Дети в школе в известном смысле представляют собой довольно большую, слабо дифференцированную массу. Выделить из нее сильных и слабых учеников преподавателю не так уж просто – в силу дефицита времени, занятости собственными жизненными и рабочими проблемами и других естественных при такой организации работы факторов.
С одной стороны, учитель стремится это сделать с целью эффективно организовать деятельность класса на уроке, выделить потенциальных кандидатов на участие в таких мероприятиях, как олимпиады и конкурсы по его предмету. С другой – у преподавателя нет лишних личных ресурсов или времени, чтобы "прощупать" каждого вверенного его заботам школьника на предмет глубины и широты его знаний, если ребенок сам не стремится к этому или не умеет выделиться, обратить на себя внимание учителя и т. д.
В то же время раскрытие детских талантов вменяется учителям в обязанности в числе прочих, поскольку результаты игнорирования определенных дарований ребенка могут обернуться существенным снижением его успеваемости, интереса к учебе как таковой. В этом смысле, конечно, иногда можно говорить о том, что учитель не выполнил свой профессиональный долг.
От родителей требуется лишь принять и смириться с тем фактом, что, если ребенок хочет, чтобы его заметили, ему нужно самому проявить инициативу. От модели поведения, которая сложится у него в результате этих более или менее удачных попыток, во многом будет зависеть, насколько хорошими будут его текущие и даже экзаменационные оценки.
Какова репутация ребенка в школе и откуда она берется?
Итак, мы уже прояснили следующие моменты.
• Детей мотивируют учиться наши уверения в учебе как "залоге светлого будущего", природная тяга к знаниям, свойственная каждому человеку, а также их искреннее стремление получить похвалу, признание от родителей, учителей, коллектива класса.
Последний довод (вернее, повод – учиться хорошо) нестрог и носит временный характер. Дело в том, что по мере взросления ребенок, подобно любому человеку, проходит этап переоценки ценностей. Так, его стремительно обретающая четкие формы личность начинает все отчетливее проводить границу между собственными и чужими интересами. Потому ценность чужого мнения о нем у ребенка неуклонно снижается, его все больше начинает занимать собственное мнение о себе и о чем бы то ни было.
• Что касается репутации в коллективе, то негативное отношение одноклассников к "выскочкам" и зубрилам-отличникам характерно уже для начальных классов, не то что средних и старших. Поэтому с началом активной социальной адаптации (с шестого класса и далее) дети, стремившиеся завоевать популярность именно таким путем, склонны скорее отказываться от него как от ошибочного, чем продолжать в том же духе.
• Из числа чисто внешних факторов детям в школе импонирует обилие контактов – большое количество сверстников и детей чуть старшего/младшего возраста, потенциальных новых друзей. Кроме того, не забудем об обучении в школе как о времени, которое ребенок проводит без родителей и вдалеке от дома. По сути, школа предоставляет ребенку первый опыт полностью самостоятельного выстраивания взаимоотношений с друзьями и врагами, учителями, другими взрослыми (не друзьями взрослых членов семьи).
• Дети не любят посещать школу по нескольким причинам.
Во-первых, школьные знания достаточно сложны и абстрактны для того, чтобы мыслящему пока только предметно ребенку было легко понять и запомнить материал.
Во-вторых, в попытке поддержать порядок в классе, акцентировать внимание и развить усидчивость коллектива учителя часто вынуждены прибегать к методам, не слишком приятным для ребенка.
В-третьих, на ученика в таких условиях часто оказывается чрезмерное давление, растущее с каждым годом. Он чувствует нажим со стороны ожидающих от него известного результата учителей и родителей. Свои требования к нему предъявляет и класс, который настойчиво требует от отличника отвечать буквально за всех успевающих хуже (к примеру, давать списывать и решать упражнения за других), а от двоечника – быть главным затейником всех проказ в школе.
Неблагоприятных чисто внешних факторов в жизни школяра тоже немало. Среди них и разлады с родителями, и обострение отношений с отдельными членами коллектива, и даже угрозы со стороны самой системы обучения, которая использует не только поощрения, но и наказания, и слишком пугающие даже прилежных детей проверки.
В сумме же выходит, что стимулы к учебе должны преобладать над поводами к отказу от нее или, по крайней мере, уравновешивать их. Однако ребенок ощущает всю ситуацию не совсем так, как планировалось.
Во-первых, его интерес к преподаваемым устно знаниям угасает сам по себе, ведь это совсем не тот метод, который облегчает ему восприятие материала, ежегодно усложняющегося.
