Однако здравомыслящие люди нигде и никогда не составляли большинства. И сегодня их голос заглушается фанфарами Гольмана и его последователей.
Забавно, что в одной из критических статей прозвучал вопрос: нужен ли эмоциональный интеллект для успешной военной карьеры? Далеко ли пойдет дружелюбный, обаятельный солдат, умеющий тонко чувствовать переживания окружающих?
Интересно было бы расспросить об этом американских солдат в иракской пустыне, куда их послал мудрый президент с IQ=95.
Тест: Чувство или рассудок?
Человек уступает современному компьютеру в скорости и точности логических решений. Тем не менее человек обладает бесспорным преимуществом: все его рассуждения всегда эмоционально окрашены. Правда, иной раз эмоциональность скорей препятствует правильному решению Попробуем разобраться, в какой мере сочетаются в нас чувство и разум.
Перед вами несколько вопросов, суждений, описаний простых житейских ситуаций. Из трех вариантов возможной реакции, который более соответствует вашему мнению.
1. В ходе делового разговора коллега неожиданно начинает цитировать стихотворные строки.
А. Такая вольность совершенно неуместна при решении серьезных вопросов.
Б. Вам самому такое не пришло бы в голову, но вы согласны признать этот риторический прием интересным.
В. Как знать – может быть, мудрость поэта подскажет правильное решение.
2. Если вы смотрите телесериалы, то какому жанру отдаете предпочтение?
А. Детективам.
Б. Это зависит от художественных достоинств фильма.
В. Мелодрамам.
3. Начальник отдает распоряжение, которое, по вашему мнению, приведет к плачевным последствиям.
А. Вы без обсуждений приметесь выполнять приказ. В конце концов, если ваш пессимистический прогноз оправдается, ответственность ляжет не на вас.
Б. Вы станете переубеждать начальника, а если это не удается, постараетесь, выполняя приказ, свести к минимуму возможные издержки.
В. Будете стараться воспрепятствовать исполнению неразумного приказа любой ценой.
4. На предстоящий день гороскоп сулит вашему знаку Зодиака крупные неприятности.
А. Вы не придадите этому значения, так как вообще не верите астрологам.
Б. Это нелишнее предупреждение о необходимой предосторожности.
В. Постараетесь в этот день не выходить из дома.
5. В некой семье разница в возрасте между супругами составляет более 20 лет.
А. Не исключено, что тот, кто моложе, имеет какой‑то корыстный интерес, иначе его выбор трудно объяснить.
Б. Без близкого знакомства с этими людьми нельзя судить об их подлинных отношениях.
В. Возраст – не помеха настоящей любви!
6. Молодой человек избирает гуманную, но низкооплачиваемую профессию.
А. Он предусмотрительно рассудил, что в будущем отношение к этой профессии изменится и оплата возрастет.
Б. Вероятно, именно в этой сфере лежит его призвание.
В. Такой выбор достоин преклонения. А еще говорят, что современная молодежь слишком меркантильна!
7. Автор газетной статьи недостаточно компетентно осветил вопрос, в котором вы считаете себя специалистом.
А. Если бы он был столь же хорошо осведомлен, как вы, то не допустил бы неточных суждений.
Б. Высказать свое мнение – его право, а ваше право – согласиться с ним или нет.
В. Искажение истины непозволительно, особенно в газетной статье.
8. Вы запланировали крупную покупку, но уже в магазине обнаружили, что облюбованная вещь подорожала, и собранных денег не хватает.
А. Вы отправитесь восвояси и продолжите копить деньги.
Б. Купите аналогичную вещь более скромного качества по доступной вам цене.
В. Постараетесь утешить себя – например, купите торт или какой‑нибудь милый сувенир.
9. Друг подарил вам редкую книгу, которая, однако, вам неинтересна.
А. Вы отнесете ее букинисту, чтобы извлечь из подарка хоть какую‑то пользу.
Б. Поставите книгу на полку в надежде, что она когда‑нибудь пригодится.
В. Подарок ценен как знак внимания. Вы бережно сохраните этот символ вашей дружбы.
