Выделение четырех типов власти было обусловлено стремлением Стоуна и его последователей обратить внимание на коалиционный характер властных отношений в городском сообществе, складывавшихся в результате сложного взаимодействия акторов, представляющих как публичную (государственную), так и частную сферу городской жизни. Идея коалиционной природы власти в американских городах возникла в результате понимания ограниченных возможностей местных властей контролировать важнейшие ресурсы, прежде всего материальные, которые находятся в руках негосударственных акторов. Стоун фокусирует внимание на механизмах связи между акторами – формальными (соглашения и институты) и неформальными (социальные сети), которые формируют понимание общих целей и идентичности и при этом стабилизируют разделение труда между партнерами по коалиции. Необходимость кооперации обусловлена и возрастанием сложности и комплексности задач, решаемых в сфере городского управления: современное государство не может действовать лишь как орган контроля или арбитр, регулирующий отношения между группами интересов. Политика представляет собой процесс формирования базовых приоритетов, и главная проблема заключается в том, как обеспечить достаточный уровень кооперации различных элементов социума для достижения целей [Ibid.: 8–9].
Таким образом, политический режим – это коалиция акторов, обладающих доступом к институциональным ресурсам и осуществляющих управление сообществом. Он не сводится к электоральной коалиции, а предполагает более широкий спектр взаимодействия; в нем нет очевидной субординации, и важнейшую роль играют неформальные связи, обеспечивающие эффективность взаимодействия акторов и прочность коалиции. Кооперация является не данностью, а скорее проблемой: она должна быть достигнута; поэтому режим не возникает в каждом городе, а является результатом совместных усилий зависимых друг от друга акторов. Коалиция (режим) является относительно стабильной и не меняется в зависимости от того, вокруг каких вопросов идет политическая дискуссия; она имеет кросс-секторальный характер, представляя собой нечто более широкое, чем неформальная организация, институт или единая правящая элита. Каждый режим имеет свою "повестку дня" ("agenda") – набор целей и программ, который отражает коалиционный характер власти и ресурсы ее субъектов. Повестка дня символизирует определенное согласие по фундаментальным ценностям членов коалиции и должна быть достаточно устойчивой, способствующей сохранению режима, несмотря на изменения в лидерстве и конфигурации акторов; она не может быть ни слишком узкой или частной (в этом случае она не станет средством мобилизации массовой поддержки), ни чересчур абстрактной (иначе мобилизация будет в лучшем случае кратковременной).
Данные признаки режима тесно взаимосвязаны: если ресурсы неадекватны заявленным целям и программам, то управление не будет эффективным; отсутствие кросс-секторального основания режима лишает его необходимых ресурсов; без эффективного соединения потенциалов различных групп, особенно субъектов из разных секторов общества, невозможна стабильность режима [Stone, 1989: 20–23, 26]. Аналогичный набор признаков городского режима приводят К. Доудинг [Dowding, 2001: 14], Н. Холман [Holman, 2007: 440], и его в целом разделяют другие исследователи.
Содержательная специфика модели городских режимов направляет исследование власти на выявление факторов, обусловливающих формирование и сохранение правящих режимов, их стабильность и изменчивость. Она ставит перед исследователями несколько ключевых вопросов: "Кто составляет правящую коалицию? Как формируется коалиция? Каковы последствия осуществления политики правящей коалиции?" [Stone, 1989: 6]. Касаясь состава правящих коалиций, Стоун подчеркнул, что он во многом обусловлен "двумя базовыми институциональными принципами американской политической экономии: контролем народа за системой государственного управления и принципом частного предпринимательства". Первый является основным, однако государственное управление всегда ограничено необходимостью обеспечить инвестиционный процесс в экономической сфере, в которой доминирует частное предпринимательство [Ibid.: 6–7]. Поэтому наиболее влиятельными акторами городской политики обычно являются представители публичной власти и бизнеса, обладающие системными преимуществами над другими акторами. Частная сфера, разумеется, представлена не только бизнесом: профсоюзные функционеры, партийные лидеры, руководители некоммерческих организаций или фондов, религиозные лидеры также могут играть существенную роль в правящих коалициях. Однако именно бизнесу Стоун отводит центральное место, поскольку от него зависит экономическое развитие города, он контролирует важные политические ресурсы и практически всегда присутствует на политической сцене. Политики же во многих ситуациях, говоря словами Д. Хилла, могут "председательствовать, но не править" [Hill, 2000: 60].
