Черчилль резко возразил ему. "Это не ползучее завоевание, – сказал он. – В 1918 году арабы потерпели поражение и оказались под нашей властью. Они были разбиты в открытом бою. Никакого ползучего завоевания не было. Они были побеждены нами. Никто не смел возражать нам в ту пору. И тогда мы решили в процессе политического переустройства этих территорий принять на себя определенные обязательства и в отношении евреев. Теперь вопрос заключается в том, чтобы осуществить их наиболее гуманным и просвещенным образом".
Тогда Капленд сослался на волнения в Палестине и в свете использования английских войск для наведения порядка там спросил Черчилля: "Получается, что каждые несколько лет вы будете расстреливать арабов из-за того, что им не нравится прибытие в их страну евреев?" На это Черчилль ответил: "А разве в Палестине не было убито значительно больше евреев, чем арабов?"
Когда Капленд заметил, что арабы были застрелены британскими войсками, то Черчилль возразил: "Однако сейчас вы уже не можете сказать, что мы продолжаем стрелять в арабов".
Возвращаясь к вопросу о британском завоевании Палестины в Первой мировой войне, Рэмболд заметил: "Вы покорили проживающее там арабское население и при этом дали особые обязательства, которые привели к тому, что местное население подверглось вторжению чуждой расы". Черчилль не согласился с тем, что евреи являлись "чуждой расой" в Палестине. "Вовсе нет, – сказал он. – Это арабы были пришельцами и завоевателями. Во времена Христа Палестина была еврейской провинцией Рима, и там жили в основном одни евреи. Когда началось распространение ислама и огромные отряды исламских завоевателей пришли в эти местам, они разбили и уничтожили все вокруг. Вы видели террасы на холмах, которые когда-то представляли собой обрабатываемые, плодородные участки полей. В течение всего арабского правления они оставались пустыней".
Рэмболд отметил, что "было бы более справедливым сказать "под турецким правлением", на что Черчилль ответил: "Я об этом не знаю. Я очень уважаю арабов, но в то же время вы видите, что там, где прошли арабы, часто возникает пустыня". Далее дискуссия в комиссии перешла к обсуждению истории арабов. Когда Рэмболд сказал, что арабы создали "значительную цивилизацию в Испании", Черчилль резко бросил: "Я рад, что их оттуда вышвырнули". Рэмболд пришел в негодование. "Они жили там шестьсот или семьсот лет и многое там создали, – сказал он. – Дела пошли вспять как раз после того, как арабы оставили Кордову". На что Черчилль заметил: "Арабы плохо себя проявили". Черчилль не был готов согласиться, что арабы могли создать мощную живую культуру. То, что он видел в Египте во время своей военной службы тридцать пять лет назад, и то, что он увидел в Палестине во время двух своих визитов туда в 1922 и 1934 году, не произвело на него благоприятного впечатления.
Затем Пиль обратился к проблеме растущего арабского национализма и его враждебному отношению к сионистскому предприятию в Палестине. Но даже принимая во внимание эти факторы, Черчилль настаивал на том, что Великобритания не должна отказываться от идеи образования в будущем еврейского государства в Палестине и от своего конструктивного участия в превращении еврейского национального очага в подобное государственное образование, какой бы далекой ни была эта перспектива. "Вы можете мягко нажать на педаль тормоза, – сказал он Пилю, – но не можете изменить конечную цель. Конечная цель уже провозглашена во всеуслышание. Да, можно двигаться немного медленнее – но и только. Я считаю, что этой проблемой должна заниматься именно Великобритания. Если же выяснится, что она не может справиться с ней, то ей лучше отойти в сторону. Но я считаю, что в течение пяти или десяти ближайших лет Великобритания может с полным успехом управлять этим процессом, в том числе и темпами еврейской иммиграции. Евреи не имеют права сказать британцам: "Вы обещали нам, что в Палестину въедет еще миллион иммигрантов". Судьей в этом вопросе должна оставаться Великобритания".
Когда члены комиссии обратились к вопросу о еврейской иммиграции, Черчилль выразил мнение о необходимости соблюдать известную осторожность в этом деле. Если бы эта точка зрения стала известна, она бы сильно разочаровала сионистов. Но она выражала истинное представление Черчилля об обязанностях Великобритании в рамках предоставленного ей палестинского мандата. "Не движемся ли мы слишком быстро?" – вопрошал он и вновь предлагал ограничить темп еврейской иммиграции: "Мы хотим, чтобы эти два народа жили вместе и хотим обеспечить их благополучие. Их благополучие значительно вырастет, если они не будут ссориться. Нынешняя пустыня может превратиться в замечательное, плодородное и ухоженное место, и арабы могут получить от этого выгоду. Мы желаем, чтобы они ее получили. Но если, двигаясь слишком быстро, мы будем получать в ответ все эти свирепые бунты, значит, следует задуматься над тем, чтобы двигаться медленнее. Однако в любом случае не следует отклоняться от главной цели, которая состоит в том, что мы должны сохранять в Палестине ядро еврейской национальной жизни, вокруг которого могло бы собраться столько евреев, сколько получило бы там возможность прожить, вне зависимости от ныне существующего национального соотношения населения страны. Таково мое мнение".