Подведем итоги
Если среди избранных суждений преобладают обозначенные буквой А, то вам свойственна повышенная рациональность. Вы прагматично подходите к любой проблеме, стараясь опираться на твердую логику и здравый смысл. Впрочем, такой подход не страхует от ошибок, ибо не исключено, что какие‑то ваши решения хоть и логичны, но вытекают из предвзятых мнений и предрассудков. Вы не позволяете эмоциям вмешиваться в логику рассуждения, а ведь они иной раз могут и помочь!
Если преобладают ответы Б, то вы – образец гармоничного сочетания аффекта и интеллекта. Сильные чувства вам не чужды, но вы умеете их контролировать.
Преобладание ответов В свидетельствует о несколько повышенной эмоциональности. Некоторые люди ценят вас за неравнодушие и открытость в изъявлении чувств, тогда как другие осуждают за чрезмерную экзальтированность и недостаток логики. И те, и другие по–своему правы. Постарайтесь сосредоточиться на том, чтобы ваша эмоциональность была подлинным достоинством, а не преградой здравому смыслу.
Если среди ваших ответов не преобладает ни один тип, то вас трудно отнести к определенной категории. В иных ситуациях вы действуете как хладнокровный аналитик, а порой даете волю чувствам. Чтобы оценить, насколько оправдана бывает ваша позиция, прислушайтесь к мнению друзей и близких.
Продуктивный ум: загадки и причуды
Об обширности ума следует судить лишь по изобретательности и количеству мыслей, которые два человека извлекают из одной и той же вещи.
Клод Адриан Гельвеций
В обыденном сознании понятия "умный" и "сообразительный" выступают почти синонимами. Правда, в традиционных представлениях с умом ассоциируется еще и богатый запас знаний – так, популярный телеконкурс "Самый умный" фактически является тестом на осведомленность. Такая точка зрения вряд ли верна, хотя и не лишена оснований. Еще древние указывали на отличие "многознающих" от "многомудрых". Однако можно предположить, что для человека недалекого ума процессы приобретения, хранения и адекватного воспроизведения информации представляются затруднительными (на этом, в частности, основано включение заданий на осведомленность в некоторые батареи тестов интеллекта). Но очевидно также, что ум состоит не только в способности приобретать информацию и владеть ею, но активно ею пользоваться для решения разнообразных задач. Причем по–настоящему умным считают человека, способного справляться с задачами, алгоритм решения которых ему заранее не известен, а возможно не известен вообще никому.
Интересно отметить, что большинство научных психологических школ начала ХХ столетия (структурализм, функционализм и бихевиоризм) практически не развивали никаких новых идей, полезных для изучения креативности. Гештальт–психологи анализировали составляющую креативности – интуитивное понимание, но их изучение почти не вышло за рамки определений и механизмов интуиции; природа интуиции гештальт–психологов не интересовала.
Психоаналитический подход к изучению творческой активности, как и большинство других ранних попыток решить эту проблему, основывался преимущественно на отдельно взятых примерах выдающихся творцов. Основываясь на идее о том, что творчество рождается вследствие напряженности между осознанной реальностью и неосознанными побуждениями, З. Фрейд предположил, что активность писателей и художников есть отзвук их неосознанных желаний, выраженных в общественно приемлемой форме. Эти неосознанные желания могут касаться власти, богатства, славы или любви. Подтверждение этих идей Фрейд и его последователи старались отыскать в деятельности выдающихся творцов; классический пример такого подхода – анализ Фрейдом побудительных мотивов творчества Леонардо да Винчи.
Такая методология подверглась серьезной критике, поскольку при ее применении было невозможно "объективировать" исследуемые процессы: в связи с тем, что большинство субъектов исследования – носителей изучаемых процессов и способностей – к моменту написания работ по их творчеству уже покинули этот мир, их творческие процессы невозможно ни описать, ни измерить. Хотя в методах изучения проблемы креативности на примере истории творчества отдельно взятого гения, в принципе, нет ничего "ненаучного", для нарождавшейся научной психологии ценность представляли контролируемые, экспериментальные методы. Таким образом, как теоретические, так и методологические трудности, связанные с ранними попытками изучения творческих способностей, привели к временному выпадению креативности из набора магистральных психологических проблем.