Во-вторых, если можно так выразиться, моральная нагрузка на ребенка тоже стремительно растет. Конечно, с самого начала мы анонсировали ему лишь один вид ответственности – "учись ради себя". Но далее к нему прибавляется наше недовольство его посредственными результатами. Поэтому большинство родителей недовольны своими детьми. Более того, со временем коллектив тоже начинает "тянуть" школьника в свою сторону, требуя каким-то образом встроиться в его структуру, а отличная успеваемость тому скорее мешает, чем помогает.
В-третьих, сам процесс взросления и становления личности тоже требует от ребенка уделять все больше внимания не учебе, а социальным контактам.
Наконец, в-четвертых, по мере взросления его взгляды на многие события вокруг усложняются, теряют однозначность. Иными словами, кое-какие утверждения, которыми мы напутствуем его в школу каждый день, перестают казаться ему абсолютной правдой – он начинает понимать, что в реальной жизни его текущие успехи и рекорды усидчивости могут вовсе не повлиять на его будущее, не обеспечить никакого благополучия.
Вот так выглядят основные условия, в которых пребывает наше чадо в течение всех одиннадцати лет обучения. Как видим, складываются они в картину не самую оптимистичную, тем более что школьные экзамены разного "калибра" совпадают с возрастными кризисами, а это дополнительно снижает внимание, интерес к знаниям – какие уж тут знания, когда организм претерпевает перестройку такого масштаба! Если при общем неблагоприятном стечении обстоятельств интересы ребенка лежат не в области академической успеваемости, участь школьника можно считать решенной.
Именно совпадение пробелов в организации учебного процесса с возрастными факторами и особенностями личности каждого конкретного ребенка часто создает ученика определенного, назовем это так, типа. Например, "тихони" или "лидера" (в данном случае – лидера учебного процесса), "спорщика" или "всегда согласного" с учителем или другими учениками, "выскочки" (любителя ответить хоть что-нибудь) или "мыслителя", который лучше возьмет паузу, чем ляпнет невпопад.
При этом нужно сказать, что характер и темперамент, личное отношение к теме урока или тому, кто его ведет, у детей всегда проявляются очень ярко, ведь они еще не владеют собой так хорошо, как относительно скрытные и сдержанные взрослые.
Все эти типажи возникают, так сказать, на перекрестке нескольких векторов – представлений ребенка о своей роли в коллективе, текущего уровня мотивации к учебному процессу, его взаимоотношений с преподавателем и родителями, а также врожденными свойствами характера и темперамента.
В силу воздействия на ребенка нескольких, а не одного, одинаково влиятельных факторов некоторые врожденные качества, имеющие отношение к его успеваемости, со временем изменяются в лучшую сторону, а некоторые – ухудшаются. При этом наибольшее влияние ребенок оказывает на себя сам, поскольку чем он старше, тем меньше у нас шансов "достучаться" до его собственного, личного мнения, которое оформляется все отчетливее.
Бывают ли ученики с идеальным знанием всей школьной программы?
Конечно, вопрос этот во многом риторический, потому что, как известно, никто не знает всего и об одном предмете, даже если изучает его глубоко, на протяжении десятков лет, как, например, ученые. Тем не менее в нем стоит разобраться поподробнее, потому что нужно выяснить, следует ли родителям стыдиться или негодовать в связи с наличием множественных пробелов в знаниях всего одного ребенка – собственного.
Если нам не посчастливилось быть родителями одного из отличников класса, мы, глядя на чужих "образцово-показательных" детей, обязательно почувствуем, как в душе зашевелился червячок сомнения. В самом деле: почему чей-то ребенок, воспитанный вместе с нашим в одной стране и школе, знает и умеет больше него? Неужто мы чего-то не заметили и не сделали, чтобы наш оболтус достиг таких же высот?
Короче говоря, когда мы видим несравнимо лучше успевающих детей, мы колеблемся, идет ли речь об объективном законе или о нашем личном промахе. И как никогда хотим убедиться, что нашей вины в недостатках знаний чада нет, что их наличие неизбежно.
Для любого человека, будь он взрослым или ребенком, характерно что-то схватывать быстро, а что-то – не понимать вообще, несмотря ни на какие усилия. От рождения у каждого из нас естественная скорость развития правого или левого полушарий головного мозга разнится, хотя это расхождение может быть большим или меньшим.
