Каждый раз, когда я предаюсь разврату перед камерой, они стыдливо опускают глаза. Я думаю, что когда-нибудь заставлю этих деликатных режиссеров по-другому смотреть на жизнь. Работая под светом юпитеров, я иногда бросаю на них влекущие взгляды, но не знаю, смогут ли они оценить их. Каждый раз, когда режиссер звонит мне, приглашая сниматься в новом фильме, я всегда спрашиваю его, есть ли у него актер, с которым мне было бы интересно заниматься любовью. Подобные вопросы задаю только я одна, ведь только я одна из всех актрис порнокино утверждаю, что люблю жуировать перед камерой. Техническая группа это знает, за это они меня уважают, и у нас превосходные отношения. У меня всегда спокойная совесть. Для оператора основной задачей является хорошо разместить объект в кадре - будь то половые органы, бедра, грудь, - ему все равно. Я люблю профессионализм и недолюбливаю комплексующих молодых постановщиков, под псевдонимом снимающих картины, которые принесут им много денег. И что уж такого стыдного, наконец, в порнокино - ведь это только отражение реальной жизни…
Я знаю некоторых актрис, пардон, комедианток, которые требуют, чтобы все покинули площадку, когда снимается сцена соития с их участием. Также грустно констатировать, что многие режиссеры вдут на обман в этих сценах, который становится прибежищем для проходимцев в киноискусстве и отнюдь не свидетельствует об их мастерстве постановщиков.
Лично я не могу сказать, что мне когда-либо вставляли палки в колеса. Мне предоставляли почти полную инициативу: режиссеры знают, что я могу делать все, и мне не надо имитировать наслаждение, потому что я действительно испытываю его. Операторы хорошо чувствуют, что я бываю на седьмом небе и перед камерой, и перед юпитерами, и перед ассистентами, и под микроскопом. Я никогда не была в роли статиста: каждый раз я воплощаю то, что чувствую и представляю сама собой. Это очень облегчает работу.
Сцена, представление - это действительно мое дело. Даже в театре я была в авангарде: почти четыре года я играла роль субретки в Театре Любви на улице Лафонтена в пьесе "Замок разврата". Я не могу утверждать, что диалоги в этой пьесе были на уровне пьес Ануя, а костюмы как у Леоноры Фини, но все равно это была забавная постановка. В то время в театре еще не занимались любовью на голых досках, и режиссер ужасно боялся, что я чересчур раздвину ноги, представляя таким образом мою Антигону, распростертую перед Креоном. Я видела, что каждый раз, когда я начинала импровизировать, директор театра хватался за голову. И так как я не хотела быть виновницей его инфаркта, то с грустью подавляла свои способности.
Потом я совсем порвала с театром: ведь имитация чувств па подмостках сцены не может сравниться с буйством фантазии на сцене реальной жизни".
СИЛЬВИЯ БУРДОН. Любовь - это праздник
--------------------------------------------------
КСТАТИ:
"Привлекательность познания была бы ничтожна, если бы не приходилось по пути к нему преодолевать столько стыда".
ФРИДРИХ НИЦШЕ
И наконец, суперзвезда мирового масштаба Клаудиа Шиффер.
Она - признанный идеал европейской женской красоты.
Королева топ-моделей.
Об этой женщине ходит по свету бессчетное количество самых фантастических слухов, сплетен и легенд.
В каждом ее поступке ищется скрытый смысл, каждое из ее публичных заявлений получает множество трактовок, подчас прямо противоположных друг другу.
Например, в начале 1997 года предметом живейшего обсуждения стало автобиографическое эссе суперзвезды, в котором множество страниц посвящено описанию процедуры ухода за волосами, но ни одной - ее официальному жениху, знаменитому иллюзионисту Дэвиду Копперфилду, что дало повод для возникновения новой волны слухов и, конечно же, их журналистских расследований.
ИНТЕРВЬЮ:
Корр.: Скажите, в веренице бесконечных сплетен о несравненной Клаудии Шиффер встречается и правда?