Одним из крупных, хотя и не бесспорных, достижений ХХ века стала возможность достаточно объективной оценки умственных способностей с помощью формализованных методов. Пионер тестирования интеллекта А. Бине подчеркивал, что человеческий ум – явление очень разностороннее, и недопустимо сводить его оценку к одному единственному показателю. Тем не менее долгое время господствовало привычное представление, что умственная одаренность адекватно измеряется тестами – чем выше балл, тем выше одаренность. А высокая одаренность – это уже талант, исключительно высокая – гений.
Лишь по прошествии полувека пришло осознание того, что признаком высокой одаренности является не столько ловкость в решении тестовых задач, сколько оригинальность мышления, а самое главное – оригинальность его продукта. Традиционные тестовые задания эту особенность ума практически не выявляют. Она требует пристального изучения и создания соответствующих методов оценки. В английском языке эта особенность получала название креативности. Ввиду неблагозвучия буквального перевода, который по–русски звучал бы как "творческость", англоязычный термин утвердился и в русском языке.
Поскольку сопоставление успешности решения проблемных ситуаций с традиционными тестами интеллекта в большинстве случаев показало отсутствие связи между ними, некоторые психологи пришли к выводу, что эффективность решения проблем зависит не от знаний и навыков, измеряемых интеллектуальными тестами, а от особой способности "использовать данную в задачах информацию разными способами и в быстром темпе". Такую способность назвали креативностью. Основным средством диагностики креативности стал "тест отдаленных ассоциаций" (Remote Associates Test), с помощью которого измеряют особенности и "быстроту перемещения внимания на некотором символическом уровне в пределах широкого объема информации".
"Креативность" – так озаглавил Дж. Гилфорд свой доклад, сделанный при вступлении в должность президента Американской Психологической Ассоциации в 1950 г. В этом докладе Гилфорд, в частности, отмечал, что уникальность выдающихся творцов ограничивает изучение креативности как психологической проблемы. Он предложил изучать креативность, привлекая в психологические лаборатории обычных испытуемых и применяя психометрические тесты. Одним из таких тестов, предложенных Гилфордом был тест на необычное использование предметов, в котором испытуемому предлагалось придумать как можно больше вариантов применения самых обычных предметов (например, кирпичей). Многие исследователи приняли предложение Гилфорда, и тесты на "нестандартное мышление" быстро превратились в главный инструмент измерения креативности.
Но методическими новациями вклад Гилфорда не исчерпывается. Гилфорд и его сотрудники выделили 16 гипотетических интеллектуальных способностей, характеризующих креативность. Среди них – беглость (количество идей, возникающих за некоторую единицу времени), гибкость (способность переключаться с одной идеи на другую) и оригинальность (способность продуцировать идеи, отличающиеся от общепринятых) мышления, а также любознательность (повышенная чувствительность к проблемам, не вызывающим интереса у других), иррелевантность (логическая независимость реакций от стимулов). В 1967 г. Гилфорд объединил эти факторы в общем понятии "дивергентное мышление", которое отражает познавательную сторону креативности. По сравнению с конвергентным мышлением, ориентирующимся на известное, тривиальное решение проблемы, дивергентное мышление проявляется, когда проблема еще должна быть определена и когда не существует заранее предписанного, установленного пути решения.
В большинстве выполненных в этом ключе исследований при оценке креативности во внимание принимаются, как правило, два главных показателя – количество сформулированных испытуемым идей и степень их редкости по сравнению с ответами других испытуемых. Со временем, однако, выяснилось, что данные показатели дивергентного мышления отнюдь не являются однозначными свидетельствами наличия креативности как творческой интеллектуальной способности. Так, за нестандартностью, или "редкостью" овтета могут стоять совершенно разные психологические явления: собственно оригинальность как проявление творчески–продуктивных возможностей испытуемого, оригинальничанье как проявление личностной гиперкомпенсации интеллектуальной несостоятельности либо психическая неадекватность.
