Макиавелли (1469–1527) встречает в царстве теней Монтескье (1689–1755); на протяжении 25 вымышленных разговоров создатель книги "Государь" пытается убедить автора книги "Дух законов" в том, что ему было бы нетрудно подчинить насилию современного деспота правовое государство, основанное на победившей просветительской идеологии и укрепленное демократическими институтами.
Содержание:
Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье 1
Предисловие к немецкому изданию 1979 г 1
Предисловие переводчика к немецкому изданию 1948 г 2
Примечание к изданию 1968 г. издательства "Дойче Ташенбух Ферлаг" 3
Предисловие М. Жоли к брюссельскому изданию 1864 г 3
Разговор первый. Насилие предшествует праву 3
Разговор второй. Победа разума над властью насилия 5
Разговор третий. Принципы правового государства 6
Разговор четвертый. Воля народа 8
Разговор пятый. Вера в разум народа 10
Разговор шестой. Преимущества либерального государства 12
Разговор седьмой. Современный деспот и его шансы 13
Разговор восьмой. Захват власти 14
Разговор девятый. Лишение парламента власти 16
Разговор десятый. Изменение функций сената 17
Разговор одиннадцатый. Ограничение свободы печати 19
Разговор двенадцатый. Пресса как опора деспотического господства 21
Разговор тринадцатый. Ограничение свободы собраний и правосудия 23
Разговор четырнадцатый. Юстиция как орудие властей 25
Разговор пятнадцатый. Манипулирование свободными выборами 26
Разговор шестнадцатый. Устранение критически настроенной интеллигенции 28
Разговор семнадцатый. Создание всеобъемлющего полицейского аппарата 30
Разговор восемнадцатый. Обязательная гласность финансового положения государства 31
Разговор девятнадцатый. Сокрытие государственного бюджета 33
Разговор двадцатый. Незаметное увеличение бюджета 35
Разговор двадцать первый. Введение монополии на финансы 37
Разговор двадцать второй. Укрепление власти при помощи блестящих успехов 38
Разговор двадцать третий. Высшая ценность - престиж государства 39
Разговор двадцать четвертый. Самодержец в зените власти 41
Разговор двадцать пятый. Либеральные реверансы 43
Примечания 45
Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье
Морис Жоли
Эта книга, впервые увидевшая свет в 1864 году, одна из редчайших и удивительных в мире. В художественной и легкодоступной форме она повествует об исторических, философских и мировоззренческих проблемах.
Макиавелли (1469–1527), автор книги "Государь", встречает в царстве теней Монтескье (1689–1755), написавшего "Дух законов", и на протяжении 25 разговоров пытается убедить его в том, что ему как правителю, знающему изощренные методы захвата власти, было бы нетрудно подчинить насилию народ любого государства, основанного на институтах современной демократии. Дух законов в демократическом государстве против злого духа в тоталитарном государстве - этот спор между политическими антиподами нисколько не утратил актуальности в наше время.
1948. Первое немецкое издание, в издательстве "Рихард Майнер", Гамбург, под названием "Разговоры в загробном царстве между Макиавелли и Монтескье".
1968. Сокращенное лицензионное немецкое издание под названием "Власть против разума" в "Дойче Ташенбух Ферлаг" с предисловием д-ра Иоахима Кристиана Хорна.
1979. Повторное издание 1948 г. с предисловием д-ра проф. Герберта Вайхмана.
Предисловие к немецкому изданию 1979 г
Дух законов в демократическом государстве против злого духа власти в государстве деспотическом - плодотворна и актуальна ли сегодня хоть в каком-то политическом отношении эта принципиальная дискуссия, изложенная в форме беседы между Макиавелли и Монтескье? Не хотелось бы положительно отвечать на этот вопрос в том смысле, в каком принято отвечать на него, рассматривая каждое историческое исследование как необходимый элемент понимания настоящего или прогнозирования будущего. Положительный ответ возможен в ином смысле.