В этом заключался весь смысл той поддержки, которую Черчилль оказывал сионистскому предприятию в Палестине: он желал, чтобы там были созданы условия для полноценной еврейской жизни. Каким бы сдержанным внешне ни был его совет, он состоял в следующем: "Не уклоняйтесь от своей цели".
Затем Пиль обратился к той статье "Положения о британском мандате в Палестине", которая гласила: "Власти подмандатной территории Палестины ответственны за создание в стране таких административных, политических и экономических условий, которые будут обеспечивать создание еврейского национального очага и развитие учреждений самоуправления" и в то же время будут "ответствены за охрану гражданских и религиозных прав всего населения Палестины независимо от расы и религии". "Рассматриваете ли вы это как два параллельных обязательства?" – спросил он Черчилля.
"Если бы евреи стали большинством, то Великобритания смогла бы выполнить обязательство об учреждении институтов самоуправления, потому что тогда не возникло бы никаких противоречий с обязательством о создании еврейского национального очага, – ответил У. Черчилль. – Но сейчас арабы говорят: "Это будет очень странное самоуправление: мы сможем получить его, только когда евреи станут большинством"".
Когда Черчилля спросили, правы ли арабы, утверждая, что созданию институтов самоуправления в Палестине препятствуют массовый въезд евреев в страну и развитие там еврейского национального очага, то он ответил, что мандат накладывал ограничение на создание арабских учреждений самоуправления в Палестине до тех пор, пока живущие там арабы не признают духа Декларации Бальфура. Как только они признают дух этой декларации с вытекающими из него обязательствами предоставления евреям всех гражданских свобод в полном объеме, станет возможным создание арабских учреждений самоуправления. Но, отметил Черчилль, "арабы сопротивляются этому и не хотят этого". Он добавил: "Будь я сам арабом, мне бы не понравился подобный порядок, однако будет хорошо для всего мира в целом, если Палестина превратится в цивилизованное государство, где вся земля будет обрабатываться, а арабы никогда сами не смогут добиться этого".
Когда Капленд заметил, что "арабы видят, что они не могут получить в Палестине того самоуправления, которого уже добились Ирак, Сирия, Трансиордания и Египет, исключительно из-за того, что здесь создается еврейский национальный очаг", Черчилль ответил: "Это происходит потому, что Англия приняла на себя обязательства в отношении евреев". "Было бы большим облегчением, если бы вы наконец согласились, что рядовому англичанину все это можно объяснить следующим образом: он должен продолжать отказывать в самоуправлении арабам и должен стрелять в них, чтобы выполнить обещание, данное евреям, – продолжал настаивать Капленд. – Откровенно говоря, оказаться в подобном положении крайне неприятно".
Черчилль не видел в этом особого препятствия. Он сказал членам комиссии: "Я считаю, что вы должны продолжать выполнять ту задачу, которая вытекает из Декларации Бальфура, удерживая определенный баланс в соответствии с провозглашенными в ней принципами и разрешая въезд максимально возможному числу новых иммигрантов, но при этом сохраняя за собой право замедлить этот приток, когда необходимо, и обладая всей полнотой власти и силы для проведения в жизнь этой политики. Но если вы не сможете поступать подобным образом, тогда откажитесь от этого и предоставьте право вместо вас действовать Муссолини, чем он с радостью займется. Если вы откажетесь от присутствия в этом регионе, то в него неизбежно придет кто-то другой. Вы должны это предвидеть. В мире есть силы, которые находятся на подъеме, аморальные силы, которые не признают никаких моральных ограничений, и они займутся этим".
Рэмболд спросил Черчилля, каким образом в нынешних обстоятельствах возможно осуществить статью мандата, в которой говорится: "Еврейская иммиграция будет облегчена при подходящих условиях". "Что означает выражение "подходящие условия"?" – спросил Рэмболд.
