Говоря о концессии Рутенберга, Черчилль заявил, что именно осуществление этого проекта создаст дополнительные гарантии того, что экономические права арабов в Палестине никак не будут нарушены. "Реализация этого плана, – отметил Черчилль, – позволит еврейскому населению Палестины за счет своей предприимчивости, за счет широкого использования своих интеллектуальных способностей и денежных средств создать новые источники богатства и процветания, которые будут питать их самих". Черчилль считал, что рост благосостояния евреев обогатит и всю Палестину в целом, "все классы и слои населения Палестины". Он подчеркнул, что "все, кто недавно посетили Палестину, видели, как во многих регионах бывшие пустыни превращаются в сады и как благотворно это отражается на уровне жизни живущих в районе таких мест арабов".
Черчилль указывал на то, что "нет никакого сомнения в том, что в Палестине существует еще достаточно сфер и мест для дальнейшего приложения капитала и энергии людей в целях развития этой территории". В этой связи он полагал, что "с течением времени возможен приезд в Палестину еще большего, чем сейчас, количества переселенцев, которым будут созданы еще более благоприятные жизненные условия, чем нынешние". Он считал, что в Палестине возможно возникновение принципиально новых отраслей промышленности, основанных на соединении самых передовых научных знаний с современными индустриальными технологиями, что даст заметный толчок к развитию этой территории. Черчилль полагал, что положительный эффект от создания таких отраслей промышленности заметно превзойдет те благоприятные последствия, которые можно будет увидеть уже сейчас, когда энергия вод Иордана будет направлена на цели выработки электроэнергии и орошения.
Разрешение на реализацию проекта Рутенберга, заявил Черчилль, даст всем жителям Палестины, как евреям, так и арабам, гарантии процветания, предоставит им возможность развития экономики и социальной сферы. "Разве не должно показаться всем жителям Палестины сказочным подарком то, что с приездом на эту землю евреев перед ними открылись возможности превращения бывших пустынь в цветущие сады и обретения счастливого будущего для всех? – риторически спросил Черчилль депутатов. – Разве не заставит это арабов уважать евреев и видеть в них своих друзей и соратников, а вовсе не угнетателей и экспроприаторов? Разве не продемонстрирует реализация плана Рутенберга то, что земля Палестины является щедрой матерью для всех ее обитателей? Разве можем мы оказаться не правы, давая разрешение на подобное использование водных ресурсов Палестины, которое должно привести к ее экономическому и социальному подъему и развитию?"
Депутаты, выступавшие против поддержки плана Рутенберга, настаивали на том, что именно арабское большинство населения Палестины, а вовсе не еврейское меньшинство, должно иметь преимущественное право на развитие и освоение экономических богатств и ресурсов Палестины. Черчилль заявил в ответ на это следующее: "Мне говорят, что арабы должны заниматься всем этим самостоятельно. Но разве можно всерьез поверить в состоятельность подобных утверждений? Если предоставить арабов Палестины самим себе, то и через тысячу лет они не смогут ни обводнить засушливые районы Палестины, ни обеспечить добычу здесь электроэнергии. Нет, они с философским стоицизмом будут наблюдать за тем, как воды Иордана свободно текут сквозь засушливую пустыню, не принося ей ничего, и без всякой пользы впадают в Мертвое море".
Черчилль также пояснил депутатам, что правительство будет осуществлять жесткий контроль над ценами на электричество, которое будет вырабатываться в рамках реализации плана Рутенберга, и что оно будет также контролировать получаемую компанией прибыль. После того как компания получит десять процентов прибыли, остальная часть прибыли будет распределяться поровну между компанией и правительством Палестины. После получения компанией Рутенберга пятнадцати процентов прибыли вся остальная прибыль пойдет на нужды исключительно палестинского правительства. Согласно плану британского правительства, через 37 лет после начала действия концессии Рутенберга предполагался полный переход всех сооружений и объектов, построенных согласно первоначальному плану, под управление палестинских властей.
Несколько членов парламента критиковали идею предоставления данной концессии Рутенбергу на том основании, что при этом не рассматривался вопрос о предоставлении подобной концессии арабским предпринимателям или фирмам. На это Черчилль ответил, что в его распоряжении имеются данные о том, что лишь два жителя Вифлеема, один из которых был арабом, а другой не являлся им, обращались ранее к британским властям с заявлениями о предоставлении им концессии. Однако к их заявкам не прилагалось никаких подробных планов и детальных описаний того, что они собирались делать. По сути дела, их заявки были лишь голыми претензиями на получение концессии и прибыли от нее, за которыми не просматривалось никаких реальных планов освоения природных ресурсов Палестины. В отличие от подобных заявок, заявка самого Рутенберга содержала детальный и подробный план действий, была подкреплена человеческими и интеллектуальными ресурсами и финансированием.