Клаудиа: Правдой оказываются ничем не примечательные подробности - разрыв контракта с продюсером, продажа дома, покупка новой виллы. Все это никакого отношения к сложной и противоречивой жизни примадонны не имеет. И мир начинает додумывать - дом продан потому, что великолепная Шиффер стала жертвой одного из самых опасных маньяков Европы - мол, он вечерами проникал в ее дом и насиловал ее. В результате звезда вынуждена была съехать из собственного дома. И знаете, почему я сделала это так скоропалительно?
Корр.: Вероятно, насильник был уж чересчур активен.
Клаудиа: Именно чересчур. И я, которой это уже начинало нравиться, сбежала, чтобы не попасть к нему в вечное рабство.
Корр.: Восхитительная чушь… Кстати, почему вы все-таки так поспешно продали дом?
Клаудиа: Могу я со своим неимоверным доходом - я ведь первая супероплачиваемая супермодель мира - позволить себе раз в шесть лет маленький каприз - смену дома?
Корр.: Думаю, можете.
Клаудиа: Ну вот и все. И никаких маньяков.
Корр.: Тем не менее жизнь супермодели вашего уровня не так уж сера.
Клаудиа: Жизнь модели любого уровня тяжела. Я имею право бросить туфлей в зеркало, а любую другую за это уволили бы. Зато мне нужно ложиться в постель только с именитыми или по крайней мере с суперстрастными партнерами. Иначе мне как- то неприлично.
Корр.: И вы ложитесь?
Клаудиа: Больше всего на свете я люблю спать одна. И если бы у меня была возможность следовать этому принципу на протяжении всей жизни, я бы так и поступала. Я не люблю мужчин.
Корр.: Вы хотите сказать, что с гораздо большей симпатией относитесь к женщинам?
Клаудиа: Женщин я не люблю еще больше, чем мужчин.
Корр.: Тем не менее мужчин в вашей жизни хватает…
Клаудиа: Когда женщина их не любит, ей приходится менять партнеров достаточно часто, чтобы они не встали ей поперек горла. Да, у меня много мужчин.
Корр.: А как же ваш роман с Дэвидом Копперфилдом?
Клаудиа: У нас долгие и сложные отношения, когда - любовные, когда - безупречно нежные и абсолютно платонические. Дэвид для меня - не воплощение супермена, слава Богу. Он друг в самом сокровенном смысле. Он примчится из-за города, чтобы починить мою машину, хоть в полночь. Где, скажите, можно найти такого друга? И если мне повезло в жизни в чем-то, так в том, что Дэвид - мой.
Корр.: Вы ему изменяете?
Клаудиа: Хотите спросить, ложусь ли я в постель с другими мужчинами? Ложусь. И он об этом знает.
Корр.: А он позволяет себе подобное с другими женщинами?
Клаудиа: Я как-то об этом даже и не думала. Ревность - удел женщин, которым больше нечем заняться. У меня на нее нет времени. А потом я не всегда могу ответить на желание Дэвида. Наверняка он проводит ночи с другими женщинами.
Корр.: А почему вы не всегда отвечаете на его желание?
Клаудиа: Потому что на следующее утро мне нужно вставать в шесть, потому что накануне я легла в четыре утра, по тому что у меня дурное настроение или я хочу есть.
Корр.: За столько лет увлечения профессией вы не привыкли к диете…
Клаудиа: В детстве я не любила есть. Но как только я поняла, что главная заповедь манекенщицы - диета, мой аппетит встрепенулся. С тех пор я все время голодна.
Корр.: А что еще из воспоминаний детства у вас сохранилось?
Клаудиа: Я была чертовски беззастенчива. Не в смысле порока - я сохранила девственность до двадцати двух лет. Я не понимала, почему девочка лет двенадцати на теннисном корте не может снять майку и выставить напоказ то, что со временем обретет контуры красивых форм. Я снимала майку от жары, а если потела, то и трусы в придачу. Потом одна из мамаш моего одноклассника застукала меня за таким переодеванием и устроила скандал. Она кричала, что я шлюха, что меня надо изолировать. Меня вызвали к директору…
Корр.: И что вы сделали?