"Нынешняя атмосфера характеризуется непрекращающейся враждебностью, – ответил Черчилль. – Это неподходящая атмосфера для любой деятельности. Посмотрите на растение или любой другой живой организм, и вы увидите, что в определенных условиях он не способен процветать. Именно это и имелось в виду, когда вводилось понятие "подходящие условия". Это означает, что сейчас мы не должны слишком сильно подталкивать иммиграцию, – продолжил он. – Возможно, что из-за плохого обращения немцев с евреями в Палестину въехало слишком много евреев. Количество иммигрантов превзошло все нормы, и эта чрезмерная иммиграция возмутила арабов. Евреи должны быть достаточно умны, чтобы попытаться успокоить арабов. Этому могут помочь деньги. Так они смогут продолжить свое дело в Палестине".
Далее Черчилль подверг критике действия сионистов в течение первых лет освоения Палестины.
"Они совершили ошибку, – сказал он членам комиссии, – заявляя, что будут использовать для любых работ труд только евреев. В результате они не давали работу арабам. Никто, однако, не предполагал, что из-за этого случится конфликт. Предполагалось, что оба народа смогут спокойно жить совместно".
Капленд затем пожаловался, что Еврейское агентство, созданное в 1930 году для связи между евреями Палестины и властями Великобритании и возглавляемое Давидом Бен-Гурионом, имеет свое представительство в Лондоне и может в любой момент непосредственно сноситься с британским Министерством по делам колоний, в то время как у арабов нет такого представительства и они чувствуют к себе холодность со стороны британских властей.
Черчилль резко ответил на это, не скрывая своих предпочтений: "Это зависит от того, какая цивилизация вам ближе".
Сэр Горас Рэмболд спросил Черчилля: "Когда, по вашему мнению, будет создан еврейский национальный очаг? Когда вы сможете сказать, что мы осуществили наше предприятие и еврейский национальный очаг в Палестине создан? В какой момент?"
Ответ Черчилля был недвусмысленным. "Британские обязательства будут выполнены, – сказал он, – когда станет ясно, что еврейская община станет преобладать в Палестине, когда она станет весьма заметна в количественном и экономическом отношении и сможет обеспечивать всем евреям комфортные условия для проживания и когда мы убедимся в том, что у нас больше нет никаких обязательств перед арабским населением, перед арабским меньшинством в Палестине".
Сэр Лори Хэммонд спросил Черчилля: "Не получается ли так, что, пока в Палестине евреи являются меньшинством населения, мы, выполняя положения мандата и взятые на себя обязательства по отношению к евреям, управляем этой страной фактически вопреки желанию большинства ее населения – арабов?"
Черчилль ответил: "Скорее, мы управляем ею вопреки желанию обеих общин, ибо евреи недовольны нашим мягким торможением иммиграции, а арабам ненавистно, что британцы говорят: "Мы намерены продолжать работать вплоть до достижения нашей цели – цели создания еврейского национального очага". Если комиссия Пиля решит, что Великобритании следует отказаться от мандата, то многие скажут: "Прекрасно, откажитесь же от него". Но ни один человек не скажет бы: "Сохраняйте мандат, но откажитесь от обязательств по отношению к евреям"".
Пиль заявил, что Великобритания "будет испытывать угрызения совести, зная, что она год за годом притесняла арабов, которые всего лишь хотели оставаться в своей собственной стране". Черчилль отверг такие рассуждения: "Я не считаю, что собака на сене имеет исключительные права на это сено, даже если она лежит перед ним очень длительное время. Я не признаю такого права. Я не признаю, например, что какая-то великая несправедливость была совершена по отношению к американским индейцам или к аборигенам в Австралии. Я не признаю, что этим людям был причинен ущерб в результате того, что более сильная раса, более высокоразвитая раса или, во всяком случае, более умудренная раса, если можно так выразиться, пришла и заняла их место".
Когда отчет комиссии Пиля был опубликован в апреле 1937 года, в нем не цитировались высказывания Черчилля. Они не были преданы гласности и в какой-либо другой форме. Однако в отчете было тем не менее приведено заявление из "Белой книги" Черчилля 1922 года о том, что развитие еврейского национального очага "не нацелено на то, чтобы сделать евреев национальным большинством во всей Палестине, но направлено на дальнейшее развитие существующей там еврейской общины для того, чтобы она могла стать тем центром, которым еврейский народ в целом мог бы гордиться и к которому он мог бы стремиться".
"Намерение создать в Палестине "еврейский национальный очаг", – отмечали в своем отчете члены комиссии, – порой воспринимается как выражение нежелания создавать там еврейское государство. Но, хотя сама эта формулировка была разработана специально для того, чтобы смягчить, насколько это возможно, арабский антагонизм по отношению к созданию еврейского национального очага в Палестине, в ней при этом не содержится ничего, что препятствовало бы последующему возникновению еврейского государства, и сам мистер Черчилль в своих показаниях отметил, что ни у кого никогда не было намерения ввести подобный запрет".