Разумеется, разделение по "специализации" полушарий (напомним: правое считается отвечающим за творческое мышление, а левое – за логическое) весьма условно, так как центры, обрабатывающие разную по типу информацию, располагаются и там, и там. По этим причинам даже физическая гибель одного из полушарий нередко не означает, что у человека полностью исчезнет способность рисовать или, наоборот, решать уравнения.
Кора головного мозга почти лишена способности к восстановлению за счет деления уже существующих нейронов. Мнение, будто нервные клетки не восстанавливаются, верно в целом, хотя нужно отметить, что часть их все же способна к делению – просто она невелика, да и деление это дается ей с трудом. Поэтому реальный механизм восстановления функций после травмы у коры выглядит иначе: соседние с погибшими клетки и мыслительные центры берут в таких случаях утраченные функции на себя. Как раз на стимулирование этого процесса и направлена реабилитация больных, получивших различные повреждения мозговых тканей – от травм до инсультов.
Все это означает, что "специализация" полушарий или отдельных центров коры всегда была и остается условной. Так, "творческий" центр или полушарие может стать "логическим", если рядом погибнет участок, обрабатывавший логические данные. Однако в норме все время, пока подобные трагические случайности минуют наш головной мозг, он работает так, как работает – по алгоритмам, сложившимся еще с детства. Мы можем считать это законом генетики или биохимии, физиологии – как будет угодно. Но факт в том, что мы рождаемся с определенными задатками к логическому или образному мышлению.
Обычно различие между заложенными природой способностями к тому или другому у человека не слишком заметно. И все же около трети всех жителей земного шара обладает ярко выраженной разницей между способностями творческими и математическими. И так как таких людей довольно много, речь не идет об отклонении. Среди людей она считается такой же нормой, как и другие особенности развития наподобие уровня интеллекта, отличий в темпераменте и др.
Таким образом, если наш ребенок рано проявил задатки "математика" или "гуманитария", это совершенно нормально. Более того, тем лучше, если у него имеются особые способности в определенной сфере. Сильные стороны развития, данные нам от рождения, облегчают выбор жизненного пути и само "путешествие" по нему. Но, конечно, преимущества, даруемые особым складом мышления, станут заметны в будущем.
А вот в течение времени, когда особо одаренный в какой-то сфере ребенок получает или пытается получить унифицированное, усредненное образование (школа, вуз, хотя в последнем с этим уже значительно проще), такая "однобокость" может стать для него настоящим проклятием.
Как мы понимаем, школа требует от учеников одинаково уверенных знаний и по алгебре, и по литературе. Иными словами, в официальных школьных программах не предусмотрено никаких послаблений для учеников с ярко выраженными художественными или математическими способностями. Впрочем, варианты поощрения "особых дарований" в них все-таки рассматриваются – хотя бы в виде олимпиад и других соревнований.
Что ж, педагогика есть педагогика – она существует как способ обучить всех детей одному и тому же, то есть тому, что считается в данной конкретной стране необходимым каждому минимумом знаний. И ставит задачу объяснить основы предмета всем ученикам, с любыми природными задатками, без исключений.
Само собой, что ученику, определенно не "тянущему" несколько схожих (точных или гуманитарных) предметов, такой подход не сулит ничего хорошего. Хуже того, сделать с этим можно не так уж много – быстрое развитие у себя нового "дара", да еще посильнее, чем природные таланты, бывает только в сказках. В реальности же отсутствующую способность развить и вправду можно – на то существует ряд специальных методик, учитывающих алгоритмы работы коры голоного мозга.
Однако, во-первых, все эти усилия в совокупности еще никому не давали улучшения "непрофильных" способностей больше, чем на порядок – то есть если ранее человеку не давались даже элементарные задачки, тренировка даст ему возможность решать хотя бы их, но не более.
Во-вторых, случаи, когда кто-либо приходил таким путем к уровню выше природного дара, единичны.
В-третьих, людей, одинаково высокоодаренных в сфере точных и гуманитарных областей знания, в мире и того меньше. Пожалуй, самым известным из них был Леонардо да Винчи, но он жил давно, и с тех пор подобных ему гениев, способных с одинаковым успехом взяться за открытие из любой области, в истории науки не наблюдалось.
Так что специальные тренировки на развитие способностей к языкам или математике не слишком эффективны. Да и стоит ли корпеть над дополнительными заданиями ученику, у которого и без них каждый день – забот полон рот? Едва ли. Тем более что уровень развития коры и центральной нервной системы ребенка в школьные годы часто не позволяет давать ему такую нагрузку.