Клаудиа: Взяла со стола директора чернильницу и запустила в эту мамашу. Чернила залили ей лицо, блузку.
Корр.: Вас отчислили?
Клаудиа: Незамедлительно. И даже отличные оценки меня не спасли. У нас был самый показательный колледж в стране. Я его запятнала. Мне даже пришлось уехать. Сначала из города, потом из страны. А потом в Америке меня пригласили сделать фотопробы для "Плейбоя", и я оказалась вполне достойной претенденткой на девушку августа. Тут, впрочем, меня вновь выручило мое хваленое бесстыдство.
Корр.: Каким образом?
Клаудиа: Вместе со мной на девушку августа претендовала еще одна прелестная нимфетка. Тот август проходил в "Плейбое" под знаком женственности и оленьей грации. Я им отлично подходила по худобе, а конкурентка моя пленяла восхитительными изгибами линий. Лань, да и только. Я была абсолютно уверена, что не пройду. И туг вдруг девушка отказалась при всех раздеться, застеснялась, а когда включили юпитеры, запаниковала, задеревенела и заплакала. Ее упрашивали на коленях одновременно три фотографа. Она - ни в какую. А я постаралась принять позу поживописнее, тряхнула волосами и сняла через голову платьице. Под которым ничего не было. Они так и ахнули. И с тех пор я была единственная модель, которая может раздеться где угодно, перед кем угодно и в какую угодно погоду.
Корр.: Летом вы чуть не лишились жизни. Ваш спортивный самолет рухнул на землю.
Клаудиа: Это правда.
Корр.: Что вы почувствовали в тот момент, который мог бы стать для вас последним?
Клаудиа: Что мне никогда так и не удастся выспаться.
С суперзвездой беседовал Анри Кадо.
КСТАТИ:
"Слабостью и предметом тщеславия у женщин чаще всего является их красота. Как только разговор заходит о ней, никакая лесть им не кажется грубой. Природа, должно быть, не создавала еще женщины, настолько уродливой, чтобы она могла остаться совершенно равнодушной к похвале, воздаваемой ее наружности.
Если лицо ее настолько безобразно, что она не может не знать об этом, ей кажется, что фигура ее и весь ее облик с лихвой восполняют этот недостаток. Окажись у нее некрасивая фигура, она думает, что все уравновешивается красотою лица. Если же безобразны и лицо, и фигура, то она успокаивает себя тем, что ей присуще некоторое очарование, умение как-то особенно себя держать, некое "не знаю что", еще более располагающее к себе, чем сама красота.
Мысль эту можно доказать тем, что самая некрасивая женщина на свете тщательно обдумывает, как ей получше одеться. Настоящая бесспорная красавица, сознающая, что она хороша собой, изо всех женщин менее всего поддается такого рода лести: она знает, что этим ей только воздается должное, и не чувствует себя никому за нее обязанной. Надо похвалить ее ум - хоть она сама, может быть, не сомневается в нем, но может думать, что мужчины придерживаются на этот счет иного мнения…"
ФИЛИПП ЧЕСТЕРФИЛД
Звезды - те же женщины, а если нам что-то кажется в них ненормально выпяченным, так это потому, что мы привыкли рассматривать их сквозь увеличительные стекла, надеясь уловить пикантные нюансы…
IV
ВОИТЕЛЬНИЦЫ
"Мужчина должен воспитываться для войны, а женщина для отдохновения воина; все остальное есть глупость".
ФРИДРИХ НИЦШЕ
Этих женщин сравнительно не много, - тех, которые добровольно и уверенно берут на себя чисто мужские прерогативы: войну, охоту и добычу, и в фигуральном, и в буквальном значении этих слов, - однако их суровые, дышащие вызывающей независимостью черты не могут не стать штрихами к женскому портрету в интерьере бытия.