Особое внимание, уделяемое формированию правящих коалиций, Стоун объясняет тем, что коалиция "не возникает только потому, что является выгодной", а главные акторы – публичная власть и бизнес – "естественным образом оказываются структурно взаимозависимыми"; часто она "может быть достигнута только ценой значительных издержек", как видимых (экономические, коммуникационные, временные и т. п.), так и менее очевидных, связанных с необходимостью соблюдения соглашений, ограничивающих свободу действий акторов. Поскольку структура и особенности публичного и частного секторов существенно варьируются, каких-то универсальных способов достижения кооперации между ними не существует, и здесь неизбежно имеет место элемент неопределенности. Нормой является скорее некооперация, чем кооперация, а успешные режимы должны постоянно преодолевать проблему коллективного действия. Вероятность их возникновения зависит от различных обстоятельств, которые и находятся в фокусе анализа исследователей, стремящихся показать, как обеспечивается сохранение коалиции, несмотря на социальные изменения, связанные с включением в политику новых акторов, усилением конфликтов или ростом апатии [Stone, 1989: 9].
Акцент на необходимости формирования коалиций частного и публичного секторов позволяет объяснить доминирование ("структурную власть") бизнеса без помощи структуралистских аргументов, что считается преимуществом теории режимов над некоторыми версиями элитизма и марксистскими объяснениями. При этом в отличие от плюралистических концепций, фокусирующих внимание на отдельных проблемах городской политики, вокруг которых ведется политическая дискуссия и складываются альянсы групп интересов различной конфигурации, теория режимов показывает основания стабильности и преемственности структуры власти в городе, обусловливающие воспроизводство преимуществ одних групп над другими
Какие факторы способствуют кооперации? Почему одни коалиции (режимы) стабильны, другие – нет? Предпосылки коалиционного характера власти в городе, как уже отмечалось ранее, заложены в структуре современного (капиталистического) общества, которая, несмотря на различия между странами, предполагает взаимодействие между публичным и частным секторами: местные политики заинтересованы в своем (пере)избрании и поэтому должны поддерживать коалиции, которые этому способствуют. Поэтому для успешного формирования политического режима требуются, как минимум, две группы условий: успешная мобилизация в поддержку местных политиков (наличие соответствующего персонала, партийная организация, финансовая база) и общественная поддержка (социальная специфика электората, мотивирующие электорат проблемы).
Однако само указание на необходимость формирования данных условий не объясняет, почему вероятность их возникновения в одних городах выше, чем в других. Британские исследователи П. Джон и Э. Коул выделили пять основных факторов, оказывающих позитивное влияние на формирование городских режимов:
1. "Местная проекция интересов бизнеса". В идеале бизнес должен быть в собственности тех, кто проживает в городе; в ином случае будет значительно меньше стимулов к установлению отношений сотрудничества и обмена между публичным и частным секторами, заинтересованности у бизнесменов в победе тех или иных местных политиков. Поэтому ключевую роль в "машинах роста" – наиболее распространенном типе режима в США – играют те, кто не могут легко перенести свой бизнес на другие территории и должны стремиться реализовать свои интересы в данном конкретном городе.
2. "Бизнес должен быть сравнительно интегрированным" [Ibid.: 165, 168–173], что позволяет его представителям выступать от имени всего частного сектора. Для поддержания коалиции важно, чтобы в политике участвовали не только те, кто непосредственно выигрывает от конкретных решений, хотя включение всего бизнеса в политику не предполагается.
3. Более вероятно возникновение и сохранение режимов в больших городах. Хотя все режимы имеют локальное измерение, замкнутость (parochialism) является скорее препятствием. В Соединенных Штатах режимы чаще обнаруживаются в таких городах, как Даллас и Атланта, и реже встречаются в небольших и новых городках, где меньше стимулов к кооперации ради достижения коллективных целей [Ibid.: 185]. Однако не во всех крупных городах возникают режимы, поскольку расширение территории города может привести к отсутствию достаточной коллективной идентичности, необходимой для объединения усилий публичных и частных акторов.
4. Успешному формированию режима способствует передающаяся из поколения в поколение традиция политического прагматизма и веры в городскую политику. Исторический опыт успешного партнерства очень важен для сохранения отношений взаимного доверия между властями и бизнесом в неизбежно возникающих ситуациях конфликта.
5. Режимы чаще формируются в городах, которые обладают уникальностью и своеобразием. Это порождает "политику исключительности" и "чувство отличия от других центров", стимулирующих кооперацию городских акторов для сохранения преимущества над другими городами или преодоления отставания от них [John, Cole, 1998: 388–389].
Разумеется, само по себе наличие благоприятных условий не приведет к появлению режима без наличия у акторов политической воли. Стоун отмечал, что в Атланте бизнес и политические элиты были впереди своих визави из других городов американского Юга и в этом смысле "Атланта не является типичным городом" [Stone, 1989: х]. Во многих городах возникают совершенно иные формы власти, в том числе и враждебные интересам бизнеса [Ibid.: 389].
Опыт Атланты и других городов свидетельствует и о том, что наличие прочной коалиции не является гарантией решения важнейших городских проблем; напротив, оно может быть отложено в силу того, что артикулируемые в публичном пространстве политические приоритеты могут не совпадать с реальными приоритетами режима. Вместе с бесспорным прогрессом в области городского строительства и репутацией пионера в сфере решения расовых проблем Атланта оказалась в числе городов с самым высоким уровнем бедности в США, а его население заметно сократилось. Опыт исследования городских режимов показывает, что эффективное управление может быть однобоким, реализующим выборочные цели тех, кто образует правящую коалицию, а решение других проблем оказывается весьма затруднительным в силу того, что они фактически не включаются в повестку дня.