Во время обсуждения в британском парламенте идеи предоставления концессии Рутенбергу практически все ораторы оказались солидарны в своей критике самой личности автора этого проекта. Они полагали, что не следует предоставлять этой концессии Рутенбергу, который является "темной личностью" и планы которого "ничем материально не подкреплены". На это Черчилль заявил следующее: "Рутенберг – человек исключительных способностей и личной энергии. Он является сионистом. Его заявка поддерживается Всемирной сионистской организацией. Он представил подробные планы, диаграммы, оценки – все составные части его плана разработаны до мельчайших деталей. Он заявляет о том, что за ним стоят все главные сионистские организации в Европе и Америке, поддерживающие его планы на некоммерческой основе, и эти утверждения абсолютно оправданны".
Черчилль выделял именно некоммерческий аспект концессии Рутенберга. "Круг людей, поддержавших этот замысел, гораздо шире сообщества одних лишь непосредственных приверженцев сионистской идеи. Почти все деньги на концессию, полученные до сих пор, поступили полностью на некоммерческой основе. Это означает, что в самой идее сионизма есть нечто большее, чем просто деньги и доходы. У меня нет в этом никакого сомнения. Из этого следует, что получение выгоды в обычном смысле не является главной движущей силой при осуществлении этой схемы ирригации и орошения в Палестине. Эта концессия не могла бы быть обеспечена необходимым финансированием, если бы теми людьми, которые поддержали ее, не двигали самые разнообразные чувства и эмоции, в том числе сентиментального и религиозного порядка". После этого Черчилль перешел к защите самого Рутенберга: "Да, он еврей, и я не могу отрицать этого. Но я не понимаю, почему это должно стать причиной для упреков в его адрес".
Черчилль, который в течение нескольких предыдущих месяцев вел переговоры о заключении договора о статусе Ирландии, с насмешкой заявил своим парламентским критикам: "При всем желании достаточно трудно создать новое еврейское государство на земле Израиля, но если вы к тому же напишете над его воротами "Евреям сюда вход воспрещен", то после этого мне останется сосредоточить свое внимание лишь на проблемах Ирландии". Это высказывание вызвало смех в зале.
Одним из аргументов против предоставления концессии Рутенбергу было утверждение о том, что Рутенберг – большевик. "Нет ничего более неверного", – заявил Черчилль. "Он из России, но он не большевик, – сказал Черчилль. – Напротив, он был изгнан большевиками из России". Рутенберг, объяснил Черчилль, "был одним из тех социалистов-революционеров, кто боролся против тирании деспотического царского правительства, а после большевистского переворота 1917 года стал еще более активно бороться с гораздо худшей тиранией большевистских правителей. Его позиция в этом смысле является вполне последовательной".
Черчилль питал глубокое уважение ко всем убежденным противникам большевизма. С ноября 1917 года большевики не только установили тоталитарное правление и режим государственного террора по всей России, но и стремились экспортировать свою систему за пределы страны. В 1919 году в течение нескольких недель казалось, что опорной базой коммунистов в Европе мог стать Берлин. На некоторое время коммунистические режимы воцарились в Баварии и в Венгрии, повторив при этом худшие эксцессы советской системы.
Черчилль сообщил палате общин, что за свое участие в революционном движении Рутенберг несколько раз попадал в царскую тюрьму. Ходили слухи, что он организовал убийство известного полицейского шпика и провокатора священника Гапона. "Если верно, – сказал Черчилль, – что Рутенберг принимал участие в убийстве отца Гапона, бывшего агентом-провокатором и намеревавшегося выведать для русской полиции секреты революционеров, то так же верно и то, что в 1917 году, будучи заместителем губернатора Петрограда, Рутенберг рекомендовал главе Временного правительства Керенскому повесить Ленина и Троцкого".
После Октярбской революции Рутенберг сначала боролся с советской властью на севере России, а затем отправился в Одессу. Там он оказывал содействие французскому воинскому контингенту, который оккупировал Одессу в рамках миссии союзнических войск по защите территории России от нападений немцев и большевиков, в отражении враждебных атак на Одессу. Будучи в Одессе, он "оказал союзникам большие услуги", сказал Черчилль, и "заслужил многочисленные хвалебные отзывы. В целом же следует сказать, что биографию этого человека невозможно сравнивать с биографиями тех людей, которым "посчастливилось прожить всю свою жизнь в нашей спокойной и упорядоченной стране".