Воительницы… Как расценивать это явление? Дикая аномалия или же каким-то чудесным образом сохранившиеся, несмотря на постоянное и жестокое подавление, ростки древнейшего матриархата?
Так или иначе, но игнорировать это явление невозможно, тем более что наш век стал ареной наиболее частых и заметных его проявлений…
Древнейшая история сохранила множество упоминаний о женщинах, по каким-то причинам принявшим на себя сугубо мужские функции, что как сейчас, так и в те далекие времена расценивалось как загадочная экзотика.
АРГУМЕНТЫ:
"Эти женщины жили на границах обитаемого мира. Их мужчины проводили дни в хлопотах по домашнему хозяйству, выполняя распоряжения своих жен-амазонок, но не участвуя в военных кампаниях или управлении, как свободные граждане. Когда рождались дети, заботы о них вручали мужчинам, которые выращивали их на молоке и жидкой пище. Девушкам прижигали груди, потому что они мешали во время битвы…"
ДИОДОР СИЦИЛИЙСКИЙ. Записки
Достаточное внимание амазонкам уделяет и древнегреческий эпос. Как считают историки, мифы о женщинах-воительницах были результатом соприкосновения греков с населением Северного Причерноморья, где археологические раскопки свидетельствуют о том, что в немалом количестве женских погребении скифов и сарматов найдены в качестве похоронных принадлежностей луки, стрелы и мечи, что, как правило, присуще лишь захоронениям воинов-мужчин.
С амазонками связан девятый подвиг мифического героя Геракла когда он отправился в их страну за поясом царицы Ипполиты.
----------------------------------------------------
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
"Слава о подвигах сына Зевса давно уже достигла страны амазонок. Потому когда корабль Геракла пристал к Фемискире, вышли амазонки с царицей навстречу герою. Они с удивлением смотрели на великого сына Зевса, который выделялся, подобно бессмертному богу, среди своих спутников.
Царица Ипполита спросил Геракла:
- Славный сын Зевса, скажи мне: что привело тебя в наш город? Мир несешь ты нам или войну?
Так ответил царице Геракл:
- Царица, не по своей воле пришел я сюда с войском, совершив далекий путь по бурному морю; меня прислал властитель Микен, Эврисфей. Дочь его хочет иметь твои пояс, подарок бога Ареса. Эврисфей поручил мне добыть твой пояс!
Не в силах была отказать Гераклу Ипполита. Она была уже готова добровольно отдать ему пояс, но Гера, желая погубить ненавистного ей Геракла, вмешалась в толпу и стала убеждать воительниц напасть на войско Геракла.
Неправду говорит Геракл, - сказала Гера амазонкам, - ом явился к вам с коварным умыслом: герой хочет похитить вашу царицу Ипполиту и увести ее рабыней в свой дом.
Амазонки поверили Гере. Схватились они за оружие и напали на войско Геракла. Впереди войска амазонок неслась быстрая как ветер Аэлла. Первой напала она на Геракла, подобно бурному вихрю. Герой отразил натиск и обратил ее в бегство.
Настиг Аэллу Геракл и поразил ее своим сверкающим мечом. Пала в битве и амазонка Протоя. Семь героев, спутников Геракла, сразила она своей рукой, но не избежала Протоя стрелы сына Зевса. Напали на Геракла сразу семь амазонок; они были спутницами самой Артемиды: никто не был им равен в искусстве владеть копьем. Прикрывшись щитами, они пустили свои копья в Геракла, но копья пролетели мимо. Всех их сразил герой своей палицей; одна за другой грянули они на землю, сверкая своим вооружением. Амазонку же Меланиппу, возглавлявшую войско, Геракл взял в плен, а вместе с ней пленил и Антиопу.
Побеждены были грозные воительницы, их войско обратилось в бегство, многие из них пали от руки преследовавших их героев. Заключили амазонки мире Гераклом. Ипполита купила свободу могучей Меланиппы ценой своего пояса. Антиопу же герои увезли с собой. Геракл отдал ее в награду Тесею за его храбрость. Так добыл Геракл пояс Ипполиты".