Поэтому наряду с анализом прочности режима и характера связей между составляющими его акторами исследовательский интерес фокусируется вокруг направленности (ориентации) режима, тех целей и ценностей, которые он поддерживает и культивирует, а также корреляции между ориентацией режима и показателями его эффективности и стабильности. В соответствии с этими параметрами выстраивается большинство классификаций городских режимов, в которых чаще других выделяются (применительно к США) следующие типы: 1) режим поддержания статус-кво, 2) режим роста (развития), 3) прогрессивный режим среднего класса, в которых, в свою очередь, имеются видовые различия.
Режим сохранения статус-кво (сервиса) поддерживается силами, которые не выдвигают каких-то глобальных проектов городского переустройства, ориентируясь на поддержание существующей системы городского сервиса. И владельцы собственности, и мелкий бизнес, которые часто доминируют в электоральных коалициях, ощущают опасность повышения налогов и разрушения устоявшихся форм социальной жизни, сопровождающих стратегию роста. По мнению Стоуна, такие режимы имеют перспективы в небольших городах, тогда как у режимов роста больше шансов в мегаполисах.
Режим роста (развития) большинство исследователей считают самым распространенным в США. Фактически его наиболее обстоятельное описание и объяснение было сделано основателями теории "машин роста" X. Молотчем и Дж. Логаном. Этот режим возникает в тех случаях, когда основные интересы главных участников коалиции – бизнеса и местной политико-административной элиты – реализуются в рамках стратегии экономического развития города; консенсус между ними обусловлен общими выгодами, которые дает быстрое развитие территории. Некоторые различия в аргументации, используемой в концепциях "машин роста" и "городских режимов", заключались в том, что в последней основной акцент ставился на деятельности местных политиков и чиновников по установлению связей с различными группами интересов, прежде всего бизнес-группами, тогда как Логан и Молотч рассматривали формирование коалиции роста под несколько иным углом зрения, фокусируя внимание на активности предпринимателей, которую считали "решающей силой в формировании городской политики" [Logan, Molotch, 1987: 52].
Режимы роста, в свою очередь, могут различаться в зависимости от соотношения влияния политических и экономических акторов, роли федеральной составляющей в городской политике, мотивации и установок политической элиты и т. д. Например, С. Элкин описывает три городских режима, общим для которых является складывание коалиций роста. Плюралистический режим был в городах, где имела место относительная независимость политико-административной элиты от владельцев земли в силу обладания ею значительными материальными ресурсами; при этом коалиция роста, в которой доминировали собственники земли, не имела сопоставимого потенциала влияния в других сферах общественной жизни. Эти режимы возникли в 1950-1960-х годах в больших городах Северо-Востока и Среднего Запада (Филадельфия, Питтсбург, Бостон) со сложной расово-этнической композицией населения. Главная цель коалиций – повысить эффективность использования земли в центре города, а также улучшить транспортные коммуникации с другими районами. Электоральная база режима и поддержка возрождения центра оказались сравнительно широкими: для средних и крупных владельцев городской собственности была важна стабильность (или снижение) налогов на собственность, либерально настроенные группы рассчитывали на расширение возможностей улучшения своих жилищных условий, а бедные граждане продолжали пассивно поддерживать коалицию, голосуя за реформаторов [Elkin, 1987: 55–57].
Федералистские режимы возникли в 1970-е годы по мере роста федеральных программ развития городов, которые могли способствовать снятию социального и политического напряжения, вызываемого издержками реализации программ роста. Плюралистическим режимам (роста) было трудно сохранять себя в условиях растущего противодействия со стороны отдельных групп интересов, а городским политикам и партийным лидерам стало сложно выступать от имени территорий; многие проблемы (сервис, школы, рабочие места и др.), ранее считавшиеся периферийными по сравнению с использованием земли, приобрели большую значимость, что затрудняло поддержание кросс-секторальной кооперации. Осуществление значительных экономических проектов оказалось в зависимости от поддержания определенного уровня удовлетворенности населения, а между тем бизнес по-прежнему не очень стремился к решению обострившихся проблем. Новый федералистский режим базировался на доступности федеральных ресурсов, приток которых в 1970-е годы существенно возрос. Федеральные деньги использовались для предотвращения сокращения рабочих мест, пособий и снижения уровня обслуживания населения, помогая политикам восстанавливать и поддерживать кооперацию с владельцами земли и электоральные коалиции, в том числе с городскими меньшинствами и наемными работниками. Однако в случае существенного сокращения федеральных денег сохранить режим, по мнению Элкина, становится практически невозможно. В качестве примера перерастания плюралистического режима в федералистский он рассматривает эволюцию режима в Чикаго [Elkin, 1987: 57–60].