Период монополистического капитализма Веблен рассматривал как кульминацию противоречия между "бизнесом" и "индустрией". Прогноз Веблена о будущем капиталистического общества в значительной степени основан на концепции "дихотомии". Он постоянно подчеркивал, что развитие "индустрии" подводит к необходимости преобразований. По существу, Веблен дал подробное описание того, что производственные отношения капитализма тормозят развитие производительных сил, но не сумел вскрыть сущности капитализма, игнорировал капиталистическую эксплуатацию и в результате предложил ошибочный сценарий дальнейшего развития общества. По этому сценарию в будущем установится власть технической интеллигенции - "технократия". Технократическая концепция Веблена - важнейшая часть его теории.
По мнению Веблена, взаимодействие технических, экономических, биологических, психологических и других элементов имеет место всегда, но по мере развития капитализма техника оказывается главным фактором социально-экономического развития. После изобретения и внедрения различных машин крупное машинное производство становится центральным звеном экономической структуры общества, оно навязывает его участникам особый способ мышления. Веблен считал, что работники крупного машинного производства оказываются автоматически заинтересованы в его лучшем функционировании, технической эффективности, что вынуждает их стремиться к ее повышению, и это превращается для них в принцип поведения. Отсюда Веблен делает неправильный вывод, что интересы работников крупного машинного производства совпадают с общественными интересами, лучшее функционирование промышленности приводит к увеличению производства товаров, материальному благосостоянию общества.
Наиболее прогрессивной общественной группой Веблен считал инженерно-техническую интеллигенцию. Он противопоставлял инженеров бизнесменам: по мере развития капитализма "производительные функции" переходят к инженерам, а капиталисты занимаются лишь финансовой деятельностью и не выполняют полезной работы. Одной из причин, вызвавших такой переход, явилось усложнение производственных процессов, технический прогресс: "развитие технологии требовало возросшего объема специальных знаний". Научно-технические знания, которыми обладают инженеры, не только отделяют их от бизнесменов, но и порождают противоречия между ними: "Капитаны финансов, занятые делами бизнеса, далеко ушли от реального производства, они все менее доверяли техническим специалистам, которых не понимали, но без которых не могли обойтись" Главным источником противоречий между инженерами и бизнесменами Веблен считал несоответствие целей и методов, применяемых теми и другими в своей деятельности. Основной целью инженеров является наилучшая работа промышленности, а не прибыль, как для бизнесмена, который становится лишним звеном экономической организации. "Для производства товаров и услуг, необходимых обществу, инженеры не нуждаются во вмешательстве бизнесменов…" Несовместимость принципов и методов финансовой олигархии с интересами развития производства означает, по мнению Веблена, неизбежность создания новой формы экономической организации общества; "на пути производства товаров и услуг стоит бизнес". Веблен постулирует необходимость поставить материальное производство под полный контроль специалистов-инженеров; он предполагает, что инженерно-техническая интеллигенция в состоянии совершить преобразование общества и стать во главе его. Таков прогноз Веблена о будущем капитализма в США.
Веблен противопоставляет инженерно-техническую интеллигенцию рабочему классу. Хотя пролетариат также занят в промышленном производстве, тем не менее единственным носителем прогресса Веблен ошибочно считал именно "специалистов-экспертов", инженерно-техническую интеллигенцию. Интересы различных слоев пролетариата якобы противоречивы, и это препятствует объединению рабочих на основе общей программы: "Различия интересов сделали все устремления рабочих по существу тщетными…" Напротив, в трактовке Веблена инженерно-техническая интеллигенция обнаруживает значительную степень солидарности; она готова к созданию самостоятельной организации на основе общности интересов. "Инженеры готовы сделать следующий шаг" - подытоживает Веблен.
Как известно, внутри рабочего класса действительно существуют различные отряды и группы. Развитие техники сопровождается усложнением состава рабочего класса в квалификационном отношении, что выражается в значительных различиях в оплате труда рабочих, а следовательно, и в дифференциации их экономических интересов. Но это не означает принципиальной невозможности объединения пролетариата, ибо главным является не то, что разделяет рабочих, а то, что их объединяет, - эксплуатация всех отрядов рабочего класса буржуазией. Веблен же игнорировал самый факт угнетения пролетариата, его эксплуатации буржуазией и соответственно общих интересов и задач всего рабочего класса.
