, что сильнее ей подвержены девочки. Правда, это касается только детского возраста, поскольку с переходом во взрослую жизнь она сохраняется у молодых мужчин в несколько раз чаще, чем у юных леди. Психология объясняет это давно известной закономерностью, согласно которой взрослые женщины обладают более устойчивой и высокой самооценкой, чем взрослые мужчины.
Что ж, и в самом деле, у женщин имеются некоторые особенности психики, которые заметно отличают их от мужчин. Среди них более развитая эмоциональность, более выраженные спосо-бности к так называемой "житейской дипломатии", дарующие особую уверенность в общении с другими людьми. Тем не менее немалую роль в быстром отучении девушек от детского "аппетита" на ногти может сыграть и совершенно необходимый каждой даме маникюр как почти обязательная часть женского ухода за собой.
Так что не будем спешить с выводами по поводу уверенности в себе взрослых или детей. Пока просто учтем, что грызущим ногти детям свойственна повышенная скрытность, робость, агрессивность. Эти качества не столь хороши, поскольку детям с такими чертами характера свойственно вырастать в несмелых, но расчетливых и злобных взрослых. Мы наверняка встречали людей, общение с которыми на дистанции производило впечатление самое положительное – очень легкое, деликатное и вообще просто великолепное. А затем нас ожидал неприятный сюрприз, поскольку едва индивид понимал, что мы к нему расположены, в нем внезапно просыпался хам, мелкий тиран и, быть может, безудержный лжец.
Знакомая картина, не правда ли?.. Но тут секрет прост: с детства боящийся нового оглушительного провала человек обычно тщательно скрывает все аспекты своего поведения, которые, по его мнению, могут создать негативное впечатление о нем у окружающих. Он сталкивался с отповедями более уверенных в себе и решительных людей ранее. Так что теперь он точно знает, чем ему грозит одно неосторожно брошенное слово. Однако близкое общение подразумевает, что мы готовы узнать о собеседнике побольше. И, следовательно, мы согласны примириться с некоторыми свойствами его характера, потому что они нам интересны. Оттого люди с подобными застарелыми нарушениями поведения меняются столь разительно, но исключительно после того, как мы сами позволим им это сделать, обманутые внешним лоском.
Так что, если теперь мы понимаем, сколь глубока и устойчива проблема, внешним проявлением которой становится обкусывание ногтей, и сколь далеко идут ее последствия, мы наверняка захотим исправить ее, пока не поздно. В этом смысле отучение от самой онихофагии выглядит лишь верхушкой айсберга, наименьшей неприятностью изо всех возможных. Тем не менее острота и постоянство основы привычки создают ее редкое упорство к попыткам искоренения. А стало быть, даже попытка отучить от нее ребенка может обе-рнуться отдельным поводом для головной боли, его и нашей. Что уж говорить о поисках случая, который лег в ее основу!
Тем не менее попробуем что-нибудь сделать, поскольку в детском возрасте между привычкой и ее причиной взаимосвязи наблюдаются очень тесные. Образно говоря, мы можем, как и в случае с сосанием пальца, попробовать воздействовать на неизвестное одно через известное другое. В данном случае – научить чадо "выпускать пар" правильными путями в надежде заодно подсказать ему искомое решение той, первичной ситуации.
Прежде всего разберемся именно с агрессивной составляющей как самой опасной для психики частью темы. Основной признак взаимосвязи между привычкой грызть ногти и скрытой агрессивностью ее обладателя – это очередное "обострение" после каждого возбуждающего агрессию эпизода любого рода. В обычной жизни речь может идти о ссорах с кем бы то ни было, просмотре фильмов, содержащих сцены насилия, участии в играх с аналогичным сюжетом. Возможно, вы замечали также, что ваш подрастающий "грызунчик" обожает играть в "войнушки", придумывает в процессе игры (если она не компьютерная, разумеется) эпизоды на удивление жестокие, например, с отрыванием отдельных частей тела куклам, взрывами, пожарами с многочисленными "жертвами" и т. д. Все это явно намекает на скрытую склонность чада к насилию, приверженность данной теме. Речь не идет о врожденных качествах ребенка. Увы, он просто вымещает на куклах агрессию, которую не может направить на истинный ее объект, – фактически "стравливает пар" через полную жестоких фантазий игру.