Черчилль призвал палату общин не препятствовать британским властям в Палестине в их стремлении "в разумных пределах использовать евреев для создания и развития новых экономических возможностей в Палестине". Черчилль заявил также, что, если парламентарии считают, что "содержащиеся в Декларации Бальфура обязательства по отношению к сионистам" следует претворить в жизнь, то им необходимо своим голосованием в палате общин аннулировать предыдущее решение палаты лордов, которое фактически перечеркнуло эту декларацию. "Это голосование, – предупредил Черчилль, – может иметь серьезные последствия для Палестины. Его исход может привести к насилию и беспорядкам, к отчаянию и кровопролитию". По мнению Черчилля, при голосовании следовало прежде всего исходить из того, что Великобритания обязана превыше всего хранить верность обязательствам, данным "перед лицом всех наций мира".
Призыв Черчилля возымел успех. Только тридцать пять голосов были отданы против политики британского правительства в Палестине, в то время как двести девяносто два – за нее. Его речь стала личным триумфом политика. "Блестящая речь" – записал в своем дневнике его коллега по кабинету Г.А.Л. Фишер. Но после этого голосования предстояло проделать очень большую работу, причем проделать ее быстро: Черчилль должен был представить основные принципы британской политики на подмандатной территории Палестины на одобрение Лиги Наций, под чьей юрисдикцией находился палестинский мандат.
Эти принципы были отражены в рамках ежегодной "Белой книги", ставшей известной как "Белая книга Черчилля". Эта "Белая книга" сформулировала основные идеи, которые лежали в основе политики британских властей в Палестине. "Белая книга" подчеркивала поддержку британским правительством идей сионизма, отмечая, что уже в 1922 году евреи "создали в Палестине общину, насчитывающую теперь 80 000 человек, четверть из которых составляют земледельцы". Кроме того, в "Белую книгу" было включено письмо Министерства по делам колоний от 1 марта, направленное делегации палестинских арабов в Лондоне, в котором говорилось, что "развитие еврейского национального очага в Палестине происходит не с целью навязать еврейское господство всем обитателям Палестины, а с тем, чтобы обеспечить дальнейшее развитие существующей еврейской общины при помощи евреев со всех концов света, которая могла бы стать центром, в котором еврейский народ нашел бы на базе своей религии и происхождения свое законное место, в развитии которого он был бы заинтересован и которым мог бы гордиться". В "Белой книге", как и в письме министерства от 1 марта, упор делался на том, что ради процветания еврейской общины в Палестине и создания "наилучших условий для свободного развития и проявления способностей всех ее членов" необходимо, чтобы эта община знала, что она существует в Палестине по праву и на законных основаниях. Вот почему "существование еврейского национального очага в Палестине" должно было быть "обеспечено соответствующими международными гарантиями и официально признано законным на основе имеющихся исторических фактов, в том числе фактов древней истории".
"Белая книга Черчилля" была представлена в Лигу Наций в Женеве и одобрена Лигой 22 июля. Сионисты осознали, что Черчилль разработал для них такой план, который позволял им продвигаться, пусть и постепенно, к созданию собственного государства в Палестине.
26 июля, через несколько дней после одобрения британского мандата в Лиге Наций, Хаим Вейцман направил Черчиллю поздравительное письмо. "Мы передаем вам и всем, кто связан с вами в Министерстве по делам колоний, – писал Вейцман, – нашу самую искреннюю благодарность. Сионисты во всем мире глубоко ценят постоянную симпатию, которую вы всегда проявляли по отношению к их законным чаяниям, и ту огромную роль, которую вы сыграли в обеспечении возможности воссоздания национального очага еврейского народа в Палестине на основе мирного сотрудничества со всеми, кто живет на этой земле".
При активной и настойчивой поддержке Черчилля существование еврейского национального очага в Палестине стало реальностью.
Глава восьмая
Антисемитская клевета, Палестина и Моисей
На всеобщих выборах 1922 года правительство Ллойд-Джорджа потерпело поражение. В результате выборов было сформировано правительство из одних консерваторов, в котором для Черчилля уже не было места. Он также потерял свое парламентское кресло от округа Данди и ему требовалось найти новый избирательный округ, чтобы попытаться вернуться в палату общин, где он заседал уже два десятилетия.
Первая попытка баллотироваться в парламент от округа Западного Лестера в 1923 году оказалась безуспешной. Где бы ни выступал Черчилль, он постоянно сталкивался с обвинениями в том, что во время войны он оказывал покровительство богатым евреям-бизнесменам, позволяя им получать незаконные доходы. Это обвинение, выдвинутое в то время, когда в Великобритании, особенно в консервативных кругах, были сильны антиеврейские настроения, получило весьма широкое распространение.