Утверждение Веблена о том, что рабочие якобы не представляют самостоятельной общественной силы и могут лишь поддерживать научно-техническую интеллигенцию, вытекает из его ложной трактовки основного противоречия капитализма. У Веблена главная сфера функционирования противоречия капитализма - область рыночных отношений и управления производством, а не отношения эксплуатации в процессе производства.
В работах Веблена отсутствует социально-экономический подход к буржуазной технической интеллигенции. Верхушка технической интеллигенции по своему социальному положению и экономическим интересам тесно связана с буржуазией, получает крупные доходы, и именно эти конкретные экономические интересы, а не абстрактное "общественное благо" являются основным стимулом ее производственной деятельности. Принципиальная ошибка Веблена - утверждение о существовании единых для всей научно-технической интеллигенции интересов. В этом обнаружилось характерное для Веблена нежелание анализировать явления с социально-классовых позиций. Инженерно-техническая интеллигенция при капитализме чрезвычайно разнородна по своему социально-классовому составу, что опровергает тезис об "общности интересов" интеллигенции.
В сценарии будущего у Веблена предполагается забастовка инженеров, которая должна завершиться установлением "нового порядка". Передача власти инженерно-технической интеллигенции представляется Веблену легко достижимой: вся индустриальная система настолько зависит от деятельности своих лидеров, что "забастовка инженеров" принесет "паралич старого порядка" и заставит предпринимателей отказаться от своих руководящих позиций в производстве, от власти. Веблен настолько переоценивает значение инженерно-технической интеллигенции, что утверждает, будто достаточно объединения лишь 1% всех инженеров и техников, чтобы "общая революция технических специалистов в промышленности завершилась успехом". Хозяйственную жизнь страны Веблен предлагает подчинить специально созданному "совету технических специалистов". Он рисует утопическую картину общества, которым будет руководить технократия: производство, освобожденное от власти бизнеса, функционирует для удовлетворения потребностей всех членов общества; "совет технических специалистов" осуществляет эффективное использование природных ресурсов, увеличение объема производства. Будут ликвидированы недостатки, вызванные "финансовым саботажем абсентеистских собственников".
Прогноз Веблена о том, что в случае гипотетического переворота вся техническая интеллигенция поддержит его, носит явно утопический характер. Руководящий технический персонал капиталистических предприятий заинтересован в сохранении господства буржуазии, в то время как рядовые инженеры и техники подвергаются эксплуатации со стороны капиталиста. Выдвигая тезис о возможности "революции технологических специалистов" и о необходимости поставить производство под полный контроль этих специалистов, Веблен упускает то важнейшее обстоятельство, что интеллигенция не является самостоятельным классом. Буржуазная интеллигенция не выступает носителем какого-либо способа производства и поэтому не может ни осуществить коренное преобразование, ни стать во главе нового общества.
Совершенно очевидна наивность представлений Веблена о методах реорганизации общества. Гипотеза о том, что буржуазия добровольно уступит свои привилегии и откажется от власти практически без борьбы, не выдерживает никакой критики. Технократический сценарий Веблена следует расценить как социальную утопию. Вероятно, сознавая в какой-то мере противоречивость и утопизм своей программы, Веблен не называл сроки ее претворения в жизнь и переносил ее осуществление в неопределенное будущее.
Независимо от намерений самого Веблена предложенная им программа объективно выступает не только как критика, но и как форма защиты капитализма. Изменения методов управления производством недостаточно для коренного преобразования капиталистического общества. Игнорируя вопрос об эксплуатации наемного труда в условиях капитализма, Веблен не предложил искоренить ее источник - капиталистическую собственность на средства производства во всех ее формах. В этом и нашла свое проявление буржуазно-либеральная сущность теории Веблена. Своеобразие предложенного им варианта защиты капитализма состоит в том, что он применил технологический подход для затушевывания важнейших антагонизмов капиталистического способа производства, для отрицания исторической миссии пролетариата.
