Политическое урегулирование конфликтов - Лебедева Марина "Аллес Люге" 7 стр.

Однако, следует иметь в виду, что бывает и прямо противоположная реакция на угрозу развития конфликта - реакция успокоенности. Она заключается в отказе верить в то, что противоположная сторона предпримет какие-либо серьезные действия. Так, в 1974 г. в связи с антиправительственным переворотом на Кипре премьер-министр Турции Б. Эджевит выступил с заявлением, в котором расценил положение как крайне серьезное. Однако его заявление не было воспринято на Кипре как действительное намерение Турции предпринять военное вмешательство в конфликт соответственно не было предпринято никаких шагов для его предотвращения. На следующий день после заявления началась высадка турецких войск на острове. Другой пример - упорное нежелание И.В. Сталина верить в возможность нападения Германии на СССР в июне 1941 г. несмотря на то, что ряд фактов свидетельствовал об обратном.

В ходе конфликта его участники воспринимают и оценивают одни и те же события настолько различным образом, что их восприятия и оценки часто приобретают зеркальный, т. е. диаметрально противоположный характер с ярко выраженной отрицательной эмоциональной оценкой противоположной стороны. Этот феномен получил название "зеркальных образов". "Зеркальные образы" неоднократно описывались в литературе. Для того чтобы проиллюстрировать их, воспользуемся примером, приведенным К. Митчеллом относительно оценки событий и фактов времен "холодной войны" советской и американской стороной (табл. 1).

Таблица 1.

Подчеркнем, что приведенный пример дан не для того, чтобы оценить, соответствовали ли реальности те или иные оценки и суждения сторон. Главное здесь - показать, насколько серьезными являются различия в восприятии у участников конфликта.

Как следствие "зеркальных образов", у сторон появляется тенденция считать, будто их интересы и цели не совпадают в большей мере, чем на самом деле. Это ведет к дальнейшему расширению и углублению конфликта. Причем участники склонны усиливать имеющиеся различия и игнорировать наличие общих моментов.

Находясь в состоянии конфликтных отношений, участники игнорируют тот факт, что негативные образы одной стороны влияют на образы другой, усиливая их враждебный характер. Рациональные аргументы в; таких условиях действуют плохо. Американский исследователь К.З. Бронфенбреннер, описывая "зеркальные образы" в советско-американских отношениях периода "холодной войны", показал, что каждая сторона представляла развернутую аргументацию в поддержку своего образа, и это в еще большей степени усиливало ярко выраженный негативный характер уже имевшихся у нее образов противоположной стороны.

Если между сторонами до конфликта существовали дружеские отношения, то с разгоранием конфликта прежние положительные образы друг друга резко меняются на отрицательные.

По мере нарастания напряженности у участников конфликта возникает ощущение, будто противоположная сторона имеет большую свободу в выборе действий. Поэтому каждый из них воспринимает собственные действия как ответные, вынужденные, в то время как действия противоположной стороны считает провокационными, более того, тщательно и коварно спланированными. Логика обоих участников строится по принципу: мы так поступили, потому что были вынуждены сделать это, для нас не было альтернативы, а у противоположной стороны был выбор, но она пошла на обострение отношений. Суждения типа "у нас нет иного пути", "нам ничего иного не остается", "мы не можем поступить иначе" - очень характерны для кризисной ситуации и ситуации острого конфликта.

Наличие двойственности, неоднозначности в поведении противоположной стороны часто интерпретируется как угрожающий фактор. Подавая двойственную информацию, участник конфликтных отношений рассчитывает на то, что он оставляет себе значительное поле для дальнейшего маневра. В случае действительно агрессивных намерений противоположной стороны он полагает, что может встретить опасность подготовленным. При нормализации же отношений он исходит из того, что сделает акцент на другой части информации, и его действия предстанут если не как миролюбивые, то, по крайней мере, как вполне допустимые. Однако, чем более напряженными являются отношения между сторонами, тем более вероятно, что действия противоположной стороны будут истолкованы как угроза. Двойственность информации, а точнее ее интерпретации при конфликтных отношениях может явиться спусковым механизмом развязывания вооруженного конфликта. События нередко развиваются следующим образом. При обострении отношений одна из сторон в целях подготовки к отпору начинает военные приготовлении. Другой участник воспринимает это в качестве угрозы нападения и решает первым нанести удар. Начинается вооруженный конфликт, причем оба участника исходят из того, что именно противоположная сторона развязала его.