Опубликованная Жоли в 1864 г. дискуссия между двумя политическими противниками, не имевшая места в действительности, но достоверно основанная на трактате Макиавелли "Государь" 1573 г. и посвященном философии права и науке о государстве труде Монтескье "Дух законов" 1748 г., не утратила и в наше время своей актуальности. Минувшие и самые современные процессы нашей политической обстановки дают еще больше оснований придавать огромнейшее значение дискуссии о добром или злом духе процессов развития в нынешних государственных структурах у нас или у наших соседей.
Прежде всего: дух деспотизма, персонифицированный в образе мышления и фигуре Макиавелли, жив и по сей день.
В 1948 г., после появления книги на немецком рынке, мы еще могли успокаивать себя тем, что деспот не только, как говорит Макиавелли, за 20 лет может подчинить нацию тирании, но и тем, что его искусства править хватило лишь на 12 лет, а затем его сменила такая форма государства, в которой воскрес дух законов - точно так, как это логично доказывал своему оппоненту Монтескье. Тем не менее, ни в коем случае не следует вместе с Гитлером отправлять в мусорное ведро дух тирании или возможность существования других деспотических государственных структур; напротив, они пока в полном здравии. Мысль о власти захватила умы некоторых наших соседей и представляет существенную угрозу для нас, немцев. Там и сегодня царят повсеместно могильный покой и диалектика диктатуры, лишь изредка нарушаемые голосами диссидентов и апеллированием к правам человека. Слова и идеи, вкладываемые Жоли в уста Макиавелли, утонченная фальсификация понятий, апофеоз самоуправства, подрывные методы проникновения, сама политическая тактика Макиавелли являются неизменной составной частью политики некоторых граничащих с нами европейских государств, находящихся в непосредственной географической близости, не говоря уж о более удаленных странах. Политика разрядки, которую мы ведем в отношении этих государств, сама по себе необходима, однако она не в состоянии изменить ни образа мыслей тамошних жителей, ни их длительной духовной агрессии.
Может ли противостоять таким намерениям и их опасности возросшее понимание ценностей демократического правления, понимание необходимости укрепления и защиты демократических институтов в духе Монтескье? Когда в 1948 г. у нас появились "Разговоры…", мы переживали возрождение подлинно демократического сознания и активно работали над восстановлением свободы личности и основополагающих человеческих ценностей.
Этому соответствовала структура государства. Государство получало лишь ограниченную власть, и она осуществлялась институционно, в соответствии с принципом разделения властных функций, исполнительными, законодательными и независимыми судебными институтами. Свобода индивидуума с одной стороны и государства с другой ограничивалась конституцией.
Теперь, тридцать лет спустя, можно задаться вопросом, соблюдаются ли эти границы и не обозначились ли недостатки первоначального устройства, делающие функционирование нашего институционного государства менее эффективным или по меньшей мере дискредитирующие его, что может привести к ослаблению государства, являющемуся, как о том говорил своему оппоненту Макиавелли, неизбежным этапом при переходе к абсолютизму. В конце концов, в аргументации Монтескье главным совершенно очевидно являются не логика или убежденность в разумности правителей и подданных, а принцип надежды. В своем предисловии Жоли формулирует это следующим образом: "Но жива еще общественная совесть, и небо вмешается в один прекрасный день в игру, которая ведется против него".
Ясно, что принцип надежды состоит в обращении истории к праву, но в разное время это обращение может привести и к хорошему, и к дурному, а сейчас целый ряд признаков свидетельствует о том, что в нашей демократической стране ведется игра с целью вытеснения прежнего демократического согласия, подчинения демократического порядка разного рода интересам, а также с целью парализовать способность принимать решения у призванных к тому исполнительных и законодательных властей. Можно привести здесь лишь несколько примеров. Предусмотренная нашей конституцией репрезентативная демократия фальсифицируется, когда политическим партиям, а внутри них так называемому базису фактически предоставляется право принятия решения, что связано с представлением о праве решающего голоса, что, в конце концов, превращает парламентариев в передаточное звено, а носителей исполнительной власти в простых исполнителей.