Теоретической основой технократического сценария Веблена явился технологический детерминизм: развитие техники представлялось определяющим, детерминирующим все социально-экономическое развитие. В трактовке Веблена техника, ее прогресс непосредственно влияют на надстройку, в частности на общественную психологию. Он полагал, что простая причастность человека к технике, его занятость в машинном производстве автоматически определяют его психологию, заинтересованность в лучшем функционировании индустриальной системы. Это представление Веблена - вполне в духе примитивного техницизма - является глубоко ошибочным. Марксистская теория доказала, что техника влияет на социальную и духовную стороны общественной жизни не прямо, а опосредованно, через экономический базис: "Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще"
В силу двойственности позиции Веблена его социальное лицо не может быть определено однозначно. С одной стороны, очевидна антимонополистическая направленность его теории: он выступил с мелкобуржуазной критикой финансовой олигархии. С другой стороны, технологический подход, игнорирование капиталистической эксплуатации, отрицание ведущей роли рабочего класса в преобразовании общества означают затушевывание антагонистических противоречий капитализма, и в этом плане Веблен объективно предстает выразителем классовых интересов всей буржуазии. Дальнейшая эволюция технологического подхода в буржуазной политэкономии подтверждает это положение. По существу, Веблен предложил своеобразную апологетику, которая в наше время широко используется многими буржуазными экономистами.
* * *
"Теория праздного класса" остается самой известной работой Веблена. Почему она представляет интерес для читателя?
Эта книга содержит огромный заряд социального критицизма по отношению к капиталистическому обществу. Термины взрывной силы "демонстративное потребление" и "демонстративное расточение" не оставляют никаких сомнений в позиции Веблена - последовательного ниспровергателя ценностей буржуазной цивилизации. Скальпелем социальной сатиры он вскрывает ее основу - и приглашает читателя в свидетели. "Праздный класс" в освещении Веблена - это паразитический нарост на общественном организме, который тормозит его развитие. Демонстрация праздности - паразитизма, становится основным занятием целого класса, который превращает праздность в профессию. И каноны "достойной" демонстрации праздного образа жизни пронизывают всю идеологию буржуазного общества, все ее разнообразные сферы - право, религию, семью, систему высшего образования.
Но буржуазия опасна не только своей обременительной для общества праздностью, предостерегает Веблен. Она создает ложную систему ценностей, подчиняет весь строй жизни молоху демонстративного расточения. Именно в демонстративном потреблении, жизни напоказ Веблен видит стержень созданной буржуазией "денежной цивилизации". В рамках этой цивилизации люди не стремятся жить полнее, разумнее, добрее, ярче, нет, они лишь стремятся доказать всем остальным, что у них имеется излишек денег и вещей! - стремятся продемонстрировать этот излишек наиболее наглядным способом. И под флагом всепоглощающего стремления к деньгам и, по существу, совсем не нужным вещам проходит человеческая жизнь, низведенная цивилизацией доллара до уровня бесконечной и бессмысленной погони за денежным фетишем. В этом плане книга Веблена архисовременна: она бьет непосредственно по современной буржуазной культуре, по идеологии общества потребления.
Веблен подчеркивает, и это очень важно, что свои каноны образа жизни буржуазия пытается навязывать всему обществу, всем его слоям. Орудия идеологического воздействия - средства рекламы, массовой информации- принадлежат буржуазии, и буржуазная система ценностей обладает высокой проникающей способностью. Представители средних и низших слоев втягиваются в изнурительную гонку за "престижным" уровнем потребления: самый ритм капитализма в принудительной форме навязывает "маленькому человеку" свой стереотип существования - "денежный стереотип". Этот стереотип полностью подчинен принципу демонстративного потребления, он определяет буржуазные каноны, в соответствии с которыми вехи на жизненном пути - это всего лишь вехи в потреблении все новых и новых товаров. Такой стереотип существования предстает в освещении Веблена как убогий и бессмысленный. "Теория праздного класса" содержит не только объективное осуждение современной Веблену "цивилизации бизнеса" и созданной этой цивилизацией шкалы ценностей, ориентирующей людей лишь на потребление, но и представление об истинной сущности человека, от природы одаренного "инстинктом мастерства" и неодолимой тягой к иным ценностям - знанию и труду. В этом бесспорное достоинство книги Веблена.
