Очень многие события в жизни человека происходят не благодаря, а вопреки так называемому воспитанию. Наши дети открывают мир, меняют мнение, влюбляются, интересуются самыми разными явлениями под воздействием целого ряда факторов. А главное – потому что они ТАКИЕ! Как жалко пропустить самое интересное в жизни нашего ребенка вследствие выученного нами правила о том, что взрослые должны постоянно управлять. Так многое проходит мимо из-за того, что мы вынуждены играть роль воспитателя вместо того, чтобы просто любить.
Понятно желание родителей научить, оградить, помочь. Но шансы быть услышанными и передать нашу модель поведения ребенку повышаются в десятки, если не в сотни раз, когда у него нет сомнений, что рядом друг. Не постоянно оценивающий поведение надсмотрщик, а именно друг, близкий и открытый.
Растить – значит не отказывать себе в огромном удовольствии наблюдать за процессом. Видеть то, что подарено судьбой только родителям: когда что-то, что совершенно точно создано тобой, пребывает в любви и счастье, меняется, развивается, познает мир. Воспитывающему приходится постоянно оценивать, и он может не заметить склонности человека, его новые черты, оттенки отношений с ним, его самого, наконец. Как легко мы можем испортить прекрасный день, сделав замечание, от которого ничто не поменяется, – только наше общее настроение. Как легко унизить человека, даже не желая, сказав ему сквозь зубы: "Я столько раз тебе говорил!" О "воспитании" на людях и упоминать не стоит.
Из этого капкана вырваться очень трудно. Нам кажется, что он все делает специально, что он просто глупый, что он нас позорит (снова эго!). Мы становимся заложниками созданной нами же необходимости постоянно воспитывать. О какой уж радости тут может идти речь! Ребенок навсегда превращается в объект наших опытов. Мы продолжаем воспроизводить себе подобных и угрюмо повторяем: "Вот они, неблагодарные дети". Именно так возникает упрек: "Я жизнь тебе отдал, а ты…", с непременным ответом: "А я тебя не просил". Именно так мы все больше загоняем себя в прокрустово ложе отношений "субъект – объект" вместо радости общения с любимым человеком. Живой радости, когда случаются и подъемы, и падения, и конфликты, и совместные успехи. Когда бывает, что нужно отдохнуть друг от друга, а бывает, что не расстаться ни за что.
Я уверен: растить – родительская свобода и радость, воспитывать – родительская тюрьма. Может, пойдем на волю?!
ПРОДОЛЖАЕМ РАЗГОВОР
Вы говорите, что можно все. Главное – знать, как эту возможность использовать в конкретном случае. Давайте рассмотрим эти конкретные случаи и связанные с ними способы сказать "можно". Я думаю, что первое, о чем задумывается большинство родителей в связи с этой темой, – это угроза жизни и здоровью ребенка. Если даже после объяснения взрослых, что это опасно, ребенку можно бегать по крыше, соответственно, можно с этой крыши и упасть?
На мой взгляд, для начала нужно разделить ситуации реальной опасности и ситуации, которые касаются только нашего страха. Мы можем поговорить и об особенных и острых случаях вроде беганья по крыше, облизывания оголенного провода или выбрасывания из окна, но экстренная ситуация ничем не отличается от такой же ситуации среди взрослых. Если я вижу, что человек поскользнулся и вот-вот упадет в обрыв, вероятнее всего, я схвачу его за руку и спасу. Если вас пугает, что ребенок заинтересуется розеткой, заклейте ее, вот и все дела. С экстренными случаями разобраться как раз проще всего, но начинать нужно с ситуаций бытовых, ежедневных. Потому что проявляющийся в них наш надуманный страх и неоправданно жесткий контроль прежде всего портят жизнь нашим близким.
И приведенный пример якобы смертельной опасности – не исключение. Представьте себе, у большинства детей совсем нет желания выйти на крышу и начать по ней бегать. Но если уж такая мысль появилась, то все очень просто: когда мы запрещаем ребенку бегать по крыше, он будет делать это без нашего ведома. А когда не запрещаем, вполне возможно, он пригласит нас посмотреть на город с высоты вместе с ним. И это замечательный вариант, в том числе и с точки зрения безопасности.
