Эти общие места национал-социализма с классическими установками и последними достижениями либерализма позволяют нам причислить НСДАП к партиям либерального толка. Но были, конечно, и отличия, которые заключались, в основном, в культе вождизма и частичном отказе от представительской формы участия народных масс в управлении государством. Однако это обстоятельство ни в коей мере не может поставить под сомнение именно либеральную образующую основу этой партии по той простой причине, что либерализм и демократия – разные понятия, независимые друг от друга. Этот факт, кстати, подтверждает и Френсис Фукуяма:
"Страна может быть либеральной, не будучи демократической, как Великобритания восемнадцатого века. Широкий набор прав, в том числе право голоса, был полностью предоставлен весьма узкой элите, а прочим в этих правах было отказано".
Френсис Фукуяма "Конец истории и последний человек"
Национал-социализм, решительно отвергший практически все табу традиционного общества, по сути дела являлся революционным движением, как движение якобинцев. Но все же его путь к власти оказался полон компромиссов, и сам приход был осуществлен самым демократическим, либеральным путем, через парламентские выборы. Также, вполне законным образом, с согласия парламента, Гитлер быстро и незаметно расширил свои полномочия до диктаторских. Поэтому нет ничего удивительного в том, что до начала Второй мировой войны гитлеровская Германия в глазах мировой либеральной общественности считалась вполне демократической, благонамеренной, цивилизованной страной, руководимой просвещенным, волевым, харизматическим лидером. Гитлеру и его политике симпатизировали многие передовые люди того времени, достаточно назвать имена Томаса Элиота, Эзры Паунда, Бернарда Шоу. Гитлеровский режим представлялся Западу настолько понятным и предсказуемым, что даже введение (в нарушение Версальского договора) в марте 1936 года Гитлером немецких войск в демилитаризованную Рейнскую зону, – первая "проба пера" – не вызвало подозрений у мировой общественности. Премьер-министр Великобритании Болдуин тогда заявил, что вступление германских войск в Рейнскую область не содержит угрозы военного конфликта. В том же году в Германии с огромным размахом были проведены зимние и летние Олимпийские игры, приковавшие внимание всех стран и покорившие не только спортивную общественность, но и весь мир. Больше того, во многих европейских странах у Гитлера нашлись почитатели и даже подражатели. Оказалось, что и добропорядочные англичане очень любят в свободное от работы время ходить строем под барабанную дробь с высоко поднятыми факелами свободы в руках. Их фюрер Освальд Мосли, холеный английский аристократ и бессменный вождь Британского союза фашистов, был очарован харизмой и идеями Гитлера и Муссолини до такой степени, что во всем старался им подражать, начиная с создания штурмовых отрядов и заканчивая нацистской пропагандой. Тем не менее, власти Великобритании, очевидно, не видели в деятельности Освальда Мосли и его союза фашистов никакой угрозы Соединенному Королевству и тем более человечеству – Британский союз фашистов был распущен только в июле 1940 года, когда уже почти год в Европе полыхала Вторая мировая война. То же можно сказать и о других фашистских партиях, движениях и режимах довоенной Европы – в них никто не замечал угрозы миру и человечеству, никому и в голову не приходило обвинять их в деспотизме, тоталитаризме, бесчеловечности. Исключением, пожалуй, являлся только Коминтерн и СССР, которые правильно квалифицировали новое политическое направление – фашизм – как агрессивное и человеконенавистническое. Первое открытое вооруженное столкновение непримиримых противников – коммунизма и фашизма – состоялось уже в том же 1936 году в Испании.
Справедливости ради надо заметить, что существовавшие в то время в Европе фашистские режимы в значительной степени отличались друг от друга, что создавало определенные трудности для определения их общих черт и тем более для своевременного распознавания исходящих от них скрытых угроз. Даже сами вожди фашизма расходились в основополагающих определениях – Гитлер, например, посчитал бы для себя оскорбительным, если бы его назвали фашистом. А Муссолини, выдумавший этот термин для обозначения созданного им движения, этим званием очень гордился. Также значительно отличалась идеология, тактика и стратегия фашистских лидеров, что прозаично объясняется обычными конъюнктурными соображениями, продиктованными разными политическими кухнями. Так, например, ярый антисемитизм Гитлера не нашел поддержки у Муссолини и Франко; дуче хорошо уживался с монархией и Ватиканом, хотя его движение "чернорубашечников" открыто отвергало традиционные ценности.