Другим способом воздействия на процесс принятия решений созданными на конституционной основе органами является растущее число и усиливающееся влияние гражданских инициатив и различных непартийных организаций. Разумеется, в конкретных областях и до определенной степени они совершенно необходимы и законны, однако не имеют никакого права превращаться в некое подобие плебисцита, понятие о котором отцы-законодатели благоразумно не заимствовали из Веймарской конституции. Каждой позиции, основанной на специфической заинтересованности, в нашем плюралистическом обществе противостоит другая, столь же законная позиция; следовательно, должна существовать власть, стоящая над ними и ориентированная на общественные интересы, и она должна не просто существовать, а быть действенной. Это справедливо как для вопроса об использовании атомной энергии, так и для вопроса о строительстве местной окружной дороги, но слишком широкий спектр подобных задач приводит к патовой ситуации. В понятии "больше демократии" таится опасность чрезмерной демократичности, при которой в плюралистическом обществе все и каждый чувствуют призвание править страной, а в результате сфера деятельности созданных на конституционной основе институтов ограничивается или вообще сходит на нет. Это не зафиксированное законодательно, но практикуемое притязание на соправление наносит ущерб принципу разделения власти и приводит к тому, что определяемое не может быть определено, поскольку право подменяется тем, что каждый считает своим правом.
В-третьих, предусмотренная нашей конституцией свобода не есть свобода от границ или обязанностей. Свобода не есть вольница. В частности, должно ограничивать свободу тех, кто стремится лишить свободы нас. Семантическая война, ведущаяся при помощи фальсифицированных понятий, таких аргументов, как запрет на профессию, террор потребления, репрессивная свобода, отчуждение человека человеком, - это просто завеса из громких слов, за которой на самом деле таится не социально-экономический анализ, а попытка изменения системы, имеющей своей целью деградацию наших институтов, что отчасти уже наглядно и успешно происходит в наших собственных университетах. Так или иначе, но у истоков этого процесса стоит Макиавелли.
Заключение: наша демократия привела к образованию такого общества, при котором социальное государство превратится в государство тотального снабжения под девизом: государство за все и всех, никто за себя или для всех. Но в этом случае, с одной стороны, в заднюю дверь проникает представление о тотальной ответственности государства, а, с другой стороны, над парадным входом прибивают плакат "Больше демократии". В результате, хоть тотального государства пока и не возникает, тем не менее, возникающий хаос на долгое время становится питательной почвой для возникновения разного рода идеологий, утопий и тоски по освободителю, каковым с удовольствием стал бы Макиавелли. Разумеется, это не все, а лишь немногие проблемы нашей современной ментальной организации, когда конституционные права и конституционная действительность приобретают тенденцию к расхождению. На странице 67 книги Макиавелли говорит своему оппоненту: "Ну, так попробуйте в вашем до основания прогнившем обществе, в котором каждый живет в сфере своих материальных интересов и эгоизма, попробуйте опросить большинство, и со всех сторон вы получите в ответ: Что за дело мне до политики? Какое мне дело до свободы? Не все ли равно: что то правительство, что это?" Именно об этих вещах и идет речь. И именно поэтому сей диалог в загробном мире не есть беседа теней в вечной тьме, но тот диалог, что мы ежедневно ведем сами с собой, поскольку ежедневно появляются новые причины к нему и к тому, чтобы призадуматься о возможностях сохранения нашего свободного общественного порядка.