Что касается тяги к экстриму, то обычно она свойственна довольно взрослым детям, которые уже умеют управлять своими эмоциями и телом, то есть мало чем отличаются от взрослых, которым вам не придет в голову что-то запрещать. И если ребенок вместе с друзьями собирается посетить какой-то объект и вы считаете, что это сопряжено с риском, ну что ж, расскажите ему о технике безопасности, сделайте что можете, а потом вам остается только сидеть и беспокоиться. Других вариантов нет.
Как вы много раз говорили, дети учатся на примере родителей. Скажем, отец чинит электроприборы с помощью отвертки и объясняет ребенку трех лет, что это опасно. Но если папа копается в розетке железной штукой – значит и маленькому можно?
Я могу гарантировать, что большинство детей не понесутся немедленно развинчивать розетку только потому, что это делал папа. Это очень редкая ситуация, практически фантастическая. К тому же отец, занимаясь ремонтом, следует технике безопасности: обесточивает, разводит провода, использует изоленту, и ребенок это видит. Поэтому я снова предлагаю перестать себя пугать и заняться намного более простыми бытовыми ситуациями. Если дети будут нам верить в них, высока вероятность, что они поверят нам и в ситуации опасности. Остается ли шанс, что они при этом упадут с крыши? Конечно, остается, ведь это жизнь. Но это один шанс на десять тысяч. Самолеты падают, поезда сходят с рельсов, но это не значит, что мы должны постоянно готовиться к катастрофам.
Когда родители прячут от маленького ребенка опасные вещи, скажем лекарства, или ставят заглушки для розеток, это не является разновидностью запрета?
Нет, это разновидность безопасности. Если в кафе вымыли пол, то ставят табличку, чтобы посетители знали, что он скользкий. И там, как правило, из стен не торчат оголенные провода, а в обстановке отсутствуют острые углы. Это не означает, что в кафе не доверяют посетителям, просто за них несут некоторую ответственность, заботятся об их безопасности. Мне известно, что таблетки лучше не принимать в темноте, и, вероятно, я положу их таким образом, чтобы можно было включить свет и посмотреть, что я собираюсь выпить – анальгин или цианистый калий.
То же самое можно сказать и о ребенке. В два года он много чего пробует на вкус. Зная об этой особенности, для родителей будет естественно попытаться его обезопасить.
В одном из предыдущих интервью вы сказали, что выступаете против функции "родительский контроль" на гаджетах. Но случайный клик по видео, где есть, скажем, насилие над живыми существами, может привести к глубокому потрясению. По-вашему, блокировать такие сайты все равно не стоит?
Нет, не стоит. Нужно предупредить, помочь ребенку сформировать механизм "я не хочу это смотреть". Следует ему показывать, что мир огромный и очень-очень разный, а не создавать иллюзию, что окружающая действительность проста и вся находится в папиной или маминой руке. Когда ребенок сделал клик и увидел подобное видео, это очень печальная ситуация, но… Подождите. Все не так. За один клик ты не перейдешь с сайта мультфильмов на сайт жесткого порно. Это невозможно. Для этого придется набрать в поисковике какую-то определенную фразу, что ребенку вряд ли придет в голову.
Когда ребенок пробует делать то, что не принято, проверяя реакцию родителей, не потянет ли одно "можно" за собой еще более опасные "проверки"?
Давайте для начала возьмем самую простую ситуацию. Например, нецензурная брань. Мы разговариваем на том языке, на котором общаются с нами и вокруг нас. Предположим, ребенок услышал непристойное слово и произносит его дома. Зачем запрещать, если об этом можно поговорить? В частности, сообщить, что вам это неприятно, попросить подобным образом не выражаться. Не нужно впадать в панику и наказывать ребенка.
Или, скажем, ребенок рисует на обоях – опять же надо взаимодействовать с конкретной ситуацией. Допустим, у вас есть определенное отношение к подобным художествам, оно может быть негативным, но это не означает автоматического запрета. Так же, как другой человек может сообщить мне, что он не хочет, чтобы я вторгался в его пространство, я могу попросить его не вторгаться в мое пространство, могу выделить ему кусок обоев, рисунки на котором не будут меня раздражать, или предложить еще какую-либо опцию.
Теперь представим неприятную и редкую ситуацию, когда я несколько раз просил человека не рисовать на обоях, а он все равно это делает. Как мне поступить? У меня все равно нет другого выхода, кроме взаимодействия. Если для человека по какой-то причине невероятно важно рисовать на обоях и он при этом клинически здоров, придумайте какое-то совместное занятие, чтобы и ему, и вам было хорошо.
Должна ли зависеть реакция родителей на поступок ребенка от того, делает ли он что-то неприятное для них по незнанию или назло?