"Каждому фашисту внушается идея орденского служения, орденской дисциплины и сплоченности. "Фашистская партия, как таковая, является милицией" – значится в уставе фашистов. Посвящая себя в партию, человек как бы уходит от мира, или, вернее, вновь рождается для нового мира. "Фашистский воин – повелевает устав – имеет свою собственную мораль. Законы общепринятой морали в области семьи, политики общественных отношений – ему чужды". Кодекс его чести связан с его орденской посвященностью, с высшей фашистской идеей, а правила его поведения – с послушанием, определяемым иерархической табелью рангов".
Николай Устрялов "Итальянский фашизм"
Заодно Муссолини в полемическом задоре в одной из своих статей предложил выбросить в мусорную корзину и все либеральные теории, оставив только одну – фашизм. Тем не менее, Муссолини занял должность премьер-министра Италии по повелению монарха; парламент, состоявший из либералов, подтвердил полномочия нового правительства. Такой необычный симбиоз традиционализма и либерального революционного духа, восходящего к временам Первой французской республики, получил название "Третий путь". Генералиссимус Франко, очевидно от природы достаточно осторожный и к тому же прозорливый человек, вообще использовал уникальный прием, неизвестный до той поры в политических играх. Для того чтобы застраховаться от превратностей судьбы, которые подстерегают вождей на каждом углу, он волевым порядком, чисто механически совместил несовместимое: своим указом в апреле 1937 года он объединил Фалангу, имевшую фашистскую идеологию с монархической партией традиционалистов карлистов в единую Испанскую фалангу, которая стала единственной правящей партией Испании. В результате фашистский режим генералиссимуса Франко быстро превратился в тривиальную военную диктатуру. Этот необычный политический коктейль и затем последовавший отказ от активного участия в войне на стороне "стран Оси" самому Гитлеру, которому Франко был обязан своим восхождением, позволили испанскому фюреру спокойно пережить все бури XX века и достойно умереть своей смертью в глубокой старости.
Но вернемся к нашей первоначальной задаче – подсчету числа депутатов Рейхстага 1928 года, представлявших либеральные партии. Как мы установили, к партиям либерального направления тогда принадлежали: КПГ (54 депутата), СДПГ (153 депутата), демократы (25 депутатов), партия среднего класса (23 депутата), НСДАП (12 депутатов) и народная партия – бывшая национал-либеральная (45 депутатов). Даже оставляя за скобками партию Центра, мы имеем 312 депутатов от либеральных партий, т. е. 64 % от общего числа мест в Рейхстаге (491) – почти квалифицированное большинство. Таким образом, либеральная идеология уже в первой трети XX века прочно завоевала ведущие позиции даже в тех странах, которые совсем недавно освободились от традиционалистских монархий.
1.2.3.3. Триумф либерализма
Вторая мировая война, ее сатанинская бесчеловечность и огромное число жертв произвели тектонические сдвиги в мироустройстве и в прежнем мироощущении. Либеральный политический коктейль, густо замешанный на новейших идеях социал-дарвинизма, расовой теории и философии Ницше, для человечества оказался смертельным ядом. После этого трагического опыта даже до ярых представителей классического либерализма наконец-то дошло, что безграничная свобода индивида должна все же как-то ограничиваться, иначе такая свобода в недалекой перспективе может остаться вещью в себе, превратившись в идеальный абсолют, но уже без человечества. Вектор либеральных настроений, который после Великой депрессии заметно сдвинулся влево, в результате Второй мировой войны устремился еще левее. Приверженцам трех основополагающих идей классического, правого либерализма пришлось существенно поменять их процентное содержание в собственных политических программах. Прежний сверкающий идеал правых либералов – маленькое, слабое государство, компетенция которого ограничена исправным исполнением полицейских обязанностей, заметно сник и съежился, разом потеряв былую привлекательность. Правительства ведущих капиталистических стран примеряли на себя гораздо более широкие полномочия, включающие элементы экономического планирования и механизмы перераспределения национального продукта с помощью высокой ставки подоходного налога. Сами ортодоксальные представители классического либерализма, хотя на словах и продолжали оставаться противниками активного вмешательства государства в экономику, однако и они при этом стали признавать за государством организующую роль, которая должна была, во-первых, содействовать конкуренции, а во-вторых, своевременно пресекать случаи и попытки частного протекционизма и коррупции. Съежились также и две другие светлые идеи классического либерализма – идея о безграничной свободе личности и идея спонтанного порядка. Либеральный агитпроп, разумеется, продолжал эти идеи активно навязывать всему миру. Однако при этом в практику либерализма пришло понимание того обстоятельства, что спонтанный порядок в политике и экономике, наряду с идеей полной свободы индивида, неотвратимо возвращает общество к свободе пещерного человека: у кого крепче рука и тяжелее дубина – тот и есть богом-при-родой избранный победитель, успешно преодолевший все этапы естественного отбора.