Больше всего в деле исправления данной ситуации поможет выяснение, с чего все началось. Агрессией, направленной против себя или другого участника того давнего эпизода, быстро становится обида от поражения. Проще говоря, ребенок злится на себя за то, что он был так глуп, слаб, нерасторопен, чтобы проиграть столь важный для него поединок – на словах или на деле. Он злится также и на победителя – тем сильнее, чем явственнее тот наслаждается своей победой у него на глазах. Припомните, не случалось ли вам торжествовать над собственным ребенком в период, когда он еще не грыз ногти?.. Как вам уже известно, семейные конфликты – первые "подозреваемые" при попытке выяснить причинный эпизод. И вместе с ними под подозрение подпадаем, прежде всего, мы, родители, – самые близкие, самые любимые малышом взрослые.
Именно у нас было больше всего возможностей и поводов нанести когда-то сокрушительный удар по зачаткам инициативы и самолюбия, проявленным ребенком. Кто знает, что именно это было: возможно, ссора, в которую он попытался вмешаться, а мы осадили, или, скажем, случай, когда наше чадо решило похвастаться нашему собеседнику своими рисунками, а мы строго оборвали его, наказав убираться со своей "мазней", так как ребенок влез без спросу в "серьезный" и "срочный" разговор? Вариантов здесь немало. И самое общее, что мы можем сейчас предположить, состоит в том, что эпизод, скорее всего, был публичным, то есть произошел в присутствии нескольких посторонних взрослых, сверстников или даже друзей нашего ребенка. Но мы предполагаем наличие свидетелей лишь потому, что прилюдное оскорбление или унижение всегда выглядит более болезненным, чем "домашнее", не имеющее свидетелей. В остальном же речь не идет о моменте обязательном, только одном из наиболее распространенных.
Лучший "маркер", означающий, что вы вспомнили, наконец, именно нужный эпизод – чувство злорадного торжества (не надо врать самим себе!), которое наверняка охватило вас тогда. Победитель безошибочно чувствует миг, возносящий его на вершину Олимпа – отсюда и торжество. Что до злорадства, то это лишь еще одно предположение, связанное с самой сутью онихофагии. Как уже было сказано, речь идет о сильных ударах, а не пустячных огорчениях, которые дети тотчас и забывают. Поэтому есть все основания полагать, что в причинной ситуации мы уже не просто ссорились с ребенком. Наверняка он распалил нас тогда до желания задеть его побольнее, потому что сперва сам ненароком наступил нам "на больную мозоль". А это значит, что причину нужно искать среди сцен с такими свойствами:
• имевших место незадолго до появления у ребенка привычки грызть ногти;
• получившихся весьма напряженными;
• в том числе, и для нас – неожиданно громкими, вызвавшими у нас необычно сильный приступ ярости, намеренное желание "отыграться по полной";
• вызвавших у нас отчетливое ощущение, что мы одержали победу оглушительную и радостную, как никогда.
Когда мы найдем искомое, предстоит самое трудное – подобрать оптимальное время, форму и место для того, чтобы извиниться за то, что вспомнили. Ребенок мигом поймет, о чем речь, даже если мы начнем извиняться неожиданно. Раз он грызет с тех пор ногти или пальцы (разновидность онихофагии – дермофагия, выражается в обкусывании ороговелостей или кутикулы вокруг ногтя), память на ту "точку невозвращения" у него куда лучше нашей. Тем не менее не стоит делать этого внезапно, не подумав как следует. Разговоры о столь травмирующих моментах часто приводят к истерикам, вспышкам ярости и другим неожиданным реакциям. Причем предугадать, чем кончится дело, невозможно, этого не в состоянии сделать даже психолог.
Поэтому будем осторожны: однажды уже нанеся ребенку глубокую травму, сейчас мы рискуем повторить в пылу нового скандала ту же самую ошибку. Выберем момент, когда чадо вновь начнет грызть ногти, однако не первый попавшийся (по мере укоренения привычки оно начнет грызть их по все большему числу поводов), а произошедший после очередной ссоры с кем-либо. Неважно, что это будет: выговор по поводу плохих оценок, драка с соседским Димкой, которую нам пришлось прекратить, или просто очередной приступ непослушания, капризов, особенно в общественном месте, где злящиеся на нас дети особенно любят идти "ва-банк". В данном случае важно, что малыш столкнулся (и мы это определенно видели) с очередной ситуацией, потребовавшей от него всплеска агрессии. А после нее он, как всегда, принялся за собственные ногти вдвое усерднее, чем за противника.