В свое время П. Джексон и С. Мессик выделили следующие критерии креативного продукта, подчеркнув тем самым необходимость комплексной процедуры его описания: 1) оригинальность (статистическая редкость); 2) осмысленность (например, редкий способ использования канцелярской скрепки – "скрепку можно съесть" – креативным не является); 3) трансформация (степень преобразования исходного материала на основе преодоления конвенциональных ограничений); 4) объединение (образование единства и связности элементов опыта, что позволяет выразить новую идею в концентрированной форме).
Ряд ученых полагают, что оригинальные идеи нельзя рассматривать в отрыве от их полезности. Если оригинальные идеи рассматривать безотносительно к их полезности, невозможно будет отделить креативные идеи от эксцентричных или шизофренических, которые также могут быть оригинальными, но при этом неэффективными. Так, Э. Кропли считает вообще необходимым отличать подлинную креативность от "псевдокреативности" и "квазикреативности". Псевдокреативность имеет признак новизны как следствие только нонконформизма и недостатка дисциплинированности, слепого неприятия того, что уже существует, или просто желания неожиданно поставить дело "с ног на голову". Такого рода "новизна", по его мнению, не имеет никакого отношения к креативности.
Квазикреативность содержит некоторые элементы подлинной креативности, как, например, высокий уровень фантазии. Однако в этом случае возникает проблема связи квазикреативности с реальностью: это "креативность снов наяву, грез или мечтаний".
Уязвимо сть традиционного подхода к креативности состоит даже не в том, что оригинальность трактуется просто как маловероятная идея, то есть чисто статистически. Основная беда заключена в самой инструкции диагностических тестов. В свое время Бетховен говорил: "Новое и оригинальное родится само собою, без того, чтобы творец об этом думал". Но тестовая инструкция, требующая выдачи максимально большего количества неординарных ответов, стимулирует для этого не только продуктивный процесс, но и ряд обходных искусственных приемов, повышающих количество неординарных ответов и никак не связанных с механизмами творчества. По этой причине высокие показатели креативности нередко фиксируются у детей со сниженным интеллектом и высоким мотивом достижений, что скорее свидетельствует о компенсаторных механизмах и психологической защите. Оригинальность подчас может выступать просто как вычурность или свидетельствовать о нарушении селективных процессов, наблюдаемого при некоторых душевных заболеваниях. Во многих работах (в частности, В. Н. Дружининым) показано, что высокая оригинальность свидетельствует о невротизации личности.
Вообще, креативность, раскрываемая через дивергентность, указывает на определенное сходство в мышлении людей с высокими показателями креативности и людей с шизофреническими и аффективными расстройствами. Кропли указывает на то, что и те и другие способны устанавливать отдаленные ассоциации и дивергировать идеи. Эмпирические исследования подчеркивают сходство мыслительных процессов у креативных людей и шизофреников (или людей с шизоидными симптомами. Причем сходство в мышлении прослеживается прежде всего именно по линиии оригинальности: новые идеи могут быть необычными, отклоняться от культурных норм, шокировать, образовывать удивительные комбинации. И шизофреники, и креативные индивиды способны использовать периферическую информацию в качастве источника креативных идей благодаря, предположительно, расфокусированности их внимания.
Г. Ю. Айзенк выдвинул гипотезу о том, что креативность и различные формы психопатологии имеют общую генетическую основу и проявляются в одной из черт личности – так называемом психотизме (этим конструктом Айзенк обозначает нестандартность поведения в общем смысле слова). Один и тот же генетический фактор может служить предрасположенностью к шизофрении у одних людей и к высокой креативности – у других. Айзенк полагает, что высокий уровень психотизма предрасполагает к шизофрении и криминальным формам поведения, а умеренный уровень – к высокой креативности. Над этим фактом стоит задуматься, поскольку длительные измерения креативности по тестам на дивергентное мышление привели В. Н. Дружинина к такому же выводу. Он советует ориентироваться при оценке креативности именно на средние показатели.
Гилфорд первоначально включал в структуру креативности помимо дивергентного мышления способность к преобразованиям, точность решения и прочие собственно интеллектуальные параметры. Тем самым постулировалась положительная связь между интеллектом и креативностью. В ходе многочисленных экспериментов выяснилось, что высокоинтеллектуальные испытуемые могут не проявлять творческого поведения при решении проблем, но не бывает низкоинтеллектуальных креативов.