Иными словами, риск перестараться в этом возрасте не так уж мал, и добиться "перегорания" коры здесь не столь сложно, как кажется. Поэтому подобные честолюбивые мечты могут, конечно, прийти на ум родителям, отчаявшимся увидеть в дневнике хоть одну оценку выше тройки по какому-нибудь "проблемному" предмету. Но ребенок от них будет явно не в восторге, и с нашей стороны было бы большой ошибкой думать, что это недовольство всегда служит лишь очередным проявлением лени.
Если наше чадо не успевает по точным или гуманитарным предметам уже сейчас, с этим едва ли удастся что-то сделать – во всяком случае заметно улучшить ситуацию. Если ребенок не станет отличником по собственной инициативе и за счет каких угодно личных ресурсов, больше, чем хороших оценок, от него требовать будет неуместно, и никакие внешние стимулы тут не помогут.
При этом очевидно, что экзамен для детей, у которых имеются "напряженные" отношения с одним из экзаменационных предметов, составляет проблему совершенно отдельную. В таких случаях ее основа куда глубже и прочнее обычного нежелания учиться, которое еще можно скорректировать воспитательными методами.
А стало быть, сам он с этим уж точно не справится, потому что физически не сможет выучить и/или рассказать материал на экзамене так, чтобы его ответ сочли достойным хорошей оценки. Плюс понимание собственной "тупости", которую никак не удается устранить даже путем усердного заучивания, это ощущение всегда не из приятных – оно одинаково сильно обескураживает и детей, и взрослых.
В таких условиях, как приближающийся экзамен, оно способно ввергнуть ребенка в настоящую панику, и, притом, не без оснований, потому что врожденные сложности с усвоением данного предмета рождают известную обреченность. Мы же, в свою очередь, должны своевременно осознать, что это действительно так – что мы не сможем стимулировать его выучить материал лучше. И, стало быть, придется прибегнуть к небольшим хитростям, хоть как это непедагогично.
Как помочь ребенку "укрепить тылы" перед экзаменом?
Посмотрим, как можно расставить выгодные акценты, скрыв таким путем неизбежные "бреши" в знаниях нашего школяра. В основе своей они не столь уж сложны, достаточно заранее и в спокойной обстановке проработать вместе с ребенком каждый из приемов.
Как правильно отвечать на вопросы
Иногда ребенку достаточно просто показать, в каком порядке лучше отвечать на вопросы или, как вариант, формулировать мысли – от простых к сложным или наоборот. На экзамене редко попадаются сплошь вопросы, на которые мы знаем ответы. Обычно детям интуитивно удобнее отвечать на них лишь в том или ином порядке.
Например, детки флегматичные и медлительные сразу берутся за вопрос посложнее, а энергичные и нетерпеливые – за тот, что попроще. Поэтому, в принципе, наш ребенок и так наверняка склонен проявлять в этом выборе некую подспудную логику. Но на случай, если вопрос попался не столько сложный, сколько знакомый хуже, чем хотелось бы (а отвечать именно на такие вопросы всегда сложнее всего, даже если суть их проста), ему разумнее прибегнуть к хитрости.
В данном случае стоит начать с того вопроса, который ребенок знает лучше: хорошее впечатление, оставленное у принимающего экзамен преподавателя первой частью ответа, позволяет несколько сгладить недочеты его второй части.
Допустим, общий, слишком схематичный ответ при такой тактике сразу начнет выглядеть более полным, некритичная ошибка – более мелкой по сравнению с тем, какой она показалась бы, сделай ее ученик в самом начале. Суть этого трюка в том, что ученик демонстрирует преподавателю наличие довольно основательных знаний по предмету прежде, чем преподаватель убедится, что они далеко не идеальны. К тому же, если бы ученик начал с вопроса, ответ на который ему не известен, это резко увеличило бы личное желание преподавателя поискать еще "слабые места" при ответе на более знакомый вопрос – например, задав пару дополнительных вопросов.
Большинству учителей очень нравится чувствовать себя "строгими, но справедливыми", даже если на деле они субъективны донельзя. Но на экзамене им не место: "строгость и справедливость" какого-то взрослого (возможно, не достигшего в жизни и трети того, чего сумели добиться мы или сумеет наш ребенок) здесь и впрямь могут сильно навредить школьнику.
Так что амбиции учителей нашего чада уместны и полезны не всегда – как и амбиции любого уже сложившегося человека, преследующего не только общественные, но и личные цели. Очевидная мысль, не так ли?.. В самом деле, чистейшая психология – притом житейская, а не научная, так что мы должны быть неплохо знакомы с ее правилами, ведь мы столько раз ощущали их действие на себе лично!