Есть еще один аспект, который превращает издание этой книги в дело и важное, и своевременное. Вышедшая за год до начала нашего века и неоднократно переиздававшаяся книга Веблена звучит вполне современно сейчас, через восемьдесят с лишним лет после первого издания. Ненужное и губительное для человечества производство военно-промышленным комплексом средств уничтожения людей ради бизнеса финансовой олигархии достигло астрономических масштабов. Буржуазия хищнически расточает материальные ресурсы Земли, отвлекает их от прямого назначения - удовлетворения насущных и рациональных потребностей людей. Во имя монопольно высокой прибыли крупной буржуазии индустрия нашей маленькой планеты производит мириады вещей, которые представителям вида homo sapiens не только никоим образом не нужны, но опасны и губительны для жизни человечества. В то же время людям на Земле остро не хватает хлеба, медикаментов, книг. Миллионы людей умирают каждый год от голода, погибают от болезней, так и не узнав, что такое медицинская помощь. Даже по данным буржуазной статистики, около одного миллиарда людей в капиталистических странах страдают от хронического недоедания, а свыше 700 млн. человек за всю жизнь так ни разу не смогли побывать на приеме у врача. На этом фоне особенно резко выделяются паразитизм и расточительное потребление крупной буржуазии.
Излюбленной мыслью Веблена была мысль о тупике, в который приводит человечество "денежная цивилизация". Веблен не нашел выхода из этого тупика - на базе своих методологических предпосылок он и не мог указать такого выхода. Но он первым среди буржуазных экономистов выступил с беспощадной критикой финансовой олигархии, ее паразитической сущности и идеологии, и актуальность этой критики не теряется перед лицом современности.
"Праздный" - ключевое слово в названии книги. Реалистическая картина всего комплекса фантастических ненужностей, которые влечет за собой праздность, подводит к пониманию главного: перспектива у человека одна- в развитии "инстинкта мастерства", в его естественной реализации в процессе свободного творческого труда. Надо надеяться, что именно это в первую очередь оценит советский читатель.
С. Сорокина
Теория праздного класса
Предисловие
Цель данного исследования - выяснить место и значение праздного класса как экономического фактора в жизни современного общества. Однако практически оказалось невозможным сузить рассмотрение этого вопроса, строго придерживаясь таким образом намеченных границ: какое-то внимание по необходимости уделяется происхождению и истории развития института праздного класса, а также тем характерным чертам общественной жизни, которые обычно не причисляются к чертам экономическим.
Некоторые моменты изложения развиваются на основе тех данных экономической теории или обобщенных фактов этнологии, которые могут оказаться в какой-то степени незнакомыми читателю. Вводная глава в общих чертах раскрывает природу этих теоретических предпосылок - достаточно, как мы надеемся, для того, чтобы избежать неясности изложения. Принятая нами теоретическая позиция в более явном виде излагается в ряде статей, опубликованных в четвертом томе "Америкэн джорнэл оф социолоджи" под рубриками "Инстинкт мастерства и изнурительность труда", "Истоки собственности" и "Статус женщин в эпоху варварства" (American Journal of Sociology, "The Instinct of Workmanship and the Irksomeness of Labour", "The Beginnings of Ownership", and "The Barbarian Status of Women"). Однако содержание книги не основывается лишь на этих - отчасти непривычных - выводах таким образом, чтобы она совсем утратила свою возможную ценность как часть экономической теории в том случае, если бы эти непривычные выводы оказались в представлении читателя недостаточно обоснованными или недостаточно авторитетными.
Отчасти из соображений удобства, отчасти в силу того, что не столь велика возможность неправильного понимания тех явлений, которые знакомы всем людям, для иллюстрации или для подкрепления теоретических выводов взяты непосредственно наблюдаемые или общеизвестные факты преимущественно из повседневной жизни, а не из малоизвестных и более далеких источников. Надо надеяться, что ни у кого из читателей не возникнет ощущения неуместности с литературной или научной точки зрения такого обращения к обыденным фактам или того вольного, как может казаться временами, оперирования примитивными явлениями или явлениями, которые в силу их сокровенного места в жизни людей нередко оказывались недоступными для рассмотрения с экономической точки зрения.