Гамбург, апрель 1979
Герберт Вайхман
Предисловие переводчика к немецкому изданию 1948 г
Эта книга, впервые публикуемая в немецком переводе, и по содержанию, и по своей особенной судьбе - одна из удивительнейших и редчайших в мировой литературе. Она анонимно появилась в Брюсселе в 1864 г. в издательстве "А. Мертан и сыновья" под названием "Беседы в преисподней между Макиавелли и Монтескье, или политика Макиавелли в XIX веке в изложении современника". Вторично она была напечатана в Брюсселе в 1868 г. без указания издательства или типографии, но с пометкой "новое издание". В этом издании под словами "в изложении современника" в скобках указано имя автора (Морис Жоли). Во Франции это весьма распространенная фамилия, и начиная со средневековья мы обнаружим в энциклопедиях множество Жоли (или Жолли), принесших славу этому имени. Большая энциклопедия сообщает о Морисе Жоли следующее: "Жоли (Морис), французский писатель, родился в 1821 г. в Лон-ле-Сомье, скончался в Париже 16 июля 1878 г., адвокат Парижской коллегии адвокатов, секретарь принцессы Матильды (одной из кузин Наполеона III, дочери Жерома Бонапарта, некогда короля Вестфалии, и его супруги Катарины фон Вюртемберг), автор одного из самых злых памфлетов против Империи: "Беседы в преисподней между Макиавелли и Монтескье" (Брюссель, 1864), который навлек на него, несмотря на широкую известность, пятнадцатимесячное тюремное заключение и штраф в 200 франков. К концу Империи Жоли становится одним из самых ярких и популярных ораторов на всевозможных собраниях, и после 4 сентября (1871) пытается получить пост в новом правительстве. Это ему не удается. Он становится сотрудником "Либерте" и различных других газет, в которых публикует статьи против левых республиканцев. В конце концов кончает самоубийством".
Совершенно очевидно, что автору этой статьи книга Жоли неизвестна. В противном случае он никак не мог бы назвать ее памфлетом: упрек такого рода Жоли категорически отвергает в предисловии. Тот, кто прочтет эту книгу, убедится сам, что это вообще не полемическое сочинение, не злободневная, ставящая перед собой определенные задачи книга, но значительное философское произведение, основательное и элегантное, написанное с глубоким знанием дела и поистине необъятной широтой охвата, превосходящее многие великие книги, в художественной форме повествующие о философских и мировоззренческих проблемах.
Тем не менее, несмотря на два издания, книга вскоре была настолько забыта, что даже серьезный ученый Рудольф Хирцель не упоминает этот диалог в своем большом двухтомном труде о диалогах и их истории от античности до наших дней, вышедшем в 1895 г. В этом исследовании тщательно собраны все произведения в жанре диалога, но Жоли там нет, хотя в последней главе Хирцель пишет о том, что в современную литературу вновь входит жанр бесед в загробном мире. Вместо того, чтобы в качестве художественного произведения оказывать на умы то воздействие, которого от нее ожидал автор, книга использовалась в совершенно иных целях, для которых как раз потому и подходила, что никто о ней не помнил. Неизвестные авторы знаменитых "Протоколов Сионских мудрецов" позаимствовали из этой книги столько цитат из речей Макиавелли, что они занимают в общей сложности около пятидесяти печатных страниц; они вставили их в служащий их собственным целям текст, в котором эти слова приобретают иной смысл. Из высказываний осовремененного Макиавелли, образа значительного и искусно созданного Морисом Жоли на основании глубокого изучения сочинений реального Макиавелли, сделаны стенограммы речей, которые якобы ведут на своих тайных заседаниях иудеи, стремящиеся поработить мир. Но даже в этом шутовском наряде, переведенные на русский, а с него на все языки мира, мысли, облеченные Жоли в выразительное слово, сохраняют свою восхитительную силу и уже почти двадцать лет воздействуют на умы, причем никто не подозревает об источнике, из которого позаимствованы самые захватывающие места сомнительных "Протоколов", о том мастерском воплощении политической теории и ее практического применения, о котором сам автор писал: "Небо вмешается в один прекрасный день в игру, которая ведется против него". В августе 1921 г. в лондонской "Таймс" появилась серия из трех статей, которые затем поступили в продажу в виде самостоятельного сочинения под названием "Правда о Протоколах: литературная подделка". Их автором был корреспондент "Tаймс" в Константинополе, которому попала в руки французская книга, принадлежавшая прежде офицеру русской тайной политической полиции - охранки. Она была зачитана и затрепана. Титульный лист отсутствовал. Основываясь на дате введения (Женева, 15 октября 1864 г.), он назвал книгу "Женевские диалоги". В них обнаружилось так много совпадений с протоколами Сионских мудрецов, которые случайно были прочитаны им в английском переводе незадолго до этого, что он решил заняться этим делом вплотную. Очень скоро был установлен как автор диалогов, так и многочисленные буквальные заимствования из них в Протоколах.