Под угрозой быть погребенными под собственными призывами к абсолютной свободе и в осознании того факта, что либерализм, принимающий во внимание только рациональные достижения передовой науки, без учета традиционных ценностей – морали, совести, милосердия, может снова зайти слишком далеко, практически все правые либеральные течения значительно снизили свои притязания на абсолют свободы как экономической, так и политической. Даже в колыбели классического экономического либерализма, Великобритании, правительством стала проводиться активная социальная политика. Позиции же левого либерализма – коммунистов, социал-либералов и социал-демократов – после Второй мировой войны значительно усилились. На завершающем этапе войны и немногим менее года до своей смерти президент США Франклин Рузвельт в своем послании к Конгрессу в рекомендательной форме изложил второй Билль о правах. Этот билль предусматривал государственные социальные гарантии всем американцам, включающие право на достойно вознаграждаемый труд, право каждой семьи на собственное приличное жилище, право на современное медицинское обслуживание и поддержание крепкого здоровья, право на достойную социальную пенсию по старости, инвалидности, пособия по случаю болезней и безработицы, право на хорошее образование. Другими словами, Рузвельт внес на повестку дня самой развитой капиталистической страны мира план реализации чисто социалистических принципов, которые в общих чертах были воплощены в жизнь в позднем СССР. Таким образом, теория и практика либерализма во время и особенно после Второй мировой войны претерпевала значительные изменения. Левые либералы, ставшие играть заметную политическую роль и в других развитых капиталистических странах, провозгласили лозунг построения "государства всеобщего благосостояния", который был реализован на практике во многих европейских государствах. Среди них нужно особо выделить скандинавские страны, как наиболее успешно справившиеся с этой задачей.
Но наибольшей трансформации после первой мировой войны подвергся консерватизм, опиравшийся в своей идеологии, в основном, на традиционные ценности. Произошло это в первую очередь потому, что принесшие человеческому роду неисчислимые страдания национал-социализм и фашизм ошибочно или осознанно были причислены либеральными идеологами по окончании войны к разряду консервативных политических направлений, тяготеющих к традиционализму. Как уже было показано выше, на самом деле эти идеологии основывались, прежде всего, на новейших научных и философских достижениях, что и предписывала практика либерализма, начиная с эпохи Просвещения. Традиционного же содержания в этих идеологиях было очень мало. Так, например, приписываемая нацистской Германии попытка возрождения якобы традиционного культа семьи, на самом деле, не имела ничего общего с культурой и обычаями традиционного общества. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить государственную программу Третьего рейха "Lebensborn" или призыв руководства к немецким женщинам о произведении на свет подарков фюреру – рождение внебрачных детей от настоящих арийцев. Тем не менее, в цивилизованном обществе громко, вслух произносить слово "консерватизм" стало неловко, потому что от смельчака теперь всегда требовалось пояснение – а какие конкретно обычаи и традиции он собирается консервировать. В результате традиционный консерватизм, будучи не в силах далее оказывать какое-либо ощутимое сопротивление растущей мощи либеральной идеологии и не способный более к самостоятельным разработкам внятных политических концепций, большей частью трансформировался в соглашательский неоконсерватизм, беспринципно вобравший в себя большую часть либеральных установок. В дальнейшем неоконсерватизм, все более изменявший традиционному мировоззрению, до такой степени потерял свое лицо, что даже для специалистов он стал неотличим от неолиберализма, активизировавшегося в 70-х годах в связи с экономическим кризисом. Так, например, в своей книге "Краткая история неолиберализма" Дэвид Харви относит Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, за которыми в мире закрепилась репутация ярых консерваторов, к основным действующим политическим фигурам неолиберализма конца XX века.
Примечание . Частично путаница с определением неоконсерватизма и неолиберализма объясняется тем, что в США изначально отсутствовали политические силы, выражавшие традиционные консервативные взгляды. Со времени образования США консерваторами там обозначались классические правые (или экономические) либералы. Собственно либералами в США называли себя левые либералы или социал-демократы.
Таким образом, к концу XX века только арабский мир оставался верен ценностям традиционализма: все остальное человечество, начиная от США и заканчивая Китаем, решительно встало на либеральные пути развития, выбирая из богатой разнообразием либеральной палитры наиболее подходящие направления для решения собственных актуальных социально-экономических задач.