Главным автором этого обвинения против Черчилля выступил лорд Альфред Дуглас, поэт и бывший любовник Оскара Уайльда. В ходе лекций, которые он читал по всей Англии, Дуглас утверждал, что в результате тайного плана, разработанного богатыми британскими евреями во главе с сэром Эрнестом Касселем, сразу после Ютландской битвы в 1916 году британское адмиралтейство, возглавлявшееся тогда Артуром Бальфуром, издало официальное коммюнике, в котором говорилось, что сражение было тяжелой неудачей для Великобритании. Удручающий тон коммюнике оказал непосредственное влияние на курс британских акций на нью-йоркской бирже, который резко упал. Воспользовавшись этим, еврейские заговорщики тут же скупили эти акции по бросовой цене. Затем Черчилль, действовавший в сговоре с евреями и с тем же Бальфуром, издал другое коммюнике. В нем говорилось, что сражение оказалось гораздо более успешным для Великобритании, чем считалось ранее. Акции сразу же поднялись до нового высокого уровня. Заговорщики немедленно продали их, получив в результате огромную прибыль.
Согласно Дугласу, еврейские финансисты выплатили за это Черчиллю 40 000 фунтов (это эквивалентно более чем миллиону фунтов в 2006 году). Кассель, добавлял он, заплатил после Ютландской битвы за новую меблировку лондонского дома Черчилля. Все эти обвинения были несправедливы, кроме разве лишь того, что Кассель действительно оплатил меблировку библиотеки в доме Черчилля – но только за десять лет до начала войны.
Таковы были обвинения Дугласа. Когда "Морнинг пост" назвала их "мерзкими обвинениями против евреев", Дуглас подал на газету в суд. Суд начался 17 июля 1923 года. Во время перекрестного допроса адвокат газеты Патрик Гастингс спросил Дугласа: "Хотите ли вы сказать, что своим финансовым благополучием мистер Черчилль обязан евреям?" "Да, конечно", – ответил Дуглас. "Настаиваете ли вы на этом сейчас?" – продолжал Гастингс. "Конечно, настаиваю", – отвечал Дуглас.
Допрашивая Черчилля по поводу второго коммюнике адмиралтейства, изданного в связи с Ютландской битвой, его спросили в суде: "Имело ли оно отношение к манипуляциям акциями на какой-либо бирже в мире?" Черчилль отвечал: "Эта мысль никогда не приходила мне в голову". Затем его спросили: "Получили ли вы от этого какой-либо доход?" На это он ответил: "Нет".
В итоге "Морнинг пост" была все-таки признана виновной в клевете на Дугласа, но оштрафована только на смехотворную сумму в фартинг – четверть пенса. Дугласу также было предписано оплатить судебные затраты Черчилля. Взбешенный Дуглас опубликовал текст своей обвинительной речи в виде брошюры, не меньше 30000 экземпляров которой были затем распространены в Лондоне. Он послал Черчиллю один экземпляр с надписью: "Я призываю вас показаться в суде и со скамьи свидетелей ответить на мои вопросы".
Такое поведение Дугласа побудило британское правительство выдвинуть против него обвинение в совершении уголовного преступления. Поскольку обвинение исходило от правительства, а не было обычным иском, предъявленным частным лицом, его поддерживал Генеральный прокурор. Черчилль и Бальфур были вызваны в качестве свидетелей. Когда Черчилля прямо спросили: "Есть ли хоть тень правды в обвинениях против вас?" – он ответил: "Ни малейшей. От начала до конца все это чудовищная и злонамеренная фантазия".
Присяжным заседателям потребовалось лишь восемь минут для того, чтобы вынести свой вердикт. Дуглас был признан виновным и приговорен к шести месяцам тюрьмы. "Я не могу припомнить случая, чтобы какой-то общественный деятель так пострадал от оскорблений и неверных истолкований его поступков, как вы, – писал Черчиллю его бывший секретарь по адмиралтейству, когда вердикт суда стал известен. – Невозможно надеяться, что ваши враги прекратят свои нападки на ваши действия и на мотивы, которыми вы руководствуетесь, но, во всяком случае, эта чудовищная ложь не будет больше публично повторяться. Во многом именно из-за этих необоснованных нападок вы потеряли место в парламенте от округа Данди и потерпели затем поражение в Лестере".
Парламентская деятельность Черчилля прервалась почти на два года. В этот период видный представитель еврейской общины в Великобритании сэр Роберт Уэйли Коэн попросил его стать посредником на переговорах с британским правительством о слиянии двух его частных нефтяных компаний с Англо-Персидской нефтяной компанией, в которой держателем большинства акций являлось британское правительство. За десять лет до этого, в канун Первой мировой войны, именно Черчилль вел переговоры о приобретении правительством Англо-Персидской нефтяной компании с целью обеспечить бесперебойное снабжение нефтью военно-морского флота Великобритании, стремительно переходившего с потреблявших уголь паровых двигателей на дизельные.