Нет. Более того, ребенок проверяет реакцию родителей, как правило, когда он уже научился манипуляциям и когда он не может рассчитывать на внимание отца или матери просто так, без совершения каких-то провокативных действий. И чем сильнее наши реакции связаны с закрытой моделью, тем бессмысленнее они становятся и тем меньше у нас шансов построить отношения, которые будут нас радовать.
Родители часто запрещают маленьким детям подходить к незнакомым людям, рассказывая им о маньяках. Можно ли оградить ребенка от этой опасности, не запугивая и не запрещая?
Здесь придется прибегнуть к сказке о Красной Шапочке. Маньяки есть, и это правда. Человека до определенного возраста легко обмануть, потому что у него мало опыта. Сегодня я, к огромному сожалению, вообще не могу рекомендовать отпускать маленьких детей гулять одних. Это не обман ребенка и не жизнь в теплице. Это безопасность. Вы ведь не предложите малышу пройти по минному полю.
Что делать, если ребенок привык употреблять вредную пищу и родители опасаются проблем со здоровьем? Как без запретов помочь сформировать другую привычку?
Лучше, конечно, в этой ситуации не оказываться, и это достаточно просто: если у человека есть большой выбор еды, он не захочет сделать фастфуд своей основной пищей. Некоторые родители вводят жесткие правила: скажем, посещать кафе быстрого питания только по воскресеньям. В результате как только у человека появится возможность ходить в него постоянно, он тут же ею воспользуется.
Если человек стал питаться исключительно вредными продуктами нам назло или потому, что мы создали такую модель, в которой они являются наградой, тем более если у ребенка переходный возраст, – справиться с проблемой крайне тяжело. Единственный, на мой взгляд, способ – очень жесткий, и он не всем понравится: разрешите ребенку делать то, что он хочет, чтобы он сам понял, что существует и другая еда.
А если речь идет о ребенке младшего возраста, то надо взаимодействовать с этой ситуацией, как и с любой другой: предлагать ему разную пищу, попробовать вместе готовить полезные и вкусные блюда. Эта проблема напоминает мне вопрос: "Что делать, если ребенок не желает слушать классическую музыку?" Если он ее не слушает, скорее всего, это значит, что либо мы сами ею не увлекаемся, либо насильно приобщаем его к классике, не обращая внимания на его настроение и вкусы. То же и с едой. Человек будет есть то, что ему полезно, если на него не давить.
Если подросток общается с человеком, который обижает его, и не желает замечать негативные черты, как говорить с ребенком, чтобы не вызвать протеста против родителей и не поспособствовать возникновению еще более фанатичной привязанности?
Если у ребенка широкий круг знакомых, он будет самостоятельно выбирать, с кем ему общаться, и такого, скорее всего, не случится. Но если человек уже помещен в ситуацию, когда все вокруг – враги, кроме одного-единственного нехорошего человека, именно вам нужно меняться, обратиться к практикам самонаблюдения, возможно, посетить психотерапевта. Необходимо снова стать ребенку другом. И я не имею в виду альтернативным другом, чтобы перетянуть сына или дочь на свою сторону. Они должны выбирать сами. Мы ведь хотим, чтобы человек знал, что мир разный, а значит, его пространство должно стать более свободным и разнообразным. Шансы на то, что тогда он заметит иные способы общения, очень велики.
Создавая противопоставление, запрещая и навязывая свое мнение, вы сразу же толкаете ребенка в сторону плохой компании, вредной еды, насилия и всего остального. Я понимаю, что, возможно, ситуация покажется вам тупиковой, но если она уже сложилась, у родителей есть только один выход – срочно заниматься собой.
Конечно, если это случай с падением с крыши, например, когда речь идет о наркотиках или очень серьезном уровне насилия, нужно хватать за руку, но таких ситуаций одна на миллион. И даже здесь, я думаю, кроме помещения человека в специализированное психиатрическое учреждение есть другие, гораздо более действенные способы.
А если ребенок не хочет рассказывать родителям о проблемах во взаимоотношениях с друзьями?
Довольно часто нежелание ребенка говорить с нами о своих переживаниях означает только то, что он уверен, что, если он что-то расскажет, родитель тут же влезет с грязными ботинками в его жизнь и сломает даже то, что еще осталось.