Следует иметь в виду, что двойственность подаваемой информации не всегда истолковывается как угроза нападения. Здесь важно учитывать множество различных обстоятельств. Так, если подобные угрожающие действия предпринимались в прошлом, но за ними ничего не следовало, то вероятность того, что и на этот раз двойственность информации будет интерпретирована как не представляющая существенной угрозы, весьма велика.

Наконец, назовем еще один феномен, описанный американским исследователем Р. Джервисом. Он заключается в следующем: часто сторона, находящаяся с кем-либо в конфликте, воспринимает ситуацию так, будто дружественные ей участники имеют с ней больше общего, чем это есть на самом деле. В результате она ведет себя более рискованно, может предпринимать шаги по дальнейшему развитию конфликтных отношений в надежде на помощь извне, а иногда и с прямым желанием вовлечь в конфликт другие стороны.

При конфликте возникают также феномены групповой идентификации и групповой сплоченности. Это значит, что каждая из конфликтующих сторон становится единой и монолитной в своих эмоциональных реакциях, устремлениях и суждениях, а ее члены воспринимают себя через оценки и нормы, существующие в группе. Внутри группы устанавливаются тесные психологические контакты. Часто исчезают или нивелируются внутригрупповые различия: представители различных социальных слоев, командиры и подчиненные выступают как бы "на равных". Создается ощущение "равенства" и "братства". На индивидуальном уровне у участников с каждой стороны возникает чувство удовлетворения от нахождения среди друзей; возрастает самооценка, они чувствуют свою значимость; формируется чувство безопасности, поскольку группа воспринимается как защитник. При этом желание хорошо думать о своей группе (стране, этнической группе и т. п.) ведет к игнорированию положительной информации о других, прежде всего, разумеется, о противоположной стороне. Все это способствует усилению образа "врага", резкому противопоставлению "мы" - "они", а на поведенческом уровне - мобилизует и нацеливает членов группы на победу в конфликте.

Как следствие групповой идентификации и групповой сплоченности возникает ощущение заманчивости риска в конфликте, появляется легкость в принятии решений и одновременно происходит психологическое снятие с себя ответственности за усиление конфликта. Ответственность как бы разделяется с группой. В результате этих изменений появляется стремление сторон идти "до победного конца".

Групповая идентификация и сплоченность становятся в психологическом плане самоценностью для членов группы. Но и группа стремится поддерживать и усиливать их, ревностно оберегая себя от действительного или мнимого предательства со стороны своих членов.

Феномены восприятия, а также стремление каждой стороны к формированию групповой идентификации и групповой сплоченности в условиях конфликта крайне затрудняют его урегулирование политическими средствами. Стороны избегают любых форм обсуждения проблем, резко сокращают контакты с противоположной стороной, включая научные, культурные, семейные. По мере роста враждебности сокращение контактов еще более способствует поддержанию и даже усилению негативных стереотипов в отношении друг друга у участников конфликта.

Если все же участники соглашаются на обсуждение, то часто оно осложняется тем. что из-за значительной эмоциональной окрашенности стереотипов восприятия стороны оказываются склонными скорее к обвинениям друг друга, чем к аргументированным обсуждениям. По данным исследований, проведенных американским политическим психологом Ф. Тетлоком, чем выше степень конфронтации, тем более простыми становятся аргументы, которые используются каждой стороной. Выяснение отношений в таких случаях напоминает своеобразный "диалог глухих", в котором каждый участник слышит только себя. Понятно, что в подобных условиях эгоцентризма найти взаимоприемлемое решение довольно трудно. Более того, при "диалоге глухих" эффект часто оказывается противоположным тому, на который в принципе рассчитан диалог, т. е. взаимопониманию. Участники конфликта все жестче настаивают на собственной позиции. В результате "страсти накаляются", в орбиту конфликта вовлекаются новые действующие лица, стороны активно апеллируют к общественному мнению и вместо разрешения конфликт все более разгорается.