Сейчас самое время сказать: "Сынок/доченька, ты, наверное, грызешь ноготки, когда вспоминаешь, как я когда-то тебя обидел(-а)?" Затем следует напомнить о том эпизоде, его обстоятельствах. Сделать это нужно коротко, сказав лишь самое главное, потому что реакция последует незамедлительно, а значит, на длинную тираду у нас времени не будет. Кстати, именно высокая вероятность неконтролируемой вспышки гнева в ответ на попытку задеть "больное место" в его душе требуют соблюсти некоторые меры предосторожности.
В частности, не следует затевать этот разговор, если вы с ребенком находитесь на открытом пространстве. Неважно, насколько оно безопасно – достаточно вероятности, что ребенок в слезах бросится бежать, а мы не сумеем вовремя его остановить. Кроме того, само собой разумеется, что такие беседы не предназначены для чужих ушей. Потому их нельзя проводить при посторонних, пусть даже речь идет о сверстниках чада, продолжающих свою возню в песочнице рядом.
Смысл устраивать этот очень важный разговор как раз в момент, когда ребенок и так "на взводе", ждет очередного выговора за свою выходку, очень прост. Он состоит в том, что каждый такой эпизод воскрешает в нем подавляемую за счет онихофагии агрессию и пробуждает в душе нашего чада воспоминания, о которых мы как раз и говорим. То есть именно сейчас оно испытывает все те же чувства, что и тогда, с новой силой. А это значит, что именно сейчас взаимосвязи между одним и другим наиболее очевидны для него и не требуют пояснений с нашей стороны. Кроме того, как раз в данную минуту ребенок даже при всем желании не сможет отвлечься на что-то другое. Старая рана, так сказать, опять открылась и кровоточит, хотя уже через полчаса ему опять станет значительно проще "не понять", о чем это мы вообще "разглагольствуем"… Кроме того, нам необходимо еще и привязать эту ситуацию к самой привычке грызть ногти – ведь нужно отучить его и от нее в том числе.
А между тем столь опосредованные взаимосвязи (насилие над собственными ногтями и давняя громкая ссора с мамой) в обычном состоянии детям, что называется, не по уму – это слишком для них сложно. Поэтому непредсказуемая реакция (вплоть до самой бурной) при таких разговорах очень вероятна всегда. Начинать их в период сразу после другого похожего случая разумнее вовсе не потому, что в это время взрыва эмоций не будет – будет или нет, и в чем он проявится, нам никто никогда заранее не скажет. Просто этот момент – чуть ли не единственный, когда ребенок сам сможет осознать, увидеть, как одно связано с другим. А значит, наши извинения, принесенные именно сейчас, не прозвучат для него пустым звуком и почти не потребуют усилий, чтобы их принять.
Но на извинениях и признании своей неправоты в этом запустившем онихофагию случае наша работа с агрессией чада не исчерпывается. Во-первых, первичную травму малышу могли нанести и не мы – такое случается значительно реже, но тем не менее. А это значит, что мы, возможно, так и не сумеем "организовать" эпизод с извинениями, по крайней мере, наши возможности здесь разом снижаются до минимальных. Во-вторых, есть и другой нюанс, состоящий в том, что наш малыш, возможно, просто не знает, как правильно выражать агрессию или обиду. Понятно, что этому "правильному" выражению всех нас учит природа – если угодно, инстинкт. Однако человеческое общество – это отнюдь не джунгли, в которых господствуют законы животного царства. И своими неоднократными запретами в духе "Нельзя драться и кусаться!", "Не бей Машеньку!" мы наверняка уже успели изрядно нарушить естественную программу действий, которую диктует каждому ребенку заложенный в нем инстинкт дикого предка. Но, нарушив эту программу, мы, скорее всего, не озаботились тем, чтобы дать взамен нее другую – правильную, с точки зрения современного социума.