Возможно, вы вернете былую искренность в отношениях, если будете помнить, что к праву на свободу относится и право не делиться с нами собственными проблемами. Я не могу сказать: "Ты не выйдешь из комнаты, пока не расскажешь мне, что случилось", хотя бы потому, что не знаю, с чем имею дело, и могу своими действиями только усугубить ситуацию. И конечно, потому что этим просто нельзя помочь. Так что ребенок имеет полное право не говорить, из-за чего у него синяк, почему он плачет или заперся в комнате, а мое родительское дело – переживать. Такая уж у нас, родителей, судьба – волноваться и расстраиваться. Но ни в коем случае не давить на ребенка.
А те родители, которые считают, что ребенок должен приобретать жизненный опыт, в такие моменты как раз и могут за этим наблюдать. А что еще здесь можно сделать? Я люблю своего ребенка и хочу, чтобы его никто никогда не обижал. Это возможно? Нет, невозможно. Значит, остается только этот путь: принимать свободу другого и строить максимально открытые отношения.
Часто взрослые прибегают к практике запретов не из-за того, что какое-то конкретное действие им кажется опасным, а, так сказать, для профилактики, чтобы дети не были избалованными и изнеженными. Что означает "избалованные дети" и насколько это плохо?
Я не понимаю, что такое "избалованные дети". Есть неприятные люди разного возраста и роста, есть люди, которые не видят границ личного пространства другого человека. Но разве это зависит от внешних признаков?
Что имеют в виду взрослые, которые заявляют, что боятся избалованности? Что ребенок "привыкнет получать все, что хочет"? Вообще-то, если я люблю человека, совершенно естественно для меня стремиться дать ему то, что он хочет. Это нормально, если я для любимого человека готов сделать все. Противоестественно, если я делаю для него что-то за счет других, в том числе себя. И если я не могу купить человеку игрушку или не в настроении с ним общаться, надо так и сказать, а не придумывать какие-то запреты ради "правильного воспитания".
Или родители боятся, что ребенок "привыкнет, что ему все достается легко" и "сдастся при первой же трудности"? Ну, хорошо, давайте представим, что будет делать человек, привыкший все получать легко, в ситуации, когда ему не удастся просто так обрести желаемое. В этот момент он станет прилагать больше усилий, это ведь естественно. Вновь речь идет о закрытой модели, в которой человек умышленно останавливается на тропинке "что будет, если…". А действительно, что будет? Да ничего не будет.
Или, может быть, родители думают, что человек "привыкнет не считаться с чужим мнением"? Интересно, по какой причине это может произойти, если он вырос в ситуации, когда его мнение уважали? Он ведь не знает другой модели. А вот если его постоянно унижали, если он каждый раз сталкивался с какими-то глупыми запретами – ну как же он научится считаться с мнением других?
Так называемый подростковый максимализм – это реакция на запреты, особенность возраста или нормальное состояние ума для любого человека вне зависимости от возраста?
В первую очередь в подростковом возрасте начинают проявляться те модели, которые были заложены взрослыми. Если ребенок постоянно испытывает по отношению к себе принуждение, есть огромная вероятность того, что в переходный период он начнет возвращать это насилие. Переходный возраст – это один из кризисов. Есть, например, кризис трехлетнего возраста, связанный с тем, что человек вдруг обнаруживает, что с огромным количеством ситуаций он может справиться сам: может решить, что надевать, может самостоятельно поесть и т. д. Кризис семилетнего возраста обусловлен тем, что человек выясняет, что мир большой и не ограничен только его семьей.
В подростковом возрасте человек обретает уверенность в том, что он отдельная, самостоятельная личность. В этот период ребенок может отказаться от любой помощи взрослых и справиться сам. Но при этом он использует модели, полученные от взрослых. И если человек в 14 лет понимает, что ему есть за что мстить тем, с кем он общался до сих пор, то, конечно, жизнь окружающих будет похожа на кошмар.
В понятие "подростковый максимализм", кроме стремления к отрицанию, включают еще стремление к радикальности. Это социальные или психофизиологические возрастные особенности?
Эти вещи взаимосвязаны. Представьте: вы не умели плавать и вдруг поплыли. Ты ходил в школу с мамой и однажды понимаешь, что можешь ходить один. Тебе рассказывали, как выглядит жизнь вокруг, и внезапно ты открываешь, что сам можешь взаимодействовать с миром, судить о нем и даже влиять на него. Естественно, человека в этот момент заносит (в самом хорошем смысле этого слова). Это желание проверять себя и изучать окружающую действительность.