Не следует думать, будто феномены восприятия, а также групповая идентификация и сплоченность имеют только негативную функцию. В условиях конфликта и кризиса, когда необходимо действовать быстро, стереотипы способствуют "быстрой настройке" именно за счет схематизма и упрощения. Поэтому при достаточной степени адекватности стереотипов реальной ситуации они позволяют быстро найти необходимое решение. Однако важно еще раз особо подчеркнуть, что это происходи! только в том случае, если стереотипы действительно отражают реальность адекватно, но в условиях конфликта и кризиса такое бывает редко.

3. Пути изменения восприятия в целях мирного урегулирования конфликта

Для того чтобы избежать дальнейшего развития конфликта и пойти по пути мирного урегулирования противоречий, оказывается очень важно изменить восприятие участников. Иногда достаточно сделать его более адекватным действительности, чтобы предотвратить дальнейшее усиление конфликта. Именно это произошло, кстати сказать, во время Карибского кризиса и в значительной мере способствовало предотвращению третьей мировой войны.

Существует ряд мер, направленных на то, чтобы минимизировать негативные аспекты восприятия, мешающие мирному урегулированию конфликта. Все они основаны на том факте, что восприятие не только формируется самими участниками, но и активно влияет на процесс развития отношений сторон, г.с. является активным компонентом.

Для повышения адекватности восприятия лиц, ответственных за принятие политического решения, важно в первую очередь обратить их внимание на необходимость детального анализа интересов и потребностей, как собственных, так и противоположной стороны. Само обращение к такому анализу позволяет рационально оценить ситуацию и откорректировать образ оппонента. Кроме того, полезно выяснить, на чем основаны те или иные суждения относительно другой стороны, насколько они обоснованы.

Снятию негативных моментов восприятия в условиях конфликта способствует также обращение к независимым экспертам (например, к научным кругам или к третьей стороне), с тем чтобы оценить, насколько их суждения относительно намерений и действий противоположной стороны совпадают с выводами лип, принимающих решение.

Весьма значимым фактором оказывается и то, как ведет себя противоположная сторона. Явная демонстрация отсутствия агрессивности в намерениях существенным образом влияет на смягчение стереотипов и у политической элиты противника, и у масс. Важно, однако, чтобы такое "кооперативное" поведение выглядело именно как проявление жеста доброй воли, а не как слабость или как временный тактический ход. Причем, чем более рискует политический деятель (но не под давлением извне), демонстрируя жесты доброй воли, тем с большей очевидностью эти жесты рассматриваются противоположной стороной в качестве искренних намерений улучшить отношения. Примером может служить визит президента Египта Л. Садата в Иерусалим в 1975 г. В военном отношении Египет не был слаб, и визит не воспринимался израильтянами как оказание почтения более сильному противнику, а расценивался ими именно как стремление к примирению. Политический риск для А. Садата в связи с этим визитом был весьма существен: он столкнулся с жесткой критикой своих действий внутри своей страны, а также и некоторых других арабских странах.

Если же противоположная сторона рассматривает примирительные действия своего противника как вынужденные или обусловленные тактическими соображениями, i.e. считает их проявлениями слабости или тактического маневра, то ее реакция становится крайне жесткой, что в конечном счете может привести к обострению отношений. И здесь непринципиально, какие реальные мотивы лежали в основе примирительных шагов, - важно, как они были восприняты. Так, мотивы сокращения численности армии Советским Союзом в 1955, 1956, 1958 гг. американская сторона видела в том. что СССР проводил модернизацию своих вооруженных сил, испытывая при этом нужду в людских ресурсах для развития промышленности и сельского хозяйства. Следовательно, по оценкам США, СССР просто стремился высвободить ресурсы из военной сферы. Сходные сомнения были у Вашингтона и при объявлении М.С. Горбачевым об одностороннем сокращении численности армии в конце 80-х годов. И в том, и другом случаях сокращение численности армии в целом не рассматривалось американцами как жест доброй воли, направленный на снятие напряженности.

Демонстрация неагрессивных намерений может выражаться также в откровенном признании ошибочности предыдущих действий. Однако такое бывает редко, поскольку ставит под вопрос стремление "сохранить лицо". Скорее, один из участников конфликта будет использовать различные знаки, направленные на то, чтобы показать другому свое желание избежать дальнейшего обострения отношений. В наиболее завуалированной форме это можно сделать при помощи, например, подачи двойственной информации (но именно мирной, а не конфликтной), как бы приглашая противоположную сторону "прочитать" ее должным образом.