Глава одиннадцатая
Дебаты о разделе Палестины: попытка реализовать "План, продиктованный отчаянием"
Многие полагали, что комиссия Пиля будет рекомендовать разделить Палестину на два независимых суверенных государства: еврейское и арабское. Идею подобного раздела поддерживал и доктор Х. Вейцман, предпочитавший образование маленького государства прямо сейчас неясной перспективе создания большого государства в относительно отдаленном будущем – перспективе, которая могла в любой момент оказаться под вопросом. 8 июня 1937 года Вейцман изложил свою аргументацию во время встречи, устроенной сэром Арчибальдом Синклером, на которой присутствовали У. Черчилль, Джеймс де Ротшильд и несколько парламентариев, поддерживавших сионизм: Лео Эмери, Клемент Эттли, полковник Джозайа Веджвуд и капитан Виктор Казалет. Обращаясь к Вейцману, Черчилль сказал, указывая на присутствующих: "Если вы попросите нас сражаться за вас, мы будем драться как тигры".
Вейцман, настаивая на немедленном разделе Палестины и образовании полноценного еврейского государства с "границами, проведенными так, чтобы они были адекватными и их можно было защищать", просил также довести квоту ежегодной еврейской иммиграции до 50 или 60 тысяч человек в год.
Во время этой встречи Черчилль горячо выступал против концепции раздела Палестины. Он сказал, что британскому правительству "нельзя доверять, они могут отщипнуть кусочек территории здесь, кусочек там, и тогда мечта доктора Вейцмана о том, чтобы еврейское государство могло ежегодно принимать до 60 000 иммигрантов, будет разбита с самого начала. Единственное, что могут сделать евреи, это держаться, держаться, держаться". "Раздел Палестины будет воспринят как уступка в ответ на арабское давление, – предупредил он. – Но даже таким образом еврейское государство все равно будет невозможно создать, потому что арабы немедленно начнут волнения и беспорядки и британское правительство в конце концов будет вынуждено отступить".
Черчилль сказал Вейцману, что "прекрасно сознает, что британское правительство не раз предавало евреев в прошлом, и чувствует стыд за то, что английские политики проснулись только сейчас, когда евреи были вынуждены обратиться к ним в момент отчаяния. Евреи должны подождать, пока вся Западная Палестина не будет принадлежать им, как следует из "Белой книги" 1922 года. Должно прийти время, когда Великобритания снова будет сильной, пока же евреям надо держаться, а также пытаться контролировать наше правительство, чтобы не позволить ему дать обратный ход".
На следующий день, 9 июня, Вейцман рассказал об этой встрече группе сионистских лидеров, находившихся тогда в Лондоне, включая Бен-Гуриона, который послал отчет о ней в Еврейское агентство в Иерусалиме. Здесь он добавил новых красок и эмоциональных подробностей и привел одновременно несколько черчиллевских ругательств по адресу видных фигур британского правительства, произнесенных, по сообщению Вейцмана, под воздействием алкоголя. В ходе обеда Черчилль воскликнул: "Давайте есть меньше, я хочу слышать, что скажет Хаим". Когда Вейцман сказал, что он примет раздел Палестины, если британское правительство согласится позволить въезд 50 или 60 тысяч иммигрантов в год, Черчилль вскочил и прервал его словами "Вы неправы, Вейцман. Ваше государство – это мираж" – имея в виду разделенное государство. "Они вам не позволят привезти 60000 человек, – сказал У. Черчилль. – Арабы начнут бросать бомбы, они получат помощь из Ирака, и наше правительство в конце концов отступит".
Черчилль добавил, что еще в 1922 году Рутенберг рассказывал ему, что требовалось для создания полноценного еврейского государства в Палестине с точки зрения географии. "Рутенберг настаивал, чтобы я обещал ему эту гору и ту гору – я же не имел представления, где эти горы находятся, я не видел карты и я не собирался смотреть на нее. Но все это и так выполнит мандат", – объяснил Черчилль.
После того как Синклер и Веджвуд выступили против идеи раздела, а Казалет и Джеймс де Ротшильд высказались за нее и тем самым поддержали позицию Вейцмана, Черчилль снова "вскочил" и заклеймил проект раздела как "мошенничество". Члены правительства Болдуина являлись, по его словам, "бездарными идиотами… Если Англия будет зависеть от них, она погибнет… Но это положение не может продолжаться долго – Англия в конце концов проснется и победит Муссолини и Гитлера, и тогда придет и ваше время".