При подаче двойственной или неопределенной информации, правда, остается проблематичным, будет ли она воспринята в качестве сигнала к примирению. Нередко для того чтобы подтолкнуть противоположную сторону именно к такому восприятию, по другим каналам (это могут быть средства массовой информации, конфиденциальные каналы и т. п.) дается дополнительная информация, как бы поясняющая основную. Такие одновременные действия по нескольким каналам позволяют, с одной стороны, лучше прояснить свои намерения, с другой - легче "сохранить лицо" по сравнению с прямыми действиями в том случае, если противоположная сторона не воспримет эти сигналы должным образом.

Большое влияние на разрушение негативных стереотипов может оказать элемент внезапности. Шведский исследователь К. Ионссон приводит в качестве примера стремление М.С. Горбачева довольно открыто обсуждать вопрос о стратегических наступательных ядерных вооружениях на встрече в верхах в Рейкьявике в 1986 г. Такое поведение советского лидера выходило за рамки традиционного стереотипа в отношении СССР как "империи зла" и послужило сильнейшим толчком к ломке данного стереотипа.

Одним из важных путей изменения отрицательных образов на уровне массового сознания является активное использование средств массовой информации: отказ в печати и на телевидении от формирования и поддержания образа врага, показ взаимной выгоды от совместного решения проблемы путем переговоров и т. п. В результате у участников конфликта не только меняются представления об интересах и целях противоположной стороны, но и сам ее образ приобретает более "человеческий" характер.

Особое внимание проблемам повышения адекватности восприятия уделяется в работах известного специалиста по разрешению конфликтов Дж. Бертона, а также других исследователей и практиков. Эти авторы подчеркивают важность контактов между представителями конфликтующих сторон для формирования адекватного восприятия друг друга. При этом они отмечают, что контакты должны быть специально организованными с целью избежать противоположного эффекта - усиления негативных образов друг друга.

Наиболее эффективный путь изменения негативных стереотипов при конфликтных и кризисных отношениях - использование разных методов и их сочетаний, ориентированных как на политических лидеров, принимающих решения, так и на массы. В целом же следует учитывать, что изменение стереотипов восприятия является крайне трудоемким процессом и требует длительного времени.

Глава 5. Развитие конфликта и кризиса

1. Стадии и фазы развития конфликта; его расширение и эскалация

Конфликтные отношения, кризис, вооруженный конфликт часто рассматриваются как стадии конфликта, в рамках которых ею развитие идет по нарастающей. При этом кризисная точка, как таковая, может вообще отсутствовать.

Некоторые исследователи вместо этих стадий называют другие. Например, американский ученый К. Райт, один из первых, кто стал заниматься проблемами конфликтологии, выделил следующие стадии в развитии конфликта: 1) осознание различий в целях; 2) возрастание напряженности; 3) оказание давления без применения силы для разрешения конфликта; 4) вооруженное решение конфликта. Причем две последних стадии он рассматривает как конфликт в узком смысле этого слова. В свою очередь Д. Прюитт и Дж. Рубин сравнивают "жизненный цикл" конфликта с развитием сюжета в пьесе, состоящей из трех действий.

В первом действии определяется суть конфликта, во втором он достигает своего максимума, а затем и пата, наконец в третьем действии происходит спад конфликтных отношений.

Независимо от того, какие конкретно стадии выделяются в конфликте, многие авторы склонны рассматривать его развитие как состоящее из двух фаз:

• латентной фазы, на которой конфликт имеет скрытый характер;

• фазы открытого конфликта, когда его участники начинают реализовывать свои цели.

С латентной (скрытой) фазой связано наличие у сторон противоречий в потребностях, интересах или ценностях. Однако, если они приступают к конкретным действиям по реализации своих взаимоисключающих целей, то конфликт переходит в новую, открытую фазу. При этом "спусковым крючком" для начала действий может оказаться самое незначительное событие.

Главное для урегулирования конфликта в первой фазе - устранить саму возможность дальнейшего усиления конфликта и использовать превентивные меры с тем, чтобы не допустить насилия. Обычно конфликт, который находится в открытой фазе своего развития, труднее поддается урегулированию.